Смешные и забавные короткие истории из жизни

                -1-

Однажды в «Москонцерте» мне (пианисту) поручили подготовить к прослушиванию на худсовете певицу-сопрано: не то жену, не то какую-то ещё родственницу одного большого-большого в стране человека. На вид эта дама была очень симпатичной и интеллигентной. Прослушав её программу, я сказал ей: «У Вас отличный голос и поёте Вы замечательно, но я заметил некоторые моменты, которые худсовету, скорее всего, не понравятся. Если Вы не возражаете – я их Вам укажу и предложу, что можно сделать...»

- «Конечно, конечно помогите мне, подскажите», - перебила она меня. – « У МЕНЯ  ЖОПЫ-ТО ВЕДЬ НЕТ!»

Этой неожиданной фразой она ясно дала мне понять, что уж она-то прекрасно знает: что мы тут за люди, и о чём именно мы в первую очередь думаем, принимая на работу женщину.

Я, признаюсь, был  задет. Она явно воображала, что раз она такая (через мужа) «высокопоставленная», так уж может с любым совершенно незнакомым ей (как я) человеком сразу же разговаривать фамильярно и, притом, с грубыми выражениями.
Поэтому я твёрдо возразил ей: «Это Вам про Мосгосфилармонию кто-нибудь мог говорить, что у их директора в кабинете якобы специальная кушетка стояла (чтоб «сопран прослушивать»), а у нас, в Вокально-Филармоническом отделе, на этот счёт нравы приличные. Нашего худрука (Народного Артиста Кисилёва М.Г.) будут интересовать только Ваши голос и вокальное мастерство, но никак не упомянутая Вами часть Вашего тела, которая, по Вашим словам, у Вас якобы отсутствует. Глядя на Вас, кстати, я ну никаких причин не вижу для подобного утверждения: всё у Вас есть, и в отличной при этом форме!»

От этой моей отповеди глаза у певицы округлились, и она почти прошептала: «Бог с Вами! Какая часть тела? Какое моё утверждение? Я сказала: «У МЕНЯ  Ж  ОПЫТА  ВЕДЬ НЕТ».

                - 2 -

                «Теперь об этом можно рассказать»

30 лет назад, 7го Ноября 1979года в изумительно красивом Концертном Зале Владимирской Областной Филармонии (одна из стен стеклянная, а за ней только река и бесконечный луг) произошло совершенно незаурядное политическое событие, о котором рады были бы сообщить любые Би-Би-Си с Голосом Америки, кабы им дали узнать. Да, конечно, не дали. У меня тогда, к примеру, не то что мобильного, а и домашнего телефона-то  не было, только на очередь по великому блату удалось стать. А, к примеру, знаменитому пианисту Вану Клиберну за гастроли по СССР получать в кассе было нечего, из-за того, что он несколько раз домой в США позвонил. 3 минуты, помнится, стоили около 27 брежневских рублей (= 54 доллара США). 

Всех участников этого события (несколько десятков человек, включая вашего покорного слугу) при Сталине бы немедленно расстреляли, а Владимирский обком сменили бы полностью. Но случилось это, к счастью, уже при Брежневе. При этом поразительно, что НИ ОДИН участник этого события совершенно не знал, в чём именно он участвует, а большинство так и не узнало вообще. Я дал личное обещание молчать об этом событии 30 лет, но считаю, что просто не имею права не рассказать о нём по истечению этого срока.

За год до этого «Спецконцерта после окончания торжественного заседания обкома КПСС» я (пианист) с группой Владимирских и приехавших из Москвы артистов составил музыкально-литературную композицию из стихов и музыки, имевших какое-то отношение к Великой Октябрьской (живу сейчас далеко и, право, не знаю, как теперь нужно писать: «революции» или «развалюции»). Композиция получила хорошие отзывы. Особенно удачной находили концовку. Наша молодая, красивая ведущая, вскинув вверх голову и руку (совершенно по-Ленински) звонким голосом провозглашала (из Маяковского): «Дул, как всегда октябрь ветрами. Рельсы привычные вызмеив, бег свой продолжали трамы уже при социализме!» После чего все участники хором исполняли «Отречёмся от старого мира! Отряхнём его прах с наших ног!» С этой ура-песней зал вставал, кто-то присоединялся к пению, и затем все долго аплодировали. Могло бы такое быть и на «Спецконцерте», для которого меня с другими артистами специально из Москвы вызвали, да не было однако же.

В тот момент времени худруку Владимирской Филармонии лауреату-балалаечнику Владимиру Никулину очень хотелось стать профессором Гнесинского Института в Москве. C этой заветной целью он уж делал всё для того, чтоб в этом институте его очень бы полюбили. Вот и осенила его мысль пригласить «сильного», вероятно, в институте человека на спецконцерт с обкомовским банкетом и отличной «спецоплатой» за участие и подготовку к этому спецконцерту. И пал его выбор на композитора Шишакова и его цикл песен «Песни Революции и подполья».

Композитор, естественно,  не имел никакого представления о нашей композиции. Он просто подписал договор с худруком и разучил с певцами свои, сочинённые им песни. А затем худрук своим волевым решением, никого об этом не предупредив, вычеркнул все прежние песни из нашей композиции и заменил их песнями Шишакова в том же порядке, как они были напечатаны в его сборнике (чтобы иметь законное право произвести композитору оплату за исполнение его песен на «спецконцерте».)

Никаких репетиций этого «спецконцерта», разумеется,  не было. Артисты ведь страшно заняты в дни таких празднеств (день – год кормит). Да и все прекрасно знали ещё с прошлого года, что и когда именно делать на сцене. Короче, прямо с поезда я прибываю на сцену этого «торжественного спецконцерта». И вот тут-то только худрук мне и сообщает, что вместо «прошлогодних песен» певцы будут исполнять в тех же местах нашей композиции «Песни Революции и подполья» композитора Шишакова. Беспокоиться мне, по его словам, из-за этого не стоит: композитор сам разучил уже все эти песни с певцами и очень доволен их  исполнением.
«Ноты уже разложены по порядку на рояле на сцене: бери по ходу композиции одну песню за другой да играй себе. Ты же хорошо с листа новую музыку читаешь.» Ну и пошёл я на сцену «читать с листа».

Концерт и вправду шёл нормально, гладко,  даже и с совершенно незнакомыми большинству из нас-артистов (кроме певцов) песнями. Когда же стало ясно, что вот-вот уже конец – всё начальство из зала ушло в буфет. Банкет - он ведь, может быть, поважней любого концерта. И вот тут-то....

После знаменитых стихов концовки («Дул как всегда октябрь ветрами. Рельсы привычные вызмеив, бег свой продолжали трамы уже при социализме!») вместо коллективного весёлого исполнения  «Отречёмся от старого мира», на сцену вышел уныло повесивший голову и волочащий за собой ноги (как будто на них кандалы повесили) бас. Известный оперный артист, он, разумеется,  не мог петь «не в образе» даже обыкновенную песню, тем более на  таком важном «спецконцерте». Сегодня, через 30 лет я всё ещё помню каждое слово этой его песни, и никогда не забуду:

«Зимняя ночь. Вьюга злится. На сердце тоска и печаль. Хотел бы заснуть и забыться, но мысли уносятся вдаль.

Туда, где гулял я с друзьями. К подругам, которых любил. Теперь же я скован цепями. В каторгу я угодил».

Затем пианист (я) играет несколько фраз похоронного марша и певец заключает наш «спецконцерт» словами, спетыми поистине  от глубины души, «с чувством, с толком, с расстановкой»:

«В  КАТОРГУ  Я   У  - ГО – ДИЛ !»

В потрясённом нашей «концовкой по-новому» зале никто не посмел захлопать в ладоши, и даже просто встать и пойти в буфет. Занавес был закрыт в полной тишине.

В 5 утра в мой гостиничный номер настойчиво постучали. Зашли, глядя куда-то в сторону, худрук, директор (отставной полковник КГБ)  и несколько «гостей в штатском». На вопрос: «Понимаю ли я , что заодно с начальством сидеть придётся и мне, хоть я,  пусть, и не знал, что именно за песни мне подложили на рояль», я тотчас согласился забыть обо всей этой истории как минимум на 30 лет. Что я, как вы уже знаете, и сделал. 

Справка: г. Владимир, наверное,  больше всего известен миру своим знаменитым «Владимирским Централом» - огромным тюремным комплексом для самых важных и опасных для страны преступников, особенно политических. За всю его историю – ни одного побега. Уж владимирцам ли было не знать цену подобной «политической ошибки», как наш «спецконцерт».


                - 3 -

Почему Георг Отс не допел «Демона» в Казанской опере?

Был у нас в стране певец, которого ну прямо все-все-все очень любили: и стар и млад, и что бы он ни пел (популярную песню, оперетту, классику) – всё получалось замечательно у этого высочайшей культуры артиста.

И вот приехал он в Казанский оперный театр петь «Демона» Рубинштейна. В первом акте этой оперы идёт на сцене «борьба в небесах» за душу Тамары («Она страдала и любила, и небо сжалилось над ней», как мы знаем из Лермонтова).

На вершине одной скалы стоит, скрестив руки, чёрный Демон (Георг Отс), а на вершине другой скалы – сверкающий белыми одеждами и крыльями ангел. Каждый утверждает: «Она моею будет», бушует оркестр, кипят страсти, а между скалами летают маленькие ангелочки (их рабочие сцены то и дело запускают с разных сторон катиться на маленьких колёсиках по невидимым в полутьме тросикам).

И вдруг у одного ангелочка колесико с тросика соскочило. Другие все летают, а этот повис неподвижно, да ещё под углом. Зрители это, конечно, видят и смеются. Бригадир рабочих, естественно, стал руководить спасательными работами. И всё могло бы закончиться благополучно, когда бы композитор Рубинштейн не написал в своей опере именно в этом месте для всего оркестра длинную генеральную паузу – это когда внезапно наступает в театре полная тишина, никто не играет и не поёт.


И вот (представьте) в этой полной, внезапно наступившей тишине все слышат истошный крик бригадира: «Какого х.. ты там смотришь? Пхай его багром в ж.пу!!!»
 Демон (Георг Отс) слез со своей скалы, пошёл переодеться в гримёрную и уехал к себе в Таллин. Оперу за него допевал кто-то из местных.

                - 4 -
Опять Казанский оперный театр, опять «Демон» Рубинштейна, но уже не 1й акт, а последний. Демон «заказал» жениха Тамары Синодала и абреки (кавказские горные разбойники) Демона «не лоханули», заказ выполнили. Вот этого Синодала уже принесли к Тамаре в гробу, и она над его мёртвым телом горем убивается...

 Между прочим, почти каждый собеседник в ЮАР обязательно спрашивал меня: что такое эта ваша Чечня, и почему она для вашей страны так важна? Я всегда отвечал им, что для их страны Чечня ещё важнее. Не было бы Чечни, так и ЮАР вовсе бы не было. Ведь именно жители этой маленькой горной республики заставили всех купцов Европы придти к заключению, что лучше 100 раз сплавать в Индию маршрутом, огибающим Африку ( а затем и создать базы снабжения в Кейптауне, Дурбане итд.), чем пройти один раз караваном (с любым количеством охраны) напрямики, но зато вблизи от мест проживания этих самых абреков. Я, исходя из своего личного опыта всего лишь совместного проживания с посланцами (и, вероятно, не самыми худшими) этого самого «гордого народа»  в студенческом общежитии, смею заверить любого, что европейские купцы были правы на все сто. 

...Так вот смех в том, что этого убитого (по заказу Демона) жениха Тамары (Синодала) на самом-то деле в этом гробу нет. Высокооплачиваемый Заслуженный или Народный артист, что пел его роль в предыдущем акте, давно ушёл и пьёт дома чай (или ещё что-нибудь). А в гроб вместо него положили в антракте «дешёвого»,  (3 рубля за вызов) студентика, так что Тамаре вроде бы и убиваться не с чего по большому счёту.

Однако на этот раз Тамара так разошлась в своих страданиях, что слегка толкнула горящую в гробу свечку у самого лица «студентика-Синодала». При этом эту свечку так наклонила, что горячий, расплавленный стеарин со свечки стекает и капает студентику прямо на лицо, отчего тот в гробу всё время дёргается на потеху зрителям.

Помошник режиссёра заметил непорядок и немедленно принял меры: подкрался в боковой кулисе почти к самому гробу и громким шёпотом (в театре умеют) говорит хористу, что ближе всех к гробу стоит, указывая при этом на этого хориста пальцем (чтобы вдруг какой-нибудь ещё путаницы на сцене не возникло): «Задуй свечу! Задуй свечу!».

Однако и студентик этот шёпот тоже слышит. С громким: «Ага! Понял», - он приподнимается, садится в своём гробу, задувает злодейку-свечу, затем укладывает (как учили) руки крестом на груди и снова ложится назад в гроб.
 
                - 5 -
Учу музыке. В завершение каждого урока обязательно спрашиваю: “Eсть ли какие-нибудь вопросы?”  Знаю, что молодые души моих учеников всегда просто полны ими, и вопросы немедленно последуют.

Вопросы, на которые я отвечал сегодня:

1. А как Вы порезали своё ухо?
2. Почему мама любит моего брата, а меня не любит?
3. Почему у моей сестры растут волосы подмышками, а у меня не растут?

                - 6-

Жизнь сложилась так, что чуть не с малых лет учу других петь (в детском саду, школе, университете, оперном театре итд.), хотя сам не пою – сапожник без сапог.
Просто знаю, как это делать, и всегда о работе голоса вольно или невольно думаю, да наблюдаю, как другие им пользуются.

Будучи солдатом, обратил внимание, что манера подачи устных команд в армии мне очень напоминает гавканье собак: тот же посыл в голосе, в общем та же техника исполнения да и эмоциональный заряд, при этом, видимо, тот же самый. Я не хочу сказать, что это плохо или хорошо. Может быть, именно такой способ передачи определённой мысли ( если, конечно, слово «мысль» вообще применимо в данном контексте) и хорош для больших расстояний при маленькой вероятности быть понятым хотя бы наполовину. Не о том речь.

Мне просто всегда было интересно: понимают ли и другие вокруг меня, что к ним обращаются на собачьем по сути дела языке, пусть и насыщенном какими-то гласными и согласными? И вот однажды я получил великолепный ответ на этот вопрос.

В какой-то огромной воинской части на Дальнем Востоке решили провести наш (артистов из столицы) концерт прямо под открытым небом. Ночью состыковали несколько грузовиков с откинутыми вниз бортами – вот вам сцена. Несколько автомашин и танков (у них аккумуляторы помощнее) зажгли фары – вот вам отличное освещение. А несколько (в темноте так выглядело)  тысяч солдат расселись по склонам холмов вокруг нас. И с одной из солдатских групп пришла на концерт и их огромная, с головой, как у телёнка собака. Эта собака сидела близко к сцене и все артисты, похоже, только на неё и смотрели. Всё потом рассказывали, как эта умница реагировала на шутки, музыку, песни: то одно ухо кверху подымет, то другое, то назад с удивлением отпрянет итд.

По ходу концерта исполнялась «песня о солдате и приказе» из оперетты Новикова «Василий Тёркин»: «...Ни влюбиться, ни жениться он не может – нету прав. Ни уехать за границу от любви, как бывший граф...» И вот, когда наш баритон доходил до слов: «На войне ни дня, ни часа не живёт он без приказа...», я (пианист) должен был вскочить из-за рояля и ему этот самый приказ «прогавкать»: «Рядовой Тёркин, смирнооо! Напра-, нале-, ооотставить! Круууугом, шаааагом марш!» И Тёркин (всегда под бурю аплодисментов) уходил со сцены, на ходу допевая песню.

Однако на этот раз ни «Тёркин» не ушёл, ни аплодисментов не было, потому что случилось другое: когда я вскочил и (подражая моим на всю жизнь запомнившимся отцам-командирам) «пролаял» все полагающиеся команды, вслед за мной вскочил на ноги и этот самый телёнкоподобный пёс, который все мои команды «Тёркину» СЛОВО В СЛОВО немедленно продублировал. Пожалуй, у него эти команды даже лучше и чётче получились, и уж точно намного громче (хотя ему микрофон, естественно, никто не ставил). Все, - и в «зале», и  на сцене, и за сценой - валялись вверх ногами, и продолжить концерт удалось только через несколько минут, да и то с неожиданными взрывами хохота в «неподходящих» местах.

Так я неожиданно получил доказательство схожести вроде бы разных, а по сути дела, очень близких языков.



                - 7 -
 
«Нельзя дважды войти в одну и ту же реку» - это все знают. А вот сколько раз можно построить одну и ту же стену? Не знаете – считайте.

“Солдатом в Ростове служил” я в невероятно холодную зиму:  минус 43 в течение чуть ли не двух месяцев, причём со страшными пылевыми бурями – снега почему-то вообще не было. Вероятно, этим и можно объяснить эту невероятную историю.
(Начальство отсиживалось в тёплых домах и на мороз  выходить не желало. Все команды проходили по телефону, отчего очередное «как всегда» и вышло).

В соседнем за нашей частью дворе находилась высоченная радиомачта. И вот потребовалось кому-то , чтобы разделяющая наши дворы кирпичная стена была на 10 метров дальше от этой радиомачты. То ли стена поглощала её радиоизлучения, то ли радиоизлучение было опасно для людей – не знаю. Знаю, что поступил сверху приказ: «Передвинуть стену на 10 метров». Дали мне и другим «бойцам» по лому и лопате, и за пару дней мы с этой длиннющей стеной разделались подчистую – с землей  её сравняли.

 Теперь нужно новую стену построить, сместив её с прежнего места на 10 метров.  Её и сместили, и построили. Да только отступать армия не любит – построили её не на 10 метров дальше от радиомачты, а наоборот: на 10 метров БЛИЖЕ к радиомачте.

