Глава 76
В понедельник Скарлетт повезла Кэт в Тару. Девочка радостно бегала по лугу за овцами, спотыкаясь о кочки и камни, то и дело падая. Матери приходилось сдерживать себя, чтобы не окликать ее и не останавливать. Затем, взяв дочку на руки, она ходила среди заросших мхом развалин древнего замка, рассказывая о Великих королях, пышных балах и бесстрашных предках – многих поколениях О’Хара.
Распахнув зеленые глаза, Кэт, казалось, внимательно слушала.
- Ты хоть что-нибудь поняла из того, что я тебе рассказываю? - с улыбкой спросила мать.
Дочка серьезно сдвинула черные брови, и коротко ответив: «Нет», вырвалась из рук Скарлетт.
Она нагнала Кэт у самого обрыва и, подхватив на руки, подняла высоко:
- Ты – ирландская девочка, Кэт. Посмотри вокруг – это твоя родина, твоя земля и ты должна любить ее. Ирландцы любят свою землю.
Вечером в Биг Хаус заглянул Колум.
- Как прошла охота? – поинтересовался он за чаем.
- Отлично! Я получила истинное удовольствие. Меня признали лучшей среди всадниц, и я заработала приз – лисью лапку.
- Где же она?
- Не знаю, - пожала плечами Скарлетт. – Наверное, навсегда останется у Морланда. Я не сообщила ему, где живу.
- Почему?
Она не говорила Колуму, что встретила в Ирландии Ретта, не делилась своими переживаниями и страхами. Поэтому с беспечным видом ответила:
- Не знаю, просто так… Не думаю, что буду поддерживать это знакомство, – и она перевела разговор на другое: – Послушай, Колум, а кто такой Парнелл? Во время завтрака на траве – там было что-то вроде пикника, – о нем много говорили. Он защищает в Парламенте интересы Ирландии, я правильно поняла?
- Он не защищает интересов Ирландии, потому что он крупный землевладелец, англичанин и протестант.
- Но ведь он в Парламенте от Ирландии?
- Парламент? Ирландии не поможет английский Парламент!
- Но все говорили…
- И ты веришь этим англичанам? – возмущенно воскликнул Колум.
В его устах слово «англичанин» звучало как «убийца, враг, зверь». Колум отказывался признать хоть одного англичанина хорошим человеком. Скарлетт не могла с этим согласиться. Ей понравилась семья Чатерлеев, с которой она познакомилась на корабле, и на охоте все эти люди были очень любезны и обходительны с ней… Она попыталась спорить с Колумом, как-то убедить его, но он резко оборвал беседу.
Вечером в библиотеке Скарлетт решила найти на карте место возле Дансана, где проходила охота. Она достала с полки подробный атлас Ирландии, без труда разыскала имение Морланда, увидела все ручейки, болота и рощи, по которым промчалась на лошади… Рассеянно перевернула она страницу, и тут ее взгляд зацепился за знакомое название: Данмор… Она вгляделась – Данмор Кейв. А у Ретта в Чарльстоне – Данмор Лэндинг. Она стала рассматривать карту дальше, сверяясь со сносками. «Данмор Кейв в графстве Килкенни – владении Батлеров, герцогов Ормондских, с главным городом Килкенни и резиденцией в замке Кэйр – одном из крупнейших в Ирландии».
Скарлетт в раздражении захлопнула атлас.
«Правильно Ретт называл меня самовлюбленной дуррой – я и есть самая настоящая самовлюбленная дурочка. Тешилась мыслью, что переплюнула Ретта – у меня есть собственная деревня и имение в три раза больше Данмор Лэндинга. А тут на тебе, собственное графство, не меньше графства Мит. Он опять обставил меня, даже не пошевелив пальцем… Пора покончить с этим, пора перестать соревноваться с Реттом, равняться на него, думать о нем. Мне надо позаботиться о своей деревне, своей земле. Она моя, собственная. Моя! А это графство – всего лишь земля родственников Ретта, и наверняка дальних, потому что его предки покинули Британию еще до битвы при Бойне. Целое графство! Должно быть, эти землевладельцы жестоко обращались с ирландцами, потому Колум и говорил, что у фамилии Батлеров дурная слава. И правильно он делает, что ненавидит всех англичан!»
И Скарлетт, постаравшись выкинуть неприятные мысли из головы, со свойственной ей целеустремленностью занялась своей землей. Словно коршун за цыплятами, следила она за нанятыми в Дрохеде работниками, которые расчищали заросшие сорняками поля. Стоило им освободить пару акров, как она приказывала тут же засеять их овсом. Овес растет густо, после него земля очистится от сорняков.
Дни сменяли друг друга и складывались в недели. В заботах пролетел май, наступил июнь.
В один из дней, после обеда, когда Скарлетт укладывала дочку спать, читая ей на память разные смешные стишки, в комнату заглянула горничная.
- Миссис О’Хара, какой-то мужчина хочет видеть вас. Он внизу.
Мэри протянула хозяйке визитную карточку.
«Сэр Джон Морланд, баронет».
«Мало того, что эта дура опять не постучалась, - с раздражением думала Скарлетт, сбегая с лестницы, - она еще и неграмотная! Надо попросить миссис Фиц поискать другую прислугу, эти бестолковые деревенские девицы порой доводят меня до белого каления!»
- Барт! Какой приятный сюрприз! – воскликнула она, завидев Морланда посреди холла. - Извините, не приглашаю вас даже на чашку чая, у меня нет мебели, – ее не интересовало, что он подумает, она просто не могла провести его в свои комнаты – там была Кэт, и если гость увидит ее, то сразу заметит разительное сходство с Реттом Батлером.
Морланд, как ни в чем не бывало, уселся рядом с ней на мраморные ступени.
- Я чертовски долго разыскивал вас, таинственная Скарлетт, вы тогда сбежали, как Золушка с бала. И вот вчера я случайно услышал на почте вашу фамилию… Расспросил этого человека, и узнал, где вас найти. Я ведь должен вручить вам вот эту штуку, - и Морланд протянул ей лисью лапу на серебряной подставке, где было выгравировано ее имя и дата охоты.
