Дмитрий Пряничников
Война никогда не меняется… Но меняет людей. Уничтожая все человечное в людях, она все же оставляет жалкую надежду на спасение. Сотни ядерных взрывов сравняли с землей целый мир и сожрали целые цивилизации. Горстка выживших людей, которым удалось спрятаться от истребления в убежищах, продолжали бороться за выживание. Пережив ядерную зиму, люди начали выходить на поверхность. Но наверху не осталось ничего… Только огромная и вездесущая Пустошь… Человечеству пришлось заново осваиваться и приспосабливаться к новой реальности.
Много веков минуло после Взрыва… Появились и канули в вечность новые герои, ученые, летописцы, оставив после себя великое наследие, подарившее их потомкам неугасаемую надежду.
Коммуна Возрождения, находившаяся на территории бывшего СССР, в своем прогрессе ушла далеко вперед, по сравнению с другими, вновь возрождавшимися цивилизациями. Только вот о существовании друг друга никто и не знал. Однако вскоре, потомок одного из великих советских ученых, Александр Александрович Злобин, в очередной раз, пытаясь услышать человеческую речь на отремонтированной им же радиостанции, все-таки добился своего. Он услышал голос. Далекий, терявшийся в океане радиопомех полухрип… Но все-таки этот хрип был человеческий!
Он узнал, что существует еще одна возрождающаяся цивилизация. На земле врага – в Америке существует точно такое же убежище. Еще он узнал, что им удалось найти способ очистки зараженной воды. И это известие явилось решающим для последующих событий. Запасы чистой пресной воды неумолимо кончались, и Коммуна Возрождения могла погибнуть, только начав возрождаться. Вместе с атаманом Михалычем они принимают решение собрать экспедицию на запад. Есть самолет, есть горючее, есть внуки советских летчиков, способные повторить и превзойти подвиги предков. Нет только одного… Процессора, без которого аэроплан – пустая консервная банка… Решение только одно. Нужно идти в Москву. И там, среди развалин, отыскать этот великий артефакт. Надежды мало… Но ее не способен забрать никто. Даже такая прожорливая и не идущая на компромиссы война.
Тяжелая металлическая дверь убежища с натужным стоном открылась, и внутрь тут же ворвалась песчаная туча, внутри которой проступали два контура. Расторопный юноша с белыми спутанными волосами до плеч закрыл за вошедшими этот гигантский люк, прикрывая локтем лицо от рвущегося внутрь песка, и отошел вправо на два шага, на свой пост. Двое сняли надетые противогазы с длинными хоботами и начали отряхивать свои ОЗК от слоя мелких песчинок. Небольшой коридор освещала, мелко дрожа, красная лампа, закованная в металлический намордник. Юноша, стоявший за их спиной, заговорил:
- Проходите скорей. Атаман ждёт.
- Как он? – поинтересовалась одна из вошедших, смуглая женщина лет тридцати.
- Как… - белокурый парень развел руками, - после последней связи с вами совсем покой потерял. Несколько раз ходил к развалинам храма, мутантов отстреливал.
- Ясно. Ну, ничего, мы достали что нужно, возрадуйся! – заговорил второй, крепкий мужчина с суровым лицом, но добрыми голубыми глазами, - и поднял повыше старый солдатский вещмешок, весь покрытый кривыми заплатами.
Лицо местного швейцара засияло, и он возбужденно заговорил:
- Так скорее, скорей! Михалыч заждался! Дождетесь сейчас! Прибежит и прям здесь поубивает вас от нетерпения! Мать твою…
Мужчина и женщина в голос рассмеялись, поправили ремни висящих на плечах ППШ и начали спускаться вниз, по грубой бетонной лестнице.