Начальство недовольно, дало нашему майору взбучку и объяснило, что двигать стену нужно было не на 10 метров вперёд, а на 10 метров назад. И что теперь?

 – Правильно. Мы эту новую, только что построенную нами стену в соответствии с приказом сломали, и, отступив на приказанные 10 метров, построили новую стену где?

– Опять правильно! Мы, конечно же, отступили на 10 метров назад от только что построенной нами стены, то есть построили её опять именно там, где она раньше и стояла до начала всей «операции».

Ну тут уж высокое (но далёкое) начальство взъярилось. Дало и майору, и полковнику нашему такой разнос, что оба прибежали в казарму, как миленькие, и сами, своими руками отмеряли «20 метров назад». (Потому как им по телефону сказано было: «Не 10, а 20 метров назад нужно было отмерять от того места, где стена стояла». Да не объяснили при этом: КОГДА ИМЕННО СТОЯЛА?.)

Короче, стена опять сломана и опять построена, но теперь построена уже прямо вплотную к казарме. Часовой больше ходить между стеной и казармой не может – автоматом за кирпичи цепляется. А охранять ему, поверьте,  очень даже есть что. Так что нельзя без часового никак.

Поступает приказ – немедленно отодвинуть стену  (теперь  уже от казармы на эти самые окаянные 10 метров), и наши отцы-командиры рады бы его выполнить. Но за все эти «перестройки» сколько мы кирпича перебили и с мусором выкинули, сами подумайте? Следовательно,  кто и откуда нам другой кирпич даст ? (Это вам не сегодняшний строительный бум, на дворе  были 70е.)

Но «в армии приказ не обсуждается, а выполняется». И мы его выполнили «беспрекословно, точно и в срок». Ночью вся часть  (человек 1700 – 1800) была поднята по тревоге.

«Огни не зажигались, команды отдавались шёпотом и исполнялись бесшумно» - совсем как в фильмах, что нам иногда в клубе крутили. «Бесконечная вереница солдат устремилась в проход, проделанный сапёрами». (Оторвали 2 доски на заборе какой-то стройки в паре сотен метров от наших казарм, а потом, конечно, опять на место приколотили. Сторож, наверное, был «прикормлен», вряд ли ему не дали бутылку для «сугрева» в ходе этой ночной «операции»). Короче, помножьте 1700 на 6 кирпичей (что каждый должен был согласно приказу вынести), а потом эти 10 200 ещё раз помножьте на  3 рейса (или «рейда» - я не уверен, как именно такие разбойничьи налёты по армейскому уставу полагается называть), что были проведены прежде, чем был дан «отбой тревоги» и нам разрешили продолжать спать.

Представьте себе изумление строителей и их начальников, когда они наутро обнаружили, что все 30 000 кирпичей, завезённые на стройку накануне, внезапно «испарились» буквально бесследно. Прибывшая милиция не смогла обнаружить новых отпечатков колёс на территории. Громко (наши слышали) удивлялись: «Ну не на руках же их вынесли!»   

                - 8 -

Русских в ЮАР до сих пор, через сто с лишним лет после Англо-Бурской войны 1900-1901, очень любят, потому что Россия им помогала, и много русских добровольцев приехало воевать на их стороне. Даже знают и поют русские песни, хотя я, к примеру, чуть не упал со стула, услышав разудалое, полное молодого, весёлого задора исполнение нашей грустной песни «Однозвучно гремит колокольчик» местным школьным хором.

А вот англичан до сих пор ненавидят, потому что те уморили в концлагерях (задолго до Сталина с Гитлером) большую часть белого населения, чтобы ЮАРовцы своим партизанам не помогали и едой бы их не снабжали.

Гитлера же любят за то, что он чуть было не расколошматил Англию (жаль, что русские с американцами помешали ему  в таком хорошем деле). Я даже жил рядом с роскошным подземным комплексом, где собирались спрятать Гитлера после 1945.

И вот почти после каждого моего концерта в любом городе ЮАР ко мне обязательно подходили местные эксперты в вопросах истории и геополитики, и задавали они мне всегда один и тот же вопрос: «Как ты думаешь, Владимир, смог бы Гитлер победить в войне, если бы он не повторил ужасную ошибку Наполеона – ведь оба додумались напасть на Россию в Июне, в самый разгар ваших страшных морозов. Будь Гитлер поумнее и повыдержание, и дождись он хотя бы Декабря, когда уже кругом жара – разве смогли бы вы оказать его армии такое же сопротивление...»

Все мои попытки объяснить, что у нас в Северном полушарии времена года – «наоборот», и как раз в декабре-то самые морозы и начинаются, заканчивались одинаково: люди только крутили головами и понимающе перемигивались. Они сразу же понимали, что мне на всю жизнь «промыли мозги» советской пропагандой. Поэтому я, конечно, так и буду бессовестно врать до конца моих дней, как эта пропаганда делала, даже насчёт времён года в моей родной стране.
Ведь у них эта чушь, насчёт Гитлера с Наполеоном, даже в школе так же преподается (от сыновей узнал, когда они там, в ЮАР, историю проходить стали).


                - 9 -
 
Высокие эксплуатационные качества противотанковых и общего назначения мин советского производства давно уже сделали их незаменимым средством в деле разрешения любых национальных и межнациональных конфликтов. А лёгкость их приобретения в сочетании с нашей готовностью любого по-братски научить их использованию принесли им широчайшую популярность во всём мире. К примеру, в ЮАР до сих пор фотографиями и описанием всех типов этих мин украшены стены школ, больниц, вокзалов и других объектов, которые нынешние Нобелевские Лауреаты Мира и Почётные Граждане самых респектабельных городов совершенно не стеснялись минировать, когда шли к власти.

Это обстоятельство заставило  ЮАРовцев искать какое-то нестандартное решение, и они нашли  его в «стандарте на дорожное покрытие». По принятому закону оно должно обеспечивать невозможность закладки мины – ни пробурить, ни проковырять его нельзя - такое твёрдое и крепкое. А для того, чтоб легче было разбираться с желающими что-то под дорогу заложить, на любом отрезке любой дороги страны должна быть обеспечена безопасная посадка любого военного самолёта, вплоть до реактивного истребителя. То есть, везде всегда едешь по середине взлётно-посадочной полосы, а по сторонам от тебя ещё полно места для крыльев и рулёжки.

Только в ЮАР я видел такие дороги и очень милый обычай: если ты по каким-то причинам плетёшься со скоростью всего лишь 120-130 км в час, а тебя догоняют люди, которые едут нормально (150 – 200), то ты должен немедленно свернуть на обочину (не снижая своих 130, разумеется) и ехать по ней, пока нормальные мимо не проедут. А те, в знак благодарности, тебе обязательно 3 раза аварийными сигналами за это мигнут. Пытались местные меня отучить от моих черепашьих манер на дороге: усадили за руль, а рядом инструктор вдавил за меня педаль в пол, чтоб я постепенно привык к нормальной езде. Но тут на беду с какого-то ранее убитого на дороге зверя взлетела сова (дело ночью было) размером с хорошую собаку и тотчас превратилась в облако перьев и огромное пятно крови на всё лобовое стекло. Все поняли, что я безнадёжен – отвязались.

А теперь сопоставьте эти дороги и скорости с тучами зверья: антилоп, зебр, обезьян, страусов, домашнего скота (там их держат и откармливают на воле – мясо и молоко совершенно другие получаются). Слона какого-нибудь или носорога полиция, конечно, прогонит или пристрелит тут же на обочине в крайнем случае, но за всеми же остальными не уследишь. (Пример: во время велосипедной прогулки выскочил из кустов страус и пытался отбить у меня жену. И я вам скажу, что в принципе шансы у такого двухметрового красавца для подобного дела отличные. Пусть у любого из нас-мужиков голова и зарплата побольше чем, у этого нахала, но как он танцует – тут нам делать нечего. А уж когда он выложил свой главный козырь – тут уж даже стыдно было думать о сравнениях). Короче, чтоб от этого зверья спастись, повсюду в ЮАР натянуты ряды и ряды колючей проволоки, где бы ты ни был – и она тут же родимая. Люди миллионы делают на её производстве, и всё равно, наверное, не хватает.

И вот отправляю я тёще (кто не знает – смотри на сайте раздел  «О тёще»)  в Пермскую область кучу наших ЮАРовских фотографий и спрашиваю, не хочет ли она нас в ЮАР навестить? Ответа нет. Звоню. Фотографии получили? – Да,  получили. Хотите приехать? – Нет уж, спасибо. И затем «со значением»: «Знаю я, знаю, где вы живёте, и как вы живёте,  тоже знаю! Смотрю каждый день на ваши фотографии и плачу, остановиться не могу. Что ты сделал с моей дочерью и внуками?! Сколько тебе за это заплатили твои хозяева?! Теперь ещё и меня туда привезти потребовалось?».... короткие гудки.

Думал, спятила женщина от разлуки с дочерью, наверное. Ан нет. Оказалось, что я просто не учёл специфики Пермского края, где, наверное,  каждый второй или бывший сиделец, или надзиратель, или охранник какого-нибудь учреждения, где вместо «товарищей», одни только «граждане» срок (или контракт) отбывают. Вот они-то и объяснили тёще, что это  за «фон» (эта самая колючая проволока) ясно просматривается на заднем, а то и переднем плане КАЖДОЙ из наших фотографий, и что бы это могло, следовательно, означать.


                - 10 -
                О зрительской наивности.

Одна популярная певица решила позабавить работниц Карачаровского Механического завода и спела им частушку:
«Мой любимый (указывая зрителям на меня, я ей аккомпанировал на аккордеоне) всё мне клялся: «В рот спиртного не берёт».
Заглянула в воскресенье – ухом землю достаёт».
Сама-то уехала тотчас же на другой концерт, а  меня на полном серьёзе схватила толпа женщин и насильно поволокла к какому-то там «замечательному наркологу», который уже многим  из них помог (вытащить мужей из постоянных запоев). Моим «сказкам», что я вообще не пью никто, конечно, не поверил. Все они меня всё убеждали «понять и осознать, как мне в жизни повезло оттого, что меня полюбила такая Женщина с большой буквы» (а мы с ней, кстати, даже и не знакомы). И это не глупость, и не наивность. Люди так устроены: кого любят, тому и верят. Никем не любимый артист просто не может выжить на сцене – он с голоду умрёт, или профессию сменит. Поэтому всех артистов обязательно кто-то любит (и всему верит при этом).

Меня как-то попросили подвезти Василия Ланового в Мосву из Тамбова. Он мне по пути рассказывал, что гаишники боятся у него отбирать права, всерьёз считая Генерал-Полковником, Маршалом итп.(смотри его фильмы). Всё уговаривал меня отмочить какую-нибудь хохму (дело было под Новый Год) на ближайшем посту ГАИ, чтоб проверить, как это работает. Я тоже Ланового люблю, но побоялся – меня-то гаишники на экране не видели. А вот необыкновенное доверие к себе, я, как всякий артист, постоянно встречал, и это не только лестно и приятно, но и по своему плохо.

Дело в том, что как молекула воды в организме везде умудрится побывать (сегодня в клетке мозга, а завтра в мочевом пузыре), так и артист везде в конце концов непременно окажется. Сегодня он в Калининграде, а завтра на Камчатке; сегодня в Институте Ядерных Исследований, а завтра в школе для умственно отсталых; сегодня «в коридорах власти», а завтра в коридоре тюрьмы (спасибо, не в камере).
И везде хорошие люди (плохие-то нас не любят) с тобой говорят о наболевшем (как со случайным попутчиком в поезде) да такие вещи, которые родной жене скорее всего побоятся сообщить от греха подальше. Ни один президент или, скажем, генерал КГБ не знает о своей стране то, что артист знает – подчинённые со страха умрут такое им докладывать.

И если каждый рассказчик уверен, что это именно ему вот почему-то не повезло:  это он просто в плохом месте работает, или в его городе случайно оказались плохие власти, или случайно прокурор неудачный ему попался со следователем-мошенником, итп. то у артиста на этот счёт никаких иллюзий нет и быть не может – этих же историй (причём точно таких же), ровно столько же, сколько встреч с людьми. И вывод-то только один: если на твоей земле из года в год производится «прополка наоборот», то есть все хорошие растения умышленно искореняются, а сорнякам дают «зелёную улицу» (поливают, рыхлят, питательными удобрениями засыпают) – добра не жди.

А уж когда выясняется, что «на твоей земле» означает не только в твоей стране, но и  вообще «на твоей планете» (та же шайка повсюду творит  то же самое), то тут уж многие, как известно, говорят, что «без анестезии им не выжить», и всерьёз принимаются за наркотики с алкоголем (даже имея миллионы на счету). Ведь слова «честный, работящий (за бугром «perfectionist”, “workaholic” и пр. из этого ряда) сегодня считаются ругательствами и ОФИЦИАЛЬНОЙ причиной для увольнения с работы, не говоря об отказе в трудоустройстве.

Через пару лет после «привода к наркологу» с удивлением убедился, что я и сам такой же наивный и глупый, как эти женщины с Карачаровского. Мне (профессионалу-то сцены) самому на протяжение нескольких месяцев гастрольной поездки было необыкновенно хорошо и спокойно от того, что рядом со мной был ... Ленин. Не однофамилец, а тот самый, «человек века ХХ». Не скажу, чтоб меня вдруг из-за этого потянуло написать заявление о приёме в КПСС, но я просто физически ощущал огромное уважение к этому человеку (играл его, видимо, очень талантливый парень с Таганки Володя Фоменко без грима, картавости и прочих атрибутов борца с политическими пГаститутками ), который знает не хуже меня, что когда-то опрокинутая им страна так и катится кубарем под откос. Однако при этом он почему-то абсолютно уверен (и в тебя вселяет эту свою уверенность), что всё ещё можно как-то поправить, в то время, как мне и другим простым людям вокруг кажется, что всё происходящее  - это уже полный п.здец.

 Думаю, что и вы бы почувствовали совершенно то же самое, если бы кто-то на ваших глазах обращался, как к провинившимся школьникам, к полному залу реальных, облечённых силой и властью людей: работников обкомов-райкомов, партийных школ, карательных учреждений итд (кто ж ещё придёт на концерт, посвящённый ....здисятилетию РСДРП). Небрежно сняв пиджак, и спокойно глядя им в глаза, он объяснял им, что «никто не может скомпрометировать коммунистов, если они сами себя не скомпрометируют; никто не может разрушить возглавляемого ими государства, если они сами же его не разрушат; и никто не сможет разворовать их страны, если они сами же её не разворуют».

 Это была удивительно интересная композиция (называлась «Так победим»), составленная кем-то из хорошо знающих материал людей: все слова до единого – подлинный, дословный ленинский текст. Цензуре и критикам «делать было нечего», не Ленина же запрещать и корректировать? А в  застывших от ужаса глазах старых коммунистов (их обычно на первые ряды усаживали на этих «торжественных мероприятиях») всегда читался один вопрос: всех сейчас прямо в зале расстреляют, или всё-таки сначала во двор выведут?

Не знаю, было ли это гениальной хохмой (вряд ли), или у бедной старушки просто крыша поехала и она (на одном из наших концертов) вообразила себя опять в своём кабинете, разбирающей персональное дело очередного проштрафившегося коммуниста, но она вдруг встала и (обращаясь к «Ленину», но не назвав его при этом по имени) заявила: «Я вот тут всё внимательно прослушала, и у меня сложилось крайне негативное мнение о руководимой Вами организации!»

               
                - 11 -
                Дегенерат – что это такое?


В зале «Охотничье Хозяйство» Будапештского музея все стены увешаны головами животных с оскаленными зубами. Внизу надпись: «Увидев животных с такими зубами (а зубы-то кривые) – немедленно их отстреливайте. Они - дегенераты!»
Очень расстроился  - у меня самого зубы ну в точности такие же.

Напомню: кто такие дегенераты?  Вот сидите вы на пляже, и вокруг вас ребятки куличики из песка делают, а один мальчик бегает и всем эти куличики с наслаждением растаптывает. Или вышли другой раз девочки с котёночком на улицу погулять, а к ним парни-подростки какие-то подошли, и один из них этого котёночка хвать из одеяльца за хвост да об  бетонную стену головой трах –  у того и мозги вон. Или один дядя взял да в вагон метро бомбу подложил. Или вот другой дядя возглавил страну населением в 8 миллионов, а потом приказал 7 миллионов из этих 8 убить, причём мотыгами – патронов жалко было, итп. Во всех этих случаях вы наблюдаете (если удалось остаться в живых, конечно) дегенератов в действии.

Нормальные, хорошие люди, хоть их «генератами» и не называют – всегда что-то хорошее производят, «генерируют». А дегенераты – уничтожают: и всё хорошее, и самих этих хороших людей.

При этом называть дегенератов плохими людьми ни в коем случае нельзя. По двум причинам:  1. Это строжайше запрещено действующим законодательством большинства цивилизованных стран.  2. Они (это доказанный медицинский факт) людьми не являются. У них от рождения, инфекции, травмы, наркотиков, алкоголя, ТВ, компьютерных игр и многих других установленных и неустановленных причин разрушена, либо вообще отсутствует лобная доля - большой отдел мозга, который и делает человека собственно человеком. В этой лобной доле находятся совесть, сострадание, любовь, способность предвидеть последствия своих поступков, итд.
Нет этого раздела мозга – нет человека, есть просто зверь, которого нужно бы немедленно ...(читай начало заметки).  Кому интересно – могут даже посмотреть современные томографические снимки мозга нормальных людей и сравнить со снимками мозгов врождённых убийц. Например, на   www.amenclinics.com

Решился поговорить об этом своём огорчении со всемирно известным экспертом как раз по дегенератам. (Голливуд и ещё несколько киностудий по его книгам даже фильмы поставили, которые затем на фестивалях победили). Свои книги он написал в результате многолетней работы одним из руководителей специального научно-исследовательского проекта ЦРУ «Гарвард»,  целью которого было раскрытие и изучение механизмов (разумеется, подлинных, а не заявленных в несерьёзных документах вроде конституций) формирования власти в государствах мира.

