Вот теперь все. Я больше никогда не увижу брата. Он не простит этого. Уехал к этому паразиту Ричи, чтобы не бросать тень на меня. Он зарабатывал на мое обучение. Актриса… Дрянь я последняя. Сорвалась. Энергия, полученная в зале, породила взрыв. Все логично, закон сохранения соблюден. Блин, где эти актрисы, нюхающие лилии с томным видом? Где шарм, сражающий наповал? Вечно у меня передний край, даже окопаться негде. Моя оболочка продолжает улыбаться, как манекен, и даже отвечает на вопросы. Я победительница, или нет? От постоянного оскала во рту уже пересохло. Николь пропала, где Николь?
-Извини, я тебя не заметила, нет, все нормально. Я хочу красную помаду…
Николь все понимает, единственный человек в Париже, с которым мне жаль будет расстаться.
Все нормально, выхожу в зал с мыслью, что на мне ничего нет, кроме лица с ярко- красными губами и густо подведенными глазами. Так легче. Эта маска не давит. Почему все-таки, он ворвался ко мне? Не мог он так думать после всего. Может, увидел Павла и все вернулось? Бесполезно, все равно ничего не узнаю, а если и узнаю, не пойму.
-Артем, не заметила, извини.
Чтоб ты провалился, тебя не хватало до кучи.
-Да, все время меняюсь. Тебе нравится? А до этого? А как лучше: сейчас, или до этого? Поговорить… Потом, Артем, потом. Завтра, или послезавтра… Да, улетаю завтра. Хорошо, я постараюсь.
Грустные глаза оленя не заплачут, притягивает, но уже не так сильно. В его глаза мне не хочется нырять, скорее наоборот, наклонить их на себя, как сосуд, источающий нежность, и пить до дна. Пить хочется! А вот и шампанское! Нет, все-таки он странный: то в Испанию зовет, то кругами ходит. Пусть помучается. Это я о ком? Где он был все это время? Похоже, ни фига он не мучается. Снова налетаю на Артема. Томное недовольство потревоженной наяды.
-Нет, не сержусь. Я еще там. В зале… Я с удовольствием провела бы с тобой завтра весь день, но я улетаю, а днем должна встретиться с Луи. Честно говоря, он мне уже надоел, но я обещала. Нет, ты еще не совсем. Хорошо, я завтра постараюсь выкроить время. Но, ничего не обещаю, ты звони. Я постараюсь… Ты звони…
Неплохо!
Хочу к брату. Он в этом городе, а я не могу увидеться с ним. Как же я хочу к нему! Если бы Павел не притащился за своими дурацкими фотографиями, ничего бы не было. Ненавижу! Пойти обриться наголо что ли… Ага, и посыпать голову пеплом. А потом сдаться в местную клинику. Здесь наверняка хорошие клиники. Предприимчивые французы будут возить ко мне экскурсии – я же подвинулась после спектакля на их сцене. Обложка журнала – я, лысая, крупным планом, «Российская звезда не выдержала успеха», и обязательно Луи. Кольца волос, уложенные визажистом, закрывают часть лица, синие глаза полны скорби. Он будет рассказывать, как я прижималась к нему на сцене. Потом к нему выстроится очередь поклонников и поклонниц. В танце он был явно возбужден. Интересно, он натурал? Что у меня в голове? А что особенного? Не хватало еще перед самой собой извиняться.
Мастер в окружении коллег по цеху. Он знает всех, и все знают его. От моего вида его глаза теряют фокус, но только на мгновение. Он рад бы покрутить пальцем у виска, но нельзя – кругом народ. Обнимает нас с Галкой.
-Простите меня, я сорвалась немного.
-Дееевки! Вы у меня такие прелести! Сдюжила – это главное! Видела? Она сдюжила, с температурой, со всеми делами… Да не с теми… И ты сдюжишь. Ну, скажи ей, что рожать также нормально для женщины, как я не знаю что… цветы нюхать и то опаснее, можно аллергию заработать.
-Галочка, я понимаю, что тебе тяжело и страшно. Мы скоро вернемся домой, будем гулять вместе по аллее, снег будет хрустеть под ногами, все будет спокойно. Мы вместе встретим Новый Год. Вся эта нервотрепка коснулась и тебя, милая моя, терпеливая женщина.
-Ну, загулили… курлы-курлы. Галка, ты поняла, что все будет хорошо? Новый год встречаем у нас.
Почему так скверно на сердце, когда Галя с обожанием смотрит на мужа? Это не зависть, это попадание в зону счастья. Лучше туда не попадать, потом больно выбираться. Как люди теряют друг друга, я знаю, как находят – понятия не имею. Меня никто никогда не искал. Кроме, может быть, Игоря. Хотя, и он искал не меня, а будущую мать своих детей. Мастер искал в Гале будущую мать? Бред… Он влюбился наповал, с первого выстрела ее глаз. Дети возникли потом, вернее, возникнут.
