В детстве я занималась балетом. Недолго. Но это осталось во мне навсегда. До сих пор помню непередаваемое чудо перевоплощения: я – осенний лист, сорвавшийся с ветки: унесенный ветром, он кружит в воздухе, не в силах опуститься на землю. Ничего больше – только ветер, музыка и я!
Я ощущаю это каждой своей клеточкой: все в моем теле отзывается, становится единым, и, словно подхваченное каждой новой волной аккордов, несет, не спрашивая, в бескрайний океан. И вот уже перестаю быть собой, а становлюсь солнцем, радугой, небом, растворяясь в красках звуков, наполненных волшебством! Это чувство настолько волнующее, что его невозможно передать словами – его можно лишь ощутить.
Когда девчонкой летала по сцене, я не понимала тогда, что буду болеть этим всю свою жизнь. Не понимала довольно долго. Даже когда с балетом пришлось закончить – мы уехали туда, где прервалась эта сказка.
Зато потом это стало приходить ко мне довольно часто. Тело просило не останавливаться, а природная гибкость, позволявшая делать играючи любое движение – растяжки, шпагаты –подтолкнула к занятиям в школе и институте гимнастикой, танцами.
Еще я любила рисовать, а в школе мне понравилось шить, кроить, моделировать. Чуть позже научилась вышивать на ручной машинке: это когда одной рукой крутишь ее ручку, другой – двигаешь пяльца с натянутой тканью, да так, чтобы обвить прокладываемую по рисунку нить – ее тоже умудряешься держать пальцами этой же руки. И вот наконец, после всех этих ухищрений, на ткани вдруг начинает появляться чудо! Только что ничего не было: я просто придумала и набросала карандашом какие-то линии. И вдруг – они ожили, наполнились цветом и светом. Это ли не волшебство?!
И мне так захотелось объединить эти три волшебства: вышивку, сцену, шитье!
Недаром говорят – когда сильно чего-то хочешь, то оно непременно приходит. Неожиданно по радио я услышала про конкурс. Но он должен был состояться уже через неделю, а у меня – ни-че-го!
Наверное, безумные желания придают силы. За неделю умудрилась не только разработать фасон и рисунок, но вышить шифон и сшить его. Поверить в это было сложно, поскольку вышивать шифон – это титанический труд: у него под пяльцами происходит разрежение нитей, и – конец! – нужно начинать все сначала.
Недаром члены жюри, посчитав, что ушло на это несколько месяцев, назвали мои усилия монашеским трудом. Результатом стало четвертое место.
Так начались мои нежданные хождения по подиуму с показами собственного творчества.
Помню первый день репетиции: мы все жались тогда к стенке, боясь оторваться от столь надежного пристанища. Сложно и страшно было решиться при всем скоплении совершенно незнакомых тебе людей взять и выйти на подиум, не зная и не видя, как это делают другие. Было ясно, что кто-то в конце концов должен начать.
Что делать? Решилась – пошла. Помогло это слияние с музыкой – просто слышишь ее, и больше никого и ничего нет.
Потом были еще четыре конкурса. Мне посчастливилось дважды занять первые места. Победители выступали в Московском международном центре моды и в «Burda Moden». Мы все очень волновались, когда в зале сидел Вячеслав Зайцев.
Жизнь изменилась: почти каждую неделю нас приглашали то в центр «Burda», то в театры.
Однажды к нам домой приехала съемочная бригада – снять про меня фильм. Мои родные, и особенно сынишка, ужасно гордились, и это было так тепло и приятно! Ведь мои подготовки к конкурсу доставляли столько хлопот и неудобств домочадцам – до сих пор удивляюсь, как они все это терпели!
Каждый раз времени оставалось «в обрез»: то ткани нужной нет, то фасон не придумывается, то бежать куда-то надо. В итоге – бессонные ночи за машинкой, ее стук мешает всем спать, дом запущен: кругом тряпочки, лоскутики, иголочки. Кто чем питается – понятия не имею, да еще – мои бесконечные «оставьте меня, только не сейчас, дайте закончить!». Вот в такой сумасшедший дом превращалось все вокруг! И вот наконец – ура! – почти дошито, есть что принести показать на первый отборочный тур. А остальное и потом можно успеть – в процессе репетиций.
