Вступление
Давным-давно,- когда люди жили в полной гармонии с природой, когда человек не шёл без надобности на зверя, когда звери понимали людей, - люди не знали слов. Они общались при помощи мыслей. Могли оказать друг другу помощь на расстоянии: советом или действием. Стоит только подумать - а помощь уже вот она... Чисты тогда были чувства. Что думаешь - видно сразу всем; ни обмана, ни лести. И дела у них спорились. Не нужно было людям тогда стен. Разве что от зверя или непогоды.
За сотни километров жена чувствовала, как спорятся дела у мужа. Знала, холодно ли ему, сытно ли, тяжело или тепло от мысли, что его сын думает о нем... И муж, находясь очень далеко от родного дома, зная, что его жена в беде, мог мысленно «докричаться» до своего друга, чтобы пришел на помощь отбиться от врага...
Вот так общались в свое время люди на земле. У всех был один язык. Язык мысли. И никто никогда не слышал голоса человеческого.
Стоит упомянуть, что времена были суровые и жестокие. Не принимали люди тогда слабых. Были они обузой для всех остальных, а значит - почти верной погибелью. Тогда люди еще не понимали, не осознавали, что чувство общности сильнее внешних врагов и невзгод. И изгоняли они из своих поселений больных и калек - на смерть, без основы для существования.
Такова была картина общества. А что же происходило внутри? И почему сейчас все выглядит по-другому?
I
Весна... Появились проталины на лесных тропках, чуть тронулся лёд на реке. Не такие холодные и длинные стали ночи. Скоро, скоро уже станет теплее, и можно будет погреться на солнышке, полакомиться ягодами, прикоснуться босой ногой к зеленой сочной траве... Молодой охотник Йей еще осенью заявил своему поселению о намерении жениться на красавице Анэль. Старейшины на это раз не сразу дали разрешение жениться. Слишком уж явно читалось в мыслях молодых страсть, любовь и влечение друг к другу. А в народе толкуют - такие чувства быстро проходят. Потому и решили дать им время, чтобы не обрекать их на ненужную связь, чтобы дать им немного остыть. Но чувства молодых людей не стали мельче даже после такой сильной стужи. И молодой охотник Йей повторно при старейшинах выявил желание жениться на красотке Анэль (закутавшейся в этот ответственный момент в свои косы и молящейся всем известным ей богам, чтобы любимый пришел с желанным ответом). На все мысленные расспросы мудрых и старых людей отвечал молодой Йей такой силой и самоотверженностью, такой готовностью любить до конца, что не устояли они - единогласно согласились. Теперь предстать перед старейшинами должна была Анэль. Она так же уверенно стояла на своём - готова всю жизнь слышать только его голос!
Им дали согласие. Они стали одним.
И.. Счастье. Невероятное Счастье быть вдвоем! Счастье, от которого разрывается пространство, от которого мир становится другим. Счастье, доступное только двум любящим сердцам, которым улыбнулось быть вдвоем. Наедине вдвоем. Хотя бы раз.... Всего один раз....
Они знали об этом. Знали еще до того, как сомкнуть пальцы их рук. Их ночь - последняя перед длительным и опасным походом мужчин на охоту. Первая ночь - последняя перед длинной разлукой. Невозможно выпить друг друга за одну ночь. За одну бесконечную ночь. За одну такую короткую ночь....
Тяжелая зима подходила к концу. Как и запасы всего поселения. Поэтому нужно было идти на охоту. Важную - потому что от этого зависела жизнь всего поселения. И опасную - потому что в это время года звери особенно опасны, сами голодные и злые после зимы....
Со смешанным чувством радости и беспокойства провожала Йея в долгую дорогу молодая жена, подтверждая свои слова - мысли невероятно нежными прикосновениями. "Молодость еще так наивна"- думали старейшины, глядя на их отношения.
Хоть молодой воин мысленно каждый вечер на ночь целовал ее густые волосы, Анэль не хватало его влюбленного взгляда, его жаркого тела. Долгими одинокими вечерами только мысли о нем согревали ее у костра. Хоть и каждое утро Анэль мысленно целовала его белокурую голову, Йею не хватало ее нежных губ и голубых глаз, ему ужасно хотелось прикоснуться к ее шелковистым волосам. Но он брал лук и наточенный нож, натравливая собак на след.
