ВОЗНИКНОВЕНИЕ В ЦЕРКВИ ХРИСТОВОЙ
СЕКТ, ЕРЕСЕЙ И РАСКОЛОВ
Борьба за душу человека. Как-то автором был задан вопрос – в чем причина уклонения в ересь или раскол, а также уход из Церкви в секты людей, казалось бы, искренне стремящихся ко Христу, к познанию Истины. Присутствующий в аудитории молодой монах отец И. безапелляционно ответил – в гордыне! Мол, работа бесов, тут все просто и огород городить не стоит – человеческая гордыня как главный грех уводит людей в секты и ереси… Основание находим в Священном Писании: «начало греха – гордыня» (Сир. 10:15). О том, что ересь – плод гордыни читаем и у свт. Игнатия (Брянчанинова): «Она – возмущение и восстание твари против Творца, восстание и возмущение ничтожнейшего, ограниченнейшего существа – человека против всесовершенного Бога. Она, – страшно сказать, – суд человека над Богом и осуждение человеком Бога. Она – грех ума, грех духа. Она – хула на Бога, вражда на Бога. Она – плод гордыни, этой причины падения падших ангелов»[1]. Конечно, здесь важно не спутать ересь с грехом. Грех рождается от слабости человека, от его поврежденной природы. А ересь, как правило, – это плод нашей личной воли, внутренней психологической установки, несовершенств человеческой души. Безусловно, роль сил зла не следует сбрасывать со счетов. Изучение истории уклонения людей в секты и ереси, то есть от Истины, от Бога, следует рассматривать и в контексте борьбы мировых сил зла, сил Сатаны и преисподни – с Богом и Его творением. «Несомненно, – пишет иерей О. Давыденков, – что ереси и расколы в Церкви, гонения на Церковь также инспирируются духами злобы» [2]. На тесную связь сектантской психологии с потусторонним миром указывает и прот. В.В. Зеньковский, подчеркивая, что «религиозное отношение и здесь диктуется этой сопряженностью с Jenseits*?» [3]. Примеры непосредственного воздействия сил злобы известны и из нашей истории. Например, случай с иноком Никитой, ставшим впоследствии епископом Новгородским и причисленным к лику святых. Родом из Киева, он с юных лет подвизался в Печерской обители. Горя стремлением к высшим подвигам, он, несмотря на отговоры опытного настоятеля о преждевременности такого выбора, ушел в затвор, где и подвергся жестокому искушению. Дьявол, явившийся в образе светлого ангела, внушил ему отказ от молитв Богу и сосредоточение на чтении ветхозаветных книг. Никита принимает паломников, дает им советы и приобретает тем самым известность и славу в миру. Практически наизусть зная все книги Ветхого Завета, Никита не читает Евангелия и новозаветные книги. Заподозрив неладное, Печерские отцы совокупной молитвой к Богу освобождают молодого инока от пелены дьявольского обольщения [4]. И это только один из примеров прямого влияния мира падших ангелов на человеческие души, свидетельство непрекращающейся борьбы. Известно, когда началась эта борьба, известно, когда и как она закончится. Но в формате данной работы наш интерес ограничен только психологическими аспектами возникнове-ния ересей, сект и расколов, причинами, проистекающими непосред-ственно из душевного устройства человека, из его психологического выбора. А воздействие сил зла нами как бы вынесено за скобки.
*Jenseits – потустороннее (нем).
Душа по природе христианка. У известного апологета и церковного писателя II века Тертуллиана есть широко известное изречение «Душа по природе христианка». Казалось бы, человек по определению должен стремиться к Богу. Мысль о Высшем Начале наличествует в душах всех, родившихся на земле. И каждый, или почти каждый человек, пусть в разной степени, но стремится к справедливости, к Истине, к осознанию себя в мире. Но почему нередко человек, стремящийся к Истине, впадает в ересь, воспринимая Истину искаженной? Блаженный Августин в «Исповеди», отвечая на сходный вопрос, говорит, что Бог присущ всем мудрствующим: «Истина, Ты восседаешь всюду и всем спрашивающим Тебя отвечаешь одновременно, хотя все спрашивают о разном. Ясно отвечаешь Ты, но не все слышат ясно. Все спрашивают о чем хотят, но не все слышат то, что хотят» [5]. Или в другом переводе, где эта мысль выражена более четко: «Ты ясно отвечаешь, но не все ясно слышат. Все мудрствуют сообразно с своими желаниями, но выслушивают не всегда сообразное с своими желаниями» [6]. Святой Феофил Антиохийский, шестой по порядку от Апостолов епископ Антиохии, писал в первой книге «К Автолику»: «Человек должен иметь душу чистую, как блестящее зеркало» [7]. По нашему убеждению, именно замутнение души человеческой, искажение ее устроения и есть прямой путь к еретиче-ским, сектантским и раскольническим воззрениям и поступкам. Помимо чистоты души непременным условием является свободная воля человека, устремленная к Богу. Для встречи с Богом необходимо преодолеть свою часть пути. Необходимо соработничество, синергия. Без свободной воли человека встреча «души христианки» с Христом практически трудно представима, можно сказать, – невозможна. Святой Макарий Египетский пишет в «Духовных беседах», что предназначение человека, взыскуемое Богом необходимо нуждается в неком труде со стороны человека: «Потому воля человеческая – это как бы существенное условие. Если нет воли, Сам Бог ничего не делает, хотя и может по свободе Своей. Потому совершение дела Духом зависит от человека» [8]. По общему мнению восточных отцов Церкви, человек может свободно направить свою волю и вопреки благодати. Тому есть прямые подтверждения в Священном Писании. Первомученик архидиакон Стефан, обращаясь с братьям иудеям с горечью говорит: «Вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы» (Деян.7:51). Так же и апостол Павел предупреждает тех же иудеев относительно реакции на действие Святого Духа: «когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших» (Евр.3:7-8). Таким образом, можно сделать вывод, что душа является «христианкой» в некой заданности, в потенции, но отнюдь не в актуализации. И человек может в ответ на обращенный к нему глас Божий не откликнуться, проигнорировать Бога, отвернуться от Него, ожесточить свое сердце, уйти в ересь или тем паче в неверие.