Переработав горы открытой (в конце каждой книги несколько страниц перечня источников) и, разумеется, закрытой информации проект установил, что существующие механизмы выдвижения и вхождения во власть «слуг народа» повсюду, включая сами США, до боли одинаковы. Выдвигаются, точнее выдвигают и продвигают наверх друг друга  люди совершенно одинакового типа – это люди с серьёзными, органическими поражениями мозга. Главное и наиболее общее, что их всех отличает - это их маниакальная жажда массовых убийств и полная неспособность предвидеть отрицательные последствия своих поступков. Кому интересно – кликните в “Google” Григорий Климов на русском, или «Degenerates rule the world» («Дегенераты управляют миром») на английском.

Поскольку эти поражения мозга обычно вызывают у больных (этими поражениями) чувство неопределённости их сексуальной ориентации (они же могут получить оргазм только от убийств и садизма), дегенераты обычно тесно связаны с кругами гомосексуалистов, которые давно уже превратились в мощнейшую политическую силу мира. Если сомневаетесь – сделайте очень простой тест: 1.Будучи в любой из «цивилизованных стран» скажите вслух, или, лучше, напишите хоть что-нибудь неприятное (для них) о гомосексуалистах. 2.(Для объективного сравнения) подойдите к любому полицейскому на улице и плюньте ему в лицо. 3. Затем расскажите честно, что вам в итоге обошлось дороже, и насколько.
Уверяю вас, в будущем вы всегда будете только плевать в лицо полицейским.

Сегодня всякий здравомыслящий человек ясно видит и понимает, что во всех этих парадах и прочем повсеместном  засилье гомосексуалистов движущей силой является не невинное предпочтение заднепроходного отверстия всем прочим отверстиям, а глобальный захват власти и тотальный контроль надо всеми нормальными людьми, которые должны массово уничтожаться на потеху и удовлетворение извращенцев-дегенератов, что и происходило, и происходит на наших глазах. Все эти «бессмысленные войны» тотчас же получают объяснение, если знать: кто и зачем их устраивает.

 Кстати, получив такие, казалось бы, интереснейшие результаты, правительство США исследования эти почему-то тотчас же свернуло и засекретило.

Звоню в Нью-Йорк Климову. Спрашиваю: что человеку, по его мнению, следует делать, если он вдруг узнал о себе (этот человек), что он– дегенерат. Климов отвечает: «Успокойтесь. Уж Вы-то точно к ним не относитесь». Я разочарован, я-то хотел серьёзный ответ услышать, а мне, как в анекдоте, говорят: «Врут все люди, врут, у тебя голова никакая не квадратная!» (Гладя при этом по голове рукой, описывающей этот квадрат).  Спрашиваю, какие же у него такие есть резоны, чтобы меня (никогда не видев) заочно, по телефону продиагностировать, да ещё и с утешительным результатом? Насколько можно доверять такому диагнозу?» - Отвечает : «На сто процентов. Читайте мои книги внимательно: дегенерат по определению неспособен такой вопрос задать. Ему это даже в голову придти не может, так как в его мозгу центр критического отношения к себе напрочь отсутствует. Задав этот вопрос Вы автоматически исключили для себя возможность быть в то же время дегенератом».

Теперь полегчало, от сердца отлегло. А вот Климова дегенераты недавно в его Нью-Йоркской квартире убили. Теперь в случае чего спросить уже будет некого.



                - 12 -               

                ВО ЧТО ОБОШЛОСЬ МОЁ СКВЕРНОСЛОВИЕ



(История страшная, как у Гоголя, но подлинная. Буду рад, если кто-нибудь проверит – не думаю, чтоб она когда-либо в этом городе забылась).

Вспоминается мне незабываемое выступление старейшего дворника страны на Всероссийском совещании дворников.

СТЕНОГРАММА (дословное изложение): «Ну не  .б  твою мать! (Аплодисменты) Как  .б твою мать – так  .б твою мать, а как  .б твою мать – так  х.й!» (Овация. Все встают).

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД (зачитывается после каждого выступления):
«На мой взгляд, у нас всё еще наблюдаются определённые недоработки в системе оплаты работников жилищно-коммунального хозяйства. Приведу пример: Как работать – так дворник, а как премию получать –  так тут уже завхоз.»

Из сравнения двух этих текстов (вроде бы идентичного содержания) можно уверенно сделать вывод, что каждое слово мата (в сравнении с нормативной лексикой) является гораздо более ёмким и позволяет выразить практически что угодно набором из одних и тех же пяти слов. Причём, вас даже прекрасно поймут. (Конечно, только те поймут, кто знает заранее: о чём именно идёт речь).

Есть у мата большой недостаток – он быстро и необратимо замещает в нашем языке нормальные слова  (как раковые клетки замещают в организме здоровые). И вот уже нам всё труднее и труднее бывает найти нужное слово, потому что на ум по любому случаю приходят только всё те же пять слов.

Я, заметив это за собой, не отнёсся к этому явлению серьёзно. Подумаешь, ведь не буду же я в Берлине разговаривать с людьми на улице по-японски, а в Лондоне по-итальянски. Значит, если я каждый день вступаю в беседы с моими со-отечественниками, а они часто предпочитают именно мат, так и я не должен раздражать их своими по сути дела «иноязычными» для них словами «гнилого интеллигента». Мне это хорошо объяснил ещё старшина в армии: «Пока не научишься сказать свою просьбу по-человечески (то есть полностью на мате) – увольнительную не получишь!». Естественно (что мне стоит после немецкого с английским), через пару дней я эту увольнительную уже имел, и был поставлен в пример всему личному составу подразделения за «правильное понимание службы».

Однако здесь есть очень опасный поворот этой проблемы. Ведь мы всегда и обо всём думаем именно на том языке, на котором говорим. Если это наш Великий и Могучий или, к примеру, язык Шекспира или Гёте с Петраркой – то всё в порядке. А вот можно ли постоянно, изо дня в день думать на языке, состоящем из пяти слов, и не быть при этом идиотом? Боюсь, что вся наша жизнь доказывает – точно нельзя. Может быть, именно мышление (на всех уровнях нашего общества) на этом самом языке из пяти слов и даёт такие результаты, что мы сейчас вокруг и повсюду наблюдаем?   

Теперь пора поделиться моим незабываемым личным опытом, который убедил меня, что за собственным языком нужно строго следить. 

Отработав дневной концерт (я музыкант) в г. Зелёнокумске Ставропольского края, я решил позаниматься на рояле во Дворце Культуры. Это был наш последний концерт в этом городе, в 6 утра – самолёт в Мин.Воды, осталось только сложить вещи в чемоданы да лечь спать пораньше (ранний подъём, выезд в аэропорт был назначен на 4 утра). Дежурный по ДК на большой сцене мне поиграть не разрешил – там уже всё было приготовлено для какого-то торжества с танцами, но дал ключи от Балетного зала на 3м этаже. В этом зале две противоположные стены были сложены из огромных прозрачных стекол, а две другие – из зеркал. В середине стояло пианино, за него я и уселся учить сонату Листа.

А соната эта написана по известной легенде о Фаусте: как он продал душу дьяволу, а тот за это любые его желания выполнял. И вот я с полчаса уже эту сонату (про дьявола) играю, зачем-то глянул сквозь стеклянную стену и аж вздрогнул – ничего себе совпаденьеце! На краю горизонта появилось огромное тёмное облако, да при этом клубится, всё время меняя форму, и в данный момент на меня смотрит страшнющий Мефистофель (дьявол), каким его в оперном театре гримёры всегда делают – с козлиной бородой, рогами и огромными страшными глазами с оскаленной пастью. Мне как-то неловко стало, что я облака какого-то испугался. Поэтому, продолжая играть, я к нему обрашаюсь: «Ну что! Думаешь испугал? И не надейся. Сейчас ХХ век и никто тебя не боится. Я себе сижу в сверхпрочной бетонной коробке, за толстенными стеклянными стенами и тебя, дорогой, я в рот е....»

Вот тут бы мне подумать как-нибудь повежливее. Например: «Господин Мефистофель! Мне, глядя на Вас, вспоминается, что я Вас вроде  бы однажды уже контактировал в традициях Клинтона и Левинской...», а ещё бы лучше мне было вообще на музыке в тот момент сосредоточиться. Однако я то, что выше написал, всё-таки подумал, да, небось, ещё и вслух сказал, хотя и не уверен в этом.

В эту же самую секунду стеклянные стены с одной стороны вылетают из своих стальных гнёзд, летят через зал, разбиваясь по пути о колонны в его центре, а плиты перекрытия над Домом Культуры (то-есть плиты, образующие его крышу, уж не знаю какая «дикая бригада» этот ДК так строила) смещаются со стен, на которые опирались своими концами и начинают одна за другой падать (длина каждой плиты метров 5 с половиной, ширина около 1.2, а вес где-то под 2-3 тонны). Причём, лежали-то они горизонтально, а теперь (после того, как одна сторона съехала со стены) падают-то они уже в вертикальном положении, и пробивают все этажи насквозь не хуже авиа-бомб. Я  при этом почему-то жив и невредим, но в зал хлещет дождь с градом  и продолжается эта вакханалия до часу ночи.

Дежурные поили меня чаем и всё радовались, что эта «развалюция»  случилась раньше, чем люди пришли на вечер с танцами. Уж тут бы жертв было!

 Прекратился внезапно дождь, замечательная тёплая летняя ночь на дворе. Кругом кромешная тьма –  электричество вырубилось. Только свечки кое у кого за окнами.  Пошёл я «домой», то–есть  в гостиницу. Все улицы усыпаны поваленными деревьями. Автобусы, да и вообще никакой транспорт не ходит – полное безлюдье и тишина. Я днём мог бы найти дорогу к гостинице, а в темноте – ничего не узнаю. Иду наугад, «на автопилоте». И тут совершенно удивительная картина: над дорогой летает огромный рой жуков-светлячков. Мы ловили таких недели три назад в Сочи, но потом они исчезли (стало холодать, у жуков сезон закончился). А тут вдруг и намного позже, и холоднее, а они таким огромным роем летают, да ещё и громко зудят при этом, чуть ли не как пчёлы. Прямо своим глазам не поверил. Дай-ка, думаю, подойду к ним, да поймаю нескольких – где-то читал, что партизаны во Въетнаме ими себе дорогу освещали. Сделал несколько шагов к ним...

И тут чей-то мужской голос мне спокойно говорит (откуда – я не понял),  как будто меня тут в 2 часа ночи давно уже ожидает: «Туда не ходи! Это высоковольтная линия упала». Кто меня предупредил, кому спасибо сказать – так и не увидел.

Пришёл в гостиницу уже в начале  четвёртого. Позапихивал в полной темноте всё (что нашёл) в чемоданы, а что не нашёл – так там и осталось. В аэропорту вспомнил, что отлично припрятал в номере гостиницы все свои деньги (чтоб не спёрли, пока я на сцене – это уже повсеместной традицией стало артистов обворовывать). И положил я деньги в такое замечательное место, что ещё подумал: « Ни одна собака тут их не найдёт!» Вот вспомнить бы после всех переживаний: что это за место было, да ещё бы не в аэропорту вспомнить, а до сдачи номера в гостинице. Да уж ладно, за науку людям всегда всю жизнь приходится платить. Как Тёркин говорил: «Жив остался – не горюй! Это – малый сабантуй». Зато сквернословить теперь зарёкся.


                - 13 -

Среди вокалистов бытует мнение, что загружать свои мозги – это только голосу вредить. Некоторые говорили мне это в шутку, а некоторые писали на меня доносы начальству всерьёз. «Новый хормейстер не понимает самой специфики вокала: всё нас чему-то учит и учит, забивает нам головы, вместо того, чтобы дать нашим пустотам резонировать, производя  красивый, мощный звук» (перевод с английского оригинала – мой собственный  В.Д.).

Может быть, в этом какая-то доля правды  и есть. Но иногда эти самые пустоты забавно работают на сцене.

1. Концерт выпускников прославленной консерватории, полон зал народу. Потрясающей красоты и силы бас должен исполнить Рондо Фарлафа из «Руслана и Людмилы» Глинки – блестящая, виртуозная ария на «сверхзвуковой скорости». Слова должны вылетать, как из пулемёта, не дай Бог о чём-то постороннем подумать во время пения – немедленная авария гарантирована. И тут завистники-вредители «дружески» просят баса «не спеть случайно довольно частую ошибку исполнителей в этой арии: слова «ни сопли, ни вопли», вместо «ни стоны, ни мольбы тебе не помогут» (Фарлаф мысленно обращается к Людмиле). Ну и, конечно, как вредители перед самым выходом ему сказали, так наш бас и спел в самом же начале.

Народ в зале хохочет: шутка –то давно известная, с бородой. А профессор этого баса на сцену прибежал и, сложив руки рупором,  повторяет из-за кулис: «Слова переставь, слова переставь». Бас, продолжая своей пулемётной очередью слов зал поливать, чуть-чуть своему профессору головой кивает: «Слышу, мол, знаю свою ошибку. Сейчас заменю слова во втором куплете, когда до этого места дойду».

Однако, дойдя до этого же места во второй раз, слова он не заменил, а просто ПЕРЕСТАВИЛ –  то есть  в точности сделал именно то, что ему профессор сказал («переставь» вместо «замени»). Теперь это уже было: «Ни вопли, ни сопли».


2.   Премьера «Евгения Онегина». Онегин обращаясь к Ленскому должен спеть : «Ты не танцуешь Ленской, что с тобой? Чайльд Гарольдом стоишь каким-то»
Однако такое трудное имя из памяти «Онегина»  куда-то вдруг выпало, а музыка-то ждать не будет, пока вспомнишь. Вот и пропустил бедный баритон «Чайльд Гарольда».
Зрители в результате услышали: «Ты не танцуешь Ленской, что с тобой?» Многозначительная пауза и затем: «....Стоишь каким-то!» 

Но и Ленский «в долгу не остался». Вместо трудного слова «сатисфакция» (требование удовлетворения – вызов на дуэль) он спел Онегину: «Онегин, Вы больше мне не друг! Быть близким с Вами я не желаю больше, и ДЕЗИНФЕКЦИИ я требую!».


                - 14 -

Итальянцу-настройщику пианино в ЮАР понравилось, как я играю итальянские песни. Попросил записать их для него на кассету, что я и сделал.
Его заказчице, знаменитой в ЮАР пианистке (у неё даже своя постоянная программа на ТВ была) записи тоже понравились, и она пригласила меня сыграть концерт в её собственном, личном концертном зале, построенном  во дворе её дома (такие люди там в тесноте не живут).

Когда я приехал, она, подавая руку,  представилась: «Анна Бендер». Я , естественно, вспомнил нашего Остапа Бендера. «Почему Вы  улыбнулись?»-тотчас же спросила она меня. Ну не стану же я объяснять ей, что у неё точно такая же фамилия, как у знаменитого на всю мою страну мошенника? Говорю, что-дескать мне просто очень стало приятно от нашего с ней знакомства.

После концерта пригласила она меня в свой дом на ужин, провела по залам и комнатам. Повсюду на меня смотрел с картин и фотографий  красивый, высокий мужчина  в военной форме полковника на большинстве из фотографий. «Это – мой покойный муж» - сказала она. - «Он был исключительно образованным и талантливым человеком, у него были докторские степени в нескольких,  совершенно разных областях науки. К сожалению, мы мало были вместе, он очень много и долго работал за рубежом».

На прощание она надписала и подарила мне книгу, которую очень любил и ценил её муж, он привёз в ЮАР эту книгу из России (сама она и дочери всё равно не могут её читать – совершенно не знают Русского). Я поразился: как её муж мог «привезти книгу из России», если всем ЮАРовцам всегда был строжайше запрешён въезд в СССР, и «никаких отношений с расистами» у нас в те годы не было?

Она сказала, что не должна была бы показывать мне эту фотографию, но так и быть разрешает взглянуть разок. На фото был её муж в штатском с группой других мужчин на фоне МГУ им. Ломоносова. «Что он там делал?»,- спросил я её. «-Как он мог оказаться возле университета? Это же как раз такое место, за которым наши спецслужбы, наверняка, всегда внимательно наблюдали?»

«Он был много лет профессором этого университета» - ответила мне она. «– Но это - официально. На самом же деле он был резидентом нашей разведки в вашей стране, и на фотографии (на фоне МГУ) - он со своей разведгруппой»

Подаренная ею книга называлась: «Золотой телёнок» и «12 стульев» Ильфа и Петрова. Она знала, почему я улыбнулся, услышав её фамилию.


- 14 –


Был (надеюсь) у нас в стране обычай: когда кто-нибудь выкрикивал со сцены что-либо особенно приятное для власти, то все присутствующие должны были встать и долго-долго, причём, бурно аплодировать. «Компетентные» товарищи за каждыми аплодисментами пристально наблюдали, «брали на карандаш» тех, кто посмел первым прекратить хлопать в ладоши и затем «изымали их из популяции» - расстреливали. Все об этом знали, поэтому аплодисменты то и дело переходили из «бурных» в «нескончаемые».

Мне иногда доводилось участвовать в концертах для профессиональных убийц-террористов, которых по-братски обучал и готовил к действиям (захвату и удержанию власти в своих странах, откуда они приехали) наш Союз Нерушимый Республик Свободных. Некоторые из этих зрителей затем узнавали меня и хлопали по плечу «А помнишь?», встречая у себя (у них) в стране.
Ну и чему могли мы их научить, кроме того, что сами делали?

