Книга для необязательного чтения
Исповедальный трактат-эссе
“Я злой. Я не люблю”
В старом Парке камней вытаивают из-под снега обрывки и клочки – летний мусор, глыба “Надеяться. Верить. Любить”. Весна пришла назло – поздно и назло – вредная: солнце жарит, на градуснике – ноль. Назло мне ушел ты – правда, еще полтора года назад. Но, назло времени, я не могу забыть. По весне оттаивает все – мусор, гопники, старая боль, камни, авитаминоз; шизофрения, кстати…
Холодный ветер весной – чтобы выветрить, наконец, из мозгов остатки ВСЕГО, что там еще осталось. Да уже и не поможет: вся боль в сердце, а сердце – в пятках. А пятки увязают в болоте жизни. Скоро затянет по горло…Даже ночь, которая должна бы приносить хотя бы минуты освобождения, - она подкрадывается и начинает душить одиночеством. “…одиночество и водка. По волнам несется лодка” – нет, здесь есть движение. Но, может быть, потоки слез тоже символизируют движение куда-нибудь. На сердце больно и пусто – вся душа в моей подушке, впиталась вместе с вырёванными слезами и там живет.
Моя мечта – бескрылая и тяжелая, как пингвин. Как страус. Как птица киви. Или лучше птица Рок – она настолько большая, что летать уже не может (говорят, по законам физики). Хотя и пингвин тоже ничего: толстый, добрый и главное – глупый. И летать не может от природы…
В злой високосный год, в злую весну на холодном ветру – что может произойти? Чудо назло. Нарочно не чудо? Взлетевшая птица Рок? Упадет – и погубит себя и людей. Хорошо, если людей - не человеков… А погубит наверное – меня; я не хочу, поэтому просто волоку ее всюду в мешке за собой, как крест. Зря говорят, что на мне его нет…
Когда я встречаю тебя, птица Рок в мешке шевелится и стремится выбраться наружу. Ты замечаешь это – я вижу по твоим глазам. Ты замечаешь – и просто наступаешь ей на горло. Так, слегка, чтобы придушить. Лучше бы ты убил ее. Мне было бы легче. Я взяла бы себе новую, маленькую и летучую. А эта как камень на моей шее.
“Я злой. Я не люблю”…Да, я мизантроп. Я только тебя еще люблю. И это странно: ты сделал мне зла больше, чем все те, кого я сейчас ненавижу.
“Жизнь сквозь проходные дворы”
Это не Питер. Но проходные дворы тоже есть – в старых центральных кварталах. Я там почти никогда не бываю, жить мне там не довелось и вряд ли придется. Но “жизнь сквозь проходные дворы” – отчего мне это настолько понятно?
Как мизантроп, я не привязана к людям, и все человеческое мне чуждо. Привязанность к одному человеку есть исключение, подтверждающее правило. Насколько мне нужен он – настолько же не нужны все остальные. Обратно пропорционально. Снова физика!
И я иду сквозь жизнь, иду по жизни, как идут проходными дворами, а вернее – так легче скрываться. Насквозь, все мимо. А к тебе, в единственный двор, где хочется псом сидеть возле подъезда и ждать тебя, - в этот двор меня дорога не заведет. “Моя любовь на пятом этаже”, если вообще сейчас дома…
“Боже! Сколько лет я иду, а не сделал и шаг…”
Трудно сказать, что из чего проистекает: депрессия, мизантропия, что, куда, за-чем?…Да ведь есть и мизантропы-оптимисты, таких даже больше. Но моя ода не им. Они-то, собственно, довели меня до жизни такой.
Я просто человек в футляре, желающий быть незаметным, жить в своем мирке (с тобой, конечно! – в нашем мирке). Будь все так – филантропические задатки развились бы во мне и цвели буйным цветом. Но этого не произошло. Футляр мой был слишком прозрачен, и многих не устраивало, что он вообще есть у меня.
Говоря коротко, как все было: я всегда плохо выгляжу, приписанный мне статус – Злой Тупой Урод, и при таких обстоятельствах футляр был мне необходим. Для душевного спокойствия. Ибо во мне не заложено способности не обращать внимания на чужие взгляды и тем более смешки. Как иногда дети вытаскивают из пруда какое-нибудь маленькое чудовище, чтобы поиздеваться и посмеяться над ним, так люди (мизантропы-оптимисты) разбивали мое стекло, чтобы нарушить мою защиту от них. Их, собственно говоря, возмущал даже не мой вид, а мое нежелание быть “в куче”. Можно подумать, таким способом они могли меня заставить к ним присоединиться! Отсюда проистекла моя ненависть к оптимистам-мизантропам. (Есть филантропы-оптимисты, светлые человеки. К несчастью, ты не из них, но я все равно не могла бы любить тебя больше, чем есть сейчас.)