«Интересно, что он еще узнал обо мне?» - подумала Скарлетт, беря в руки трофей.
- Отвратительно выглядит, не правда ли? – бодрым голосом, но явно жалея убитого зверя, проговорил Морланд.
Скарлетт рассмеялась. Этот английский баронет был ей симпатичен.
- Вовсе нет, - сказала она. – Я поставлю ее куда-нибудь на видное место… когда у меня появится мебель.
- Как Луна? – поинтересовался сэр Джон.
- Простаивает, - вздохнула Скарлетт. – У меня с этим севом совсем не было времени.
- Но урожай будет хороший?
- Надеюсь. Если не зарядят дожди, то через неделю начнем сенокос. Не хотите навестить Луну?
- Спасибо, что предложили – с удовольствием!
Они вышли во двор, и Скарлетт повела своего гостя к пастбищу. Проходя мимо конюшен, Барт остановил ее.
- Я много слышал о чудесных конюшнях Баллихары, и давно мечтал увидеть их.
Она пожала плечами: все лошади на работе или на пастбище, смотреть там особенно не на что.
Просторные стойла были отделены друг от друга гранитными колоннами, эти колонны служили опорой для каменного свода, теряющегося в вышине. Свет столбами падал вниз из мелко переплетенных окошек венчающей конюшню башни.
Джон Морланд замер в восхищении. Скарлетт оглядывалась по сторонам, проверяя, хорошо ли вычищены денники.
- Вы не находите чудесным, что конюшня напоминает собор? - нарушил тишину Барт, и голос его эхом отозвался под сводами. – Э, да здесь волшебная акустика… Я бы поставил здесь орган и целыми днями играл Баха.
- Отчего лошади точно бы спятили, - докончила Скарлетт.
Морланд расхохотался так громко, что воробьи, мирно сидевшие под куполом, заметались от окна к окну.
Пока они шагали к пастбищу, Барт все восторгался красотой конюшни. Скарлетт кивала, хотя раньше не замечала в этом сооружении ничего красивого. Ей нравилось, что конюшни каменные, добротные и просторные – в них не будет тесно и трем десяткам лошадей. Она придумывала, как бы перевести разговор на Ретта, но Морланд сделал это сам:
- Какое счастье, что Батлер познакомил нас, иначе мне никогда бы не увидеть замечательных конюшен Баллихары.
- Я была очень удивлена, когда столкнулась с ним на ярмарке… А вы давно знакомы с мистером Батлером?
- Я совсем не знал Ретта. Мои друзья из Ливерпуля пару месяцев назад прислали его ко мне с рекомендательным письмом. Он хотел купить в Ирландии лошадей. Батлер знает в них толк. Он славный человек и мы подружились. Жаль, что он пробыл недолго. А вы с ним старые друзья? Он так ничего и не рассказал мне о вас.
«И слава Богу» - подумала Скарлетт, а вслух проговорила:
- Пару лет назад я гостила в Чарльстоне, там мы и познакомились с мистером Батлером.
- Тогда вы, наверное, и с Брютонами знакомы? Когда я был студентом, то с ума сходил по Салли, я сбегал с занятий и приезжал из Кембриджа в Лондон, лишь бы увидеть ее…
- Салли Брютон? Эту обезьянку? – вырвалось у Скарлетт.
- Неправда, - улыбнулся Морланд, - она очень милая, такая оригинальная…
Скарлетт кивнула. Да уж, оригинальности Салли не занимать! И все же - как Барт, такой приятный мужчина, мог быть влюблен в эту уродину?
Но Морланд, по-видимому, считал, что каждый мужчина, знающий Салли, должен был обожать ее. Он разливался соловьем в течение десяти минут, пока кормил Луну овсом, прихваченным Скарлетт с конюшни. Ей надоели его дифирамбы, она искала способ перевести разговор на другую тему, как вдруг услышала:
- А вы не были знакомы с первой женой Ретта?
Она вздрогнула и еле выдавила из себя:
- Нет, а что?..
- Я недавно получил от Салли Брютон письмо, в ответ на свое, и она поведала мне историю первой и второй женитьбы Батлера. – Морланд заговорщицки понизил голос. – Первая жена бросила его самым скандальным образом – уехала в неизвестном направлении, не оставив даже записки.
Скарлетт замерла – если мерзавка Салли упомянула в письме ее имя…
- Естественно, Ретт тут же развелся. Ни один мужчина не потерпит такого. Салли пишет, что он вовсе не собирался связывать себя новыми узами брака, только однажды… - Барт сделал многозначительную паузу. – Миссис Батлер, матушка Ретта, решила устроить пикник для сирот приюта, патронессой которого она является. Знаете, обед на свежем воздухе с лимонадом, кексами, играми в мяч и все такое… Когда настало время возвращаться, обнаружилось, что один из сирот пропал. Ретт, сопровождавший свою матушку на этот пикник, кинулся вместе с учительницей разыскивать мальчика. Слава богу, все кончилось хорошо и ребенка нашли… но только к середине ночи. Десятки глаз видели, как Ретт вывел за руки из леса перепуганного мальчишку и не менее расстроенную учительницу. Естественно, девица была скомпрометирована… Ретт вынужден был жениться на ней. Самое смешное здесь то, что в ранней молодости Батлеру пришлось покинуть родной Чарльстон из-за похожего случая. Он отказался жениться на соблазненной им девушке, даже стрелялся с ее братом и убил его.
Скарлетт слушала, затаив дыхание.
- Казалось бы, после первого раза Батлеру надо было быть повнимательнее… - усмехаясь, закончил Морланд. – Вы не находите это смешным, Скарлетт?
- Ни капли, - ледяным тоном ответила она. – С точки зрения женщины, у меня сложилось впечатление, что когда мистер Батлер не проявлял такой рассеянности, он приносил женщинам немало неприятностей.