За мной пришли. Нет, еще не из психушки, это Мастер..
- Успокоилась, быстро. Сейчас олухи пытать будут. Николь скажи, чтоб быстро мне переводила, я подхвачу, если что. Сожрут ведь с этой любовью, ити ее полотенцем…
-Зачем я Вам?
Я держусь за рукав замшевого пиджака Мастера. Пиджаку сто лет, но Мастер ни за что не расстанется с ним. Это подарок. На рукаве пиджака морщины, почти такие же, как на лице Мастера.
-Не скажу. Сам не знаю. Пошли, принцесса.
Прежде, чем отвечать на вопрос, долго смотрю на каждого журналиста, словно ожидаю, что он запоет.
-Танцевала всегда, сколько себя помню. Маленькая такая была, а уже танцевала.
Стараюсь не смотреть, как беззвучно сотрясается Мастер, изображая приступ кашля.
-Да, Вы правы, даже на улице иногда танцую, стараюсь запомнить пойманные воображением движения.
-Не знаю, что появляется первым, наверное, образ, на который потом постепенно нанизывается все остальное.
-У меня прекрасные отношения с труппой. Если бы не специфика моих работ, я с удовольствием играла бы на сцене.
Хрена лысого! Меня там все ненавидят из-за внимания Мастера.
-Я не думала о собственной труппе до приезда в этот город. Здесь действительно происходят чудеса. Публика необыкновенная, я очень благодарна всем, кто пришел на мои спектакли.
Жлобы. Первый вечер был полупустой зал. Клюнули только на экспромт. Кто это говорит? Сара Бернар, или девочка из палисадника? Переигрываю. Все. Добрались до экспромта… десять минут до конца.
-Этим танцем я пыталась нарисовать начало и конец любви. Простите, я не понимаю Ваш вопрос. Я на самом деле не понимаю, что такое нетрадиционная любовь. Скажите, Вас взволновал бы этот номер, если бы на сцене были мужчина и женщина? Нет! Он не достиг бы той глубины, которой я хотела добиться. В лучшем случае вы вздохнули бы, в худшем отвернулись. Не потому, что плохо, а потому, что было. Было сотни раз! И сто первый не волнует. А должен волновать. Потерять любовь легко, одно неосторожное движение, и она оставляет Вас с разбитым сердцем и вечными вопросами: «А если бы...» Может быть, прежде, чем сделать это движение, стоит подумать, что будет за ним? Что будет после того, как вы оттолкнете любимого? И неважно, какого пола этот любимый, абсолютно неважно! Важна сама любовь во всех своих проявлениях, главное, чтобы это была ЛЮБОВЬ!
Аплодисменты. Спина мокрая, но я им врежу! Только бы не добрались до брата…
-Да, тема предательства, тоже прозвучала. Извечная тема: один любит, другой позволяет себя любить. Чаще всего, страдают оба.
-О партнере могу сказать (чииииииииииииз) , что танцевала с ним первый раз, возможно, при усердной работе, в особенности над основой хореографии – школой, он добьется успеха. Мне было интересно с ним работать.
Что ты скис, Луи? И этого многовато. Добрая я…
Вот оно! Началось!
-Я отвечу на Ваш вопрос. Обязательно отвечу. Остается совсем немного времени, а мне очень хотелось бы поблагодарить своего учителя, режиссера, да вы его сами прекрасно знаете! Без этого человека не было бы сегодняшнего вечера, моих концертов, не было бы меня, как актрисы. Я очень благодарна ему!
Прижимаюсь щекой к щеке Мастера, чтобы не измазать помадой. Он поднимается, как хозяин города, зала, мира! Он занимает все пространство. Бог мой, как он велик, мой строгий, веселый, любимый Мастер! Он уже не похож на кота, он похож на великана, так необъятна его харизма. «Я подхвачу, - успевает шепнуть он мне», слегка наклонившись и глядя на мнимую помеху внизу.
Пока Мастер берет аудиторию на себя, понимаю, что должна ответить на вопрос, иначе, они ответят на него сами. Я должна ответить. Что он говорит? Уже идет работа над фильмом, где я буду играть… Коробка с сюрпризами… Через три дня Новый год.
И вот, когда время уже подходит к концу, Мастер отбил мяч за пределы поля, я беру микрофон и готовлюсь бить по своим воротам.
-Минуту внимания! Я понимаю, что не все успели задать свои вопросы, но на тот, что был задан, я отвечу.
Мне жалко Мастера, его лицо меняется на глазах. Только что говорила о том, что делаем больно любимым людям. Но есть еще брат.