Постановка проблемы. Изучение проблемы не прихода человека к Богу, уклонения его в разнообразные ереси и секты, а равно и уход верующего человека в расколы от Православной Церкви – сегодня чрезвычайно важно по нескольким причинам. В начальные времена существования Церкви дело зачастую ограничивалось только описанием и перечислением ересей и сект, как это было, например, в трудах св. Иринея Лионского «Против ересей», св. Епифания Кипрского «Панарион», в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского. На сегодняшний день в Церкви накоплен достаточный материал по данному вопросу, как в трудах святых отцов, так и в работах православных философов, психологов, церковных историков. Много интересных наблюдений можно найти и в трудах современных светских ученых и исследователей. Вопрос психологических проявлений в выборе человека, предпочтение лжи истине подобает рассматривать на стыке нескольких дисциплин, а не только исключительно в русле истории, сектоведения или психологии. Данная проблема, а именно психологические аспекты возникновения в Церкви Христовой сект, ересей и расколов, будет рассмотрена нами с точки зрения несовершенств в душевной природе человека, которые при определенных условиях позволяют делать предпочтение не в пользу Истины. Исторический контекст возникновения лжеучений, которые оформились в начальной истории Церкви, оказали влияние на выработку догматов, оказывают влияние на формирование современных сект и ересей, является необходимым элементом работы.
В данной работе будут проанализированы в психологическом проявлении «иудейская проблема» в Первоначальной Церкви, дан краткий обзор гностических сект, тринитарных и христологических ересей, проблема иконопочитания. Объектом исследования является Церковь Христова со времени ее основания и по наши дни. Предмет исследования – это психологические аспекты уклонения человека в ереси, секты и расколы, то есть несовершенства разума, сердца и воли человека, совершающего неверный выбор. Цель исследования – показать, что изначальные побудительные мотивы ересей, сект и расколов коренятся в душе человека, они являются неизменными причинами предпочтения лжи Истине. И только потом ложные представления об Истине оформляются в широкие движения лжеучений, претендующие на абсолютное обладание Истиной. Задачей исследования при рассмотрении таких лжеучений является выявление, насколько это будет возможно, характерных душевных проявлений личностей еретиков, их психологических особенностей, определивших в конечном счете уклонение этих людей от Истины.
Достаточно подробно для своего времени проблема ересей была рассмотрена Тертуллианом в сочинении «О прескрипции еретиков». Много интересных мыслей находим у свв. Афанасия Великого и Кирилла Иерусалимского, у св. Иоанна Дамаскина. Первые века Вселенской Церкви, особенно борьба за триадологические и христологические догматы, оставили Православию много ценнейшего материала и бесценного опыта в работах свт. Афанасия Александрийского, в трудах Великих Каппадокийцах свв. Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского. Ближе к нашему времени вопрос с уклонением в ереси подробно рассматривался русскими святыми, например, св. Феофаном Затворником и упоминаемым выше свт. Игнатием (Брянчаниновым). Для работы над данной темой нами привлечены труды преп. Макария Египетского, преп. Иоанна Синайского, блаж. Аврелия Августина. Использованы труды русских философов А.С. Хомякова, П.Д. Юркевича, прот. В.В. Зеньковского, Л.П. Карсавина, прот. Г. Флоровского, В.Н. Лосского, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова. Привлечены работы архиеп. Филарета (Гумилевского), прот. Н. Малиновского, прот. И. Мейендорфа, архим. Киприана (Керна), еп. Кассиана (Безобразова), еп. Александра (Милеанта), А.В. Карташева, свщм. Илариона (Троицкого), А.В. Горского, прот. Н. Афанасьева, прот. М. Зноско-Боровского, свт. Луки(Войно-Ясенецкого), Н.И. Сагарды, К.Е. Скурата, И.В. Попова, А.И. Сидорова. Привлечен материал из исторических трудов М. Поснова, прот. А. Шмемана, Н.Д. Тальберга, свящ. С. Мансурова, Л.А. Успенского. Изучены работы современных нам православных исследователей отца Серафима (Роуза), архим. Рафаила (Карелина), диакона А. Кураева, А.Л. Дворкина, иерея О. Давыденкова, иерея В. Уляхина, В.М. Чернышева, Н.В. Кривельской, М. Бахтина и П. Клевцова, свящ. М. Немнонова. Использованы мысли западных исследователей и философов Б. Паскаля, Христоса Яннараса, Игоря Карузо и Корнелиуса Касториадиса. Полагаем, что привлеченный нами материал, позволяет сделать определенные выводы.