....Предчувствие. Ее подняло ещё до зори предчувствие. Тёмная, непроглядная туча затянула все небо. От края и до края. Не вздохнуть, не двинуться. Пригвоздило невыносимое горе. "Милый, что ты? Где ты?"- звало сердце, выбиваясь из сил. Но в пространстве натыкалось только на отзвуки его последнего послания - рёва дикого зверя и волевого "Я тебя Люблю! Я буду любить тебя всегда!" – «И я буду любить тебя всегда. - Катилась слеза по бледным щекам, - Всегда! Тебя и нашего ребенка!» - прикасались ее руки к животу, где едва обозначилась жизнь. Ее жизнь. Ее смысл...
Погиб!
Летели дни. В безмолвии. Все, что происходило вокруг, какбудто не касалось ее. Девушка сосредоточилась на том, что происходило внутри нее. Вернувшиеся с охоты охотники даже не глянули на Анэль, каждый по-своему посочувствовав. А жизнь текла вокруг своим чередом, как ни в чем не бывало.
Иногда она останавливалась и спрашивала себя - что было сном - сейчас или тогда? Но она чувствовала жизнь в себе и продолжала идти дальше, храня в себе отголоски его разноцветного "Люблю".
Невероятно долгими казались дни... однообразными и почти бессмысленными, кроме тех моментов, когда она оставалась наедине с собой и своим ребенком, который вот-вот должен был появиться на свет...
Когда пришёл срок, Анэль бесшумно ушла к себе в шатер. Ни криков, ни стонов. Она не побеспокоила никого - бабки, которые чувствуют и отвечают за рождение, только по крику младенца узнали о том, что произошло. Каково же было их удивление, когда они не почувствовали и самого малыша!
-Он не такой, как мы. Он не слышит нас и не умеет думать, как мы. - прозвучал приговор.
И старейшинам не нужно было даже всем передать мысленно эти слова. Ребенок уже считался изгнанным. По всем существующим тогда законам.
Анэль встала, закутала малыша в свои волосы и пошла прочь из поселения. Никто ее не остановил. Так положено по закону. Это ее решение - уйти вместе с ребенком.
II
Жизнь- борьба. С окружающим миром, с себе подобными, с собою. Жизнь... она заставляет идти, когда малейшее движение причиняет боль. Она заставляет думать, когда единственное желание - отречься от всего мира (равно как и он отрекся от тебя) и ничего не видеть и не знать. Она заставляет действовать, когда кажется - все пути затоплены и тебя затягивает вязкая, тягучая жижа...
Когда до боли сцеплены зубы, когда в голове звучат безмолвие односельчан, когда единственная ноша кажется невероятно тяжёлой, когда не вернуть больше того, кто был всей жизнью... Вот тогда особенно остро ощущается, что жизнь- борьба....
Жизнь- цветение. Невероятный дар. Вдыхать запах цветов, слышать щебетание птиц, видеть буйство красок природы, ощущать любимого человека, вынашивать в себе плод любви.... Сколько всего в одном понятии... Жизнь.... Она переполнена смыслом. Выныривая из бродового состояния, окунаешься в нее и понимаешь, что жизнь- это цветение!
Когда уставали руки от тяжести младенца, Анэль садилась на траву и искала ягоды, коренья, листья, птичьи яйца, пригодные для еды, чтобы иметь силы накормить грудью ребенка и вновь идти. Куда? Зачем? Она не знала ответа на эти вопросы. Она просто шла…
Молодая мама убедилась, что она действительно не может общаться с ребёнком мысленно. Кроме того, он выражал свои эмоции криками. Звонкий писклявый голосок часто раздавался в полях, пока мама не понимала предъявленных требований и не выполняла их. Нельзя сказать, что ей не было страшно. Она просто об этом не думала. Она просто не допускала мысли, что она не справится.
Да и ей помогал Йей. Да-да. Ее погибший муж. Он приходил к ней во снах. Чаще всего они были на берегу их Быструшки. И Анэль все ему рассказывала. Он гладил ее по волосам и обязательно говорил: «Мы выдержим. Вот увидишь!» И она просыпалась каждый раз с уверенностью, что они смогут!
Неумолимо приближалась осень. Скоро облетят листья и станет по-настоящему холодно.
III
И зарядили дожди…
Жуткий шорох дождя, оглушающий, сбивающий с пути. Скользкая грязь под ногами. И непрерывные потоки воды по всему телу. Быстрее под дуб! Там уже у нее будет время передохнуть и осмотреться. Под дубом было почти сухо. За несколько сот лет он стал действительно надежным убежищем. Только одинокие капли изредка попадали через густую листву. Как только Анэль прикоснулась к стволу спиной и опустилась на землю, она буквально упала в сон. И вот она на берегу Быструшки. Рядом Йей. Она чувствует на своей талии его руку, на своей щеке - его дыхание. «Послушай, милая! Я никогда не оставлю тебя с сыном одну! Я обещал – и буду всегда с тобой. Тебе нужен приют. У тебя должно быть убежище. Слышишь? Ты не должна все время быть в пути. Тут неподалеку есть шалаш. Он сделан из хорошо промасленных шкур. Там совсем немного нужно залатать дыры. Там ты будешь в безопасности»… И он ее поцеловал.… Такой сладкий и такой нежный поцелуй!