Приехали мы как-то раз на такой концерт, и среди нас какой-то актёр, кажется, из театра «Моссовета». Ну с  чем он может выступить перед чёрнокожей аудиторией, не понимающей ни слова по-русски? (То ли дело быть певцом, музыкантом, танцором или фокусником, наконец). Всё смотрел умоляюще на бригадира:может быть тот без выхода на сцену ему рапортичку подпишет? Но на этот раз бригадир был неумолим: хочешь «палку» для бухгалтерии – иди на сцену и работай.

Решили, что «Моссовет» пойдёт первым номером и прочтёт одно коротюсенькое стихотворение Маяковского. Зрители ни опомниться, ни соскучиться не успеют, как тут уже и музыка, и танцы с песнями начнутся. Как задумали – так и сделали. Выходит «Моссовет» и читает стихотворение (простите, начало помню только прозой), что он-де весь день работал, устал, выпачкался,  вспотел, но встал дома под душ – эту искусственную «тучку с дождиком» и (продолжаю стихами) «... постоишь под тучкой, выкупаешься всласть и думаешь: очень она правильная – Советская Власть!».

Думал «Моссовет» сразу же сбежать со сцены, да не тут – то было. Встаёт в зале какой-то жирафоподобный товарищ (маленькая-маленькая  головка на невероятно длинной шее), поднимает кверху палец и говорит, обращаясь почему-то к потолку: «Это пло палтию! Будем долго хлёпать!» И началась тут овация, и продолжалась она минут 10-15. Ни бедный «Моссовет», ни мы - все остальные уж и не знали, что делать.
 
Наконец, буря аплодисментов, иссякнув затихла. Пошли один за другим номера концерта, которые всегда пользовались успехом у любых зрителей (мы же знали, к кому едем). И что же? Зрители сидят злые. Никакой реакции и ни одного хлопка в ладоши до самого конца концерта. Так и ушли мы в тот раз, как артисты говорят: «Под топот собственных копыт».

А позже встретил я в «их» стране моего «однокашника» из Московской консерватории в «их» офицерской форме: в приличном чине и с более, чем приличной зарплатой. «Их» Министерство Обороны  поручило ему посеять «семена разумного, доброго, вечного» в души этих профессиональных, советской закалки революционеров-борцов с расизмом. Проще говоря – научить их  хоть чему-то в музыке, чтобы психологически переключить, приспособить их к новым условиям жизни, когда, по мнению «их» руководства, белых больше убивать уже не нужно, и вообще пора бы научиться  хоть что-то ещё делать.

Встретил я его в очень грустную для него пору. Чтобы получать финансирование от Мин.Обороны у «них» (во, дикари!) принято обязательно доказать, что предыдущие деньги потрачены с толком, и есть конкретные результаты. Ну а какие у него могли быть результаты? О том, чтобы эти обучаемые (точнее, «принципиально необучаемые») заиграли на муз. инструментах или запели бы – и речи быть не могло. Этот же контингент совершенно по другим параметрам в своё время отбирался. Надежды, на то что кто-то из них однажды сможет на слух отличить «Танец маленьких лебедей» от «Интернационала» также не было. Оставалось только одно – письменный тест, который подтвердил бы для министерства эффект от истраченных средств, то-есть заметно повысившийся культурный уровень этих «спецподразделений».

Увы, все тесты, какими бы они лёгкими ни были – каждый раз были полностью провалены. И в тот день, когда я своего приятеля встретил, как раз рухнула его последняя надежда: он в открытую предупредил (бывших убийц, а ныне начинающих «новую жизнь» музыковедов), что в финальном для их курса тесте правильный ответ всегда будет под номером 2: то есть они с начала и до конца теста должны будут ставить крестик в окошечке только с этим номером. Не помогло. И этот тест ПРОВАЛИЛИ ВСЕ! Из армии его уволили.


- 15 –

Я чуть не умер от смеха, когда заполнял первую в моей жизни трудовую анкету. Меня в ней на полном серьёзе спрашивали: «Были ли у Вас когда-либо колебания в проведении линии партии? Если были, то когда, какие и по какому поводу? Ответить подробно, при необходимости – на отдельном листе». (Меня, тогда 15летнего, взяли учителем музыки в школу за нормальные тогда 32 копейки = 50 центов США в час). Я тогда ещё не знал классического ответа: «Не было! Всегда колебался вместе с линией!»

Уверенный, что мне просто по ошибке дали устаревшую анкету времён Гражданской Войны, я с хохотом помчался в учительскую. «Ну где у нас в стране можно найти сумасшедшего идиота, который бы ответил «Да» на этот вопрос?» - спрашивал я всех, кто там был.

Внезапно один наш старенький учитель сильно схватил меня за плечо и затащил в пустой класс. «Не смей над этим смеяться!» - крикнул он мне – «В России было много людей, которые считали для себя невыносимым унижением подписать неправду. Они знали, что подписывают смертный приговор самим себе, но не могли поступить иначе.» Я не знал, что попал «в самую точку». Наш Филарет Афанасьевич - (Царствие ему небесное! Что бы у меня была за жизнь, если бы он не заставил меня пойти в музыканты?) – отсидел 22 года как раз за эти самые «колебания». Возможно, его «убедили» заодно сознаться  и в планах убийства товарища Сталина, как тогда было принято. Но настоящей причиной был именно его категорический отказ отвечать на этот вопрос в анкете.

Дегенераты у власти (см. «Дегенерат – что это такое?» и др. мои истории), вопреки мудрым правилам охотничьих хозяйств, сами «отстреливают» нежелающих жить по лжи «недегенератов». Они не могут терпеть у себя в стране и вообще в мире людей, которые ну ни за что не станут убивать невинных, участвовать в подлостях и несправедливостях. Право на жизнь (и, разумеется, на работу – без денег не проживёшь) дегенераты даруют лишь «гибким» людям. «Гибкий» на их языке означает: готовый по первому же их намёку (не приказу) согнуться и стать раком.   

Времена меняются, но не действия дегенератских правительств. Сегодня, через полвека я в очередной раз должен ответить на тот же по сути вопрос: являюсь ли я достаточно догадливым и «гибким» (см. выше), чтобы признать в письменном виде превосходство и правоту меня допрашивающих ( абсолютно неважно кого именно на этот раз: гомосексуалистов, коммунистов, негров или каннибалов)?
 
Дело в том, что если вы посылаете заявление насчёт работы в любой университет США, то к вам через пару недель (проверьте сами) обязательно приходит конверт с грифом «Лично. Секретно.» В письме вам сообщают, что ваши сведения о себе и документы произвели огромное впечатление, но всё же при этом остался один вопрос, на который вам предлагают ответить в соответствии c таким-то законом, (хотя вы, конечно, можете также и не отвечать, если не хотите).  Вопрос совершенно невинный: «принадлежите ли вы к каким-либо меньшинствам» или нет?

Поскольку после получения нескольких дюжин подобных «необязательных вопросов» у вас возникает полная уверенность в том, что отвечать необходимо (иначе переписка с вами просто прекращается), то вам легко догадаться, о чём именно вас будущие работодатели спрашивают? Не ожидают же они, глядя на ваше фото и читая ваши документы, что вы принадлежите к аборигенам-индейцам  или неграм,? (Тёмнокожие 63% тоже являются в США «меньшинством», чтобы объяснить предоставленные им  разные привилегии вроде безнаказанных убийств случайных белых прохожих «под влиянием внезапно нахлынувших расовых чувств»). Вывод: вас спрашивают, принадлежите ли вы к  так называемым «сексуальным меньшинствам», а именно  – к  гомосексуалистам (права педофилов, некрофилов, зоофилов итп. до сих пор ещё остаются ущемлёнными).

Чтобы проверить, действительно ли о педерастии меня спрашивают, я тут как-то раз «сознался» в телефонном разговоре (его, как известно, к делу не подошьёшь и, следовательно, ни с кого ничего потом не взыщешь), что «Да», принадлежу, но очень боюсь и просто стесняюсь об этом написать.  За это моё скромное, застенчивое  «Да» по телефону я тотчас, уже через несколько дней получил  бесплатные авиабилеты, отличный ужин в ресторане  и двухдневное проживание в одном из лучших отелей Лас Вегаса. Правда, на работу меня так и не приняли, поскольку я не сумел подкрепить свои слова реальным делом.

Ну и пусть. Зато по дороге домой я в самолёте сидел, а не стоял.

                - 16 –

«О Стране Наоборотии» - История 1я.

Хочется мне поделиться впечатлениями от «страны дураков», одним из которых мне посчастливилось быть. Но возникает вопрос: а что такое, собственно, есть дурак и, соответственно, страна ему подобных? Для каждого ясно-понятно, что дурак – это тот, кто думает и поступает не как нормальные люди (в первую очередь – я сам, разумеется), а совершенно наоборот. Однако, если же глянуть на нас оттуда (где этот «дурак» со своей страной находится) то что увидишь?  Вот то-то и оно-то!

И у кого больше резонов, и какую именно страну считать,  мягко выражаясь, - ненормальной – лучше и не пытаться судить.

Поэтому решил я рассказывать запомнившиеся мне истории просто о «Стране Наоборотии», где всё, естественно, наоборот.

Как я там оказался? Мне доводилось выезжать за рубеж, но каждый раз меня, почему-то предупреждали, что если я на шаг отстану от своей группы или, тем более, высуну свой нос из гостиницы без сопровождающих, то меня ( это ещё в лучшем случае) немедленно изобьют хулиганы. Помню, кто-то из наших выдающихся кинематографистов спросил во время нашего такого инструктажа в Доме Дружбы Народов: «А что, эти хулиганы уже вылетели раньше нас в Лондон, или одним с нами рейсом полетят?» Инструктор резонно ответил, что для нас тут в любом из этих случаев ничего не меняется.

Очень хотелось просто побродить однажды по этому незнакому нам миру, как будто в «шапке невидимке» – они же вокруг не знают, что я иностранец, и я увижу их жизнь как будто их глазами, изнутри. Но «мы» никого не впускаем (в СССР-Россию) без специального приглашения, а нас в ответ все другие страны к себе без такого же приглашения не впускают. А где это приглашение взять или дать, если кругом эти хулиганы, итд.? Замкнутый круг.

Вдруг подул «ветер перемен». Разрешили даже подавать на эмиграцию. Я имел возможность своими глазами видеть другие страны, а главное – видеть мою страну «их» глазами (иностранцев и наших же, вернувшихся назад в Россию из эмиграции людей, объяснивших мне огромную разницу между «адом и агитпунктом», то есть, между эмиграцией и турпоездкой). Мне повезло чуть не пол-света объехать, поэтому точно знаю, что нет на свете страны лучше России. Лишь одна у неё беда: бесконечная  «прополка наоборот» - беспощадное искоренение лучших своих людей в сочетании с мощной стимуляцией, созданием идеальных условий для сорняков-вредителей. «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна» - эта песня поначалу не выходила из головы.

Но, как в известной истории о авиапассажирах, попавших к каннибалам и съедаемых по одному на каждый завтрак, обед и ужин, пока очередь не дошла до русского – (он попросил дать ему пинок в ж.пу, затем достал из за пазухи автомат и перестрелял каннибалов: без пинка, извините,  мы – ну никак не можем), получил свой пинок и я. Даже целых 3 получил.

1й – от родной бухгалтерии: за весь год непрерывных гастрольных поездок я «загрёб» в итоге 16 (шестнадцать) долларов США, учитывая инфляцию.

 2й – от очередного отца нации, который учредил пособие «Для работников искусства и инвалидов с детства», этим лестным объединением он сразу прояснил мне всё моё будущее.

А 3й пинок я получил на конечной станции автобусов Москва – Аэропорт «Домодедово». Там где-то около 4х часов вечера группа бандитов с ножами терроризировала многотысячную толпу людей с чемоданами, детьми, костылями итп., - все опаздывали на свой рейс. Бандиты запрещали автобусам отправляться в аэропорт и приказывали всем пассажирам садиться в стоявшие вереницей легковые «такси» по «договорным ценам», которые были, естественно,  в сотни раз выше поездки на автобусе. Когда один из автобусов попытался всё-таки подъехать к остановке, бандиты проткнули ему ножами все колёса, а водителя выволокли и разбили ему лицо.    

Я подошёл к группе вооружённых пистолетами и автоматами милиционеров, спокойно наблюдавших с противоположного тротуара за этим издевательством. Я спросил их: «Вам не стыдно? Ведь вы же живёте на деньги (налоги) этих людей, и не хотите их защитить от бандитов!» По их виду я понял, что им стыдно и без меня. Один из них мне ответил: «Вон того бандита в светлой дублёнке с ножом видишь? Это - начальник моего отделения милиции, где я работаю». Я до сих пор уверен, что он мне не соврал.

Я почувствовал, что мне очень захотелось немедленно улететь, но из другого аэропорта ( тогда за рубеж только из «Шереметьево» летали).


- 17 –


«О Стране Наоборотии» - История 2я.

Одного лишь вашего желания, да разрешения на выезд из России совершенно недостаточно для «нового старта на новом месте». Нужно ещё найти кого-то, кто тебя (с нашей-то репутацией и известными традициями) к себе в дом (страну) впустит. И нашлось таких в Москве в пору моих поисков совсем немного.

Первую анкету мне предложило заполнить консульство Австралии. У них очень удобная система: за каждое «да» в анкете получаешь балл. Набираешь 150 и идёшь складывать чемоданы, пока тебе тем временем визу печатают. Однако вместо 150 баллов набрал я почему-то только 3, хотя очень старался. Но австралийцы хоть деньги с меня за это не взяли.

А вот канадцы с меня слупили больше, чем я за предыдущие 20 лет заработал, если бы все эти мои  рубли пересчитать на курс к рублю канадского доллара  в момент рассмотрения моего заявления. Им настолько понравилась моя кандидатура на иммиграцию, что меня проэкзаменовал по английскому языку аж сам вице-консул. Он мне сказал: «Я вижу, что Вы настоящий эксперт в Вашей профессии, а я – в моей. У Вас нет ни одного шанса выжить в англоязычной стране. Гуд бай!» Плакали мои денежки. Причём, как позже узнал из «их» газет – из-за моей недогадливости и скупости. После многочисленных жалоб переехавших в Канаду на вымогательство взяток, их спецслужбы выяснили, что за визу требовалось заплатить в среднем 7 000 долларов (правда, взятки вымогались служащими, нанятыми на местах – канадцы славятся и очень гордятся своей некоррумпированностью).

Недавно, кстати,  я провёл простой тест: спросил в Канаде наугад 50 человек в торговом центре: «Извините, какое сегодня число?» - ответить сумели двое, остальные ответили «Но Инглиш». Попросил знакомого преподавателя английского языка (диплом из Кембриджа) перевести на русский язык записи, сделанные в Канаде на моём телефонном автоответчике – «провалился» учитель, сказал только, что за такой английский, по его мнению, нужно сразу убивать.

Перечислять все отказы ни к чему. Скажу сразу, что очень меня захотели немедленно к себе взять только две страны: Камерун и Уругвай. Консул Камеруна, оказалось, давно уже мечтал открыть в своей родной столице музшколу. Он не стал мелочиться и предложил мне зарплату ровно в 1 000 больше, чем я имел тогда в Москве ( то-есть 16 000 в год вместо моих на тот год 16  долларов США). Он показал мне замечательные фильмы об этой очень красивой стране, и я бы поехал, если бы не упомянутые вскользь + 45 в тени при очень высокой влажности. Пошёл я в знакомую баню попробовать, и тут выяснилось, что, оказывается, уже после 8-9 минут пребывания в «Камеруне» начинает нестерпимо хотеться назад на родину, или хотя бы на Северный Полюс. 

А уругвайские ребята, думаю, не выполнили в тот момент какой-нибудь план по иммиграции. Нет бы им дать мне какую-нибудь анкету с баллами, да помурыжить хоть немного – тут бы я и был у них на крючке. Да куда там! -«Давай мы тебе прямо сейчас же в паспорт визу поставим, а хочешь – даже две или три шлёпнем.  И прямо от нас -  в аэропорт». Когда я попытался объяснить, что немного-дескать боязно (я ж на рояле играю, а не в футбол; да к тому же не могу испанского языка от португальского отличить – как я хотя бы дорогу в туалет буду спрашивать?) – мне сказали, что «рассуждать не нужно, а нужно, как вы-русские говорите: сразу головой в омут».

Я высоко оценил их успехи в изучении русского языка и русской души, но решил что «головой в омут» я могу и просто в любом месте Москва-реки, незачем переплачивать за авиабилеты в Уругвай ради этого. 

Были у меня и знакомые в консульстве ЮАР. Они мне прямо сказали, что ситуация очень сложная: идёт процесс передачи власти от белого к чёрному правительству, которому каждый новый белый в стране накануне предстоящих выборов...ну сами понимаете. Ну и кому в консульстве хочется потерять в ближайшем будущем работу из-за какого-то непоседливого русского? «Нет! Нет! Нет!» - сказал мне консул по-русски, не полагаясь на переводчика.

