В нашем саду есть постоянные обитатели, что ежегодно гнездятся в разных укромных углах: скворцы - под обшивкой дома, рядом с проводами, на которых удобно сидеть; трясогузки - под крышей крыльца; ласточки, попеременно со стрижами, - высоко под матицей крытого двора; воробьи - в бане; щеглы - в ямке бревна двора на высоте человеческого роста; где-то - неуловимые реполовы; в старой поленнице - зарянки. Распинают своё крошечное гнёздышко в развилках ветвей чёрной смородины серые славки...
Есть залётные и захожие птицы: нас любят навещать ради смородины перепела и коростель-дергач; сорокопуты изредка гнездятся, но чаще гостят, ищут кузнечиков и ящериц; зимуют под крышей синицы, осенью залетают по рябину снегири, летом по иргу - дрозды; играют на лужке сороки и галки. Бывали в гостях большой и малый пёстрые дятлы, уговаривали нас расстаться с поеденной насекомыми ивой; пару дней пугал соседей громадный филин, что избрал присадой нашу крышу. Залетал в сумерках козодой... но вот соловей прилетал к нам и пел в палисаднике лишь единожды, в год больших лесных пожаров. В обычные годы соловьи поют по-соседству, на заброшенном участке, а чаще - в Соловьиной роще, за болотом.
И вот, спустя два с лишним десятка лет, мы дождались. Наш сад избрал юный соловей. Май 2007 года - жаркий, ветреный, буйный растительным ростом. Уже выкормлены скворцы и первые трясогузки, их родители перестали шантажировать нас, гоняясь за питанием по свежевскопанным грядкам и требуя, чтобы мы прерывались хоть ненадолго: лопата им, видите ли, мешает...
А теперь приступили в семейной жизни новые гости: чечевица со своим неутешным "Витю видел?" напоминает бедную Эвридику, так и оставшуюся в царстве Аида по недосмотру(скорее пересмотру) своего Вити-Орфея. Её "Витя, ты гдеее?" прерывается звонким цыканьем кого-то, кто сидит в цветущей сирени.
С этого дня начинаются ночи нашего соловья. Он совсем юный, но невероятно ручной. Ночью он вылезает из своей сирени, или липы, или смородины - он оккупировал целый угол нашего сада. Какая смородина, если там крапива уже стеной! Но соловья без крапивы не бывает.
Он поёт ночью в изгороди цветущего шиповника, вплотную примыкающей к дощатой стене веранды. Звонит мобильник на крыльце, я выхожу, светится пульт аппарата, пищит, я набираю СМС, а соловей замолк на минуту, оценил обстановку - и продолжил трели возле моего локтя!
Но что за трели! Всю ночь, без перерыва, он разучивает колена, по двадцать минут каждое. Песня превращается в занудное повторение одного и того же. И раз! И ещё! И ещё! Как второклассник музыкальной школы за стеной. Вот разделите "Сурка" на такты, и каждый такт повторите по двадцать минут. Каков Сурок выйдет? Наверное, наш соловей станет виртуозом.
А пока - зычный голос недоросля до пяти утра всё повторяет и повторяет. Я, наконец, засыпаю, и он рискует спеть мне колыбельную аж из пяти колен подряд. Вот это подарок!
Назавтра на моей прополотой грядке пасутся два соловья - в трёх метрах от меня! Этот прилежный сумел зазвать самочку. И поёт уже на закате, в сирени. Я под ней сажаю на клумбу цветы, а он цыкает на меня, как на чечевицу, и не думает улетать. Он поёт фразами, а тут я со своей клумбой, фу!
Так что не будет у нас смородины. Зато будут соловьишки, рождённые в раннем браке прилежным учеником музыкальной школы.
В том году я не видела птенцов, зато в 2008 - нашла гнездо в развилке тополя, в полутора метрах от крыльца и от окон, на высоте одного метра.Наша защита помогла Прилежному выдержать конкуренцию: Юста гоняла котов, мы сами отпугивали иных птиц... Соловей не рискнул на гнездо в крапиве - вода заливала сад весь сезон, а он кормил пятерых. Толстенькие "новенькие" соловьишки сидели потом на досках, выступающих зубами из-под шифера в торце крытого двора. Как канарейки или голуби в цирке: один над другим.