Когда я, наконец, добрел до огней, оказавшихся светом костров, я вконец выбился из сил. Они оказались дальше, чем можно было предположить, да и ночка была темная – я падал еще несколько раз, однажды даже скатился в какой-то овраг. Набил синяков, исцарапался, устал, но дошел. Огни – это был единственный ориентир среди тьмы, напоминающий, что здесь есть кто-то живой. Правда, мимо меня несколько раз кто-то пронесся, в кустах кто-то хрустел сучьями, а впереди периодически кто-то взрыкивал и взвывал. Я шел вперед и боялся не дойти. Все время казалось, что кто-то идет сзади, но стоило только обернуться, никого на дороге (весьма условной, кстати – так себе, протоптанная тропинка, учитывая, что волколаки, подобно настоящим волкам, предпочитали бродить среди деревьев и кустов) не оказывалось. Я шел и думал, что меня здесь никто не ждет, по крайней мере, никто не рад моему появлению. Встретившая меня троица рассосалась, как только выяснилось, что я не настоящий волколак и перекидываться не умею. Еще чего доброго примут за шпиона. Интересно, а кто такие «наказуемые»? И что здесь делать наблюдателям?
Со спины кто-то подошел. Я не слышал и не видел, но в моменты страха во мне часто включалось предощущение опасности. Жаль только, что с Федором оно не сработало. А сейчас я прямо селезенкой чувствую, кто-то стоит и смотрит. Смотрит в спину, стоит и ждет, пока я повернусь. Я выждал еще немного, но гость ничем себя не выдал. Я повернулся и оскалился. Вернее, показал левый клык, приподняв губу, так как оскалиться не перекидываясь было бы глупо и смешно. Хватит с меня на сегодня насмешек.
Сзади оказался волк. Не слишком большой, так что при желании я даже справлюсь – я знаю, что волков, как и собак, нужно брать сзади, за холку или за спину, так, чтоб не дотянулся. Волк зевнул, просто зевнул, вовсе не угрожающе, даже немного сковано, почти не обнажая клыков. Я спросил:
-- Чего?
-- Ф-р-р. – Волк лег, вытянулся, положил голову на широкие лапы и стал наблюдать за мной. Я тоже сел к нему лицом и стал смотреть на него. Мало помалу вокруг собирались другие волки и я стал напрягаться и почувствовал, как от меня невидимой волной поползло ощущение ужаса. Волки довольно переглядывались, кто-то тихо фыркал, я же силился подавить в себе страх. Я не мог позволить им, таким же, в принципе, унижать меня.
Лежащий волк встал и пошел в мою сторону. Я вскочил на четвереньки и, отбросив всякую скромность, оскалился. Шерсть на загривке встала дыбом – я это чувствовал. Надо же, отросла! Я опустил хвост палкой и пошел на противника. Волк неожиданно сел и озадаченно тявкнул. Остальные подхватили и вот уже воздух наполнен веселым собачьим тявканьем, так напоминающим смех. Я сел и почесал нос. Волки по одному стали перекидываться обратно в людей. Как только кто-то перекидывался, он начинал неприлично ржать. Вскоре уже вокруг меня сидела толпа людей и все они смеялись надо мной. Я же просто сидел, не зная, что предпринять. Глупо было бы обижаться на них. Против сплоченной общины, а точнее, против стаи я – никто.
-- Ты и правда волколак! – обратился ко мне ближайший человек, тот, который только что шел на меня в обличье волка. – Даже хвост вырос.
Я повернулся, чтоб посмотреть на свой хвост. Естественно, его уже не было, как и шерсти на загривке. Опасность отступила и я вернулся в первоначальное состояние. Про себя я громко выругался.
-- Если бы ты видел себя, ты бы тоже помер со смеху! Кроме хвоста и клыков у тебя ничего не отросло. И еще шерсть. Первый раз такое вижу! – надрывался человек. Я поднял глаза и увидел Меченого. Тот стоял за спиной человека, немного вдалеке и тоже улыбался.
-- Пошумели? – обратился он к сидящим и гомон моментально стих. Все вдруг засобирались, поперекидывались и тихонько отступили во тьму.
-- Пошли, юморист. Смотри, привыкнут, будут каждый день так шутить.
-- Тогда я точно научусь перекидываться, -- зло сказал я, хотя он не был ни в чем виноват.
Меченый пошел вперед, я вприпрыжку следовал за ним. Мы шли через лес, куда-то в темноту, все отдаляясь от света костров, пока мрак не обступил нас. Если раньше, пока был хотя бы какой-то намек на свет, я кое-как поспевал за Меченым, то теперь, в кромешной темноте, я окончательно потерялся и ориентировался исключительно по шагам впереди. Скоро я потерял и шаги. Вокруг была тишина. Уже никто не носился по кустам, никто не взрыкивал, и что самое страшное, никто не шел впереди. Я остановился и позвал:
-- Меченый! Меченый! Я отстал! Меченый, подожди, я заблудился!
Тишина. Я сел на землю, усыпанную листьями, и стал высматривать, напрягая глаза, что-нибудь видимое. Ничего не углядел и собрался уже на ощупь искать дерево, так как боялся оставаться на земле. Мало ли кто у них здесь ползает! Вдруг за спиной раздались шаги, и меня, перепуганного, осветил маленький фонарик.
-- Я не знал, что ты не видишь, -- смущенно сказал Меченый, -- Я сходил в дом за фонарем. Пошли.
Мы прошли еще немного и я удивился, как не увидел раньше огней дома – он оказался совсем рядом, буквально в двух шагах. Сидя я не мог его заметить – я был в овражке, но когда я стоял – я должен быть увидеть свет. Это была настоящая загадка для меня. Не мог же свет возникнуть за секунду до того, как я вышел из-за кустов? Не могли и кусты быть настолько густыми, чтоб через листву не пробивался свет?
Мы вошли в дом. Снаружи это было неказистое сооружение, внутри, вопреки моим ожиданиям, оказалось немногим лучше. Никакой прихожей, одна большая комната, в комнате – кровати, тумбочки. Меченый остановился в дверях и сказал:
-- Здесь мы спим. Те, кто хочет. Ты можешь спать здесь, -- он показал рукой на ближнюю к двери кровать. Наверняка будет дуть. Да и одеяло на ней тонкое и продранное. Мечта усталого человека.
-- Дальше, -- сказал Меченый и повел меня из комнаты. Мы обошли дом и вошли в другую дверь. Прямо со входа вниз вели ступеньки. Я спустился вслед за Меченым, брезгливо держась за влажные стены, боясь поскользнуться. Внизу оказалась не менее просторная кухня. Несколько огромных столов, громадные плиты, большие холодильники, широкие кухонные раковины – все рассчитано на большое количество людей. Интересно, сколько же нелюдей на острове? Судя по кроватям – не больше тридцати. Судя по толпе у костров и детям – не меньше сорока.
-- Первое время тебе придется поработать на кухне. У нас острая нехватка рук. – Сказал Меченый, поворачиваясь на выход. На том и порешили.