Морланда очень развеселило это заявление. Он так громко расхохотался, что даже испугал Луну, шарахнувшегося от только что кормившего его человека. Барт достал из кармана яблоко и приманивал коня, а Скарлетт стояла, ошарашенная его рассказом.
«Так вот почему он так быстро развелся со мной и женился на Анне! Мерзавка нарочно вынудила его к этому! Может, она специально подговорила ребенка спрятаться, чтобы окрутить Ретта? Хотя, нет. Вряд ли Анна могла пойти на такое… К тому же ей не было известно, что Ретт способен развестись со мной… Я ведь сама в это не верила… Как бы там ни было, Ретт не хотел покидать родной город и предпочел жениться, лишь бы не расстраивать мисс Элеонору, чьей особой любимицей была Анна Хэмптон».
Эти умозаключения немного успокоили ее. Ретт женился не по любви. Его вынудили к этому обстоятельства. И пусть он уважает свою жену, но любит он ее, и она будет любить его. Всегда!
- Так вы согласны?
Скарлетт очнулась, она не слышала, о чем спрашивал ее Морланд.
- Простите, Барт, я задумалась…
- Я сегодня встретился с Элис Хэррингтон и сказал, что собираюсь навестить вас. Вы должны помнить ее, это такая полноватая дама, она еще свалилась в канаву в самом начале охоты…
Скарлетт не помнила никакой Элис.
- Она просила меня передать вам приглашение. Элис устраивает вечеринку в честь праздника Лета, и надеется, что вы не откажетесь принять в ней участие.
Скарлетт обрадовалась приглашению. Конечно, Колум взбесится, что ее не будет на празднике в Баллихаре, но все равно. Она хочет надеть красивое платье, пить шампанское в приятной обстановке, среди лордов и баронетов, нестись, словно ветер на своем чудесном скакуне, загоняя лисицу.
Глава 77
Хэррингтон-хаус оказался не так уж далеко от Баллихары, в десяти милях, сразу за деревней Пайкр Корнер. Дом стоял на берегу небольшого озера, вокруг которого вилась песчаная дорожка.
Молчаливый лакей в потертой ливрее помог Скарлетт сойти с экипажа и раскрыл перед ней высокие двери в дом. Откуда-то справа в холл выплыла тучная дама и громко воскликнула, увидев Скарлетт:
- Миссис О’Хара! – она кинулась обнимать гостью, как будто та была самым родным ей человеком. – Как же я рада видеть вас!
Скарлетт была несколько удивлена столь теплым приемом от дамы, которую едва помнила в лицо, но Элис Хэрингтон уже тянула ее за собой на внутреннюю лужайку.
- Надеюсь, вы любите крокет? Должна признаться, я играю отвратительно. Моя команда мечтает, чтобы я покинула ее. Вы меня замените?
- Я никогда не играла, - растерялась Скарлетт.
- Тем более! Новичкам везет. Позвольте представить вам всех.
Команда Элис состояла из пожилого генерала Бернса и молодой парочки – Эммы и Чизи Фулвич. В команде соперников играли Шарлота Монтагю - высокая худая женщина с безукоризненной прической, кузен хозяйки Десмонд Грентли - такой же полный, как его двоюродная сестра, и элегантные супруги – Женевьев и Рональд Беннет.
Перед началом игры Элис прошептала Скарлетт на ухо: «Не спускайте глаз с Беннетов, они мухлюют».
Скарлетт получила от игры неожиданное удовольствие. Меткий глаз, желание выиграть, командный азарт очень помогли ей. Когда ей досталось ударить в третий раз – шар прошел ворота, и она заработала для команды первое очко. А когда сумела прогнать шар через «разбойничьи» ворота, то заслужила одобрительное похлопывание по плечу. Это был генерал Бернс.
По окончании партии игроки прошли к чайному столу, который был накрыт в стороне, под большим дубом. Элис опекала Скарлетт, представляла ее гостям, шепотом рассказывала о них.
- С Бартом беседует леди Луиза Фэрнклифф, пойдемте, я представлю вас…
- А тот красавчик – сэр Фрэнсис Кинслей, он здесь вместе с женой, видите томную особу, которая прошла одна к озеру…
Познакомив Скарлетт со всеми, хозяйка устроила ее за столом.
- Десмонд, поухаживай за миссис О’Хара.
И Элис испарилась, оставив Скарлетт на попечении своего толстого кузена, который тут же предложил ей на выбор сэндвичи или пирожные.
«Какие милые люди, - думала Скарлетт, откусывая кусочек от миндального пирожного, - я уверена, что чудесно проведу здесь время. Зря Колум презрительно отзывается обо всех англичанах. Разве похожи на зверей Морланд, или Кинслей, или этот добряк генерал? В конце концов, я имею право получать удовольствие от общения с людьми моего круга».
Скарлетт и в голову не приходило, что никто из собравшихся не считает ее ровней себе. Для них она была американкой – забавной, несколько экстравагантной, простодушной и, по-видимому, очень богатой.
После чая Элис проводила гостью в отведенную ей комнату. Проходя через убогую прихожую, поднимаясь вверх по лестнице с протертой дорожкой, минуя просторную гостиную, в которой не было ни одного ковра, они вошли в спальню. Мебель в этой комнате была расположена по разным углам, оставляя незанятым большое пространство, что вовсе не соответствовало представлениям Скарлетт об уюте. Гарнитур выглядел старым и потертым, а обои на стенах выцвели.
- Сара поможет вам переодеться к обеду. Мы обедаем в восемь, - сообщила Элис.
«Англичане не ужинают, а обедают», вспомнила Скарлетт манерную Молли, которая стремилась во всем подражать английским аристократам.