И вот в этой ситуации полной безнадёги я случайно помогаю незнакомой женщине занести в лифт пачку картин, купленных ею на Измайловском рынке. Оказалось, что она прямо сейчас уезжает из Москвы, а эти картины ей привезут позже её друзья, проживающие в этом доме. Спрашиваю: «Понравилось Вам в Москве?» - «Очень, очень понравилось! У вас столько замечательных художников, и столько картин. Я и сама рисую, но я – просто любитель». «А Вы не хотели бы в ЮАР побывать?» - спрашивает. Я говорю, что хотел бы, но это невозможно – у меня нет приглашения, и никто мне не даст его в такой сложный период перехода ... итд.
«Что за глупости?» - перебивает меня женщина, - «Наши законы ещё никто не отменял.»
Берёт свою записную книжку и вырывает листок размером в пол-ладошки (бумага в клеточку). Пишет на нём ТОЛЬКО своё имя и номер паспорта, затем слово «приглашаю.......». «Завтра зайдите в наше консульство и попросите  ЮАРовскую визу, только не забудьте, пожалуйста, своё имя вписать вместо точек, иначе Вы меня в неудобное положение поставите – я же не знаю, как Ваше имя пишется ». С этим мы и расстаёмся.

Я был совершенно уверен, что она сама не знает, о чём говорит, но терять-то мне было нечего. Наутро я зашёл в консульство ЮАР с этим клочком бумажки (ни тебе бланков, ни печатей, ни заверений) . Сотрудницы переглянулись, кто-то кому-то кивнул. Мне поставили в паспорт очень красивую визу-картинку со стоящими на задних ногах антилопами. На следующий день я летел в самолёте над Африкой.


- 18 –

«О Стране Наоборотии» - История 3.

ПЕРВАЯ В ЖИЗНИ НОЧЬ С АФРИКАНСКОЙ ЖЕНЩИНОЙ

Про африканскую страсть все, небось, слышали. А моя история аж про африканские страсти.
 
Говорят,  что мужчина забывает ночь с последней женщиной раньше, чем ночь с первой. Что до меня – так  я уж точно никогда не забуду свою первую ночь с африканской женщиной, а точнее мою первую ночь в Африке.

Мы с ней не были знакомы, она просто дала мне в Москве формальное приглашение в ЮАР, чтоб я мог получить визу (кому интересно – см. мои предыдущие истории о «Наоборотии»). Я никак не расчитывал опять с ней в ЮАР встретиться и, тем более, оказаться у неё дома. Поэтому летел с 6 000 долларов США бумажками в кармане, собирался жить несколько месяцев в гостинице, и ездить на прокатном авто в поисках работы. (В ЮАР трудоустройство автоматически даёт «постоянную прописку»).

Однако по прибытию меня внезапно схватили какие-то здоровые парни и куда-то поволокли, правда,  дружелюбно при этом улыбаясь. Оказалось, моя незнакомая-знакомая позвонила в ЮАРовское консульство в Москве, и ей сообщили, когда и каким рейсом (всего-то  один в неделю) я прибуду. Она и «навела» на меня своих бывших школьников (она у них была учительницей). Запихнули меня в машину и полетели (ездой это не назовёшь) прямо к ней домой. А у неё дома , оказывается, сложная ситуация: мужа кладут на операцию позвоночника в больницу прямо сегодня, и ей будет очень страшно оставаться совершенно одной в громадном доме, потому что по ТВ и в газетах сообщают о начавшихся в стране (неслыханное дело) массовых грабежах и убийствах  - (успешно отучившиеся в СССР кадры начали прибывать - см. мои истории). 

И тут вдруг я появляюсь, и что-то нужно со мной решать, по их мнению. Заявляется какой-то их родственник и, глядя на меня, говорит мужу: «Ну что, Сэм! Тебе больше беспокоиться не о чем. Твоя жена Линда привезла из России отличную тебе замену – и молодой, и здоровый, не то что ты-развалина». Я думаю: «Хорошенькое напутствие больному на тяжёлую операцию, – во сволочь!» Сэм же просто от него отмахнулся: ну, мол, тебя с твоими дурацкими шутками.  Однако время не терпит. Линда с моей (школьники убежали) помощью грузит мужа в микроавтобус и мы отвозим его в шикарный госпиталь –  в нём только фильмы о будущем снимать. По дороге знакомимся.

Сэм отлично понимает «мой английский», даже то, что я вообще не знаю, как сказать (не хуже компьютера слова и  целые предложения по одной-двум буквам может достроить). Он по работе чуть ли не со всем миром  вёл деловые переговоры – любой акцент понимает, и даже на 6-7 языках сам говорить может. А вот с Линдой – языковый тупик. Она знает только ЮАРовский вариант английского, а это очень далеко от того, что от меня можно услышать. (Правда, один гражданин Великобритании впоследствии часто заходил именно ко мне ....просто поговорить. Потому что все остальные граждане вокруг его тотчас спрашивали: «Слушай, я чего-то никак не пойму: на каком   * баном языке ты со мной разговариваешь?») 

И вот мы с Линдой возвращаемся в её огромный дом, и она мне показывает то, о чём я больше всего мечтаю после 22 часов лёта с пересадками и таскания с багажом по жаре – это моя спальня с замечательной (утонуть можно) постелью, а из неё дверь – в душ. Смываю с себя, наконец, грязь и пот и, ничего на себя, естественно, не надевая – я же в жар-Африке, да ещё летом – моментально проваливаюсь в царство снов (хорошо б на целую недельку в этом царстве застрять, не просыпаясь - после всех-то передряг).

Однако среди ночи какая-то сука грубо трясёт меня за грудки и требует немедленно встать. Кто трясёт, и зачем встать – понять не могу, кругом полная темнота, только за окном, сквозь жалюзи вспышки молний и удары грома. При вспышках молний разглядел, наконец, голую, по сути дела, бабу с огромным револьвером в руках, как у бронзового матроса в метро на «Площади Революции». Постепенно соображаю, что это, по-видимому, Линда (я-то её до этого только одетой и на свету видел).

Никакого взаимопонимания между нами тем временем не происходит. А всё из-за того, что она со мной во всю говорит на родном для ЮАРовцев голландском (он на немецкий немножко похож), а я ей сперва на русском, а потом на немецком пытаюсь ответить, которого она  тоже не знает.  Через какое-то время всё же выясняю, что эта дама требует от меня немедленно встать и идти к ней в спальню. Я как-то не привык, чтоб дамы меня с револьвером в руках к себе в спальню зайти агитировали. Возникает поэтому у меня вполне уместное в этих обстоятельствах подозрение, что револьвер у неё в руках неспроста. Ведь все мои шесть тысяч спрятаны у неё в сейфе (по моей, получается, дурака просьбе), и если она меня сейчас пристрелит – вопрос с этими долларами будет полностью закрыт, потому что больше никто в мире не знает, что я у неё тут нахожусь (я в Москву ещё не успел позвонить и сказать, где я).

Говорю ей, чтобы она вышла на минуту, потому что я  - голый. А сам, думаю, сейчас схвачу какую-нибудь тряпку прикрыться, выпрыгну в окно, и – со всех ног бежать на улицу. Пусть стреляет вдогонку – тогда все соседи выстрелы услышат (ясное дело - она меня сейчас хочет просто в подвал завести), да может ещё и не попадёт в темноте. Линда, как будто мои мысли угадала, вдруг протягивает мне свой револьвер со словами: «Возьми. Я  боюсь из него стрелять – очень больно ушам. Стреляй сам». Я, ничего не понимая, спрашиваю: «Куда стрелять, кого стрелять?» Она опять за своё – пошли ко мне в спальню.

Ну с револьвером уже у меня в руках ситуация выглядит намного лучше, но в чём дело – так и не ясно. По дороге в её спальню спрашиваю, как этот револьвер (в жизни в руках не держал) с предохранителя-то снять (у меня двустволки были – знаю, что не снимешь – не выстрелит). Она останавливается, обалдевшая от моей глупости: «Какой у револьвера может быть предохранитель – нажимай на курок и будет выстрел! Ты что? Никогда не стрелял из револьвера?»  Потом догадывается: «А! Наверное у всех вас, русских – современные пистолеты дома. А мы уж тут  по-старой традиции предпочитаем револьверы.»

Дом большой, пока доходим до её спальни, я уже знаю, что грабители (как раз по ТВ Линда только что видела) завели страшную моду проникать в дом не через двери и окна, а сквозь крышу, которая в ЮАР всегда тонюсенькая, слабенькая (снега-то не бывает), и тут уж все камеры с сигнализацией  бесполезны – они на этот способ нападения не были рассчитаны. И вот, видимо узнав как-то, что мужа нет, бандиты именно сейчас разламывают крышу над  кроватью Линды.

Похоже на бред, но когда входим в спальню – так и есть. Кто-то в наглую колотит по крыше и, слышно, уже отдирает металлические листы. Линда требует от меня немедленно открыть огонь сквозь потолок, чтоб отпугнуть грабителей. («Пока они ещё нас не видят и поэтому не могут стрелять в нас сами». В ЮАР все во всех тонкостях прицеливания и стрельбы отлично разбираются. Попробуйте когда-нибудь свет вечером в автобусе включить – вам живо мозги вправят, чтоб попутчиков в мишени не превращал). Я же, в свою очередь, помню закон охотников: не стреляй на звук. Однажды я уже летел из Берлина с трупом артиста Ансамбля Александрова, уставшего на кабаньей охоте и ставшего на четвереньки, сломав при этом ветку.

Нет говорю, не буду сквозь потолок стрелять. Выпускай меня во двор, я подкрадусь к кустам и свистну, а ты тотчас врубай весь свет во дворе, что у вас есть. У меня из кустов будет прекрасная огневая позиция, а они с крыши и прицелиться-то в меня толком не смогут. После бурной, но короткой дискуссии, Линда поняла, что русского не переупрямишь, и открыла мне выход на двор из кухни....

В ярком свете прожекторов я увидел, что ветер оторвал два листа железа и вовсю молотит ими по соседним листам крыши, начиная отдирать и их заодно. Я залез на крышу с какими-то увесистыми бетонными блоками, попавшимися под руку в темноте, и на этом инцидент был исчерпан. На следующий день после обеда мы с Линдой поехали в госпиталь (30 км) навестить Сэма. Я ему попытался рассказать о ночном происшествии. Сэм сказал: «Я знаю. Линда уже приезжала ко мне в 7 утра и всё мне рассказала сама. Спасибо».
 
 
                - 19 –

 «О Стране Наоборотии» - История 4


Сэма  выписали из госпиталя и мы с Линдой (его женой) грузим его в микроавтобус, чтобы отвезти на недавно купленную дачу – «фарм», как они это называют.
Мои новые друзья люди небогатые, пришлось им купить поэтому по дешёвке участочек возле самой дороги: длиной (потому что вдоль дороги меряют) – 2 километра, а шириной - 8 километров, да ещё и в 90 километрах от их дома в городе. Что поделаешь – бедность есть бедность. Да ещё и  беда такая случилась: купленный вместе с участком жираф вдруг умер, а другого страховая компания до сих пор не привезла. Так что пока и гостей-то не пригласишь – стыдно ведь дачу без жирафа показывать.Ужас, что делается!

Я выхожу из дома последним, кричу: «Как запереть дверь? Не могу понять – где в вашей двери запрятан замок?». За руку затягивают меня вместо ответа в машину и по дороге объясняют мне всю нелепость моего вопроса. И в самом деле, как же я не догадался, что (пока мы на даче) какие-нибудь друзья или родственники могут проезжать мимо «нашего» города и захотеть заглянуть к нам. Представляете их разочарование, если окажется, что  не только хозяев дома нет, но и отдохнуть, перекусить, принять душ негде? (Впоследствии, я и сам уж сосчитать не смогу: где и сколько раз ночевал, потрошил холодильник, обирал сад итд. в отутствие хозяев – просто потому, что ехал в одной машине с их - не знаю даже в какой степени - знакомыми).

А что касается воров, то они никак не смогут украсть на большую сумму, чем будет стоить поломанная ими дверь, или, тем более, разбитое стекло прозрачных стен «комнат для приёмов» - их же из кирпича не построишь, нужно ведь, чтоб гости любовались твоим садом и цветниками, когда идёт застолье.

Да и зачем мешать желающим познакомиться с полицией и виселицей (обе тогда ещё активно действовали) сделать это? Нужно же страну очищать от негодяев.

Кстати, ещё недавно бедным уголовникам в ЮАР было так же плохо, как и в России при Столыпине (от него, вероятно, ЮАРовцы, эту систему и позаимствовали). Отправляясь «на дело» воры, по их воспоминаниям в современных газетах, трижды проверяли: не забыли ли они ВЫЛОЖИТЬ из карманов и машины оружие (какое бы то ни было). С оружием, как все остальные люди, они могли  ходить только во «внерабочее время». Секрет этого феномена прост: при задержании ВООРУЖЁННОГО преступника его немедленно, тотчас же вешали.    

Прибыли на дачу – пошёл прогуляться по этому очень странному для меня лесу: деревья сбрасывают с себя в жару не листья, как у нас зимой, а крупные ветки – всё вокруг высохшими сучьями усыпано, каждый шаг – треск. Видимо, чтобы сразу же погрузить гостей в атмосферу африканской саванны, мои друзья поставили в нескольких шагах от дома  из чего-то (очень похоже на настоящую) сделанную зебру. Меня даже заинтересовало: пластик это, или дерево, что так натурально выглядит. Шлёпнул зебру по жирной заднице, чтоб по звуку определить материал, а та, как сумасшедшая сиганула через кусты и с треском куда-то умчалась.

Сэм сказал, что я в рубашке родился: зебра кусается по-страшному. Пригласил завтракать, но без Линды – она поехала назад в город, потому что забыла загрузить два (специально купленных накануне в универмаге) пакета с дровами для жарки мяса. Я, естественно, поинтересовался: не спятили ли они оба? Зачем ехать в город, платить за упакованные дрова (да ещё плюс к цене - налог), если всё вокруг усыпано сухими сучьями? –«Нет, Владимир, в ЮАР закон не разрешает самому собирать сучья  для костра, жарки мяса, итп. – ты должен покупать их в магазине».
Я спрашиваю: «Да кто тебя может тут увидеть, что ты сам сучья собрал? Не со спутника же за тобой следить будут?»

Явно потрясённый внезапно для него открывшейся  всей моей подлинной сутью Сэм был вынужден сесть и задуматься, прежде, чем заговорить со мной снова.
«Понимаешь, Владимир, я, конечно, не боюсь никакого спутника. Я просто точно знаю: что я должен делать, и, наоборот, чего я ни в коем случае делать не должен. Если я сегодня подниму сук, упавший с дерева – завтра я такой же сук просто обломаю с дерева, а послезавтра и само дерево спилю. Мой сосед посмотрит на меня и сделает то же самое. В конечном  результате – моя страна останется вообще без деревьев. Ты бы хотел, чтоб твоя Россия осталась без деревьев? То-то же. И я не хочу.

Затем, другая сторона дела: я – хороший инженер, я  не только сам сучья в лесу могу собрать, я вообще любую работу умею делать. Но я никогда  не стану сам чинить кран или выключатель, - это запрещено законом. Я должен, по закону, вызвать водопроводчика или электрика и заплатить им, потому что я не хочу, чтоб эти люди были без работы и без денег. Они же без денег могут стать преступниками или даже умереть с голоду, и уж, конечно, никогда не купят продукцию моей компании – а , значит, и я буду без денег. Тебе бы хотелось жить в твоей стране, окружённым голодными людьми и преступниками, да ещё при этом и сидеть без бизнеса (заказов) на твоём предприятии? Вот и я не хочу.

И, наконец, если я не буду платить налоги – за мной не приедет «скорая», меня не будет охранять полиция, враги нападут и разорят мою землю, потому что не на что содержать армию...»

Немного поколебавшись, он всё-таки спросил: «Скажи мне, Владимир, как ты думаешь: у вас в России могут быть и другие люди, которые так же думают, как ты вот сейчас мне насчёт дров сказал? Это же очень плохо для страны, и для тебя самого в первую очередь! Или у тебя, по твоему, просто так сложились твои личные обстоятельства, что тебе никогда и никто этого всего не рассказал, как я сейчас это сделал , не объяснил?  Как ты думаешь?»



Я  ясно понимал, что один из нас с ним двоих – точно дурак. А вот кто именно ???


- 20 –

После распределения из консерватории я работал в Сочи, мои родные жили в Казани, жена и друзья были в Москве, а продолжал учиться я в Ленинграде. Недавний студент, я тотчас смекнул, что так называемый «круговой билет» Сочи-Казань-Ленинград-Москва-Сочи чуть ли не в два раза дешевле билета в «Ленинград и обратно»: чем длиннее маршрут – тем (для пассажира) дешевле каждый километр полёта. Если же учесть ещё и 50% скидку для учащихся, то сегодня просто никто не поверит за какие по сути дела копейки я без конца летал по этому «кругу». Мой  директор не возражал: лишь бы я был на сцене в назначенный день и час, предлагал мне безналично перечислять всю мою зарплату в аэропорт – я бы экономил на налогах.

С «круговым билетом» мне нужно было в каждом городе маршрута придти к диспетчеру, отстоять пару часов в очереди и забронировать место на следующий рейс. Быстро убедился, что хороших компьютеров и связи у авиации нет, а хороший бардак есть. Изучил их пометки на моих билетах при бронировании, попробовал «бронировать» себя на понравившиеся мне рейсы сам – и даже сам не ожидал, насколько же это лучше, чем в очередях толкаться. Приезжаешь в любой аэропорт, не боясь опоздать, выбираешь себе рейс и гордо идёшь себе на посадку, даже если объявлено, что ни одного места нет. Для тебя то уж найдут одно местечко, как миленькие, чтоб премию какую-нибудь не потерять. Так всегда и делал, но один раз «влетел по-крупному».

