Он просто созерцал с высоты…….
Обычный в прошлом человек, теперь не смеющий ступать на одну землю со своими родными, мог лишь смотреть на них свысока горных ущелий. Сейчас его взгляд манил дом, которого он прежде избегал. В доме том жила милая девушка, с тонкими и забавными чертами лица, носик чуть вздернут, глаза то озорные, то грустные, цвета битого стекла, постоянно меняющие свой цвет и божественные русые волосы. Она его любила, давно любила, и он знал об этом. Тогда это тяготило его, ведь он не мог ответить ей тем же. Всем она была хороша и даже, наверное, слишком, но полюбить ее он так и не смог, а по сему всегда сторонился тех мест, где она могла бывать. В доме зажегся свет и его взору предстал красивый женственный силуэт. Он зачарованно смотрел, как она плавно передвигалась по дому. Ах, если бы он мог вернуть время назад! Все было бы иначе. Если бы он только не начал превращаться в чудовище, то постучал бы в дверь и обнял бы с порога, и утонул, и растворился бы в ее объятьях, и долго, долго не выпускал бы ее из рук сжимая все крепче и крепче, и чувствуя бесконечное спокойствие, и наверное, назвал бы ее родной, но этого уже не будет и он уже не совсем человек, а лишь наполовину. Женская фигура стала приближаться к окну, и он инстинктивно вжался в нишу в скале. Никто не должен был увидеть его таким. Только черные скалы, серая дорога и бело-серебристый лунный свет были свидетелями того, как он украдкой наблюдал и тосковал, как взмахом своих огромных крыльев взмывал в небо и улетал туда, в другой мир, где отныне и впредь стал своим.
Это случилось не так давно в одном питейном заведении, где собиралась всякая нечисть. Его это ничуть не смущало, сила воли и инстинкт самосохранения не давали соблазнам ни малейшего шанса, а соблазны там были еще те! Роскошные полу-женщины полу-демоницы почти ничем не прикрывающие своих прелестей, манили к себе, но всякий кто туда наведывался, знал, что стоит переспать с одной из них и на век уподобишься их существу. Надо заметить, что ни мало они соблазнили отчаянного народа, тех, кому нечего было терять. И что же случилось в ту ночь, среди шума и веселья, в такой привычной обстановке запретного соблазна?! Что заставило его разглядеть среди пьяного сброда за грязным, деревянным стоящим в самом темном углу столом девушку так похожую на ту, что он сторонился. Сходство было невероятным, пусть сидевшая напротив красавица и имела пышные кудрявые локоны, да и была по-раскованней и взгляд по-наглей. И видит бог, это его в ней и привлекло. Сочетание того самого идеала и испорченности. А ее длинные закрытые одежды и вовсе обескураживали. В таком месте, в такой час, это было столь необычным и чарующим, что он просто не мог о ней не думать, а уж ноги, те сами привели к ее столу. Еще примерно через пол часа, выяснилось, что под этими скромными одеяниями скрывалась идеальная, пышно-женственная фигурка и исход этой встречи был предрешен. Лишь на утро, после безумной ночи, когда рассветные блики заиграли в ее локонах, и он стал ласково водить по ним рукой, наткнулся на маленькие рожки своей спящей спутницы. Сердце его похолодело. Хотя даже в тот момент он еще не мог осознать всего ужаса случившегося.
Первую неделю метаморфозы были почти незаметны, происходящие в душе, и не могли быть им замечены, но далее, с каждым днем, они все больше переходили на физический уровень. Тело его постепенно покрывалось черной чешуей, а из спины начали вырастать такие же черные крылья. Все это лезло изнутри и рвало его плоть. Несколько дней он провалялся в одной из скалистых пещер, сводимый конвульсиями, в почти бессознательном от боли состоянии истекая кровью, а когда пришел в себя, еще долго не мог явиться миру, ибо преображение его было ужасающим. Только лишь в ночи он преодолевал свой страх и покидал пещеру. И с того момента как он первый раз решился её покинуть, его терзали мучительные противоречивые чувства. Ощущение громадной силы отныне заложенной в нем, возможность парить над треклятыми скалами, водоемами, поселениями почти под самой луной – эйфория и невероятное желание вернуть себе человеческий облик, друзей, дом и даже ту, что прежде была им отвергнута – печаль, тоска. Каждый день он пролетал мимо её дома и видел страдания, слезы по нему, хоть знал, не заслужил. Ах, как хотелось ему в те минуты отплатить милой барышне добротой и заботой! Позволить ей любить себя, а в замен почувствовать радость домашнего тепла, словно в материнской утробе, но стоило сделать взмах крыльями и эйфория снова накрывала его. И он летел, и не было предела его возможностям, и все больше тянуло его в тот, другой мир, где помимо дьяволиц и пещерников, а именно так он теперь классифицировался, достаточно было разной живности………..