- Вы можете воспользоваться письменными приборами, - продолжала выказывать гостеприимство хозяйка, - на столе есть книги, но если вы хотите почитать что-нибудь другое…
- Что вы, Элис, – Скарлетт схватила книгу, лежащую сверху, и мельком взглянула на обложку. – С детства мечтаю перечитать «Робинзона Крузо». Все просто великолепно, и вам не стоит больше тратить свое драгоценное время, заботясь о моем удобстве. У вас гости, хватает забот и без меня.
Но хозяйка не спешила уходить, она вдруг начала расписывать Скарлетт достоинства своего кузена Десмонда. У Скарлетт будто глаза открылись: должно быть эти нищие английские дворяне решили женить на ней своего увальня Десмонда, пока другие нищие женихи не пронюхали о том, что хозяйка Баллихары богатая вдова! Ей хотелось остановить поток дифирамбов: «Не надейтесь, миссис Хэррингтон, у вашего кузена нет никаких шансов!», но она лишь мысленно усмехалась, выслушивая ее словоизлияния.
Не успела хозяйка уйти, как постучалась служанка. Приветливо улыбаясь, она сделала реверанс.
- Меня зовут Сара. Я считаю большой честью прислуживать Той Самой О’Хара. А где остальные ваши чемоданы? Я разберу их…
- Чемоданы? – не поняла Скарлетт. – А что, одного недостаточно?
Неприятное подозрение слегка кольнуло ее.
- Присядь-ка, Сара, я кое о чем расспрошу тебя.
- Я не смею, миссис О’Хара…
- Тогда стой, но ответь на мои вопросы. Первый – зачем мне несколько чемоданов?
- Мне сказали, что миссис О’Хара пробудет здесь три дня. Значит, нужно не меньше трех вечерних платьев, трех утренних нарядов и трех платьев для ланча, и конечно, прогулочные костюмы…
Скарлетт сердито сжала зубы:
- Я захватила с собой амазонку. Кроме этого костюма у меня лишь два платья. Почему-то я решила, что здесь будет охота…
- Вы можете послать в свое имение за вещами, миссис О’Хара… - робко предложила служанка.
Не было никакого смысла посылать в Баллихару. В ее гардеробе ничего нет, кроме ирландских юбок и блузок, остальное она привезла с собой. Прошлогодние летние платья, сшитые для поездки в Америку, не только вышли из моды, но и износились. Скарлетт стало не по себе. Выходит, она, записная модница, будет одета хуже всех?
- Я уеду завтра утром, - хмуро сообщила она.
- Не делайте этого, миссис О’Хара! Не обращайте внимания на здешних гостей… Ведь вы ирландка…
- Откуда тебе известно обо мне?
- Каждый ирландец в графстве Мит знает об О’Хара. Ведь это вы встали грудью перед англичанами и не дали разрушить дом своей родни, вы своими руками вытолкали из Баллихары английского полковника с целой тучей солдат. У вас в Баллихаре самая низкая рента, и ваш народ всегда сыт.
«Ну и сказочники эти ирландцы! Любят они все приукрасить. Послушать их, еще немного, и я сравняюсь с Великими Королями», - усмехнулась Скарлетт, хотя ей было лестно слушать Сару.
- Вот что, расскажи-ка мне о правилах на этих английских сборищах.
Сара оказалась толковой девушкой. Спускаясь к обеду, Скарлетт знала все о правилах, и кое-что о гостях. Она готова была противостоять снобизму англичан и вступила в столовую с гордо поднятой головой.
Дамы за столом были в вечерних нарядах, их драгоценности сверкали и переливались в мерцании свечей. А Скарлетт не взяла с собой даже жемчуга, а ее скромные изумрудные сережки, давний подарок отца, никак нельзя было назвать драгоценным украшением. К тому же платье, сшитое деревенской портнихой, выглядело убого на фоне изысканных туалетов других женщин.
«Черт бы побрал Морланда, он должен был предупредить меня! – мысленно проклинала баронета Скарлетт, улыбаясь при этом направо и налево. – Увидев, что я не умею одеваться как следует, меня могут больше не пригласить никуда».
Отогнав эти мысли подальше, она уселась за длинный стол. Справа от нее расположился Десмонд Грентли, а слева достопочтенная Луиза, молодая женщина не старше Скарлетт. Говорить «леди Луиза» у Скарлетт язык не поворачивался, поэтому она старалась не обращаться к соседке по столу.
После еды гости катались в лодках по озеру, а затем хозяйка объявила, что в честь дня Лета устраивается маскарад. В холл были вынесены большие коробки, и гости сами выбирали себе маскарадный костюм. Элис Хэррингтон предложила Скарлетт атласную мантию, обшитую мишурой, и украшенную стекляшками корону из толстой фольги.
Джон Морланд, натянув на себя большую маску льва из папье-маше, пророкотал из-под нее:
- Как вам это нравится, Скарлетт? Конечно, выглядит глупо, но в ночь праздника Лета все мы немного сумасшедшие.
- У меня создалось впечатление, что вы и в другие дни не больно крепки на голову, Барт, - не удержавшись, язвительно ответила она.
От удивления Морланд поднял маску, а Скарлетт уже раскаивалась в своих словах: разве можно разговаривать так с баронетом? Более мягким тоном она пояснила:
- Я ведь спрашивала вас, Барт: во что одеться, что взять с собой? Почему вы не предупредили меня, что нужна куча платьев? Дамы здесь переодеваются по три раза на дню…
- Вот уж никогда не обращал на это внимания, - растерянно проговорил Барт.
- Я почему-то думала, что будет охота…
- Какая охота в середине лета!? Уж этого я вам точно не говорил, Скарлетт. Охотятся осенью или зимой. А летом – как можно? Летом звери выводят потомство.
- А как же та охота у вас в имении?
- Я устроил ее специально для Батлера, чтобы показать в деле своих лошадей. Шкура лисицы никуда не годилась, ее просто выбросили.