Глава I. ПСИХОЛОГИЯ ПРОБЛЕМЫ ЕРЕСИ
1.1 Благодатный опыт встречи с Богом
Призыв Бога к человеку это и есть та «благодать», или «благодатный опыт» о чем свидетельствовали святые отцы, и этот опыт в той или иной мере, наверное, пережил каждый православный, каждый верующий. Благодатный опыт – это мистическая встреча с Христом, это начало мучительного и трудного преображения-перерождения человека в новую тварь. Истинный опыт встречи с Богом – состояние не душевное, не эмоциональное, а духовное. «Благодатный опыт, – пишет архимандрит Рафаил (Карелин), – возможен только как синергизм благодати с человеческой волей, покоряющейся божественной воле человеческим сердцем, любящим Бога, и разумом, просвещенным верой и послушным ей. Благодатный опыт – это видение в своей душе бездны грехов, недоступной для взоров плотского человека, и в то же время отблеска Фаворского света. Это ощущение невыразимо и непередаваемо. Благодатный опыт – это соприкосновение с тайной будущего века» [9]. Поэтому закономерны вопросы об истинности такого опыта, о реальности встречи с Христом, – в визионерстве католических аскетов; в экстазе сектантов пятидесятников с их сумеречным состоянием; в переживаниях баптистов, радующихся своему якобы свершившемуся уже спасению; в энтузиазме духоборов, в медитации квакеров, в ритуальных хороводах хлыстов, в прочих экстатических состояниях множества лжемистических сект. Ответ может быть только отрицательным. Отвергнув Церковь Христову с ее таинствами, эти многочисленные «христиане» отторгли объективные критерии истинности внутреннего опыта, заменив их своим субъективным состоянием, который и стал для них критерием Истины. Именно в мистическом опыте, по убеждение архимандрита Рафаила,
«открывается самая глубокая пропасть между Православием и инославием» [10]. Тут же можно добавить к инославию также все псевдохристианские секты и ереси, потому как чистота духовного опыта, его истинность, возможна только в русле православной аскезы, в русле опыта Вселенской Церкви Христовой. Можно с уверенностью сказать, что человек, откликнувшийся на призыв Христа и в Церковь Христову не пришедший, подменил Христа в своем сердце чуждыми Ему духами, говоря языком святых отцов и аскетов, – впал в прелесть. «В ересях и сектах не может быть "скудного", "ущербного" и "половинчатого" Христа – это не живой Христос, а только "христопохожий" мертвый образ. Спасение – это возможность вечного общения через благодать человека с живым Богом, общение личности с Личностью» [11]. Христос сердцем или узнается, или не узнается. И тогда человеческим разумом выстраивается свое представление о Христе, «свой», личный, индивидуальный образ Господа. Призыв Бога к человеку, или «призывающая благодать», которая, по словам свт. Феофана Затворника, «всеобщая, никто не исключен», – побуждает человека искать Позвавшего его, стремиться к духовной истине. «Душа христианка» устремляется ко Христу… И не всегда к Нему приходит. И вместо Церкви, этого, по словам архим. Рафаила, онтологического, непременного условия для взаимодействия Божественных энергий с душой человека, душа оказывается в плену сект и ересей. По нашему мнению причина такого выбора а) в замутненности сердца, и б) в рационализме разума, преобладающего над порывами сердца. «Призывающая благодать – это дыхание Божества, ощущаемое душой,прикосновение божественного перста к человеческому сердцу, неожиданный просвет в неведомый духовный мир. Пробуждающую благодать, как новое состояние души, как внутреннее и внешнее свидетельства о бытии Бога, переживал хоть раз в жизни каждый человек» [12]. Реплика диакона Андрея Кураева, сделавшего из вышеприведенных слов архим. Рафаила вывод, что «возможно такое прикосновение Божества, которое не приводит человека в совершенное, обоженное состояние, но лишь подвигает к нему… именно такая благодать может быть у неправославных христиан» [13] – некорректна. Акцент отцом Андреем сделан на «прикосновение Божества», то есть на призыве как факте безусловной божественной благодати для человека. А речь здесь идет о том, что человек по своей свободной воле, откликаясь на призыв, идет не туда, куда его позвали, и не тем путем, по которому ему идти следует. Человек в данном случае ориентируется, сообразуя свое движение не с волей Бога, а со своим представлением об этой воле, вглядываясь в свой личный неисправный компас, показывающий ложное направление.
