С утра Казаков принимал поздравления по случаю профессионального праздника - Дня милиции. Звонки раздавались еще со вчерашнего вечера. Поздравляли коллеги по работе, негласные помощники и подучетный элемент, с которым так или иначе приходилось сталкиваться за свои долгие двадцать лет работы в должности начальника управления города. Да мало ли народу было завязано при расследовании преступлений. Это и пострадавшие и свидетели. Да и виновники преступления, отсидевшие положенный срок, считали своим долгом отметиться перед справедливым большим начальником или главным «ментом» города.
Часам к трем уже наметилась определенная компания старых сослуживцев, всегда собирающаяся «накоротке» у него в офисе. На столе уже был «закусон», купленный мимоходом в супермаркете. Колбаска, порезанная тупым ножом, хлеб, порванный на большие куски прямо руками, а вот и капусточка, купленная у корейцев на рынке. Две запотевших бутылочки водочки, припасенные в холодильнике, венчали вершину всего этого богатства , хоть и не роскошно но «на поговорить про жизнь», «на посошок», «по третьей , за тех, кого с нами нет» хватит вполне. После второй как всегда закурили, секретарь офиса Вера Александровна, начала ругаться и выставила всех в коридор,
- Офис весь прокурите , хоть топор вешай от ваших «цыгарок».
Справедливо, конечно. Дух коллективного копчения потом долго держится в стенах заведения.
После третьей заглянул на оживленный разговор бизнесмен со второго этажа
- А вы тут чего отмечаете? Ни фига себе! День милиции! От меня поздравления! Я- сейчас.
Он исчез на минуту так же быстро, как и появился
– Мужики не могу с вами сесть. На «колесах» уже, уезжаю в командировку. Это от меня и поздравления тоже.
Он водрузил на стол пухлую литровую бутылку водки с откручивающейся пробкой, известной конструкции с шариком, встроенным в тело, для предотвращения подделки.
Тех двух бутылочек как всегда в компании оказалось мало. Пока вспомнили, кто, где устроился, да за жизнь поговорили, вот и кончилась живительная влага.
Казаков, на правах хозяина, откручивает у бутылочки пробку, привычно встряхивает ее в положении «горлышком вниз» и аккуратно разливает по стопочкам. Очередной тост был за тех, кто в море. Выпили молча… и взялись так же молча за «закусон». Кружочек колбаски на хлеб и хруст капусточки свеженькой, квашенной… Да, вроде никаких громких звуков и не раздавалось. И вдруг голос, не земной, металлический как из динамика низкого качества,
- Мужики! Ну, чё сидим? Наливай по второй.
Мужики чуть капустой не подавились. Откуда голос? Да такой задорный и призывный. Переглядываются мужики, жевать даже перестали… И тут вдруг раздается песня в исполнении того же голоса,
-Эх, валенки , валенки да не подшиты стареньки…
И тут только «доперли» они, что голос-то с пробки раздается.
Ржание бывших Ментов напоминало рев взлетающего самолета ИЛ-62 и раскатилось не только по своему этажу, но и по коридорам вышестоящего.
Бутылка пошла по рукам. Все начали ее разглядывать на предмет обнаружения звукового устройства. Все таки - «профи»…Да еще какие!
Оказалось, что после наклона бутылки пробка включалась на два выступления артиста массовика-затейника. Он мог сказать тост. Или песню спеть. Да и фразы у него были до боли знакомые и часто употребляемые,
- Эх, хорошо пошла! После первой и второй, промежуток небольшой. Шумел камыш, деревья гнулись…
В этот праздничный день бывшего майора милиции Калганова , (в прошлом - неплохой оперативник, после выхода на пенсию, уж очень сильно припал к бутылке, даже в «мочалке"(вытрезвитель) пару раз переночевал. Как -то у него жизнь не заладилась, запил и бросить не мог. Сила в нем была, а воли совсем не было, и помаленьку спивался. И даже, бедолагу, посещала не однажды мысль, что надо бросать… а то так и помереть или замерзнуть можно в одночасье.) ноги несли только по одному ему известному маршруту, от одной компашки до другой, где он и угощался на радости «халявного» бытия. Его уже изрядно раскачивала не прямая дорога, (проклятые строители, строить не умеют совсем). Он даже порывался спеть удалую песню. Да, и душа настойчиво требовала «еще добавить».
Калганов возник на пороге офиса, как птица феникс из пепла. Шапка- совсем набекрень, шарфик - неравномерно перетянулся на одну сторону, глупая улыбка изредка возникала на уже пьяном, ощущающим только «нутро», лице. Какие- то нахально появляющиеся пятна лиц, с трудом вспоминающиеся в сознании,- где -то я их раньше видел? Где??? Пытливая мысль бывшего сыщика не давала покоя, сверлила и мучила , складывала и умножала. Несмотря на годы и такое состояние, процесс сыска шел. А душа требовала - еще добавить!
На мгновение просветленное сознание выхватило из памяти всех, сидящих за столом, обитателей кабинета. Да, он же работал с ними! О, братаны! С праздником вас!
Поздоровались «чин-чинарем». Народ сразу курить пошел в коридор, а он за столом остался , потому что и не курил, и душа еще уж больно добавить хотела. А тут еще на столе бутылка стоит с недопитой огненной водицей. Калганов живенько потянулся к «пляшке», сразу ставшей родимой и заветной.
Налил себе в граненый стакан, из которого пили воду. И вдруг в пустой комнате раздается отчетливый голос,
- После первой и второй промежуток небольшой.
Рука со стаканом остановилась на полпути и замерла. Мысль сыщика сверлила и туманила сознание,
- Кто сказал? Или послышалось? Эта свирепая «рожа» на бутылке? Да, не! Как? Он же не живой, а нарисованный. Но голос- то был! Бля, до чертиков допился. Глюки пошли, может черти в окошке уже выглядывают? Щас! Последняя… и все!
И тут, остаточное движение руки со стаканом до заветного глотка, опять прерывается голосом,
- Ну, чё сидим? Наливай!
У Калганова упало все. Допился! Уже казалось, что эта свирепая рожа на бутылке с ним ведет разговор. Или черти в окошке? Состояние страха окутало и спеленало его тело. Рука со стаканом налилась тяжестью. И душа уже не хотела добавить.
Вернулись курильщики из коридора.
За столом сидел, почти, протрезвевший Калганов, в трясущихся руках удерживая полный стакан водки, и произносивший односложную фразу,
- Ни хера себе! Допился! Ни хера себе! Допился!
Компания с трудом удерживала смех. Двое выскочили в коридор. Что бы не нарушить спокойные рассуждения Калганова и не разрыдаться , кусали себе рукава, корчась от сдерживаемого смеха.
Праздник День милиции удался!
А Калганов потом бросил пить. Ему, конечно, рассказали, с кем он разговаривал. Но потрясение было настолько впечатляющим и пробуждающим, что разбудило и силу, и силу воли.
Вот такая профилактическая работа .