Два шага до пропасти.
Всего два. Один и еще один. Подталкивая себя к краю бездны, ты смотришь на себя со стороны и искренне недоумеваешь: зачем? И все равно...
Два шага.
Игра с огнем уже давно вошла в привычку. Всесильное «нельзя», вбитое в подкорку, неожиданно сталкивается выскочившим из непонятного уголка «а почему?».
Иногда вопросы возникают для того, чтобы разрушить стереотипы.
В конце концов, что важнее: достигнуть мечты, нарушив запреты, или остановиться, так и не дойдя до нее, повернуть обратно, а потом всю жизнь кусать себе локти?
Каждый выбирает свой путь.
А что делать, если «нельзя» и «надо» не противоречат друг другу, а сливаются в единое целое? Что делать, если к этому союзу присоединяется еще одна фраза из двух слов: «Я хочу!».
Желание может быть запретным. Но запрет слишком часто бывает желанным.
Он любил ее. Страстно, безумно, безудержно. Половину жизни. С пятнадцати, когда только познакомился с ней, и до тридцати, когда у нее уже сформировались свои привычки, свои взгляды, когда она уже другого, совсем другого мужчину называла своим… Чужая женщина – табу.
И глаза смотрели в другую сторону, и исключалось любое «если», и страсть заменялась иным чувством – преданностью. Понимая, что выглядит беспомощным щенком, он все равно робко надеялся, ждал, ждал, ждал…
А потом однажды плюнул на все условности.
И мир рухнул. Есть та сила, сопротивляться которой бессмысленно. Она прекрасно понимала это и даже не произнесла вежливое «нет».
А проснувшись утром в одной постели, они посмотрели друг на друга уже совсем по-другому.
И ничего не случилось. Не было «хэппи энда», не было клятв и признаний в любви. Каждый из них вернулся в свою жизнь, сохранив в памяти сверкающий осколок разбитого счастья.
Пропасть радостно приняла их падение и еще долго хохотала глумливым эхом над сбывшейся невероятностью.
Она любила его. Он был старше ее на тридцать лет, но возраст стерся, поблек, стал незначительным. Просто однажды их взгляды пересеклись. Двадцатилетняя девушка решила подразнить судьбу. Пятидесятилетний мужчина решил, что у него появился последний шанс.
В конце концов, приходит время, когда любую возможность мы начинаем считать «последней».
Они сбежали из маленького города, где все друг друга знают через одного, вырвали у жизни месяц счастья на морском побережье.
И было все. Любовь в волнах, благодарный стон любовников, умеющих дарить наслаждение любимому, ужин при свечах и кофе утром, незначительные мелочи, превращающие любой день в особенный…
А потом они вернулись.
Им казалось, что шагнув в пропасть, они смогли взлететь вопреки всем законам.
Оказалось, что это просто было затяжное падение.
Сколько их – тех, кто шагнул в бездну?
Правила создаются безумцами, первооткрывателями, смертниками. Ушедшими и не вернувшимися.
Правила подтверждаются безумцами. Сомневающимися. Еретиками.
Правила опровергаются безумцами. Иногда – очень редко! – пропасть по неведомой прихоти отказывается от добровольной жертвы. Быть может, так она готовит себе новых безумцев.
Она не кровожадна. Она логична. Просто не все и не всегда могут понять ее логику.
Временами жизнь поворачивается таким боком, что поступить правильно можно только нарушив правило. И правило становится правом. Правом на ошибку.
Иногда разум напоминает, что он состоит из двух слов. «Раз» и «ум». И поступить умно можно только раз. А ошибаться – бесконечно.
И ошибка становится первым шагом к пропасти.
Или первым шагом в сторону от бездны.
Раз…. Два…
Я стою на краю и смотрю вниз.
Мои два шага.
Если изменить ударение, то прОпасть превращается в глагол пропАсть. А он, в свою очередь, рассказывает мне короткую историю ПРО ПАСТЬ. Жадную, голодную, страшную.
Есть еще один вид безумцев. Их совсем мало. Тех, которые идут в эту пасть с бешеным огнем в глазах. И с надеждой: а вдруг пасть поперхнется?
Закашляется, забьется в судорогах и сдохнет.
Ведь слишком многие открытия были совершены потому, что нарушалось «нельзя».
Пропасть ласково улыбается и просит дерзнуть.