Таким образом, речь идет об искажениях мистического опыта человека как общения его души с духовным миром, о неадекватном, неистинном восприятии своих внутренних переживаний, о подмене встречи с Живым Личным Богом на встречу с иными духовными сущностями, вероятно, и под «личиной» Бога. Возможно ли в таком случае познание Христа наполовину или частично, как об этом пишет Андрей Кураев? Очень и очень спорно. Истина или есть, или ее нет. Частичная истина есть ложь. Часть истины пребывает в абсолютно каждом человеческом заблуждении, а в нашем случае – в ереси, в секте. Поэтому нам трудно не согласиться с выводами архим. Рафаила: «Православный мистический опыт, протекающий в русле церковной жизни, ориентируемый на церковное предание, особенно на аскетическую литературу, имеющий живую традицию старчества, дает возможность различать истину ото лжи, богообщение – от демонообщения, голос духа – от своих страстей. Это внутреннее чувство истины как полноты жизни и света дает мистическому опыту реальность и достоверность – это и есть дар различения духов. Вне Церкви ориентиры разрушены. Человек идет как бы во тьме, он слышит голоса, но не знает, кто стоит перед ним и кто зовет. Мистика неразрывно связана с догматикой и литургикой. В общинах, где догматика загрязнена, а литургика исковеркана, не может быть правильного духовного опыта. Творение мистика – это дыхание его сердца; оно воспринимается не как сумма информации, которую можно подвергнуть анализу, а как непосредственное состояние. Выделить "доброкачественный опыт" инославных так же трудно, как отделить вино от влитой в него воды или лекарство – от попавшего в него яда» [14]. Поэтому воззрения диакона А. Кураева в данном вопросе выглядят для нас достаточно спорными, если не глубоко ошибочными.
1.2 Что есть ересь, секта, раскол
Само русское слово ересь происходит от греческого(;;;;;;; – airesiz или hairesis), что означает «выбор», «завоевание», «расположение к чему-либо», «решимость». Слово употреблялось также для обозначения какого-либо философского или религиозного направления. В современной нецерковной литературе мы находим достаточно много схожих между собою определений явлению «ересь». Здесь и
- отступление от истинной веры;
- учение, противоречащее господствующей церкви;
- религиозное учение, отклоняющееся от официальной доктрины в области догматики, культа, организации;
- непреднамеренное, но фактическое уклонение от ясно выраженного догмата христианской веры;
- попытка подменить собственным учением догматическое учение Церкви;
- какое-либо отдельное учение;
- мнение, расходящееся с учением церкви; в более широком смысле – убеждения, отклоняющиеся от общепринятых;
- сознательное и преднамеренное уклонение от ясно выраженного и сформулированного догмата веры христианской, и вместе с тем – выделение из состава церкви нового общества;
- искажение или умышленное повреждение смысла слов Священного Писания.
Ну и так далее. А в современной богословской литературе Православной Церкви, в частности, у иерея О. Давыденкова ересь есть:
- «предпочтение части истины целому, в результате чего одна из граней духовного опыта вырывается из общего контекста и возводится в абсолют… всякое погрешение в вопросах вероучения есть ересь… ересь является внешним выражением повреждения в самом строе духовной жизни» [15]. Схожая формулировка ереси как частной истины встречается у австрийского психоаналитика Игоря Карузо:
- «Ересь – это абсолютизация частных истин, и она неизбежно сопровождается релятивизацией абсолюта… Так же и в богословском смысле слова догматическая ересь – это не просто рациональная гипотеза. Еретический взгляд никогда не является только интеллектуальным предположением… Он искажает всю картину мира, которая из-за ереси становится "безумной"… Догматическая ересь имеет не только религиозное значение, это ошибочное поведение на всех уровнях жизни… В то время как истина едина, ересь есть разрывание истины, частная истина» [16].
Схожую точку зрения на ересь, когда истина Церкви подменяется человеком своим личным антропоцентрическим видением мира, разделяет и современный греческий богослов Христос Яннарас. Ересь, по его мнению, есть:
- «выбор некоего способа истолкования и осуществления события спасения, способа иного, чем тот, в котором показана истина Церкви» [17].