«Иди же!» - он ее подтолкнул. Она проснулась и вздрогнула. Прямо перед нею вылетела из-под дуба птица. Опешившая Анэль следила за ней взглядом… Вдруг пространство прорезал резкий всплеск молнии. Молния осветила поляну перед дубом, и Анэль ясно увидела ястреба, летящего к шалашу.… Эта молния как будто была приказом прекратиться грозе. Девушка словно оглохла. Только капли, стекающие с листвы, глухо падали в траву. Еще ощущая на губах поцелуй, Анэль со спящим в одежде ребёнком шла к шалашу. Заглянув вовнутрь, она увидела силуэт птицы, сидящей на охапке травы в углу шалаша, на взгляд сухой. Совершенно не боясь хищника, женщина с ребенком подошла к сену, убедилась, что оно сухое, аккуратно уложила туда ребенка. У нее была прекрасная возможность оглядеться. Шалаш был сделан действительно из хорошо отделанных шкур, швов было не много, но в некоторых местах шалаш нуждался в подправке. В потолке, по центру шалаша она нашла отверстие, которое было прикрыто тяжелым куском шкуры. Для костра - улыбнулась Анэль. Она обнаружила несколько поленьев, которые оказались сухими. И решилась сделать костер. Открыла дымоход, собрала сена, поленьев. И принялась бить друг о друга два камня, найденные в шалаше. Искорка, наконец, попала в сено, Анель быстро и сильно подула. И разгорелся такой долгожданный костер. Ее озябшее тело сейчас согреется. Малыш заёрзал во сне, взяв в ротик большой палец, ястреб настороженно посмотрел - все ли в порядке.
IV
Это была их первая ночь в их шалаше. Еще засветло Анэль что-то толкнуло в плечо. «Ступай на берег. Ступай на берег» - напутствовал ее голос любимого. Она встретилась взглядом с ястребом, он как бы убеждал ее, что с малышом все будет в порядке. Положив удобнее малыша на одежде, она переступила через лужу у входа и оказалась на просторном лугу. Справа красовался уже знакомый ей дуб-великан. Серело утро, мир просыпался, уже смело щебетали птицы. И в этой предутренней симфонии Анэль услышала шум воды. Быструшка! Эту реку Анэль сразу узнала, почувствовала. Ей нужно на берег. И она пошла вперед. Шагов через 20 ее встретил крутой берег реки. Зорко осмотрела его молодая вдова и заметила что-то, похожее на рыбацкую лодку. Цепляясь за ветки ивняка, Анэль спустилась к лодке. Внутри не оказалось никого, зато на ее дне были снасти, сетка с рыбой и тряпичный мешок. Весло было всего одно. Но долго там находиться Анель не могла. В любой момент может проснуться ребенок. Она привязала лодку за корму несколькими ветками ивы, словно веревками, забросила в мешок немного рыбы, т.к. поняла, что всю сетку с рыбой она сразу не унесёт, и выбралась наверх. Как только появилась Анэль, сокол сел ей на плечо и они вместе стали рассматривать содержимое мешка. Там оказался нож, замотанный в грубую кожу, кремний, с помощью которого значительно легче добывать огонь, и самое ценное - соль. Сокол взмахнул крылом и вылетел из шалаша, а наша героиня принялась разводить огонь - уж очень аппетитно выглядела рыба.
Анэль уже начала волноваться – что-то долго не было крылатого друга. Рыбка приготовилась, малыш покушал маминого молочка и сладенько потягивался после сна… Она хотела поделиться с соколом рыбой. Но когда он наконец влетел в шалаш, она не могла сказать ни слова. Он положил к ее ногам зайца…
V
«Не пропадем, прокормимся» - Анэль гладила по перьям птицу, которая клевала из ее рук рыбу… Впервые за несколько недель девушка ела горячую пищу. И ёё трапезу разделял тот, кого она могла сейчас назвать своим единственным другом. Теперь им зима нипочем.
О трехсотлетнем дубе, под которым Анэль пряталась во время грозы, слагают легенды. Его считают защитником всех влюбленных. Именно к нему хотел повести свою возлюбленную Йей по возвращении из похода. А пришла Анэль к дубу сама, но с любимым в сердце. И он придает девушке силы, достаточно вздремнуть под его кроной полчаса – и она полна сил.