Прибыл я во «Внуково», помнится, 16 июня утром, а вечером у меня в Сочи концерт в 20:00.И вот тебе на – на всех 32 рейсах на Сочи объявление: «задерживается по метеоусловиям». Просидел сутки в аэропорту – ни один рейс не улетел. Накрылся этот мой концерт в Сочи. Сижу, точнее уже стою – народу навалило, сесть некуда - вторые сутки.  Накрылся мой второй подряд концерт в Сочи. Не уволят, конечно, нашли небось мне замену, но уж разборка-то меня ожидает. И тут наступает 18 июня. В 21:15 у меня передача на Сочинском ТВ, и если я её сорву, то «голубой огонёк» для меня погаснет навсегда, как пить дать. «На работе ещё можно как-то халтурить, но на халтуре можно только изо всех сил работать» - таков суровый закон для всех музыкантов (иначе ведь ни на какую «халтуру» больше не позовут). Я стою 3е сутки, прислонясь к какой-то колонне в бескрайней толпе застрявших пассажиров и теряю последние капельки надежды. Вдруг, о чудо! Между отменёнными и отложенными рейсами на Сочи внезапно вспыхивает: «начинается РЕГИСТРАЦИЯ  И ПОСАДКА на рейс 545 (к примеру) ». Уверенным росчерком своей шариковой ручки немедленно «бронирую» себя именно на этот рейс,  и  - к выходу на посадку.

Дальше дела почему-то развиваются не по привычному сценарию. Вместо обычного переполненного «скотовоза» ко мне, одному-одинёшеньку пассажиру, подкатывает шикарный огромный автобус с водителем в белых перчатках, и он даже вдруг помогает мне  втащить внутрь салона мой чудовищных размеров,  затёртый и навеки перепачканный рюкзак (о нём отдельно, в других историях). Я понимаю, что мне оказывается очень большая честь, но отчего-то возникает тут же и нехорошее предчувствие, и не зря возникает ...

У трапа самолёта стоит, кого-то поджидает чёрная «Волга». По характерно оттопыренным локтям двух мужиков, что из неё вылезли мне навстречу (как будто им что-то мешает подмышками), я уже догадываюсь, о чём будет речь. Я уже встретил типа с такими локтями на рейсе Москва-Ленинград. Ему непременно хотелось одному сидеть на всём первом ряду возле кабины пилотов, а я пришёл раньше него и уже там уселся. Так вместо того, чтобы показать мне с самого начала, что именно у него подмышками, а ещё лучше – служебное удостоверение, этот м*дак начал меня из моего места силой выдёргивать, немножко ушибся, а я имел в результате крупные неприятности.

Эти же двое ребят точно ждали кого-то ещё, но никак не меня. Попросили меня показать билет и документы, а затем оттеснили меня в сторону, потому что подвалили два роскошных, (ещё лучше «моего») автобуса и оттуда стали выходить и подниматься по трапу какие-то очень серьёзные и важные на вид люди. Кто они были – так и не знаю, не до них было, кажется иностранцы. Мне объявили, что ни одного свободного места во всех салонах самолёта нет и, чтоб я «уходил к тем, кто меня на этот спецрейс умудрился забронировать».

Утопающий хватается за соломинку, я был в точно такой же ситуации. Поэтому я спросил у проходящего мимо меня экипажа: «А разве отменили правило, что кто первым к трапу пришёл, того и сажают в самолёт первым в такой ситуации? Я же вперёд них к трапу подъехал, вот и пускай кого-нибудь из этих «важных гостей» на перрон  высаживают, а меня везут. У меня тоже есть важная причина быть на этом рейсе – ТВ срывается». Штурман (-кажется, остальные уже в кабину прошли-) говорит: «Если бы ты знал, кого мы на этом рейсе в Сочи везём – не просился бы к нам на борт, об этом и речи быть не может». Говорю ему вдогонку: «У меня бутылка коньяка в мешке - она ваша». Тот тормознул у входа и кричит мне сверху: «Мы в полёте не пьём. Нам нельзя!» Я успеваю крикнуть: «Так ведь после полёта – можно!»  Дверь самолёта захлопывается, но вроде бы донеслось из-за неё: «Доложу командиру...»

Самолёт поволокли тягачом на взлётную полосу, уехал трап, а все три  автобуса («мой» и их ) уехали ещё раньше. Я долго бреду по пустынному лётному полю со своим мешком, никому не нужный, назад, в полную безнадёгу. Но что это!? Сзади доносятся крики: «Давай нам вон того, с рюкзаком, с телевидения!» Это весь наш замечательно красивый в своей «Аэрофлотовской» форме экипаж столпился в открытой двери самолёта и даёт целеуказания, подлетевшему к ним милицейскому патрулю. Патруль мчится ко мне, хватает меня в машину и - к самолёту. Вдалеке уже разворачивается трап и едет обратно, к нам, а бедная дежурная по посадке на полной скорости чешет наперерез трапу. Вспрыгивает на него на ходу: ей же голову оторвут, если она у меня посадочный талон не оторвёт у билета.
Заботливые стюардессы извиняются, что для меня нет места – мне придётся сидеть на длинной скамье у выхода. Я тотчас же на этой скамье вырубаюсь – не спал трое суток....


Посадка. Двигатели молчат. Просыпаюсь от горячей (хотя и вполголоса) и очень интересной  дискуссии прямо над моей головой. А именно, на словах: «Что ж ему голову, что ли, разрубать будем?» Пытаюсь встать – не тут-то было. Я заснул, оказывается, прислонившись головой к щели между дверью и корпусом самолёта, за бортом были обычные минус 60, внутри намёрз, как обычно, лёд, который бортпроводники, как обычно, пришли сколоть топориками, чтобы затем открыть дверь наружу. Необычно было только то, что на этот раз в лёд вмёрзло пол- моей головы с длинными (кто бы сегодня поверил) волосами. Подъехали к трапу автобусы за важными пассажирами, уже стучат в дверь снаружи: «Вы что там – уснули?»

Какой там уснули – идёт лихорадочная работа. Стюардессы льют мне на голову горячую воду, экипаж крошит лёд вокруг головы мелкими, частыми ударами обратных концов ножей. Сразу видно - инженеры.Обомлевшие пассажиры (такого они ещё не видели) стоят в проходе и наблюдают. Начинают отрезать мне волосы у самых корней, но командир твёрдым голосом это пресекает – «Вы что – ему ж сейчас на телевидение!». Наконец, я сижу всё ещё с кусками льда на голове, но пассажиры уже могут выходить. Выходя последним, достаю обещанную бутылку. Экипаж в один голос – «Нет, не возьмём. Мы ж тебя так намучили». Я им возразил, что они просто обязаны теперь выпить за моё здоровье, чтоб у меня менингита от этого проклятого льда не случилось.

 
                - 21 -



Во многих городах страны после концертов подходили «потенциальные заказчики». Говорили: «У нас есть деньги, но нет рояля или пианино. Могли бы вы как-нибудь всё-таки у нас выступить?». Пришлось выучиться играть на аккордеоне и возить его повсюду с собой. А он, собака (хоть и кормилец), в тяжёлом футляре и при каждом переезде тебе руки так оторвёт-оттянет, что дня 2-3 играть вообще невозможно. Но нет безвыходных положений, (есть лишь растерявшиеся люди – с детства слышал). Заказал я себе чудовищных размеров рюкзак, чтоб в него и аккордеон, и костюмы, и вообще всё необходимое в гастролях укладывать. Никакая материя, как выяснилось, бесконечных гастрольных переездов выдержать не может – рвётся. Поэтому снаружи брезент пришлось укрепить пристроченными  к нему ПАРАШЮТНЫМИ стропами.

В багаж сдавать аккордеон нельзя – тотчас расколотят. В аэропортах это понимали и милостиво разрешали заносить этот чудовищный мешок в салон, но чтоб сразу же – в задний гардероб, иначе никому проходу нет. И вот однажды мы входим в самолёт почему-то не первыми, а последними, все уже сидят на своих местах. Мне поэтому приходится нести его в гардероб над головами недоумевающих пассажиров (у них же чуть не дамские сумочки отняли и заперли в багаж при посадке).

Один из пассажиров разглядел мой мешок, пока я как раз над его головой рюкзак пропихивал, да и спрашивает, слегка дрогнувшим голосом: «А что это у вас, парашют?»
Я люблю Одесский юмор, и ему «в тон» отвечаю: «А Вам что, не выдали? Всем же при регистрации предлагали!». Но рейс-то был не на Одессу, а в Хабаровск.

Через какое-то время возле кабины пилотов собирается приличная толпа, все взволнованы, показывают экипажу на меня. Мне предлагают немедленно успокоить людей и сказать в микрофон, что я пошутил насчёт парашютов на регистрации. Я охотно соглашаюсь.

Беру микрофон, говорю: «Уважаемые авиапассажиры! Прошу вас сохранять спокойствие. Я пошутил. Никаких парашютов при регистрации никому не предлагали. Мне просто выходить нужно раньше вас по дороге. Мне ваш Хабаровск не нужен».

Экипаж стал смеяться, а пассажиры не стали. У некоторых даже рты открылись от страха.

Тут командир у меня микрофон отбирает и говорит народу: « Все поняли?! Этого пассажира мы высаживаем на пол-дороге. Сначала его самого высадим, а потом вдогонку его мешок вниз сбросим, чтоб он людей не пугал!»


                - 22 -

У одного моего учителя была очень противная манера говорить именно то, что он думал. Многие не могли ему этого простить, но кто мог – наоборот, за это, пожалуй, и любили, и ценили – ведь много ли таких найдёшь?

Я в ту пору стал интересоваться газетами и даже выписал сразу две: «Правду» и «Известия», чтобы знать, что в мире и стране делается (я тогда ещё не знал, что в «Правде» нет известий, а в «Известиях» нет правды).

С этими газетами в руках я и подошёл к этому учителю: «Посмотрите, как это может быть? В обеих газетах слово в слово одинаковые статьи, и даже расположены эти статьи  в совершенно одинаковом порядке (последовательности). Какой же, выходит, смысл выписывать две газеты, если в них одни и те же материалы печатают?»

Ну он мне и влепил в ответ: «Вот уж не ожидал от тебя такого вопроса, считал тебя умнее.» «Почему?» - спрашиваю. - «Да потому что ты не заметил самого главного. Ты должен был сравнивать не газеты с разными названиями, а газеты с разными датами – тогда бы сразу заметил, что у газет меняются только даты, а содержание всегда в точности одно и то же».

Затем добавил: «Ведь газеты, ТВ, Радио – всё это просто тряпка, которой людям завязали глаза, чтоб они не видели и не могли  узнать самого главного и нужного для всех людей знания:

 1. Что на самом деле хорошо, и что на самом деле плохо?
 2. Как можно от плохого в жизни избавиться и сделать её (жизнь) хорошей?

Вот этого знания правители ни за что не хотят дать людям, и люди поэтому беспомощны в их руках,  - как слепые котята, которых понесли топить».

Прошло много лет и несколько очередных развалюций, пришли свобода и демократия . Звоню опять этому учителю и спрашиваю, между прочим, что он обо  всех случившихся переменах и сегодняшних средствах массовой информации думает?

Ну и что же он мне опять влепил?  Слово в слово, как тогда: «Ну уж не ожидал от тебя такого вопроса, считал тебя умнее». Я удивляюсь:«Почему на этот-то раз – ведь кругом свобода, океан информации, практически нет цензуры, плюрализм мнений...?»

«Да потому что ты не заметил самого главного: изменилась лишь технология одурачивания. Раньше тряпкой глаза завязывали, а теперь головой в ушат с помоями окунают, где съедобных крошек не то что не найдёшь, а даже и не заметишь. Цель же и результат те же самые, и по-прежнему только дата меняется».

Вроде и не я придумал про «Век живи, век учись –  дураком помрёшь», а всё равно обидно разговаривать с такими учителями.



                - 24 –

(Рассказано мне в своё время непосредственным свиделем истории).

Наш великий виолончелист Мстислав Ростропович завершал гастрольное турне по всем большим городам, расположенным на Волге. Последним городом была Астрахань. Ростропович играл в каждом городе один сольный концерт и затем  ещё два концерта с сопровождавшим его (вместе плыли на пароходе) оркестром.

Билеты были распроданы и ещё три раза перепроданы заранее. О том, чтобы достать себе место в зале – и мечтать не стоило. Однако двое артистов оркестра решились попросить Ростроповича провести их в зал без билета: это же его последний сольный концерт на маршруте, а они так ни разу его соло и не услышали.

Ростропович тут же взял ребят под руки и подвёл к директору концертного зала (бывшему большому человеку в «органах») со словами: «Мил- человек, разреши им , пожалуйста, на полу где нибудь посидеть во время концерта. Эти ребята – музыканты моего оркестра, они со мной из Москвы приехали».

Но с «бывшим» этот номер не прошёл. Загородив вход, и отталкивая всех троих от дверей, он громко заявил: «Это – неправда! Они - местная шпана. Я их знаю!»

Ростропович изменился в лице, но затем (Великий Артист!) взял себя в руки и с улыбкой похлопал «бывшего» по плечу, сказав ему при этом громко, чтоб все слышали: «Молодец! Настоящий сын Советской Власти! Врёшь – и не моргаешь».

Эти слова немедленно и навеки стали новым именем директора Концертного Зала.   

               
                - 25 –

Если вы учите играть на рояле, то на одном из первых уроков вы должны вашему ученику по всему тексту произведений (а это иногда десятки страниц) РАССТАВИТЬ пальцы: сделать пометки, какую ноту каким пальцем играть. Если делать это раз от разу, то ученик успевает заучить неверные пальцы, которые годятся только для медленного темпа, а в быстром непременно вызовут аварию или неуклюжесть.

Поэтому приходится часто истратить на это трудоёмкое дело целый урок. Для учителя – тяжёлая работа, а для ученика - тоска зелёная. За весь урок учитель к нему, может, всего 3-4 раза обратится (проверь, мол, удобные ли для тебя я пальцы здесь написал?)

А если вы учите играть на органе (на нём и ноги имеют свою клавиатуру), так работы ещё больше. Нужно обязательно сделать пометки: левый носок, правая пятка, левая пятка итд.

Возле консерватории остановка автобуса. Входят две студентки, продолжая начатый уже разговор: «А  ты к своему профессору ходила?» - « Ходила, но он сегодня со мною, считай, ничего не сделал. Целый час провозился – всё мне ноги расставлял, а когда, наконец, расставил, так тут уже следующий студент пришёл».

Потрясённые услышанным пассажиры долго перешёптывались и крутили головами.

Ну и нравы же в этой консерватории!


                - 26 –


Был в Сочи (надеюсь, есть и сейчас) замечательный ресторан «Приморский». Наверное, у товарища Сталина и свои повара были неплохие, но он частенько приходил туда посидеть (как и куда при этом выкидывали прочую публику – не знаю, врать не буду - но все говорят: точно приходил). Я, со своей стороны, могу засвидетельствовать, что готовили там по самому высшему классу (ходить по ресторанам у меня денег не было, но несколько раз довелось там поужинать, когда приглашали в качестве гостя).


Как музыкант, могу утверждать, что и оркестр там был такого же уровня: что угодно и с кем угодно (в качестве солиста) могли с ходу, причём, здорово сыграть. Хочешь – с Паваротти, хочешь с Армстронгом, хочешь с Боярских.


И вот однажды собрались там звёзды эстрады после какого-то гала-концерта и давай сравнивать ресторан «Приморский» с заморскими, где им доводилось бывать. И приходят они к выводу, что «Приморский» (особенно после нескольких бутылок «Шампанского» в сочетании со многими прочими бутылками) не только не хуже, но, пожалуй, и лучше заморских. Но тут один из гостей вдруг встаёт и говорит: «Нет, не лучше! Не лучше потому, что в «Приморском» нет....»


Продолжу я чуть позже, а сейчас скажу пару слов  о моей комнате на окраине того же г.Сочи с хулиганкой-соседкой (меня, «приезжего специалиста», к ней вселили, когда она уже с большим и дорого оплаченным ею основанием считала всю эту квартиру целиком своей: по-крупному её тогда лоханули). Каждый день народ в Филармонии ждал моего появления, как дети ждут любимой радиопередачи. Все хотели поскорее услышать, что моя Верка в прошедшую ночь выкинула? И она никогда не обманывала ожиданий моих слушателей. То все мои чемоданы выкинет, то всю обувь, то дверь гвоздями забьёт, то моего гостя (кореша по армии) из душа, размахивая топором, на балкон среди бела дня голым в мыле выгонит. Итд.,итп. Ни одних суток мне с ней скучно не было.



И, поскольку новые люди (например, высокие гости из Министерства культуры) приезжали в Сочинскую Филармонию каждый день (особенно,   в «бархатный сезон»), то все эти истории и им приходилось слушать ( к примеру, во время оформления командировочных документов). И ни я, ни сама Верка не знали и не догадывались, что слух о нас (пусть безымянных) и наших баталиях «пройдёт по всей Руси великой», и назовёт нас «всяк сущий в ней язык».  И не узнали бы никогда, если бы случай не подвернулся. А он так и сделал, как мы чуть ниже узнаем.




Однажды, когда я успешно перехватил опускавшуюся сзади на мою голову сковородку (хорошо, я в кафеле отражение этой сковородки увидел) , Верка от досады, что я сорвал ей такую великолепную военную операцию, очень прилично тяпнула меня за ту руку, что поймала сковородку. Крови было на всю кухню. Я обозлился и поехал в милицию, где всё оформили протоколом.




Единственным результатом этого обращения в милицию было письмо от начальника милиции Сочи полковника Зуевды (фамилия изменена): «По вашему заявлению сообщаю, что гражданка (фамилия моей Верки–ныне покойницы, у меня с её семьей теперь уже самые лучшие отношения, когда заглядываю) имела официальный привод в милицию, ГДЕ  ЕЙ  БЫЛО  УКАЗАНО  НА НЕДОПУСТИМОСТЬ  КУСАНИЯ  ВАС  ЗА   РУКИ. Полковник Зуевда».