Расставим все точки над i. Я есть мизантроп-пессимист. Это решает многие проблемы человеков, то есть филантропов, а особенно пессимистов из их породы. Природа сильно постаралась, чтобы разграничить нас. Природа – или Бог. Дав мне возможность, глядя в зеркало, отнести себя к ЗТУ, дав мне слишком мало самомнения, слишком мало гордости и слишком много сомнения, близорукости – и вместе с тем вынужденности во все всматриваться слишком пристально…Утро начинается с зеркала. Зеркало, видимо, для меня стало первоисточником моего пессимизма и – для начала – ненависти к своей личности. Зеркало портило мне настроение на весь день, - и значит навсегда. Зеркало мне советовало завернуться в футляр. И так далее…
Что самое забавное: если бы Бог не дал мне зрения, я была бы уверена, что меня ни-кто не любит только потому, что я слепа. Ведь я бы не знала, что я урод. Без видимых из-далека увечий ненавидеть себя трудно. Зато если лицо “на сдачу дали”…
“Когда кажется – жизнь немного прошла…”
Полжизни точно пройдено.
И нет ничего.
Да не в том дело! Ведь это тоже – сплошь протест против тех самых оптимистов. Даже с лицом “на сдачу” можно найти себе спутника жизни – любой социолог это под-твердит: не все замужние женщины одинаково красивы:).
Но мне не нужен этот затрапезного вида алкоголик ради штампа в паспорте. Вообще жизнь со “штампами о…” не нужна. Это для оптимистов. Что я вижу на улицах: идет девушка типа cool girl и со счастливым видом цепляется за руку ТАКОГО урода…И все до-вольны. А на фига?!
“Дома скучно, как в старческом сне…”
Это вообще больная тема.
Сложно не стать мизантропом, когда живешь в чужой квартире, на свою денег нет (пока что), каждое утро тебя попрекает старик (родной, между прочим, дед, которого все мои знакомые прозвали фашистом), говорит: не нравится - не живи. Он из оптимистов-мизантропов. Ему не понятно, почему я злюсь, почему я все время зла. Ему не понять. Ему нравится эта жизнь под лозунгом вечного долбоёбства. Это человек, который всегда жил так, как ему хочется, и всегда требовал от близких, чтобы они жили ТАК КАК НАДО.
Он говорит, что его квартира – не общежитие, и есть, сидя на диване и держа тарелку на коленях, не принято. А не поднимать сиденье унитаза принято?!
Он говорит, что не принято долго сидеть за компьютером (а у меня отдельная комната). А сидеть перед телевизором до трех ночи, когда в комнате спят еще трое человек, - это нормально.
Он говорит, что грубить взрослым не положено. А материться дома и посылать по телефону моих знакомых – для него это закономерно.
Вот почему я НЕНАВИЖУ.
Пробивает на цитаты из стихов Шевчука – не случайно. Скорее всего, он филантроп-пессимист. Он тоже некогда возмущался “радостью большого труда, непонятного смыс-лом своим”, еще более радикальный источник – “Котлован” Платонова. И я тоже ненави-жу, когда меня заставляют жить такой жизнью, смысл которой мне НЕ ЯСЕН. Наверное, это даже более первоисточник моей мизантропии, чем зеркало. Сложно сказать, что из всего этого я ненавижу больше – бессмысленность или зеркала.
“Соло на теле виолы”
Трудный случай: когда мизантроп-пессимист любит музыку. Ведь она побуждает любить людей, которые ее делают. Зачастую они филантропы разных видов, поэтому лю-бить их нетрудно – они человеки. Мизантропия в моем понимании – вовсе не человеконе-навистничество, это людонепонимание. Или не понимание меня людьми. Оно, впрочем, взаимно.
А я люблю музыку. Играть и слушать. Филантроп во мне умер, и это единственное, что от него еще осталось.
“Страшная, я страшная, ужасная, ужасная!”
Природа бывает очень жестока.
Я частенько думаю: почему-то одним от природы дано если не все, то очень многое. А красивые люди редко же и бывают невезучими. Это достигается ими за счет исключи-тельной самоуверенности.
С внешностью злого тупого урода сложно верить в свои силы. Единственное, во что веришь, - это в то, что все хотят избавиться от твоего общества. Кто придумал, что внешность – не главное для человека?! Еще и Чехов туда же – “В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и мысли…”. И это писал врач! Конечно, он был не психолог и не психиатр, но мог бы представить, какую реакцию вызовет эта фраза у человека, который во-все не прекрасен! Лично меня еще в школе портрет Чехова с этой цитатой привел в глубокую депрессию. Мне было неясно: что теперь делать?! Если в человеке ВСЕ ДОЛЖНО БЫТЬ прекрасно?!
После этого мне было очень сложно полюбить Чехова как писателя. Он, к слову, и сам был тот еще мизантроп, у него очень много героев, которых он просто не любил.
