"ПРОЦЕСС ПОШЁЛ"
Стали поднимать люльки со студентами. В то же время слышно было, как за стеной
мужики под мат и счёт подтягивали канаты. Люльки рывками, со скрежетом о стену
медленно поднимались вверх.
Высота стены была около восьми метров. Снизу казалась невысокой, но кто поднимался
наверх- думал по другому.
У бойниц люльки закрепили. Студенты приступили. Зачёрпывали руками из вёдер
шпаклёвку, смачно растирали по стене. При этом, они незаметно раскачали люльки. Но
"америкосы" упорно работали. Скинули вниз затёртые до дыр драги, спустили вёдра.
Рабочи опустили их метра на два.
Студенты, дрожа всем телом, продолжили рьяно втирать шпаклевку. Солнце больше
припекало и ил в грунтовке от жары решил разлагаться. Почувствовался гнусный аромат...
Кода люльки стали у основания стены на землю, прошло три часа. Паломнички,покачиваясь,
подошли к нам. От них весьма смердило протухшими яйцами. С головы до ног заляпались
шпаклёвкой. Почерневшие футболки от грязи и пота присохли к телу.
Первым открыл счёт "отказников" Майкл, поэтому я запомнил его имя. Казалось, он
совсем измотался и, скорее всего, боялся высоты.
- Пока все,- повернулся я к профессору,- пусть эта часть просохнет, потом пробелим.
- А остальное?
- Всё продуманно.- деловито ответил я,- Доведут этот участок от начала до конца,
дальше будет легче работать.
И подумал,"если кто останется...".
Группа "почерневших" побрела к воротам. Выбрали из "свежих" четверых побельщиков.
Все пошли на обед. За это время грунт подсохнет.
Я подошёл к мужикам.
- Как тягать? Тяжело?
- Да пошли они!... Если бы нам батюшка не пообещал подкинуть деньжат, хрена
лысого стали канаты тянуть. Что, у нас своей работы мало. Что проще было машину с
подъёмником заказать!
- Эге, мужики!- промычал я,- машина в крутую копейку обойдётся. А здесь студенты
сами взялись.
- Давай на спор, на ящик "бормотухи", что не сделают они стену.
- А я и спорить не буду, потому что знаю, что не сделают!
Кузнец Коля махнул рукой в сторону зданий.
- Бабы ещё до обедни прибежали. Не выдержали враскорячку под солнцем полоть.
"Настучали" профессору, тот с Михаилом "перетирает".
Женская половина студенчества была освобождена от мук "жестокой прополки".
Позже я узнал, насколько шокировала их такая работа. Они никак не могли понять,
почему машины этого не делают. Думали, что только сорняки в кучки будут относить.
Одна негритянка припомнила даже плантации и рабов. Время, мол, сейчас другое.
Два часа обеда прошло.
Шпаклёвка просохла и посветлела. Можно этот кусок прокрашивать. Поредевшие паломники
ещё "свежие" разобрались по местам.
Их подняли. Макая маховые кисти с длинными черенками в вёдра с белилами, студенты
шлепками наносили краску на стену и старались промазать равномерно.
Сверху на нас посыпался белый дождь. Люльки от взмахов студентов расскачались и
бились о стену. Одно ведро не устояло и спикировало вниз, встретившись с бочками.
"Мешальщики" залитые побелкой едва отскочили.
Профессор и часть студентов ретировались подальше от стены.
Мужики без команды опустили люльки к середине стены. Один из красителей, не
удержавшись от случайного удара длинного черенка кисти, намерился совершить кульбит
через поручни вниз. Второй, швырнув кисть, дрожащими руками схватил товарища за
майку. И оба едва не перевернули люльку. Брошенная кисть, как копьё центуриона,
угодила в голову студента внизу, у бочек. Смачно обмахнула ему лицо и отскочила в пыль
на дорогу.
Терпение моё кончилась и из глубин души поднялся армейский дух.
- Отставить!- заорал я. И, обратившись к переводчику (профессору), ёрнически
отчеканил:
- Слушай мой приказ! Укоротить ножовкой черенки на половину. Потом вернуть назад
красителям и прекратить плясать рок-н-ролл. Один стоит справа, другой слева! И следить
за движением кисти. Водить, как по груди любимой- нежно! Приступить!
Професор молча кивнул, вытер со лба пот с белилами, дословно перевёл своим. Студенты
засуетились, кинулись к стоявшим у стен вряд кистям.
Схватили кисти и, присев, между колен, ножовкой принялись располовинивать черенки.
- Яйца пусть поберегут!- совсем меня понесло, как командующего.
- Один пусть держит черенок "на излом" у основания.
Перевели. Поздно. Двое выбыли. Один шаркнул ножовкой по большому пальцу до крови.
Другой умудрился крепко приложить набалдашником кисти себе между ног.
"Скрюченных" отправили в "полк".
Осталось ещё несколько истовых паломников.
Люльки спустили. Я взял длинную кисть и стал показывать технику маховой побелки.
Рядом стали студенты и у них неплохо пошло. Со своих кистей они обильно поливали меня
известью. Скоро вся проштукатуренная часть покрылась охристым цветом.
- Аллес! Собирайте шмотки, всё занесите за стены монастыря и люльки тоже.
А сам пошёл к реке отмываться.
Ближе к вечеру меня вызвал снабженец.
- Понимаете, надо студентам дать другую работу.- задумчиво проговорил он.
- Что, в "отказ" пошли, "обет" нарушили?- съязвил я.
- Нет, сам понимаешь, наша бригада маляров за три дня стену доведёт. Студенты
хотели, и я дал им шанс попробовать. Конечно, в голове у них только механизированные
подъёмники да краскопульты. Монастырь финансово не может себе этого позволить.
- Понятно. Пусть студенты до отъезда занимаются с детьми из детдома. Я видел
у них упаковки фломастеров и альбомов.
- Точно!-как бы обрадовался полкан,- Пусть учат прекрасному. Рисовать, расскрашивать.
Всё хоть польза, да и малышня занята будет.
На том и порешили.
Я задумался. "Паломнички! А как же монахи и иноки годами живут в таких условиях.
Стержень должОн быть. Вера! Вот что движет ими. А эти...бедняги размечтались- "мы стену
враз!.."
Когда после работы я шёл к остановке мимо стен, в глаза бросился ярчайшей
белизны кусок стены- семь на четыре. Белила высохли и дали отличный цвет. Относительно
остальной красно-бурой кирпичной стены это был великолепный фрагмент покраски.
Хоть небольшой, но вклад Калифорнии останется на стенах Русского Монастыря.
Вскоре маляры обелили все. Монастырь опоясался белоснежными стенами, как
встарину.
июнь-июль 1996года.