-Вопрос о работе моего брата. Сегодня ни для кого не секрет, что почти все кинозвезды снимались для журналов, назовем это так: «Откровенного содержания». Чужие постели - самая неинтересная для меня тема. Я никогда не шпионила за своими друзьями и близкими. Это результат воспитания, или самовоспитания. Прочесть открытое письмо еще более стыдно, чем запечатанное, потому, что оно открыто – вам доверяют. Жизнь моего брата открыта для меня, но я никогда не задаю вопросов, если он сам не считает своевременным разговор. Поэтому я скажу о себе. Если для моей работы, для темы, которая будет жить во мне, будет необходимо сняться для журналов, фильмов, о которых я упоминала, я сделаю это. Если потребует работа, я стану лесбиянкой. (Огромный ЧИИИИИИИИИИЗ) Пока такой темы нет. Спасибо всем!
Уже в автомобиле Мастер оборачивается ко мне:
-Ты знаешь, кто ты после этого?
Точно обреюсь…
-Ты молодец. Я спину подставил, так все равно вылезла! Так и надо, я сам такой был, пока не поумнел.
И буду бритой дурой…
Последний день в Париже. Патетично звучит, почти как «Последний день Парижа». Интересное название для духов, или для нижнего белья. С новой стрижкой, в светлом пальто я стою на набережной. Париж больше не плачет, он радуется моему отъезду. Я вернусь сюда, и ты снова будешь рыдать.
Стриженой голове непривычно прохладно. Мир был бы почти прекрасен, если бы в нем не было Тебя. Одной рукой я сжимаю холодный черный шар ограды, а другой расстегиваю сумочку. Я достаю Твою фотографию, рву ее и бросаю в воду. Грязные утки устремляются к ней, и растаскивают Павла в разные стороны.
-Странно, что в Сене плавают такие же утки, как в нашем городе.
Павел материализовался из-за моей спины.
- Ты следил за мной?
-Да. Я все время слежу за тобой! Что ты хмуришься? Я серьезно! Тебе очень идет эта прическа, детка.
-Ты слишком часто стал появляться последнее время. Извини, меня ждут.
Павел держит меня за рукав. Так же, как я вчера держала Мастера.
-Нам надо поговорить. Желательно, не в отеле. Ты можешь отменить встречу?
-Я могу ее сократить. Но потом у меня еще одна встреча.
-Это касается твоего брата. Позвони, как только освободишься.
-Что с ним?
-Пока ничего. Я виноват, не успел предупредить тебя.
-О чем?
Луи уже идет к нам с какой-то девицей.
«Парижанки страшны, как смертный грех. Эта, явно отросток династии Габсбургов», - прыскает Павел, отворачиваясь.
-Может быть, он тоже собрался жениться на деньгах?
- Язва. Не забудь, я жду звонка.
Если можно было бы послать к черту Луи и его подругу, я сделала бы это прямо сейчас! Где он подобрал эту уродину? Кошмар на улице… нет на набережной. Это и есть тот Париж, который он собирался мне показать? Быстро лопочу, что у меня совсем мало времени. Луи ведет нас в какое-то кафе. Павел растворяется на почти безлюдной набережной. Что там с братом? И почему Павел волнуется? Ему наплевать на мой дурацкий жест с фотографией. Ну почему у людей все нормально? Семья, работа. Одна я, как инопланетянка. Даже Луи умудряется выглядеть счастливым рядом со своей подругой.
Нет, я все-таки, очаровательна. Подруга Луи может играть Буратино без грима. Достаю пудреницу и разглядываю свой носик. Убрав, вспоминаю, что так и не попудрилась. Луи продолжает талдычить об успехе. Он удивительно хорош. И почему я его не трахнула… Времени было маловато. Мне хочется сделать ему что-нибудь приятное, и я обещаю обязательно упомянуть его в следующем интервью, или сняться вместе в порнофильме. Луи хохочет, подруга грызет соломинку. Что я так ополчилась на него? Мальчик лезет наверх. Ему повезло. Он не такой простак, как я со своей тактичностью. Он красив, практичен, ему нужен успех сегодня – ради Бога! Все равно турнут, если не будет учиться. Хотя, с такой внешностью… Павел, похоже, один. Что за мысли лезут мне голову? Сводня. У самой не сложилось, так милому другу Павлику эту сережку из ушка?
Нет, Париж определенно, издевается надо мной! Кафе, показавшееся мне милым уголком, наполнено уродами. За соседним столиком парочка клюет друг друга. Это они так целуются: оближут лицо, потом клюнут. Ничего отвратительней не видела. Кофе потерял вкус. Париж тоже.
Прощаясь, умудряюсь растроганно поцеловать Луи. Так, как я умею это делать. Какая прелесть… Вряд ли у них сегодня что-нибудь склеится. Определенно не склеится. У выхода останавливаюсь и подхожу к продолжающим поклевку.
-Я прошу меня извинить, - низкий грудной голос мне хорошо удается, - я всего лишь имела неприятность наблюдать ваши поцелуи. Милые мои, поцелуй – это одна из вершин любви. Вы видели Родена? Ну, а хотя бы в кино ходите? Если вы не умеете делать это красиво, любите друг друга в темных углах, где вас никто не видит. Прощайте.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.