Репетиций, как правило, одна-две – лишь бы зал ощутить: он каждый раз – новый, да музыку подобрать для каждого. Представлять надо весь комплект сразу: платья, юбки, пальто, головные уборы – снимая, одевая, но не уходя со сцены.
В тот конкурс была лишь одна-единственная репетиция – и ту дождаться не могли: зал никак не давали, а ведь за оставшуюся ночь надо доделать, успеть все дошить. Так, в томительном ожидании, в пустом времяпрепровождении (и это когда дел неотложных – невпроворот!) промаялись мы с обеда до позднего вечера. Это – как в аэропорту: вот-вот посадку объявят, но – увы. И уйти не можем – договоренности по музыке ни у кого нет, да и руководителям конкурса с нашей последовательностью определиться нужно. Досидели мы так часов до одиннадцати. Семьи у всех брошены, мужья у некоторых поприезжали – жен своих ненормальных разыскивают: времени-то много. Наконец зал дали, начался прогон.
Каждый получает свои замечания: что доделать, что добавить. Всем от усталости уже ни до чего: голодные, злые, скорей бы домой.
Вот и моя очередь. Прошла по подиуму – жду. Руководитель говорит:
– Ну, и что это за ерунда? Где головной убор? Комплекта не вижу! Ты хоть бы чалму какую на башку накрутила.
– Да у меня шляпа будет, – отвечаю.
– Показывай.
– Так пока нечего показывать – не готова еще.
– Как не готова? Ну что-то все равно есть, давай!
– Нет. Я только ткань на болванку натянула, не успела еще...
– У тебя с головой все в порядке?! Ты соображаешь, что говоришь?! Как же она завтра у тебя будет, если сегодня ничего нет?! Совсем с ума посходили! Иди, смотреть больше на тебя не могу!
Фу, хоть какое-то облегчение, хоть с этим вопросом закончили. А время!... Ой-ей-ей! Домой с мужем приехали уже в два часа ночи. Сын уроки сделал, поел и спать лег – куда ж ему таких непутевых родителей дождаться?
Поскольку есть, как говорится, по-прежнему «хотца», мы крадучись на кухню пробрались, достали что-то из полупустого холодильника и – к себе в комнату, чтобы сына не разбудить. Поели, я – скорей за машинку: вышивать узор к шляпе. Мужу говорю:
– Ты сегодня постарайся не спать, помоги мне, а то самой не справиться. Мне поля еще к тулье посадить надо, – и жалобно так смотрю на него.
Начали вместе, значит, поля к этой тулье прилаживать. А тулья – формованная: к ней не так просто за пять минут все это пришить. Тут еще и поля, как назло, стоять не хотят – все вниз норовят опасть. Пришлось на ходу придумывать – в складочку их закладывать.
Муж мой бедный, смотрю: на ходу засыпает, из рук окончательно все вываливается, и сам так и норовит куда-то приземлиться на диванчике поудобнее. Подушку ему под бок подоткнула, чтобы не падал да хоть как-то в руках мою будущую шляпу держать мог. Но и это уже не помогло – так на той подушечке буквой «зю» и заснул. А я одна со всем этим осталась.
И что делать? Бросить все? Не могу, хоть убей, завтра без этой шляпы прийти! И чалмы, как руководитель наша сказала, у меня тоже никакой нет. Да и потом, какая чалма, если я уже о шляпе заявила? Эх, спать охота, сил нет, глаза слипаются, но доделывать надо.
Закончила под утро – в начале седьмого. Притулилась рядом с мужем – диван-то так и не успели разобрать; на пол легла бы, но и там особо не разгуляешься – негде: комнатка маленькая, машинки, тряпочки...
Не успела глаза закрыть, чувствую – что-то где-то не так. Пошла в ванную. Открываю дверь... О! Нет! Только не это! Только не сейчас!
Весь пол в ванной залит водой, а с потолка последние струйки стекают – докапывают. Я – мужа будить. Да куда там! Мычит, но не просыпается.
Ведро. Тряпку – в руки, и давай воду вычерпывать – привычное уже дело: нас по несколько раз в год заливают – в отопительные сезоны взяли моду прямо на крышу воду из труб сливать.