Они шли по просторному, слабоосвещенному помещению и глядели по сторонам. Из сотен альковов, что находились в тени зала по бокам, послышались заразительные перешептывания, и чувствовалось всеобщее нарастающее возбуждение, словно перед грозой. Юлька вдруг вспомнила рассказ бабушки, ту майскую грозу, как она босая, в ситцевом платьишке выбежала на улицу и весело смеясь, танцевала в теплой луже под ливнем. А потом всё… Крепкая мужская рука схватила такую маленькую смуглую ручку. Военный потащил её к зеленому грузовику, под тентом которого сидело много людей, разных. Молодых и не очень… Но у всех читался на лицах еще не ведомый маленькой девочке нечеловеческий ужас. Затем взрыв и захлопывающаяся тяжелая дверь, через которую она только что вошла. А после…
После – жизнь без Бога. Казалось, и его уничтожил Взрыв. Да так оно, черт возьми, и было!
И вот, эта горстка уцелевших, Коммуна Возрождения, как называли они сами себя, за столько лет обрела шанс найти других выживших. И этот шанс сейчас находился в вещмешке Юлькиного спутника – Валерки.
Тем временем из темноты начали выступать заспанные и удивленные люди, шепот которых зарождался минуту назад, а теперь превратился в оглушающий гомон из сотен голосов. Разведчики махали им рукой и счастливо улыбались. Людей становилось всё больше, они выбегали из ответвленных коридоров, которые скрывались в темноте .
- МОЛЧАААААТЬ!!! – командный голос раздался откуда-то из конца огромного зала и разлетелся, не затихая, а будто наоборот усиливаясь, по каждой трещинке огромного убежища.
Всё смолкло, все замерли. Юлька с Валеркой коротко переглянулись и перешли на быстрый шаг, через секунду на бег и устремились вперёд, бряцая оружием и патронами.
Тяжело дыша, они остановились у внушительного дубового стола, застеленного зелёным, кое-где прожженным сигаретами, сукном. За столом сидел статный мужчина пятидесяти лет с пышными усами и в папахе. За его спиной висел портрет товарища Сталина в деревянной рамке. Фотография слегка пожелтела, но острый взгляд бывшего вождя никак не потускнел. Под портретом растянулся красный советский флаг, прибитый намертво огромными дюбелями к крепкому бетону. На чем держался портрет вождя – одному Взрыву известно…
Михалыч сурово оглядел прибежавших. Он смотрел долго, не моргая. Казалось, даже не дышал. Затем яростно ударил кулаком по столу, вскочил со стула и, вытирая на ходу неуместную на его лице слезу, кинулся к разведчикам, сгреб их в кучу и крепко сдавил в своих железных объятьях.
После того, как слегка улеглись революционные страсти, атаман Михалыч, Юлька и Валерка проследовали вправо от стола к темному проходу. Командир Коммуны поднял массивный выключатель и несколько тусклых лампочек, зажигаясь по цепи, осветили длинный коридор, в самом конце которого виднелась закрытая дверь с надёжной звукоизоляцией, на которой висела лаконичная табличка «НИЛ».
В научно-исследовательской лаборатории работа кипела всегда. Высокие стеллажи вдоль стен, на которых лежали миллионы различных деталей, от резистора до ковша экскаватора, занимали весь периметр помещения. Лучшие умы и мастера убежища, казалось, вообще никогда не спали: кто-то устанавливал кран-балку, кто-то паял схему, сидя за верстаком, стучали кувалды, за металлическим ограждением сверкала сварка… Пожилой человек в грязном промасленном халате суетился вокруг и, размахивая руками, что-то кричал крепким парням, которые стропили тяжелый самолетный двигатель. Последнее время работа шла на износ. Человек матерился, вытирал грязным рукавом вспотевший лоб и громко отдавал команды направо и налево. Это был Сан Саныч Злобин, главный механик, инженер и талантливый ученый в одном лице. И, пусть формально атаман Михалыч руководил абсолютно всем убежищем, лаборатория со Злобиным во главе была неким анклавом. Атаман уважал Сан Саныча и прислушивался к каждому его слову.
- Вира! Помалу! – перекрикивая шум, командовал Злобин.
За его широкий спиной уже с минуту стоял и переминался с ноги на ногу старший по цеху радиоэлектроники Коганович. Наконец, не выдержав, он всё-таки похлопал главного по плечу.