“Она умерла оттого, что хотела любви без меры и без предела”
Ольга Арефьева обозначила, на мое счастье, эту болезнь.
От нее умираю и я. И сколь бы прямо я ни говорила об этом – никто вокруг меня не понимает. И все делают вид, что ничего не существует, что я придумала себе боль и живу с ней. Но ведь это бы означало, что я придумала ТЕБЯ?
Миром правят оптимисты-мизантропы. Для них нужно улыбаться – всегда.
Но я сторонник правды во всем. Пусть от нее кому-то бывает плохо – на то я и мизантроп-пессимист.
“Сделать хотел козу, а получил грозу…”
Наверно, кажется, что здесь я претендую на выведение какой-то схемы, чтобы поде-лить всех людей в мире на мизантропов и филантропов, а тех и других – еще соответственно на пессимистов и оптимистов…На самом деле, я хорошо понимаю, что это будет так же условно, как и гороскопы, рассчитанные на 12 знаков Зодиака. Моя схема, если она получается схемой, весьма абстрактна и субъективна, настолько, насколько может быть субъективно любое эссе.
Гораздо приятнее будет мне, если все (кто прочтет) будут воспринимать этот бред лишь как поток моего больного сознания. Кроме того, я подозреваю, что в итоге у меня получится вовсе не то, что я задумывала вначале. Да это и не большая беда: после всего, что сделал с литературой постмодернизм, ничего уже не может быть удивительным.
P.S. Сразу внесу уточнения: к постмодернизму у меня глубокие симпатии.
Очень странная вещь выяснилась в процессе моего писательства, товарищи. Ранее, до моего появления на замечательном во всех отношениях и смыслах сервере Usеrline, мой предполагаемый читатель представлялся мне в виде весьма размытых фигур и лиц, а если точнее – никак не представлялся. (Пардон: словом “предполагаемый” я заразилась после прочтения романа Гюнтера Грасса “Жестяной барабан” – полезная вещь для мизантропа). Итак, теперь же я примерно, в общих чертах, могу себе представить хотя бы фамилии или ники людей, которые заглянут хотя бы на первую страницу сего труда (жаль, что они не доберутся до этой страницы, ибо продраться сквозь ненависть, источаемую этой прозой, наверное, трудно). Опять придется, для ради политкорректности, ставить P.S. и убеждать, что ненависти к читателю у меня изначально нет, ибо я обращаюсь к человекам…
Меня, конечно, уже опередили. Вот и “Парфюмер” - весьма полезная книжица для мизантропа.
“Я так больше не могу, Заверни меня в фольгу…”
Сложно мизантропу искать ответа на три извечных русских вопроса “Что делать?”, “Кто виноват?” и “Доколе?!”. Потому что мизантропа хлебом не корми – дай обвинить во всем других. Если он пессимист – потому, что он обижен на весь свет. Если он оптимист – потому, что он эгоистичен по натуре. Если привлечь к решению вопросов филантропов, одни попытаются искать причины в судьбе и прочих метафизических вещах, другие ста-нут рассуждать здраво и вообще придут к выводу, что все к лучшему.
Нет, не нравится мне все это. Ибо я так больше не могу. Поскольку подозреваю: что делать – знает только тот, кто виноват, и уж тем более – доколе…
Неужели ничего нельзя поделать над судьбой?! Но как не хочется делать что-то на-зло тебе… Да и нельзя: тебе в любом случае все будет безразлично.
Тебе не нужно от меня ничего. Ничто тебя не заденет больше: не почувствуешь ни легкого касания крыла (любви), ни резкого лезвия ненависти.
Равнодушие – великая вещь. И в фольгу равнодушия сейчас завернут именно ТЫ.
А как хотелось бы и мне.
“А не спеть ли мне песню?”
Ах, не послать ли все к черту?!
Воспеть все человечество!! Слава богу, оно называется именно так, от слова “чело-век”, ибо хочется верить, что человеков в нем больше. Но оно славно именно тем, что в нем есть и те, и другие, и пятые, и десятые… Не будь оптимистов, откуда бы взяться пессимистам? Не будь мизантропам – откуда появились бы филантропы? Все прекрасно в своей целостности. Оказывается.
Поэтому писать оду надо всему человечеству. Я ведь его и вправду люблю.
Может быть, потому что сегодня дождь и настроение какое-то мокрое. Может быть, потому что скоро осень и хочется простить всем все пока не поздно. Может быть, потому что ты недавно снова меня обманул – а это такое счастье, что мы пока хоть этим связаны. Может быть, просто потому, что хочется дожить до утра.
И я пою.
Окно открыто – и вы ведь слышите улицу?
Это шумит мир.
Я в нем и пою. Значит, можно услышать чуточку и меня.
17 апреля – 15 августа 2004.
Пермь.