Он говорил очевидные вещи, и, в общем-то, Скарлетт об этом знала. Она злилась на себя, злилась на Барта, злилась на разряженных женщин вокруг, а потом махнула рукой. Она попробует получить удовольствие от этого вечера, в конце концов, ни один из гостей не посмотрел косо в ее сторону из-за того, что она одета неподобающим образом.
Гости в масках стали играть в пятнашки в саду, прячась за кустами и гоняясь по посыпанным гравием дорожкам. Довольно скоро Скарлетт это наскучило, и она, отделившись от компании, направилась к озеру.
«Как глупо, - думала она, – выряживаться в маски и карнавальные костюмы, когда нет даже музыки. Вот если бы здесь можно было потанцевать…»
Ей вспомнился маскарад в Атланте, на котором она была в костюме дамы червей, и Ретт со своей накладной бородой. Вздохнув, Скарлетт поглядела на другой берег. За озером горели костры. Она вдруг пожалела, что не осталась на праздник Лета в Баллихаре. Этот день ирландские крестьяне считали важным: в середине лета, в самую короткую ночь они жгли костры, танцевали, совершали ритуалы, защищающие скот от болезней и землю от неурожая. Колум говорил, что в эту ночь она не должна покидать Баллихару, а она не послушалась, сказала, что не собирается подчинять свою жизнь чужим предрассудкам и суевериям. Сейчас ей казалось, что она поступила неправильно.
- Вам хотелось бы оказаться в Баллихаре, у костра?
Скарлетт обернулась. Барт тоже смотрел за озеро.
- А вы, почему не у себя, в Морландхолле?
- Я нежеланный гость для своих арендаторов.
Ей почудилась горечь в его голосе.
- Один раз я решился прийти на праздник к своим крестьянам. Я подумал, что в обычае прогонять скот через потухшие угли летних костров есть какая-то народная мудрость. Может, какие-то вещества в угле благоприятно влияют на копыта животных, ну, что-нибудь в этом роде… Я привел с собой любимую лошадь… Но как только я появился, веселье тут же стихло, все угрюмо уставились на меня, как будто я им враг. Мне пришлось уехать.
Морланд умолк. Скарлетт глядела на дальние костры, музыка едва доносилась из-за озера.
- Мне не следовало приезжать сюда, - тихо проговорила она, - я здесь чужая.
- Чепуха, все наоборот. Вы, Скарлетт, как экзотический цветок среди сорняков.
- Да вы поэт, Барт!
Она опять повеселела и с удовольствием слушала рассказы Морланда о его лошадях, пока рядом не раздался резкий высокий голос достопочтенной Луизы:
- Какие они забавные, эти ирландцы! В их примитивном язычестве что-то есть… Если бы еще они не были такими ограниченными, тупыми и ленивыми!
Кровь прилила к лицу Скарлетт. Как смеет гнусная аристократка так отзываться о ее народе? Невольно сжав кулаки, Скарлетт, казалось, готова была рассвирепевшей кошкой броситься на обидчицу и выцарапать ей глаза. Но Джон Морланд очень своевременно схватил ее за руку и мягко увел от остальной компании, собравшейся на берегу.
Вскоре Скарлетт незаметно прошла в свою комнату, а утром уехала еще до завтрака, сославшись на срочные дела.
Не заезжая домой, она остановилась возле домика кузена.
- Прости меня, Колум. Я была неправа вчера. Англичане действительно ужасные люди. И я больше никогда не покину свой дом и свой народ.
- Всем свойственно ошибаться, дорогая Скарлетт. Зато теперь ты сама убедилась, что была неправа. Вытри слезы и поезжай в поле. Твои работники начинают косить – замечательное зрелище, скажу я тебе.
Скарлетт была благодарна, что он не стал читать нотации и напоминать: «Я же говорил тебе… Я был прав… Вот видишь…» Все-таки Колум такой милый, самый лучший на свете.
На следующей неделе Скарлетт получила два приглашения, от Кингслеев и Беннетов, и на оба ответила вежливым отказом.
Она распорядилась соорудить на лужайке за домом площадку для крокета. На будущий год она будет играть там с Кэт, а пока сама тренировалась загонять шары в ворота.
Прошел сенокос, наступила самая жара. Дожди шли редко, и Скарлетт радовалась этому – пшеница наливалась и желтела на глазах. Урожай обещал быть отменным. И картофель, похоже, неплохо уродится, и овес. Даже кукуруза, посаженная на небольшом клочке, может быть, успеет созреть.
В один из жарких августовских дней в Баллихару прискакал посыльный с запиской. Шарлотта Монтагю желала навестить миссис О’Хара «по делу, касающемуся взаимного интереса», как было написано в записке, и спрашивала, в какое время это удобно сделать.
Скарлетт была заинтригована, что же это за дело? Она помнила Шарлотту. На вечеринке у Элис эта скромная уравновешенная женщина не носилась по саду в маскарадном костюме, а исчезла сразу после ужина.
Написав, что ждет миссис Монтагю завтра к чаю, Скарлетт отдала ответ посыльному.
Она не стала переодеваться в тонкое муслиновое платье, и встретила гостью в своей обычной одежде – яркой голубой юбке из Голуэя и хлопчатобумажной блузке. Она ирландка, а не англичанка, и пусть миссис Монтагю поймет это сразу.
Шарлотта стянула с рук крошечные серые перчатки, сняла с головы шляпку в тон им, и, поправив жабо из белоснежных шелковистых кружев на сером льняном костюме, присела на предложенный стул. Пока Скарлетт разливала по чашкам чай, Шарлотта заговорила:
- Благодарю, что вы согласились принять меня, миссис О’Хара. Не думаю, что вы захотите тратить время на разговоры о погоде. Вас интересует цель моего визита, не правда ли?
Такое начало Скарлетт понравилось, и она призналась с улыбкой:
- Я просто умираю от любопытства!
- Мне стало известно, что в Америке вы были преуспевающей деловой женщиной, такой же вы остались и здесь, в Ирландии, на родине своего отца.
Скарлетт нахмурилась: что еще известно этой даме?