Выбор этот есть предпочтение некой части истины, которой придается абсолютное значение в сравнении со всей истиной. «Выбор какой-то одной части церковной истины, – пишет Яннарас, – и абсолютизация этой части, возведение ее в масштаб целого претендуют на правильное истолкование и выдаются за христианское откровение, на самом же деле являются искажением и извращением целостной истины Церкви и уничтожением возможности спасения» [18]. Ересь, организационно сформировавшаяся вне Церкви, на полном или частичном отрицании церковных догматов есть секта. Очень точную характеристику секты с социологических позиций, а, стало быть, и ереси, актуализировавшей секту, дает французский философ Корнелиус Касториадис: «Слово секта для нас – не качественное определение, оно имеет точный социологический и исторический смысл… Секта – это группировка, которая возводит в абсолют одну сторону, аспект или фазу движения, из которого она вышла, она делает истину из
доктрины, абсолютизируя ее, подчиняет ей все прочее, и, чтобы сохранить "верность" этой "истине", радикально отделяется от мира и с этого момента живет в "своем" отдельном мире» [19]. Как мы видим из выше приведенных формулировок, внецерковные определения ереси рассматриваются исключительно как некоторое несогласие с господствующими в данное время догматами, соотнося их с «официальной церковью». Это внешняя характеристика явления. Православные богословы, а также некоторые ученые, рассматривают ересь с внутренней стороны, выделяя качественные различия ереси от учения Церкви Христовой, от Божественного Откровения, оформленного в церковных дОгматах.
Отдельным вопросом стоит проблема границ, отделяющих раскол от ереси, проблема, «которая постоянно возникала и возникает в истории Церкви» [20]. Другой важной проблемой является наличие сектантских настроений и течений в современной Русской Православной Церкви. Эти вопросы будут затронут ниже и вкратце. Ересь и секта принципиально отличаются от раскола. Раскол есть обособление, организационный выход из Церкви какой-то ее части, выход из церковного общения под предлогом, скажем, обвинения в ереси правящей иерархии Церкви. Причиной раскола может быть предпочтение каких-либо частностей в церковной практике, в местных обрядах, в тех или иных различиях и особенностях, например, в богослужебном языке, церковном календаре, и так далее, которым придается исключительное вероучительное и спасительное значение. Раскол может быть и по чисто личным
разногласиям среди высших иерархов, личных амбиций, нежеланием подчиняться авторитету Церкви или государства. В расколе речь о чистоте догматов Церкви, как правило, не идет. Напротив, раскол может оправдываться обвинением правящей иерархии Церкви в ереси, ссылкой на Апостольские правила и деяния Вселенских Соборов. Яркий пример тому так называемый «раскол епископа Диомида». Не развивая эту тему далее, сформулируем наши определения – ересь, секта, раскол, теологумен – не с социологической или религиоведческой точек зрения, а исключительно с православной позиции и относительно Истины, Которая пребывает в Церкви, Которая и есть Христос. Таким образом:
Ересь – это неосознанное или сознательное уклонение от Истины, выраженной в догматах Церкви Христовой.
Секта – это всякая организационно оформленная ересь вне Церкви Христовой, вне Истины.
Раскол – это организованный выход части членов Церкви, вследствие нетрезвенного отношения к целостности Церкви Христовой, при верности их догматам Церкви и Истине.
Теологумен – богословское мнение одного или нескольких отцов или учителей Церкви по вопросу вероучительной истины, не получившее соборного одобрения Христовой Церкви.
Схема наглядного соотношения секты, ереси и раскола относительно организации и догматов представлена в Приложении 1.
Ересь – антицерковь, или – следствие поиска истины? Как бы мы не пытались вынести за скобки вопрос о влиянии потусторонних сил, он возникает помимо нашей воли. Борьба за чистоту православного вероисповедания проходит на протяжении всей истории Церкви. Можно, сказать, что вся история Церкви с апостольских времен – это борьба с ересями, пытавшимися разрушить образ Христа в сердце человека, это борьба за саму себя, потому как только Церковь есть мистическое тело Христа и в то же время единственный путь ко Христу. А любая ересь есть не только гордое противопоставление и противостояние Церкви, ересь – это, по сути, отрицание Церкви. Архимандрит Рафаил (Карелин) пишет: «В истоке каждой ереси содержится протест против Церкви. Всякая ересь в самом начале представляет собой не уход от Церкви, а противостояние Церкви, поэтому каждая ересь и секта представляют собой антицерковь. Первый еретик и раскольник был Люцифер: еретик, т.к. он объявил себя равным Богу; раскольник, потому что увлек за собой треть Ангелов и создал в аду свою сатанинскую мессу. Всякая секта и ересь зачаты в грехе гордыни и рождены в борьбе против Церкви» [21]. Как тут не вспомнить изречение святых отцов «Всякая крайность от демонов»!.. В известном споре владыки Рафаила и диакона Андрея Кураева выявляется диаметрально противоположное отношение к ересям, сектам и их членам. По архим. Рафаилу, «всякое сектантство – это потеря универсума и гордое притязание на элитарность» [22], это глубоко извращенный «опыт соприкосновения с демоническими силами», в сущности, «ересь – это синергизм человеческой и демонической воли» [23]. Вектор здесь исключительно центробежный. Отрицая мистическую полноту Церкви, всякая секта и ересь пребывает в гордой самоуверенности собственной истинности и полноты. «Сектант и раскольник гордятся своим грехом отчуждения от Церкви, они стараются представить этот грех как истину, утерянную Церковью» [24]. Секта есть антицерковь. Между антицерковью и Церковью – пропасть. По Кураеву выходит, что у части сектантов «рождается желание увидеть в Православии то, нехватку чего они начинают ощущать у себя», когда о. Андрей им пояснит, что он видит в них христиан, но «христианство их уж очень "гностично", что оно развоплощено, лишено таинствозиждительной глубины». Мысль отца Андрея, что еретики и сектанты это как бы ученики начальной школы, только и желающие, чтобы им поясняли, их учили и доводили до истины. Таким образом, выходит, что ересь, по Андрею Кураеву, некая малая степень благодатного опыта, возникшего от «прикосновения Божества», которая восполняется вследствие лекций о. Андрея. Ни бездны, ни мистической пропасти между Церковью, с одной стороны, и сектами и ересями, с другой стороны, по его мнению, в природе не существует. Есть только ветви единого древа, по которым следует направить живительный сок Православия в виде разъяснений многоуважаемого о. Андрея. Нам все же ближе мысль св. Антония Великого: «Древняя ложь не может стать новой правдой». Хотя и утверждение, что «во всем виноваты – бесы!», не является бесспорным.