И еще любит сидеть по вечерам у костра.
Языки пламени поднимались вверх, к отверстию в шалаше, откуда смотрят на землю неизвестные светила. Странной россыпью на небе указывают они людям направления.
Воздух вокруг начал двигаться, словно ожил. И сидящий напротив ястреб поплыл в отражении пламени. На миг ей показалось, что она увидела лик Йея. Анэль вздрогнула, подалась вперед, к улыбке любимого человека, но напротив нее снова сидела птица. Они не отрываясь смотрели в глаза друг другу. Анэль и Сокол, человек и птица. Безмолвное понимание друг друга. Долгие зимние вечера просиживали они у костра.
- Пора нашему ребенку дать имя, - мысленно сказал однажды во сне Анэль Йей.
- Пусть и будет Йонас
- Согласна.
Проснулась Анэль с этим именем на губах. Она его произнесла! Йонас... Она его произнесла вслух! С улыбкой на губах Анэль повторяла и повторяла его имя, наслаждаясь своим голосом. Она ведь его слышит впервые! И как же прекрасно звучит его имя! Сокол радовался вместе с Анэль и Йонасом.
Однажды вечером Анэль слишком долго возилась с костром и малыш разволновался- раскричался. Она взяла Йонаса на руки и приблизила к груди, которую высвободила из одежды. Малыш возмущенно взял сосок и, оторвавшись от него, еще раз выразил свое недовольство. Он кричал "А", а когда его губы коснулись груди Анель, то получилось "МА". Замерли оба - и мать и ребенок. "Ма-ма"- как бы закрепляя, произнес ребенок, сверкая своими ясными глазенками... "Так я - мама, - подумала Анэль, - мама... Красиво звучит" "Мама",- произнесла она сама, вслушиваясь, как же это звучит. Девушка поняла, что для нее несложно произносить слова, они уже есть у нее в душе. Она как бы знала и могла это всегда, только почему-то не пользовалась.
С этого момента Анель поменялась. Теперь она точно знала, что они найдут общий язык с сыном. Кроме того, она занала, что они - не единственные, кого изгоняют за такое отклонение. Теперь она сможет помочь не одному человеку.
Это было не только первое слово. Это был первый шаг к новому восприятию.
И мама, и подрастающий ребенок искали названия предметам, действиям ощущениям. То, что Анэль чувствовала внутри, выносила наружу. Звуком, голосом. Она произносила то, о чем всю жизнь могла только думать и прислушивалась - КАК это звучит. Она по-другому смотрела на окружающий ее мир, она открывала его заново, присматриваясь к мелочам, отделяя их от целого и вписывая целостную картину.
Вот так появились первые в мире слова.
VI
Все более осознанными и уверенными становились движения и речь ребенка, он уже стал помогать маме ловить рыбу, ходил с соколом на охоту, а разводить костер было его любимым делом. По вечерам они с матерью и соколом устроившись поудобнее у костра, любили смотреть на игру языков пламени, смотреть на звездное небо, куда вырывался дым и искорки от костра. Каждый раз Анэль рассказывала о Йее, о его красоте, о его характере, о его выдержке, об их любви. Так что Йонас знал Йея не хуже самой Анэль. Также Анэль рассказывала об их родном селении, об односельчанах, об их образе жизни, о том, что они общаются без слов. Йонас слушал свою мать и представлял строгих старейшин, ребятишек, переплывающих Быструшку, молодых Анэль и Йея, взявших за руки на берегу, и охоту, настоящую охоту, с травлей, на крупного зверя.
Не раз задавал Йонас вопросы - "почему?" Анэль объясняла, Йонас понимал, но снова и снова задавал себе этот же вопрос. С каждым годом все чаще и чаще... Немало раз листва слетала с деревьев, немало раз распускались почти деревьев. Перегнал в росте
Йонас уже свою маму. Все чаще в его взгляде Анэль видела твердость мужа, все чаще в его походке она видела движения мужа, все чаще в его мыслях она видела упертость своего мужа.
И ее сердце уже перестало горестно сжиматься от этого. Она уверена - Йей был бы счастлив, видя, каким вырос их мальчик.
Однажды ночью она проснулась от крика о помощи. Она почувствовала этот крик . Взъерошенная вышла из шалаша и застыла в ожидании. Снова... снова крик. Она уловила направление. И точно знала - людям нужна помощь. Теперь они в состоянии дать помощь другим. Ведь у нее рядом такое надежное плечо, такая сила и желания бороться за справедливость. "Собирайся, - начала она будить сына, - мы должны идти."...