Закончила наконец-то. Можно и отдохнуть хоть немного. Захожу в комнату, только улеглась было на прежнее место, тут будильник предательски так, ка-а-ак заверещит! Подскочила я, будто ужаленная. Да что же это за напасть-то сегодня такая?!
А тут и муж на звук будильника подняться пытается – на работу пора. А мне сына в школу отправить надо, да и самой собираться – конкурс у меня сегодня. И я должна быть свежая, отдохнувшая и вся такая красивая!
Так, хорошо: наконец все разбежались. Вещи – собрать: шляпу, обувь, косметику. Главное – ничего не забыть.
Еще разок собаку прогулять, а то весь день сегодня песику нашему сидеть придется.
– Давай быстрее, у меня времени нет с тобой разгуливать – бежать надо.
Вышли во двор, ходим, гуляем – результата нет. Придется отпустить:
– Смотри, далеко не убегай. Сразу обратно беги.
Смотрит преданными глазами – соглашается. Побежал. Все – не могу дальше ждать. Зову. Какое там – у него сегодня настроение прогулочное: солнышко светит, снежок искрится, воздух свежий такой, морозцем пахнет. Хорошо!
Забрался наш умник во дворе на крышу гаража и оттуда преданно так глазами зыркает: знает, что мне туда не залезть – там для собак лишь тропинка есть.
Что делать?! Зову, уговариваю, угрожаю, ухожу домой, кричу из окна – все бесполезно: стоит, воздухом дышит. День непослушания решил устроить – праздник у него; не мне ведь одной!
Кое-как уговорила, завела домой, взбучку дала. Сама вся – «в мыле». А мне сегодня красивой позарез надо быть! Так, что там у нас дальше? Ага, душ, волосы, марафет – все бегом. Дверь не забыть закрыть.
Ну вот, наконец – в театре.
– Девочки, переодеваться срочно! Не опаздываем, все подтягиваемся!
И зачем так рано переодеваться, потом столько на каблуках стоять?! Присесть нельзя – все помнется. Ноги гудят. Так и знала: не надо было слушать, позже переоделась бы, тем более – моя категория в конце будет. Как ужасно хочется спать – глаза просто смыкаются!
Зал полон. Музыка, аплодисменты. Началось! Всех объявляют. Скоро я пойду.
– ВыступАет ...
И звуки моей музыки подхватывают меня, я отдаюсь им, и ничего больше нет – ни усталости, ни бессонной ночи, ни текущего потолка, ни нервотрепки с капризами нашей собаки...
Вот оно – волшебство перевоплощения!
Снимаю верхнюю часть костюма. Аплодисменты! Иду по подиуму обратно к сцене, одним движением руки снимаю юбку и... Повернулась. Зал замер, вдохнул будто единым вдохом и – ахнул! Взрыв аплодисментов! Сверкающая вышивка переливалась в свете прожекторов, сияя волшебными лучами. Все платье залито золотом! И снова восторг вылился в оглушительные аплодисменты!
Вот он – непередаваемый, ни с чем несравнимый, Миг Моего Триумфа!
Невольно вспомнился маленький зал в санатории на берегу Черного моря, прекрасные, чарующие звуки «Лебединого озера» и Мой Умирающий Лебедь – мой первый дебют.
Началось награждение. И вновь мы – на сцене. Назвали меня. Автоматически подхожу, улыбаюсь, говорю «спасибо». Руководитель смотрит на меня круглыми глазами и шепчет:
– Ну ты дала! Не ожидала! Думала, без шляпы будешь. Ты хоть знаешь, что тебе жюри единогласно десятки поставили?! Ты единственная прошла на все сто!
Я тупо смотрю на нее, беру грамоту, ничего не понимая, что это значит, иду на место.
За кулисами девчонки бросились меня поздравлять. С чем?
– Да ты что, ты же спишь на ходу! Девочки, она не поняла! Ты же первое место – посмотри в грамоту!
Смотрю. Буквы расползаются, глаза, наоборот, в одну точку сводит. С огромным трудом сфокусировалась, и взгляд наконец поймал нужную строчку золоченых букв: Первое Место!
– Как?! Я?!
То-то все поздравляли. Еще не верю до конца:
– Девчонки, правда?! Это – моя грамота?
– Ну конечно! Наконец-то дошло!
Полное счастье и блаженство! А теперь – только спать...