«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1:10). Нам часто кажется, что все вокруг ново, и мир начинается только с нас. Но это совершенно не так – всё уже когда-то было. Меняется обстановка, исторические декорации, антураж времени, менталитет человека, но отнюдь не природа человека, испорченная грехом. Прогресс – вещь весьма относительная, и это утверждение стало расхожей истиной. Природа человека остается неизменной со времени грехопадения Адама и Евы. И человек вынужден в поисках истины, если он только действительно настроен на поиски истины, сталкиваться с теми же вопросами, что и наши предшественники. С этими же вопросами наверня-ка столкнутся и наши потомки. Ошибки предков, безусловно, знать необходимо. Но знание не страхует от собственных ошибок. Знание только помогает осознавать собственные заблуждения, ошибки оппонентов, но отнюдь не препятствует их повторению в истории. Потому что истоки расколов, сект и ересей коренятся, по нашему убеждению, не столько в исторических и географических особенностях той или иной местности, эпохи, народа, не только в особенностях определенного этапа в истории Вселенской Церкви, а сколько именно в греховной природе падшего человека, в единообразии психологических проявлений на протяжении тысячелетий исторического человечества. Поэтому, можно согласиться с мнением А. Дворкина, о некоторой недостаточности, может быть, ущербности широко распространенного мнения, что, якобы, для изучения новых, современных нам сект «достаточно ознакомиться со святоотеческой аргументацией против древних сект, ересей и лжеучений» [25]. Безусловный факт, что доктрины многих новых сект включают в себя элементы еретических, оккультных и языческих вероучений, которые Церковь знала и с которыми неизменно боролась с самого начала своего возникновения на земле. По нашему мнению, внимание следует сосредотачивать не только на изучении новых структур, организаций, методов пропаганды и вербовки, способов контролирования сознания сектами своих адептов. Это – внешние и изменяемые в истории элементы ересей, сект и расколов. Остается одно неизменяемое – психология ереси, природа ошибок человека, даже порой искренне стремящегося к Истине, но почему-то оказывающегося в результате в ереси, в секте, в расколе. Это первично. А современные технологии, особенности постмодернистской цивилизации, отточенные методы маркетинга и рекламы, беспомощность современных демократий, сращенность сект и еретических групп с политикой, бизнесом, средствами массовой информации, криминалом и спецслужбами – вторично и преходяще. «Начиная с арианства и вплоть до пиетизма при всех исторических и теоретических разногласиях явно проступает "однотипность" ересей: всегда одно и то же отрицание или искажение истины о личности и истины о природе» – пишет известный греческий богослов Христос Яннарас [26].