- Не волнуйтесь, миссис О’Хара, все, что мне известно, умрет вместе со мной. Я не болтлива. Я собираю информацию, а не распространяю ее. Я умею узнавать то, чего не знают другие. Это помогает мне в моем деле. Я деловая женщина, как и вы. Позвольте рассказать вам о моем бизнесе.
Скарлетт молча кивнула.
Миссис Монтагю начала издалека:
- Вы знаете, что такое майорат?
- Если не ошибаюсь, это право старшего сына на наследство.
- Да, право на наследство и на титул. Мой отец был младшим сыном в одной известной семье, я тоже самая младшая дочь и так случилось, что и мой муж был младшим сыном. Несмотря на родовитость, надеяться нам было особенно не на что. Когда мой муж трагически погиб на охоте, я встала перед проблемой: как жить дальше? Мне надоело вечно балансировать на грани нищеты и при этом пытаться сохранить видимость уровня жизни, который ведут люди моего круга. Все, что у меня было – это благородное происхождение, ум, образование и… вход в лучшие дома Ирландии. Позже появилось обладание информацией.
Я – профессиональный друг, или гостья, как вам больше нравится. Я даю советы, как и с кем выгоднее и веселее проводить время, что шить, как обставить дом, помогаю устраивать свадьбы и свидания. Портные, сапожники, ювелиры, мебельщики платят мне комиссионные за то, что я привожу к ним клиентов. Людям, которым я помогаю, это не стоит практически ничего, я просто нахожусь у них в гостях в это время.
Скарлетт была поражена откровенностью, с какой эта женщина рассказывала о себе. Только она не могла взять в толк, что же Шарлоте Монтагю нужно от нее, какой тут может быть взаимный интерес?
- Вас удивляет моя откровенность? Вы неглупы, миссис О’Хара, и, наверное, уже догадались, что я хочу помочь вам. Вы – неординарная женщина и заслуживаете большего, чем быть приглашенной на убогую вечеринку Элис Хэррингтон. Я могу открыть перед вами двери лучших домов. У вас есть красота, ум и деньги. Если вы доверитесь мне, то под моей опекой станете одной из самых очаровательных и оригинальных женщин в Ирландии. Вы станете известны и желанны в высшем свете. Сейчас вы как необработанный алмаз, а после моей огранки превратитесь в сверкающий безупречный бриллиант. На это потребуется около двух лет. Естественно, все это время я буду жить в вашем доме и за ваш счет. Затем вы станете знаменитой, и весь мир будет открыт для вас. А у меня к тому времени скопится достаточно денег, чтобы безбедно провести остаток жизни.
Миссис Монтагю улыбнулась и завершила:
- Почти двадцать лет я искала достойный алмаз для огранки, пока не нашла вас.
Шарлотта взяла в руки чашку и отпила глоток чаю, посматривая на пребывающую в прострации Скарлетт. Внезапно брови хозяйки гостиной высокомерно приподнялись, и она проговорила:
- То есть, вы имеете в виду, миссис Монтагю, что из дикарки превратите меня в благовоспитанную женщину? К вашему сведению, я получила очень неплохое воспитание, моя мать…
- Мне известна ваша родословная, - прервала ее Шарлотта. – Вы не совсем поняли меня. Ваши природные данные плюс хорошие манеры, привитые вам в детстве, плюс блеск, который может придать вам дружба со мной, все это вместе сделает из вас неподражаемую женщину, единственную в своем роде, которая будет способна вскружить голову самым родовитым и состоятельным мужчинам Ирландии.
- То есть англичанам, - сделала вывод Скарлетт. – Но я – ирландка, и мне не нужны ухаживания англичан.
- Наполовину вы француженка, притом из южных колоний… И эта природная двойственность будет одной из самых интригующих подробностей вашей легенды. В один день – рил, развевающиеся юбки и полосатые чулки, картофель и портер, а назавтра – вальсы, шелка, драгоценности, деликатесы и шампанское. Я предлагаю вам обдумать это. Когда примете решение, напишите мне.
Глава 78
Как только Шарлотта Монтагю покинула ее дом, Скарлетт бросилась разыскивать миссис Фиц, ей хотелось срочно поделиться новостью. Розалин, встретившая ее на пороге своей комнаты, недовольно прошептала:
- Вам следовало послать за мной, а не нестись через весь дом на глазах у прислуги. - И добавила в полный голос: - Как хорошо, что вы зашли, миссис О’Хара, я как раз собиралась показать вам, как обновили балюстраду этой галереи.
- Миссис Фиц, мне надо срочно рассказать вам что-то.
- Придется потерпеть, миссис О, - вполголоса проговорила Розалин, - если кухонная прислуга вас услышит, тут же раззвонит по всей округе, еще и приукрасив.
Скарлетт посмотрела с галереи вниз на кухарок, изображавших кипучую деятельность, и согласно кивнула. Наверняка, у этих женщин ушки на макушке. Белые слуги ничем не отличаются от черных, их любимое занятие - сплетни.
Только оказавшись в своих комнатах, Скарлетт смогла без помех рассказать миссис Фиц о неожиданном предложении, которое получила от Шарлоты, а также о том, что гордо отказалась от него.
- Я сказала, что мне не нужна популярность среди англичан.
- Вы совершенно правы, миссис О. Мне думается, что эта женщина преследует только свои корыстные интересы. Ее способ наживы ничем не отличается от воровства, вы не находите?
Как раз способ наживы Скарлетт не шокировал – получать комиссионные самый безобидный способ заработать. Ее больше интересовало мнение миссис Фиц о том, действительно ли она особенная, действительно ли в ней есть задатки стать такой потрясающей женщиной, какую собирается сделать из нее Монтагю. Но, услышав, сколь безапелляционно ее экономка назвала Шарлотту воровкой, Скарлетт промолчала.
В этот же вечер Розалин поведала Колуму о странной гостье. Кузен Скарлетт неожиданно пришел в ярость:
- Да как сестра могла пустить ее на порог? Эта женщина хочет превратить ее в шлюху на потребу английским богачам!