-Ну что ещё?! – обернулся Саныч.
Коганович что-то промямлил, но из-за шума, скорее всего и сам себя не услышал.
- Что ты там бубнишь, Роберт? – закричал почти в ухо Злобин.
- Атаман! Ждёт за дверью! – закричал электронщик, собрав по сусекам из робкого своего организма всю волю.
Сан Саныч повернулся, поднял скрещенные руки над головой и погрузочные работы приостановились. Он пересёк цех и подошёл к двери. Механически набрал на массивной панели с цифрами, что находилась сбоку от входной двери, код. Горевшая под потолком зелёная лампа погасла и зажглась красная, рядом. Щёлкнул тяжёлый замок, и перед атаманом и его спутниками распахнулась ведущая в самое сердце пост-ядерной науки дверь.
- Здорово, Саныч! – атаман крепко пожал руку главному механику.
- Здоровее видали, - буркнул себе под нос Злобин, - зачем пожаловали?
- Все, Саныч, кончились мытарства. Нашли.
Сан Саныч поднял бровь от удивления и растерянно, словно только что осознал, где он находиться, оглядел вошедших.
- Что ж, очень хорошо, - наконец проговорил он и последовал к месту работ, махнув небрежно рукой, приглашая остальных следовать за ним.
- Вот, смотрите, работы почти закончены. Аэроплан мы протестировали, обшивка перелет выдержит. Я думаю, завтра утром можем начинать, как только проведем последние испытания двигателя.
- Отлично! – атаман полез обнимать и целовать вечно недовольного скептика Злобина.
Механик как мог пытался вырваться из объятий Михалыча, но куда там… Железной братской хваткой вцепился в него атаман. Это была его слабость, вызывающая симптомы клаустрофобии у всех обитателей убежища, которым уже довелось ощутить братскую любовь на себе.
Слегка остыв от переполнявших чувств, атаман, суетясь, забрал вещмешок из рук улыбающегося Валерки.
- Вот, Саныч, великий артефакт! Последний… Действуй! За Сталина! – Михалыч торжественно протянул вещмешок главному механику.
Сан Саныч взял добытый процессор и ни слова не говоря, проследовал вглубь помещения.
Постояв еще немного, Михалыч, Юлька и Валерка многозначительно переглянулись и, не сговариваясь, вздохнув, повернулись к выходу.
В эту ночь не спал никто. Люди бегали, суетились, живо обсуждали сегодняшнее событие. Женщины наряжались и красились. Достали из своих тайников косметические сокровища: березовый уголь, меловой порошок, кусочки тепличной свеклы… Мужчин практически не было – все были в работе. Кто-то находился в ангаре и помогал с установкой двигателя, кто-то готовил взлетную полосу, размещая дополнительное освещение и убирая полуразложившиеся трупы гулей и рейдеров. Некоторые находились в составе группы, охранявшей подступы к убежищу, и в усиленном режиме патрулировали границы.
На вышках по всему периметру, прилегающей к убежищу площади, разместили дополнительные пулеметы еще месяц назад. Последнее время набеги рейдеров стали особенно частыми. До них дошел слух, что якобы процессор уж давно находиться в коммуне. Однако, примитивные и неорганизованные рейдеры, чаще всего не добегали до массивных ворот убежища, и падали прямо на недостроенную взлетную полосу. Налаженная внутренняя служба по охране и грамотно расположенные минные поля этому, естественно способствовали…
Трупы рейдеров так и лежали нетронутые, охрана собирала только оставшиеся у них патроны. Тела гнили, и на ароматный запах сбегались из близлежащих пещер дикие гули, которые тоже были вынуждены остаться лежать на взлетной полосе в качестве своеобразного удобрения для будущего роста величия коммуны.
Теперь эти тела сложили уродливым курганом и подожгли, как бы возвещая о наступлении новой эпохи темному пост - ядерному небу…
http://www.proza.ru/2009/01/22/596
© Copyright: Дмитрий Пряничников, 2009
Свидетельство о публикации №2901220596