1.3 Вселенская Церковь и разрушительность ересей
Ересям, по словам Апостола Павла, подобает быть, дабы явились искуснейшие. Это, естественно, означает не искусство красноречия в изложении своего, человеческого, воззрения, а максимальную точность в переводе Божественных тайн на язык человеческого понимания. История заблуждений в поисках и трактовке истины чрезвычайно интересна и поучительна. Вот как описывает ситуацию с ересями известный русский религиозный философ XIX в. А.С. Хомяков: «От самого начала немало ересей возмущало христианский мир. Еще прежде, чем апостолы закончили свое земное поприще, многие из их учеников обольстились ложью. Позднее, с каждым веком умножались ереси, каковы, например, савеллианство, монтанизм и многие другие. Наконец, множество верных отторгнуто было от Церкви несторианством, евтихианством, с их многоразличными разветвлениями и, в особенности арианством, подавшим, как известно, случайный повод к римскому расколу» [27]. Как мы видим, с точки зрения А.С. Хомякова, наличие ересей есть неизбежное следствие развития Церкви в историческом плане. Он рассматривает ереси как некие болезни, естественным образом присущие развивающемуся организму Церкви в процессе его оформления и становления в организационном плане. И главная причина ересей, по Хомякову, есть отсутствие догматов, ясно определяющих Истину в триадологическом или христологическом аспектах. И на свой вопрос, могут ли эти преодоленные Церковью ереси вновь возродиться, решительно отвечает – нет! «Во время их возникновения догматы, против которых они восставали, – пишет А.С. Хомяков, – хотя и заключались подразумевательно в церковном Предании, но еще не были облечены в форму совершенно ясных определений; поэтому для немощи личной веры была возможность заблуждения. Позднее Божиим Промыслом, благодатию Его Вечного Слова и вдохновения Духа истины и жизни догмат получил на соборах точное определение, и с той поры заблуждение в прежнем смысле стало невозможным даже для личной немощи. Неверие возможно и теперь, но невозможно арианство. Одинаково невозможны и другие ереси. Они заключали в себе заблуждения в Поведанном догмате о внутренней природе Бога или об отношениях ее к природе человеческой, но искажая догматическое Предание, они заявляли притязание на верность ему. Это были заблуждения более или менее преступные, но заблуждения личные, не посягавшие на догмат о церковной вселенскости, а, напротив, пытались доказать истинность своих учений согласием всех христиан» [28]. Таким образом, Хомяков полагает, что все ереси, когда-либо осужденные и преодоленные Церковью, для нее уже не опасны: «заблуждение, единожды определенное, становится невозможным для членов Церкви» [29]. Но это абсолютно не означает того, что отдельные члены Церкви не могут впадать в ереси, уходить в секты или расколы. Иммунитет к преодоленным инфекциям сохраняет Церковь как организм, но не члены Церкви, приходящие в нее со своей поврежденной и инфицированной грехом природой. Образно говоря, источник искажения истинного пути человека находится в нем самом. Даже идущие ко Христу сбиваются с пути, потому что их личный «компас» указывает им неверное направление. Это относится и к католикам и к многочисленным протестантским сектам и деноминациям. Сектантские настроения в Русской Православной Церкви так же свидетельствуют о расстройстве внутреннего «компаса» определенной части членов Церкви Христовой.
Церковь открывает людям тайну спасения. Догматы Церкви часто представляются человеческому разуму неразрешимыми антиномиями. И задача человека всегда состояла в том, чтобы не устранять эти антиномии, не приспосабливать их к уровню своего понимания. Задача всегда заключалась, по мнению В.Н. Лосского «в изменении нашего ума для того, чтобы мы могли прийти к созерцанию Бого-открывающейся реальности, восходя к Богу и соединяясь с Ним в большей или меньшей мере» [30]. Поэтому, изучая историю человеческих заблуждений, историю ересей, особенно в период становления Первохристианской Церкви, следует помнить, что любой человек, сколь бы мудр и свят он ни был, в своем личном богопознании, по выражению Л.Н. Карсавина, «лишь становится христианином. В нем всегда есть большая или меньшая внутренняя разъятость; в нем никогда нет полноты целомудрия. Он внешне сочетает проявления христианской веры с непродуманным осуществлени-ем еще-не-христианского» [31]. Природа человека, в результате грехопадения лишившаяся целостности, остается рассеченной на индивидуальности. По выражению Христоса Яннараса: «Истина принимается только умом индивидуума, который делается "лучше" в моральном смысле, но сущность его не становится другой» [32]. Человеческий грех подрывает истину Церкви, когда вследствие обмирщения истину приспосабливают к меркам падшего человека. Здесь пролегает водораздел между Церковью и ересью. Ересь, по большому счету, ставит Церковь перед выбором – оставаться в истине, или заменить ее «личной идейной, моральной и в узком смысле религиозной однородностью разделенных индивидуумов» [33]. Греческий богослов утверждает, что истина церковного единства есть истина бытийная, и она относится к «подлинной, изначальной природе человеческого бытия» [34]. Следовательно, из этого можно сделать вывод, что природа ереси коренится в изменениях, произошедших в человеке по грехопадении. В конечном счете, утверждает Яннарас, не существует множества церковных разделений, есть только одно фундаментальное разделение – на Церковь и ересь. Ересь есть отход от истины Церкви, от способа существования, которое воплощается в церкви как бытийное единство и община. Ересь раскалывается на множество сект и конфессий. Церковь же пребывает Вселенской и единой в каждом своем проявлении