Я в общем-то ничего большего и не ожидал от милиции. Моя Верка была в городе не какой-нибудь мелкой сошкой вроде инженера или доктора медицинских наук (в санаториях таких-то  было полно),  а главным поваром крупнейшего ресторана в центре, и у неё были такие связи, что даже полковнику следовало быть крайне осторожным с нею.



Что было для меня совершенно неожиданным, так это взрыв веселья в филармонии по этому поводу несколько месяцев спустя. Люди хохотали и всё приговаривали при этом непонятную мне фразу: «Вот уж отомстили за тебя  - так отомстили: по полной!»



Теперь продолжаю рассказывать о событиях в «Приморском». Оказывается, (смотри начало) кто-то из гостей ресторана усомнился в его превосходсиве над всеми заморскими ресторанами  лишь потому, что в нём не было и нет стриптиза. Любимица тогдашнего министра культуры певица Капитолина Лазаренко решила моментально это дело поправить и дала 20 долларов девочкам за соседним столиком. А ресторанных девочек в Сочи два раза просить не нужно. Стриптиз начался немедленно, и, перепуганная разгулом  звёзд, администрация вызвала аж самого полковника Зуевду.



Тот вскоре прибыл, пресёк стриптиз и, обращаясь к Капе сказал: «Ну как Вам не стыдно! Это же так некрасиво – то, что Вы тут устроили». На что Капа во всеуслышание заявила: «Ну что ты, грязный сыщик, можешь понимать в красоте женского тела?!» Полковник очень обиделся и отправил письмо в министерство культуры. Через какое-то время ему пришёл ответ, о котором узнал весь город: «По Вашему заявлению артистка Лазаренко была вызвана на заседание коллегии, ГДЕ ЕЙ  БЫЛО  УКАЗАНО  НА  НЕДОПУСТИМОСТЬ  НАЗЫВАНИЯ   ВАС    ГРЯЗНЫМ  СЫЩИКОМ». Копии решения коллегии, в строгом соответствии с установленным порядком,  были направлены в милицию,  в филармонию, и в газету (ранее напечатавшую фельетон на артистку).   


- 27 –

«О Стране Наоборотии» - История 5.


Не надеясь выиграть у ЮАР  рынок целого континента (Африки) качеством  товаров и ценами, мировое сообщество дружно «ударило её в поддых» - страну подвергли международной изоляции.

С кем бы я в ЮАР на эту тему ни разговаривал – мнение высказывалось одно: ничего лучшего чем международная изоляция – просто быть не может. Ведь страна всё стала производить сама: от носков до вертолётов, и от атомных бомб до «Тойот» с «Мерседесами» и детских горшков. Даже бензин гнать из угля научились (небось, у русских умельцев). У всех была работа,  магазины ломились от обилия товаров самого высокого качества по самым низким ценам итд.

Но за время этой изоляции ЮАРовцы страшно отстали от планеты всей политически. Эти отсталые люди до сих пор воображают, что слова «слуги народа» следует понимать буквально. На этом основании любой кортеж (хоть даже и с президентами других стран) не имеет никаких преимуществ на улицах и дорогах страны перед её прочими гражданами: точно так же стоит перед светофорами и даже в уличных пробках. По наивным представлением ЮАРовцев, ну просто ничего более абсурдного представить себе нельзя, чем хозяева страны стоят и ждут проезда своих слуг.

(На днях прочёл, что Обама решил подражать ЮАР и попробовал сам так же по Вашингтону ездить. Его кортеж добрался до собрания родителей в школе, где его дочка учится, за 42 минуты при расстоянии 13, 2 километра).

Конечно, очень горько и обидно и за президента, и за его министров, когда подумаешь: сколько бы они хорошего для народа успели сделать за то время, что в пробке простояли. А с другой стороны, может быть, именно поэтому мне и пробок-то в ЮАР  увидеть не довелось?   

Но есть из этого правила одно исключение. Однажды на моих глазах полицейские в парадной форме и мотоциклисты на белоснежных  BMW перекрыли дорогу во всех направлениях, и вереница шикарных, явно правительственных автомобилей промчалась мимо покорно замеревших авто простых граждан. Причём, никто этим не возмущался и не протестовал, а некоторые даже сами вышли из своих машин и стояли по стойке смирно, пока все чёрные лимузины мимо не пронеслись.

Спрашиваю: кто же это проехал, какой-нибудь страны президент или король?
«Ещё чего: президент, король!» - отвечают. - «Похороны!»   


                - 28 –

Владимир Дунин. «О Стране Наоборотии» - История 6.

(Я уже писал, что многие ЮАРовцы, по крайней мере, в те годы, когда я жил там, отличались наивностью, из-за чего порой происходили забавные дискуссии).

Сэм с загадочным видом просит меня никуда не уходить, потому что у него есть ко мне «мужской разговор». Пока же он сидит в своём рабочем кабинете и что-то чертит на огромном листе ватмана (инженер – он всегда инженер). Наконец, просит жену не заходить к нам пару часиков (не беспокоить), и наш разговор начинается.

Оказывается, ко мне есть очень серьёзные вопросы.

« Зачем ты ищешь работу в ЮАР и хочешь здесь жить, а не у себя в России? Ведь Россия – твой дом, там тебе и следует быть, только там ты и можешь быть по-настоящему счастлив».

- «Понимаешь, Сэм, «дом» в твоём и моём понимании – это совершенно разные вещи. Ты привык жить единственным хозяином в принадлежащем тебе одному доме. А я большую часть моей жизни прожил с соседями: в общежитии, гостинице, казарме, коммунальной квартире итд. Мой опыт, которого у тебя совершенно нет, убедил меня, что гораздо лучше убраться поживу-поздорову при первой возможности, чем пытаться повлиять на поведение и действия людей, которые как раз и делают с этим твоим домом то, что тебе не нравится».

-«Владимир, ты говоришь нелепые вещи. Люди не могут делать, то что «нравится или не нравится», они живут по общим для всех законам общей для всех вас страны. И если ты, к примеру,  считаешь, что в  законах что-то должно быть улучшено, на твой взгляд, то ты, как гражданин, просто обязан изложить свою точку зрения публично. Только так и законы, и сама страна становятся лучше. Если ты прав в своём мнении, то и другие люди , конечно же, примкнут к тебе, и тогда правительство вынуждено будет изменить несовершенный закон».

Отвечаю цитатой (5 главных заповедей, данных интеллигенту):
1. Не думай.
2. Если всё-таки думаешь, то хотя бы не говори.
3. Если всё-таки говоришь, то хотя бы не пиши.
4. Если всё-таки пишешь, то хотя бы не подписывайся.
5. Если всё же подписываешься, то не удивляйся. 

«Владимир, я не понял этой шутки. Кто может давать интеллигенту подобные заповеди? Ведь правительство – это просто менеджер (управдом), которого вы (ты и другие граждане) наняли поуправлять на какое-то время своим домом. Если вы считаете, что выбор сделан неудачно ( а это, кстати – в первую очередь вина и ответственность тех, кто выбирал) значит вы же и обязаны исправить свою ошибку,  и  выбрать управдома получше».

Отвечаю бессмертной цитатой из И.В.Сталина : «Абсолютно неважно: кто и за кого голосует. Важно: кто подсчитывает голоса».

Сэму надоедает бесполезная дискуссия и он переходит к делу.
«Ты, Владимир, по роду своих занятий, человек эмоций. А в серьёзных вещах нужны не эмоции, а рациональный, взвешенный подход. Сейчас я научу тебя: как мы, инженеры, такие решения принимаем. Вот видишь: я разграфил большой лист ватмана. Сейчас мы с тобой будем записывать в графах на левой стороне все преимущества для тебя проживания в ЮАР. А в графах на правой стороне – преимущества проживания в России. Мы дадим с тобой количественную оценку «в очках» (пойнтах) каждому пункту, и из этого будет ясно видно: какая сторона «перевешивает».

Начинай, но не забудь, что в ЮАР скоро будет новое, чёрное правительство с непредсказуемыми на сегодня действиями, а о России ты, всё таки, всё, в основном, уже знаешь – это огромный плюс России в данном случае.

Итак, главное, на твой взгляд преимущество ЮАР, по сравнению с Россией?»

Отвечаю: «Если мне не понравятся эти «непредсказуемые на сегодня действия», то я просто поеду в аэропорт и улечу ещё куда-нибудь. И ни одна собака при этом меня не только не остановит, но даже и вопроса ни одного не задаст».

Сэм: «Ну, так и в России ты всегда можешь поехать в аэропорт...»

Отвечаю цитатой: «Не кажи «Гоп», колы не переихав Чоп»(пограничная станция) - то есть не считай себя уже за границей даже в вагоне поезда, пока не пересёк границу.

Сэм: «Что-то я твой английский сегодня с трудом понимаю. Если понимать тебя буквально, то ты сказал, что будто бы из России не всегда можно было уехать, если тебе захотелось или почему-то потребовалось, это же явный абсурд? Что ты хотел сказать на самом деле? Неужели твои «слуги» (имеются в виду «слуги народа»), которыми ты недоволен, и, по твоим словам, ты не всегда можешь их заменить лучшими, могут при желании даже не дать тебе сбежать из твоего собственного дома?»

Получив утвердительный ответ, Сэм прерывает разговор и звонит племяннику, недавно вернувшемуся из России и даже написавшему о ней популярную в ЮАР книгу, затем уходит покурить.

Вернувшись с перекура,  неожиданно комкает свой  красиво расчерченный ватман и кидает в урну  со словами: «Да, пожалуй, это всё остальное перевешивает!». Двух-часовая дискуссия окончена на 1 час 48 минут раньше , чем планировалась.

                - 29 -

Владимир Дунин. «О Стране Наоборотии» - история 7.

По непонятным причинам людям во многих странах запрещается знать, и даже говорить об иных политических системах. Когда я предложил ведущему университету страны, в котором я работал, провести (на общественных началах) дискуссию на тему «Социализм - преимущества и недостатки этой системы» (зря я что ли пятёрки по политпредметам получал) – от меня все, включая ректорат, в ужасе шарахались. «Что вы, что вы – возражали они  мне - мы можем говорить только то, что нам на сегодня разрешено говорить. А вы можете сказать что нибудь такое, что нас поувольняют или финансирование срежут». К сожалению, это не проблема одного конкретного университета и даже конкретной страны – это общее правило.

Нельзя говорить и об апартеиде. Всё, что я смог наверняка узнать об этом бечеловечном режиме - это его лозунг (как «Сов.власть плюс электрификация») «Каждой птице по своей собственной ветке». То есть, выходит, что я, к примеру, татарин поволжья - мог придти и зарегистрировать свою общину с выделением ей какой-то соответствующей нашей численности территории, на которой все прочие граждане могли появляться, и тем более поселяться только с нашего, татар поволжья, согласия. Причём, не возбранялось и вообще от ЮАР отделиться и провозгласить своё собственное «государство в государстве» со своими собственными законами. Например, открыть казино и прочие развлечения, которые на остальной части страны категорически запрещены.

И вот, к счастью для меня и многих других, один наш соотечественник этой особенностью ЮАР настолько здорово сумел воспользоваться, что стал мульти-миллиардером. Без всякой нефти, уголовщины итп.,  просто за счёт гениального умения устраивать жизнь и сервис в своих отелях и казино таким образом, что все люди предпочитают его бизнесы всем прочим. Он даже в Лас-Вегасе старых акул потеснил, а сейчас купил себе острова и строит самые большие в мире отели уже на них.

Вот в одном только что открытом им «самом дорогом и самом лучшем отеле мира» мне и предложили играть на рояле в качестве т.н. «социального пианиста» по 13 часов в день (две смены: 6 часов утренняя и 7 вечерняя). Спасибо моей учительнице в консерватории (она научила меня играть и постольку, если жизнь требует) - я подписал контракт без колебаний. Ещё два условия контракта – ни одного слова не по-английски, и исполнение любых мелодий, заказанных гостями.

И вот мой первый день работы, и первые испытания: меня подводят к только что выигравшей конкурс красоты русской девушке (кажется, «Мисс Вселенная» или что-то в этом роде), которая, кажется, знала ещё меньше английских слов, чем я. Тем не менее удалось не проколоться – мы содержательно побеседовали в присутствии начальства. 

А вечером пришли наши лётчики (каждый день наши огромные грузовые самолёты садились-взлетали и разгружались-загружались на этой «независимой территории», естественно, без какого бы то ни было контроля таможни ЮАР). Один из них, заслышав «Историю Любви», подозрительно похожую на одну из мелодий нашего знаменитого сериала, немедленно направился ко мне. «Сыграй нам про Штирлица» повторил он несколько раз, мешая английские, русские и немецкие слова. «My pleasure, Sir!» (C удовольствием) - ответил я и стал играть.

Молодой аэрофлотовец повернулся к своим товарищам и громко, на весь зал сказал им по-русски: «Оп*зденеть можно – он и Штирлица знает!»
Подаренные им мне по этому случаю 50 американских  долларов я долго берёг, как мой «первый трофей».

                - 30 –
Владимир Дунин. «О Стране Наоборотии» - История 8  ( СПЕЦВЫПУСК  ДЛЯ АВТОЛЮБИТЕЛЕЙ).

В ЮАР не только необычные дороги и сторона движения (больше года не мог безопасно сделать правый поворот, обязательно оказывался на полосе встречного движения), но и дорожные законы с правилами.

1. Современным жителям  ЮАР этот закон неизвестен (я застал его в конце эры апартеида) : ПЕШЕХОД НА ОБОЧИНЕ – ЧП, НЕМЕДЛЕННО ПОДБЕРИ ЕГО (кто бы он ни был) . Ходить по обочине в ЮАР действительно дело неприятное – каждая пролетающая мимо машина подымает за собой облако из мелких и средних камешков, которые больно бьют по лицу и даже закрытым глазам. Сильно достаётся даже, если едешь на велосипеде.

 Белые расисты с гордостью говорили мне, что вот раньше ни один чёрный у них вдоль дорог не ходил, всегда ехал на попутке (правда, обязательно в кузове, или на заднем сиденье) это они теперь вынуждены ходить: сегодня водители просто боятся остановиться из-за убийств и грабежей.

Я работал в самом дорогом отеле мира (на тот момент) с бесплатным питанием (сменяющиеся шеф-повара всегда «из первой десятки поваров мира»), и, извиняюсь, вынужден был покупать себе новые штаны каждые две недели - не мог удержаться и не жрать с утра до вечера (по старой гастрольной привычке - когда-то там ещё удастся поесть) вместо «разумного, умеренного постоянного ограничения себя в еде». Решил поправить дело ходьбой, а в горной местности ты, естественно, пойдёшь только вдоль какой-нибудь дороги, где ж ещё?

 Пришлось от этой затеи отказаться. КАЖДАЯ обогнавшая меня машина обязательно делала экстренное торможение (а под уклон, да при скорости далеко за 100 это минимум метров 300-400), затем с воем мчалась задним ходом назад и распахивала дверь – садитесь, сэр (хоть днём, хоть ночью). Требовалось не менее 5 минут (с моим английским, по крайней мере), чтобы убедить водителя в том, что у меня все дома, и я просто невероятный чудак, который почему-то не хочет на этой же машине быть БЕСПЛАТНО доставленным в любой ближайший GYM (cпорткомплекс) с прохладным воздухом и приятным обществом мне подобных толстяков.

Всего через два года после демократических реформ я уже простоял около 3х часов, «голосуя» на дороге, пока не догадался «осенять проезжающих водителей образом Ленина», как я это всегда успешно делал в России. Правда, вместо красного червонца пришлось использовать местную банкноту такого же цвета с образом какого-то зверя. Немедленно подействовало – местные водители такого трюка, видимо, ещё не видели. Правда от денег наотрез отказались, видимо, взять с попутчика за проезд в ЮАР - тоже преступление  (а в их бывшей владычице Англии берут запросто).
2. Это, увы, не смешно – к меня на глазах разбился новенький «Мерседес», вызвавшийся (даже настоявший) быть провожатым-лидером для меня, потерявшегося ночью в незнакомом городе. Он повернул на зелёную стрелку, а встречный этого НЕ ОЖИДАЛ. Я сам ходил в их министерство из-за этого, и мне сказали, что, к сожалению, этот вопрос так и не удаётся решить с законодателями. В некоторых случаях стрелка означает, что ты можешь безопасно повернуть, а в некоторых - просто «для красоты» загорается.
3. Полиция РЕКОМЕНДУЕТ ездить без документов, достаточно фотокопии (ведь это же куча хлопот, если вы потеряете оригинал). На моих выданных  Россией «международных правах» было всего два «международных слова», да и то по-французски, а всё остальное на русском языке. А в ЮАР даже на мотоциклы выдают несколько видов прав (в зависимости от объёма двигателя). А уж на машины с их весом в фунтах – сам леший ногу сломит разбираться. Нашёл выход, просто сделав фотокопию моих прав с мною же сделанным переводом. Даже не взглянув на оригинал, мне тотчас же выдали ЮАРовские права  «на основании» фотокопии с моим безграмотным (теперь вижу) переводом.

4. Много раз мне говорили: бери вон ту машину и поезжай туда-то. Каждый раз изумлялись, когда я просил дать мне какую-нибудь бумажку, подтверждающую разрешение, чтобы меня не схватили за угон итд. Так я и ездил и на казённых, и на личных машинах, формально, по нашим понятиям  взятых (можно подумать) без спроса.
И вот однажды на автостраде налетаю на огромную засаду: человек 20 полиции. На дороге сперва лежат пулемётчики, чтобы изрешетить тебя в случае, если  ты попытаешься развернуться  и  дать дёру назад. Затем стоит ряд автоматчиков с оружием наизготовку, а за ними ряд полицейских с пистолетами и фонарями. Останавливаешься – кидаются к тебе бегом, смотрят: заплатил ли ты налоги за этот год (билетик на лобовом стекле изнутри приклеен), а затем машут – проезжай скорей, не задерживай движение. Больше никого ничего не интересует.