- Ты преувеличиваешь, Колум. Речь идет лишь о том, что Скарлетт могла бы блистать в высшем свете. В конце концов, для нее это привычно, она выросла среди аристократов.
Колум сидел, обхватив голову, ничего не говоря в ответ.
- Она очень одинока, - размышляла вслух Розалин. – Конечно, у нее есть Кэт, она – все для Скарлетт, но пока что не может составить ей компании. Мы с тобой ее единственные друзья. Знаешь, я думаю, что расширение круга знакомств, может пойти ей на пользу. И нам, нашему движению, тоже.
Колум поднял голову. Розалин объяснила:
- Скоро откроется отель Кеннеди, в городе появятся новые люди. Это может привлечь внимание полиции. А теперь послушай, что думаю я. Первым делом эта Монтагю посоветует миссис О’Хара закончить ремонт Биг Хауса. Конечно, она не упустит случая набить при этом свой карман, но Скарлетт, я думаю, не обеднеет. И потянутся в Баллихару мебельщики, галантерейщики и другие торговцы… Их будет так много, что наши соратники затеряются среди них… Кроме того, мне кажется, твоей кузине не хватает мужского общества, так лучше уж пусть она сама станет ездить в гости к аристократам, чем здесь, в Баллихаре, появятся английские офицеры и начнут ухлестывать за ней.
Через полчаса после того как за Розалин закрылась дверь, Колум вышел из дома и, несмотря на сгущающиеся сумерки, прошел несколько миль по полям, лугам, лесам - размышляя, что будет лучше для Скарлетт и для братства, и как это можно уравновесить.
О том, что лучше для него, он старался не думать. Он и так это знал. Он не хотел уступать Скарлетт никому, он желал оставаться для нее самым нужным, самым важным человеком. Останется ли он им, если у кузины появятся новые друзья, воздыхатели, а может, и возлюбленные?
Колум не подозревал, что в сердце Скарлетт до сих пор живет любовь к бывшему мужу. С того дня, как решила навсегда остаться в Ирландии, Скарлетт ни разу не упоминала имени бывшего мужа, и Колум считал, что она забыла о нем.
Отметая мысли о своем благе и счастье, Колум подумал о счастье Скарлетт. Ведь она еще молода и красива. Она много перенесла в жизни, и заслуживает всего самого лучшего, так почему он, из своих эгоистических побуждений, должен лишать ее развлечений, к которым она привыкла – приемов, балов, охоты в аристократической компании? И если она встретит человека, которого полюбит, который будет любить ее – вправе ли Колум препятствовать ее счастью? Нет, конечно, нет.
Розалин права. Для конспирации неплохо, что в городе появятся разные торговцы, в таком случае фениане, приезжающие на собрания по подготовке восстания, будут не столь заметны. Собрания необходимы, чтобы подогревать боевой дух участников движения. В последние месяцы ряды братства покинули несколько человек. Два урожайных года успокоили людей, а спокойным и сытым людям рисковать не хочется. Колум опасался, что кто-нибудь из отступников может стать доносчиком. Один из фениев, проникший в ряды ирландской полиции, сообщил, что в Братстве появился предатель. Уже дважды все срывалось из-за предательства. И вот опять, в третий раз, руководство братства решило отложить восстание, назначенное на зиму, до тех пор, пока не обнаружит предателя в своих рядах. Ожидание угнетающе действовало на Колума. Он считал, что подобные промедления расхолаживают подпольщиков, а бездействие губительно для дела Братства. Он предлагал провести хотя бы несколько терактов устрашения, но руководители движения осудили его за горячность, и Колуму пришлось подчиниться. Хотя, видит бог, он бы сам бросил бомбу под колеса кареты какого-нибудь лендлорда и пусть бы он погиб при этом, но его смерть послужила бы на благо Ирландии.
К концу своей длинной прогулки Колум пришел к выводу, что с какой стороны ни посмотреть – есть смысл выпустить Скарлетт в свет, и пускай Шарлота Монтагю займется этим.
Утром он сообщил об этом Розалин. В тот же день миссис Фиц принесла Скарлетт извинения, что слишком сурово отнеслась к предложению миссис Монтагю.
Скарлетт небрежно отмахнулась:
- Все это чепуха! У меня слишком много дел, некогда мне заниматься устройством светского образа жизни, - и она уткнулась в свой гроссбух.
Когда Розалин сообщила об этом Колуму, радостная улыбка осветила его лицо. Миссис Фиц посмотрела на него подозрительно, и выскочила из домика, хлопнув дверью.
Наступило время сбора урожая, он оказался еще богаче, чем в прошлом году. Скарлетт радовалась этому и гордилась. Прибыль, которую она получила от ренты и продажи собственной пшеницы и картофеля, намного перекрыла прошлогодние расходы по восстановлению городка. Сознание, что она перестала опустошать свой счет в банке, согревало душу Скарлетт, к тому же она видела, что и жители Баллихары процветают.
Но самую большую радость приносила ей Кэт. Матери казалось, что мир еще не видел такого замечательного ребенка. Скарлетт невольно сравнивала дочку с Бонни, и вынуждена была признать, что Бонни казалась всем забавной, живой, очаровательной, а Кэт красива какой-то совершенной, несвойственной детям красотой. Она была очень похожая на Ретта, при этом имела короткий прямой носик и зеленые глаза. Неправдоподобно большие, но не раскосые, как у Скарлетт, а почти круглые, они сияли на смуглом личике как два драгоценных камня и смотрели на мир с любопытством, но очень серьезно. Кэт не капризничала, как Бонни, но всегда получала то, чего хотела, потому что мать ни в чем не могла ей отказать. Кэти не выносила сюсюканья, и когда взрослые пытались говорить с ней на детском языке, со скрытой усмешкой смотрела на них своими зеленющими глазами, как бы говоря: «И зачем вы кривляетесь передо мной?» Поэтому Скарлетт обращалась к дочери серьезно, разговаривала с ней, как со взрослой. Этот ребенок не терпел фальши.