во времени и пространстве. Пространство Церкви – это единство живых и умерших, грешных и святых, не знающее ни зазоров, ни разрывов в отношениях и общении. И в то же время Церковь есть грешное и разобщенное человечество, где среди греховной разобщенности и разрушения человека заквашивается новая жизнь» [35]. Ересь же в свою очередь стремится подчинить истину Церкви разделенному способу бытия падшего человека. Ересь отрицает и единое видение, и опытное переживание Церкви. Она подчиняет знание об Истине и Спасении расщепленному индивидуальному бытию. Выделяется какая-либо одна сторона – или интеллект, или эмоции, или нравственная деятельность. Задействованы бывают, как правило, не три части души (мыслительная, желательная и раздражительная), а две или одна. В итоге ересь ставит под сомнение, искажает или отвергает связь природы и личности, природы и энергий. «Ереси всегда абсолютизируют либо интеллектуальное познание сущности или природы, игнорируя опытную истину личного отношения, либо индивидуальные особенности, этические или психологические, которые оказываются таким образом в отрыве от общей природы, т.е. общего способа существования» [36]. Ересь разрушает евхаристичность Церкви. Ересь, по Христосу Яннарасу, есть состояние жизни, противоположное евхаристическому единству жизни. Человек не принимает от Бога этого дара. Он отказывается встроить свое индивидуальное бытие в плоть общения со Христом. Он безуспешно пытается через свои интеллектуальные, эмоциональные и моральные способности перебросить мост через бездну, отделяющую его жизнь от бытия Бога. «Поэтому ересь, – заключает Яннарас, – всегда имеет все признаки антропоцентричной религиозности: она является "религиозной составляющей" жизни человека, "удовлетворением религиозных потребностей" индивида наравне с удовлетворением других потребностей другими составляющими жизни» [37]. Трудно не согласиться. Вывод – есть Истина, и есть ложь. Есть Церковь, и есть ересь. Попытка стереть или размыть границы между ними – нынешний экуменизм. Но об этом явлении мы вкратце выскажемся ниже.
1.4 Проблематика и система ересей
Истина не была привнесена в Церковь механически извне, свыше. Истина "рождалась" Церковью в мучительных и страстных спорах, но не как нечто новое и оригинальное, а как Слово Божие, выраженное на человеческом языке. Можно сказать, что Церковь вырастала до восприятия Откровения. Христианство, как и личность Иисуса Христа, воспринималась очень разно людьми, входившими в Церковь Христову. Многие воспринимали его только внешне, поверхностно, без глубокого вхождения в сущность новой религии. Принимая лишь "новизну" христианства, они, в то же время, привносили и искажали его примесью различных учений, совершенно чуждых духу Священного Писания и Священного Предания. Критерий ереси в Церкви – степень непонимания и искажения Слова Божиего: «Люди во всей полноте принявшие и усвоившие христианское учение, исповедовали православие; те, кто искажал его, придерживались ереси» [38]. В отношении ереси и Православия важно помнить слова протоиерея Иоанна Мейендорфа, сказанные им относительно одного из самых первых и крупных богословом раннего христианства Оригена, сочинения которого были осуждены Церковью как еретические: «в нашем падшем мире полной свободы от заблуждений не существует, и в каком-то смысле люди даже "имеют право" на заблуждения. Еретические утверждения можно отыскать у любого святого отца. Но не существует и такого явления, как полный абсолютный еретик: и в учении Оригена есть много глубоких и важных истин. Только вера Церкви как единого целого, как сообщества верующих, объединенных и ведомых единым Духом, может "опознать" ересь, провести границу между истиной и заблуждением, обеспечить те преемственность и постоянство христианской мысли во времени и пространстве, которые и составляют сущность церковного Предания» [39]. (Выд. автором).
Перманентность появлений ересей в Церкви обусловлена не только явной и постоянной враждой мира зла, окружающего Церковь. Во многом это вызвано несовершенством человека, не готового, не могущего истины Откровения выразить доступными ему средствами и словами. Большинство ересей, по мнению прот. И. Мейендорфа, проистекают из неспособности преодолеть соблазн философии, когда тайны Откровения объясняются научными категориями, ограничиваются рамками человеческого разумения. «Не будет преувеличением сказать, – пишет И. Мейендорф, – что большинство ересиархов стремились познать истину не в меньшей степени, нежели сторонники Православия, но, в то время как первые отделили истину от Христа и пожертвовали Им в угоду своему пониманию истины, сотворив из нее идола, вторые поставили Христа, Который и есть Истина, центром и единственным критерием всех своих утверждений» [40]. Таким образом, появление ересей в Церкви естественно и закономерно. Существует некая последовательность и система в их проявлениях. Сначала это было обусловлено борьбой с влиянием иудейства в Первохристианской Церкви. Далее борьбой с язычеством в виде многочисленных гностических учений. Затем Церковь выдержала натиск манихейства, стремившегося «из христианского вероучения, в соединении его с восточным религиозным миросозерцанием или греческою философиею, образовать смешанную религиозную систему» [41]. Выдержав осаду извне, истина и целостность Церкви оказались под угрозой ересей, выросших уже на христианской почве, проявившихся как «болезни роста» самой Церкви и ее развивавшегося, то есть проявлявшегося во времени учения. Это были сначала ереси тринитарные, где предметом споров стал главный догмат христианства о троичности Лиц в Божестве. Затем последовали споры христологические – о Божественности Второго Лица Святой Троицы.