     5.    Мой начальник однажды  был чем-то расстроен, остановился на зелёный и,      
            дождавшись красного света светофора, на него и поехал. Разбилось
            несколько машин и его потащили в суд. Он искренне возмущался в 
            разговоре с нами:   
«Какой тут ещё может быть суд? Ведь в нормальном состоянии люди на красный не ездят? Значит, я не виноват». Так и суд решил. Всё оплатила страховая компания.


6. Купив машину, я хотел застраховать её от аварии по моей вине. Надо мной посмеялись: «В ЮАР такая страховка автоматически включена в стоимость бензина». Затем, покончив с прошлым, новые власти покончили и с этим правилом, а меня об этом отдельным письмом не известили.

И вот однажды подъезжаю я в дождь к перекрёстку и начинаю торможение перед стоящими на красный машинами. Внезапно нормальное моё торможение переходит в замечательное, как на лучшем катке, скольжение, и я прилично, эдак тысяч на 10 разбиваю зад машины передо мной. Тотчас же, через 15-20 секунд (не минут) нас обоих блокируют спереди и сзади два выскочивших из кустов эвакуатора и хотят тащить в гараж их компании для ремонта.
«Разбитый» водитель требует от меня страховую карточку и признание моей вины. Узнаю, что никакого страхования «по бензину» нет уже несколько лет. По сему случаю эвакуаторы хотят тащить нас уже в полицию.
 
 Я выхожу и нахожу возможным ехать без их помощи. Пытаюсь сесть назад в машину, скольжу и падаю, потому что на дороге в колею (от жары в асфальте образовалась) поверх воды налита свежая масляная краска. В полиции я сообщаю об этом. Мне предлагают найти себе (среди ночи) какого нибудь адвоката, а также эксперта по дорожным покрытиям, немедленно привезти их (пока краску не смыло и не стёрли) на место происшествия, а  также оплатить заодно и  выезд специального наряда полиции для блокировки движения на дороге на период исследований. Полиция ничего не собирается делать, потому что это моё «гражданское», а не уголовное дело против городских властей, «не обеспечивших отсутствие свежей масляной краски на мокрой дороге». По всем прикидкам получается, что купить себе и разбитому новые машины – дешевле. Но у меня в тот момент даже на такую «мелочь» денег как раз не было.

В этот отчаянный момент чёрный полицейский отводит меня в сторонку и сообщает, что помнит меня по концерту «у него в академии» в Москве. Даёт совет: немедленно возбудить УГОЛОВНОЕ  дело против меня самого, что мы с ним и делаем.

В своём заявлении в полицию я под присягой, что все мои слова не ложь, требую задержать и сурово покарать некоего Владимира Дунина, который, как мне стало известно, лихачествует и создаёт аварийные ситуации на дороге, что привело к конкретной аварии с серьёзными последствиями, случившейся там-то и тогда-то.

И что же вы думаете – машина правосудия немедленно завертелась, но уже за казённый счёт. Были сделаны фотографии, соскобы с  дорожного полотна, оформлены документы итд. Через несколько дней я получил официальное письмо:

« Дорогой мистер Дунин,

Мы огорчены сообщить Вам, что по результатам расследования Вам в возбуждении уголовного дела против лихача-водителя В.Дунина отказано. Выехавшие на место Вашей аварии эксперты и специалисты нашего отдела дорожного движения установили, что авария произошла не по вине вышеупомянутого водителя», ...что и требовалось доказать.


 
                -31-


Говорят, что когда  к нам прилетят инопланетяне, то мы с ними каким-то образом сможем общаться. Сомневаюсь.

Владимирская область намного ближе к Москве, чем ближайшая галактика – меньше 100 км. Я «за всё в ответе»: у меня в машине группа артистов, в бардачке пачка документов на оплату концертов, причём их нужно кровь из носу подписать у принимающего концерт начальства ДО концерта. ПОСЛЕ начальство уже непременно испарится, и вы отработали, считай, бесплатно.

У меня на коленях шикарная, новенькая,  наиподробнейшая (из дозволенных режимом секретности) карта. Иду на приличной скорости по «дороге республиканского значения», то есть с наилучшим твёрдым покрытием. Однако постепенно начинают встречаться  и участки просто засыпанные гравием, а потом дорога просто растекается на несколько рукавов всемирно знаменитой российской грунтовки, на которой любому иноземному завоевателю всегда приходил, и, будем надеяться, долго ещё будет приходить конец на букву «п».

Меня уже таскали по такой же дороге республиканского значения трактором (где-то возле Рыбинска). Оторвали обе буксирные проушины и глушитель, так что на этот раз намёк я понял с ходу. Развернулся, и устремился назад, навстречу потерянному «твёрдому». Вернувшись в «светлое прошлое» подъезжаю к группе мужиков на ступеньках сельпо метрах в 50 от дороги. Прошу подсказать реально , а не на карте существующую дорогу к цели нашей поездки. Мужики охотно, хором начинают объяснять: «Ты, значит, сперва едешь на Шошу. Никуда не сворачивай, пока сгоревшую избу не увидишь, вот уже после неё гляди в оба...» Я всё понял, но в какую именно сторону мне ехать, чтобы «ехать на Шошу», на моей карте я найти эту Шошу не могу? Мужики неохотно берут у меня карту, из вежливости даже смотрят, но, вижу по ним, что и сами эту Шошу  на ней найти не могут.

Не имеет смысла пересказывать всю беседу во время которой все участники постепенно звереют. Мужики абсолютно уверены, что я отлично знаю, где эта Шоша находится, но по гнусной привычке «городских» просто хочу над ними – деревенскими, как всегда, поиздеваться. Хотят «навалять» и мне, и вступившим в разговор пассажирам мужского пола сами знаете чего. Спасают ситуацию наши девушки, выскочившие из машины, чтобы остановить неумолимо надвигающееся кровопролитие. Клянутся мамами и детьми, что никто из нас на самом деле не знает, где находится эта проклятая Шоша.

И это каким-то  образом убеждает мужиков. Они смягчаются и решают оставить нас живыми на этот раз. «Смотри на меня, дочка!» - говорит старший из них, и идёт на дорогу по которой мы только что ехали. «Видишь, где я стою? Видишь? Вот это шоша (шоссе, значит) и есть!»

Прибываем в огромный, межрайонного значения техникум. У директора совещание, но секретарша соглашается зайти и попросить его подписать наши бумаги. Через минуту говорит, что директор требует, чтоб я сам зашёл. В комнате человек пятьдесят, все возбуждены, лица красные, видимо разбирают крупную неприятность.

Директор громко, в таком же тоне, как, видимо, только что говорил с провинившимися, обращается ко мне: «Прежде, чем я подпишу вашу платёжку, я хочу знать, и остальные наши учителя хотят знать вместе со мной: ЧТО ИМЕННО вы нам за концерт собираетесь  СТАВИТЬ?»

У меня уже были до этого случаи, что представители «принимающей» стороны делали прозрачные намёки на бутылку или даже на деньги за то, что они-де дают возможность артистам существовать этими, кстати, за счёт государства концертами. Но чтобы в такой наглой, ультимативной форме, да ещё при полсотне свидетелей – такого у меня ещё в жизни не встречалось. Я просто опешил.

Спрашиваю: «Вы имеете в виду Вам лично или вообще всем  ставить?» Тут почему-то опешил уже директор: «Ну разумеется всем, иначе ваши концерты тут вообще не нужны. Мне лично – не до музыки!»

Понимаю, что должен немедленно получить инструктаж и «добро» от руководства Владимирской Филармонии на любой вариант моего ответа на этот ультиматум. Я-то всех их местных обычаев и взаимоотношений не знаю, одним неосторожным словом запросто могу «угробить» эту площадку (заказчика концертов) навеки.

Говорю, что для подобных переговоров я должен немедленно получить инструкции от директора Филармонии, и прошу предоставить мне для этого телефон.
«А Вы что, сами не имеете представления, что именно Вы собираетесь ставить?»- спрашивает директор. Отвечаю, что могу представить себе пару ящиков пива, портвейна в лучшем случае. Но на водку филармония точно не пойдёт – такие концерты для неё убыточны и списываются по дотации министерства культуры.

Разговоры вокруг внезапно смолкают, наступает напряжённая тишина. Директор сидит, открыв рот, прежде чем найти какие-либо слова для продолжения нашей дискуссии...

Оказывается, во Владимирской области все концерты СТАВЯТ (как постановку).

На следующий день иду в гостинице на выход, когда раздаётся крик дежурной:
«Тридцать шестой! Тридцать шестой!». Прохожу мимо неё, собираюсь садиться в машину. Запыхавшись подбегает дежурная: «Тридцать шестой (это я, оказывается), у вас в номере ТЕЛЕВИЗОР УДЕЛАЛИ!»   -«Как уделали? Кто уделал? Я к нему не прикасался, мне не до телевизора. Как он стоял целый вчера, так и сегодня стоит, я только что сам видел».

-«Да, он снаружи-то целый, но уже 2 месяца не работал. А сегодня пришёл мастер и его УДЕЛАЛ. Теперь я с Вас за него должна плату брать – 50 копеек в сутки». 
 

                - 32 –

В.Дунин.  " Только для любителей музыки!"
                История 1. Быль.

3й курс консерватории. Милейший и культурнейший человек (Профессор А. Алексеев) читает курс «Методики Преподавания Игры на Фортепиано».
Но задача у него очень непростая. Он должен, скажем для сравнения, ярко и убедительно донести до своих студентов знание о том, что земля абсолютно плоская и покоится на трёх китах, в то время, как большинство из его студентов лично побывало в кругосветке, а некоторые даже награждены за участие в космических полётах (почти половина из 43х присутствующих уже стали лауреатами конкурсов и играют на ф-но так, как всему методкабинету даже и не снилось).

Тема лекции – «Постановка руки». То есть, опять же для сравнения, нужно убедить студентов в том, что при рубке деревьев в лесу и разборке механизма ручных часов рука всегда должна иметь одинаковую форму и совершать одинаковые в принципе движения. (На самом же деле: Сколько «музык» – столько и постановок.  Для каждой конкретной музыкальной задачи нужна своя форма руки и свои, определённые движения).

Содержание лекции, естественно, очень увлекло студентов. Все они склонились над своими конспектами, что-то с оживлением записывют, даже обсуждают вполголоса, лица одухотворены, глаза у многих блестят. Доносится обмен репликами: «Б1» - « Мимо», «Б2» - «Ранен», «Б3» - «Потоплен». 

Внезапно музыкальный слух и чувство меры художника подводят одного из студентов. Он теряет контроль над исполнением, и его фраза («Врёшь ты всё! Я уже бил на это поле, и ты сказал «Мимо») звучит слишком громко, то есть на полном форте вместо лишь допустимого в данном контексте пианиссимо.

Профессор объявляет чрезвычайное положение: сейчас каждый из 43х должен подойти к роялю и показать, как должна двигаться рука, совершая (известное лишь теоретикам) «движение рессоры» при исполнении одной единственной ноты.
Начинается «справа по одному», и один сокрушительный провал следует за другим.
Профессор что-то отмечает после каждого неудачника в своём классном журнале и очень похоже, что это страшный «неуд» с вытекающими для студента последствиями.

Если остальные жертвы этой экзекуции ещё как-то сохраняют подобие самообладания, то очередного «смертника» - пианиста из Румынии Раду Лупу оно явно покинуло: всем видно, как дрожат его руки и побледнело лицо. И есть от чего. Не стану утверждать, что он мне это лично рассказал, но дошло до меня через его более близких друзей, что его отец с семьёй именно в этот момент уже были арестованы (по политическим мотивам) и Румыния активно добивалась от СССР выдачи на расправу им и нашего студента Раду Лупу заодно.

Если прочие студенты ещё как-то делали вид, что им, мол, это «до феньки», то Раду изо всех старается (я уверен, что уж он-то и в «Морской бой» не играл на этой лекции). Однако сыграть эту самую одну единственую ноту, сделав при этом глубокое и плавное «движение рессоры» и ему не удаётся. Профессор не знает, что именно Раду как студент из себя представляет, просто такое совпадение вышло, что как раз на Раду профессорское терпение полностью лопнуло. Встаёт профессор и вроде бы серьёзно так произносит: «На мой взгляд, от таких студентов консерватория просто должна избавляться! До третьего курса доучились, а одну единственную ноту сыграть не можете.»

Раду внезапно хватает лежащий на столе у профессора том (сонаты Бетховена) и раскрывает явно наугад страницу (Ор.10 №1). Затем напряжённо – лоб покрывается потом - её рассматривает  минут пять. Видно, что никогда в жизни не играл этой сонаты. В классе все это понимают. Все пять минут – мертвая тишина. Внезапно Раду бросает руки на клавиши и «выдаёт» эту первую страницу (что наугад открылась, предыдущая страница к другой сонате принадлежала) так, что на любом конкурсе без сомнений первую премию дали бы. Кстати через несколько месяцев после этого происшествия Ван Клиберн ему первую премию и вручил на конкурсе пианистов  в США.    

Вскочил Раду из-за рояля, ноты захлопнул и со словами «Играть мы умеем!» убежал с лекции. В комнате ещё пару минут была полная тишина. Затем профессор сказал совершенно в другом тоне: «Да! Играть вы умеете. Перерыв». Нас до конца года никто больше не мучал постановкой руки, и все на нашем курсе получили очень хорошие отметки по методике. Только Раду уже сбежал в Англию. Я хотел сказать ему спасибо, когда был в Лондоне (ещё под «строгим присмотром»), но «стогий присмотр» мне не разрешил, сказал, что во всех 3х консерваториях Лондона такого пианиста (он сам, якобы, туда звонил) вообще не знают.

В моём городе на Американском континенте есть замечательная 24/7 программа классической музыки, всегда слушаю по дороге. Раду играет на ней  минимум раз в неделю, а когда приезжает и даёт свой ежегодный концерт в самом большом здесь зале – 3 000 зрителей, зал всегда полон. У меня даже уроки из-за этого срываются – студенты идут слушать Раду вместо меня. Но я только рад, потому что люблю и уважаю талантливых и смелых людей.

А вот в Музыкальном Словаре «Оксфорда» можно о Раду Лупу подробную статью прочесть. И Раду, (по их утверждению) оказывается, настолько плохой пианист, что пожалуй лишь ещё один на свете может считаться ещё более «незаслуженно переоценённым публикой» - это наш самый любимый в России пианист Ван Клиберн. Ох уж его (последнего) во всех словарях и на сайтах тысячи и тысячи полных гнева постов  разделывают. См., например,    http://www.pianostreet.com/smf/index.php/topic,11364.0.html

И так им и надо – пусть оба не обижают теоретиков и роботоподобных пианистов своим  «незаслуженным» успехом у слушателей.

 
                - 33 –

В помощь тем, кто опасается кризиса: «Главный секрет трудоустройства».

После переезда в Москву из Сочи я много месяцев не мог устроиться  НИ НА КАКУЮ работу. Куда бы я ни обратился – отказ с ходу. Нашёлся добрый человек -  объяснил. С тех пор проблем, тьфу-тьфу, уже не было.

Оказывается, самое страшное из того, что нанимающийся на работу может сделать – это честно отвечать на задаваемые ему  вопросы. Особенно, когда ваш ответ вам же самому невыгоден, «говорит против вас». Из этих ваших правдивых ответов ваш будущий начальник немедленно делает вывод, что в вашем лице к нему сегодня пришла наниматься на работу  сама атомная бомба.

Ведь если у вас хватило ума не врать, нанимаясь на работу, так вы, скорее всего, не будете врать и став его подчинённым. И какой коллектив, скажите, сможет с таким гадом-правдолюбцем работать под одной крышей?

                - 34 –


 «И ещё трудоустройстве».

Никак не мог найти себе хоть какую-нибудь работу. Зашёл как-то в Управление Культуры и случайно наткнулся на своего полного тёзку. Он развеселился, что я отозвался в коридоре, хотя ему кричали, и захотел мне помочь.

Спрашивает: «Тебе сегодня где отказали? Почему, сказали, не возьмут?»
 Говорю: «Ездил по объявлению в газете в Музшколу на Тимирязевской. Но там говорят, что объявление напечатано по недоразумению – вакансий нет. А в другой школе – на Текстильшиках – сказали, что только что уже приняли на работу другого преподавателя».

Тёзка говорит: «Врут! Пошли в кабинет, я при тебе им сам позвоню». Звонит на Тимирязевскую, спрашивает: «Приходил к вам сегодня Владимир наниматься?»
- «Приходил». «А что случилось, почему не взяли? Он же хороший специалист, как раз такой, как вы ищете?»

Отвечают: «С квалификацией-то у него проблем нет, НО ОН ТУТ САМ ПРИ ВСЕХ НАШИХ ПЕДАГОГАХ ПРИЗНАЛСЯ, ЧТО ДЕТЕЙ ПРОСТО НЕНАВИДИТ. ДА ТАК ЭТО СКАЗАЛ, ЧТО ВСЕМ НАМ ЗА НАШИХ ДЕТЕЙ АЖ СТРАШНО СТАЛО!»

 Звонит тёзка на Текстильшики, весь разговор повторяется  слово в слово, как на Тимирязевской, однако в конце вариация: «...НО ОН ТУТ САМ ПРИ ВСЕХ НАШИХ ПЕДАГОГАХ  ПРИЗНАЛСЯ, ЧТО  ДЕТЕЙ ОЧЕНЬ    ЛЮБИТ. ДА ТАК ЭТО СКАЗАЛ, ЧТО ВСЕМ НАМ ЗА НАШИХ ДЕТЕЙ  АЖ СТРАШНО СТАЛО!»