Кэт была подвижна, активна, но говорила мало. Мать вначале беспокоило это, но со временем она поняла, что ее ребенок немногословен, но удивительно умен для своего возраста. К двум годам девочку стало невозможно удержать взаперти, она бегала по дому и носилась по саду. Скарлетт, миссис Фиц и нянька с трудом могли уследить за ней.
Второй день рождения дочери Скарлетт решила отметить большим детским праздником. Она написала на мелованной бумаге приглашения, и лично, за руку с Кэт, обошла все дома в Баллихаре, где были дети до десяти лет. Женщины брали приглашения из маленьких ручек Кэт и смущенно кивали:
- Да, миссис О’Хара, мои дети обязательно придут. Спасибо вам, миссис О’Хара.
Скарлетт не могла припомнить, чтобы сама занималась устройством утренников для своих детей, обычно это делала Мелли. На тех праздниках Мелли играла на фортепиано, дети пели, рассказывали стихи, танцевали, разыгрывали разные сценки и соревновались: кто дальше прыгнет, кто первым займет стул, когда кончит играть музыка… Мелли была большая выдумщица на забавы для детей.
Со стихами и сценками ничего не вышло, местные ребятишки просто не поняли, чего добивается от них хозяйка Биг Хауса. Может, они и поиграли бы в музыкальные стулья, но в доме Скарлетт не было инструмента. Зато детишки с удовольствием стреляли из игрушечных луков, бегали наперегонки по громадному пустому залу на первом этаже и играли в игрушечный крокет, который Скарлетт недавно приобрела для Кэт. За чайным столом каждому досталось по пирожку с сюрпризом – шиллинговой монеткой. Пиршество закончилось мороженым, которое многие ели впервые в жизни.
Помня о суеверии ирландцев, Скарлетт позаботилась, чтобы дети разошлись по домам задолго до наступления темноты, ведь это был День всех святых.
Затем последовала церемония поздравления от домашних слуг. Они выстроились целой шеренгой под предводительством миссис Фиц, и по очереди кланялись, приседали, целовали ручку, которую Кэти, сидя на коленях у матери, милостиво, будто маленькая принцесса, протягивала каждому. Скарлетт, в свою очередь, одаривала всех серебряными монетками.
- Тебе понравился праздник, доченька? – спросила мать вечером.
- Да. Сегодня день рождения Кэт?
- Сегодня твой день рождения, моя прелесть.
- Кэт будет спать в большой кроватке.
- Конечно, моя хорошая, ложись со мной.
- А где новая подружка?
Скарлетт принесла в постель большую куклу, которую подарила дочери утром.
- Другая… - непонятно запротестовала девочка, но все-таки уложила куклу справа от себя, а после нырнула под кровать и вытащила оттуда тощую полосатую кошку, с трудом удерживая за шкирку извивающееся животное.
- Бог мой, Кэти, где ты нашла ее?
- Кэт была в саду, кошка гуляла.
- Может, не надо брать киску в постель, доченька?
Кэт не удостоила мать ответом, просто положила кошку на подушку, и следом за ней забралась на высокую кровать.
«Наверняка, кошка блохастая, - вздохнула Скарлетт. – Завтра миссис Фиц вымоет ее с мылом и керосином, и сменит постельное белье, а сегодня придется потерпеть».
- Кэт не хочет молока, - сообщила дочка, которая почему-то всегда говорила о себе в третьем лице, - Энни даст молоко подружке. А Кэт будет спать.
- Да, моя сладкая, - Скарлетт поцеловала смуглые щечки, погладила черные кудри. Кэт улыбнулась маме и крепко зажмурила глаза, показывая, что уже спит.
А в это время в Баллихаре матери мыли своих детей настоянной на корне дудника водой, которая считалась лучшей защитой от сглаза. Они терли их щетками, приговаривая:
- Зеленоглазую дочку принесла хозяйке ведьма, эта девчонка – зверь в человечьем обличье! Не зря она появилась на свет в день всех святых, она оборотень и ведьма! Сроду бы не подпустила тебя к ней, если б не боялась хозяйки!
В Биг Хаусе прислуга, собравшаяся на кухне, тоже обсуждала Кэт.
- Глаза-то у ней зеленющие, как у кошки!
- Когда она мне руку протягивала, у ней зрачки сузились, я аж обомлела со страху!
- Оборотень, оборотень, правду люди говорят…
- Может, и не оборотень, да только лучше б ей не рождаться в Хэллоуин.
- Моя бабка – упокой господи ее душу – говаривала: бойся слишком красивого ребенка, это дьявол в человечьем обличье, он приходит на землю, чтобы искушать нас…
Кухарка, ее помощницы и три горничные истово перекрестились. Миссис Фиц отлично все слышала со своей галереи, и тоже перекрестилась.
Что-то будет дальше? Скоро Кэти вырастет и невозможно будет постоянно опекать ее… Эти суеверные люди могут причинить ей вред. Хотя миссис Фиц должна была признать, что под взглядом серьезных зеленых глаз крестницы ей тоже порой становится не по себе.
В один из серых ноябрьских дней Скарлетт вывела Луну из конюшни. Наконец у нее появилось время покататься на лошади, которая простояла без дела все лето. Она проехала почти полпути до Дансана, когда Луна повел ушами и встрепенулся: чуткая лошадь услышала звук охотничьего рожка раньше седока. Скарлетт вспомнила, какое воодушевление испытывала, несясь в азарте вместе с остальными охотниками, и Ретт был среди них… Почему Барт не приглашает ее на охоту? Из-за того разговора, когда она сказала, что ей не место среди англичан? А вдруг Ретт приехал на охотничий сезон в Ирландию?
В тот же вечер Скарлетт написала Шарлотте Монтагю.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
http://www.proza.ru/2009/01/29/301