...Много дней прошло с того - первого боя на арене Колизея. Мертвая тишина трибун взорвалась шквальным воплем восторга всеобщего. Ей рукоплескали даже проигравшие заклады. Стояла спокойно в волнах человеческих страстей, пока не вышел на арену ланиста, спокойно отшвырнув саблю ушла с ним. Несколько дней сидела одна в комнатушке, скорее похожей на каменный мешок. Приходили и уходили люди. Разглядывали ее. Пытались заговорить. Безучастно и равнодушно смотрела на приходящих.
Перемены начались позже. Пришел Воин. Это она поняла сразу - по уверенной поступи, по поведению и неброскому умению носить оружие - помня о нем всегда и словно не замечая. Знаками приказал идти за собой. В сопровождении двух, таких же опытных воинов пришли в большой дом. Ее долго, тщательно мыли в бане, умащали приятно пахнущими мазями. Попытались обрядить в длинное, неудобное платье - такие она видела на здешних женщинах. Отстранила жестом непререкаемым. Надела свое - привычное. Короткая, до середины бедра юбка. Рубаха - сама укоротила ее, превратив в удобную и привычную одежду.
Провели в богато, роскошно убранную залу.
Воин. Да, несомненно воин, хотя и старый уже совсем. Оружия - нет. Кинжал короткий у пояса. И - холодная сталь глаз. Толмачи - их несколько оказалось, многочисленные попытки найти язык. И - слова знакомые послышались вдруг. Не совсем такие, не очень понятные - но - знакомые. Долгие, настойчивые попытки - понять. Поняли - частью - слова, больше - знаками. Обьяснили - так же, словами и знаками - будут кормить, одевать, платить... Она - будет биться на арене.
Поняла. Бросила кратко, непреклонно:
- Оружие... - давно уже знала она это слово.
Кивнул старый воин:
- Любое... Она не поняла слова, поняла смысл. Отрицательно провела рукой. Не умея сказать - показала, словно взмахивая молотом - отковать. Засмеялись кругом. Глянул старик на весельчаков - смолк смех, как в глотки забили. Кивнул.
- Одежда... - она провела руками по тряпкам, которые украшали ее, приставила к голове руки, показав рожки
- Бе-е-е... - и - выразительный жест ребром ладони по горлу. Снова кивнул старик, взмахнул рукой в сторону одного из стоящих:
- Исполнить, как скажет.
- Еще? - она поняла вопрос. Молчала. Медленно руку подняла, приложила к груди, указав в сторону восхода вопросительно глядела на старика. Он понял ее сразу. Долго сидел задумавшись. Смотрел на нее. Выразительно поднял ладони с растопыренными пальцами, трижды сжал их в кулаки...
Тридцать... Лет? Боев? Человек? ткнула рукой в сторону одного из солдат охраны, чиркнула по горлу... Задумавшись глядел на нее старый воин. Отрицательно головой помотал. Движением руки очертил овал арены и трижды вскинул стиснутую в кулак руку.
... Тридцать побед... раздумий не было. Как не было выбора у нее. Кивнула коротко. Не соглашаясь - Утверждая Договор.
Много дней прошло с той поры... Несколько дней втолковывала кузнецам, и те, наконец, изготовили для нее обояш. Закалили, заточили, как требовала. Не смогла втолковать, как сделать пчах. Несколько сабель - гнусная пародия на сложное устройство пчаха. Взяла для себя акинак персидский - и сталь клинка, и балансировка устроили ее.
Двадцать девять боев позади. Двадцать девять побед. Убитых - больше гораздо. Не раз билась она в групповых боях и, оставшись одна, билась в одиночку со многими... Убивала без сожаления, но и без радости. Это была плата за свободу. За ее свободу. Один бой остался...
Ее полюбили здесь. Полюбили все. Не за несравненное искусство убивать. За спокойную сдержанность ее. Характер ее добрый. За справедливость и рассудительность. Постоянную готовность помочь, поддержать. За бескорыстие.
Легкими взмахами летают по ремню лезвия обояша. До бритвенной остроты доводит его Галли перед каждым боем. Не спеша, несуетно мысли ее в голове текут. Нет страха, холодка противного, трепетного в груди. Волнения - тоже нет. Ожидание есть спокойное. Уверенность.
Галли не была фаталисткой. Не надеялась на помощь всевластных и вездесущих богов. Не было у алмасок богов, не было религии. Никто не ждал их там - за чертой, ни с наказаниями, ни с поощрениями. Никто не управлял их действиями. Они знали - их Судьба - в их руках. Нет в окружающем их мире случайностей. Все окружающее - живет рядом с ними, душу свою имеет. Все окружающее может стать как другом, так и врагом.
Камень, подвернувшийся под ногу? - смотри, куда ступает нога. Сучок дерева зацепил волосы? - смотри, куда идешь. Пусть не тебе мешают - пусть мешают они врагам, помогая тебе. Вот это и было основой мировоззрений алмасок, краеугольным камнем их философии. Впитав и освоив это они побеждали всегда и везде.
... Шаги старческие, медленные, но по военному четкие и твердые.
- Старый солдат. Легионер бывший. Она знала его, и по своему любила.
- Галли... - надолго замолк солдат старый.
- Завтра твой решающий бой... - он смотрел на нее участливо и тревожно
- Тебе готовят нечто... не знаю я, но точно слышал - велики ставки против тебя. Не будет справедливого боя. Тебя будут убивать...
- Я не могу помочь тебе, девочка... Будь осторожна... Готовься...
Не испугалась, задумалась Галли, продолжая править лезвия обояша. Она сама чувствовала неладное. Это носилось в воздухе. Сожалеющие взгляды встречных. Сдержанно понимающие взгляды знакомых легионеров.
- Готовься... ну, что же, подготовится она...
Никогда не ограничивалось, не регламентировалось вооружение бойцов ее уровня. Она вольна выбирать себе оружие - по виду и количеству. Требование одно - оружие должно быть с ней при выходе на арену...
Бой, ее решающий бой состоится через неделю. У нее есть еще семь дней.
И - она знала это - ее хозяин был на ее стороне. Небрежно сунув обояш в заплечную подвеску отправилась Галли к сенатору. А еще через несколько часов в сопровождении управляющего имением она была в лучшем кузнечном цехе города...
... Знакомый рев трибун. В этот раз он начался еще до выхода бойцов на арену. Трибуны бесновались в яростной жажде человеческой крови. Боя ждали все. Ставки слишком высоки. Рев нарастал и достиг апогея когда распахнулись ворота и на арену вышли бойцы...
Мертвая тишина повисла над трибунами Колизея. Велик, чудовищно велик был контраст между видом бойцов.
Гигантская, полностью, с головы до пят закованная в броню, фигура одного и миниатюрная девичья фигурка, едва прикрытая всегдашней короткой меховой юбкой и таким же топом.
Трезубец, меч, булава, дротики и секира - у одного...
Сабля и обояш в заплечной подвеске, - и куски шкуры бараньей, едва тело скрывающие - у Галли... Непонятные предметы на предплечьях, подвеске, одежде Галли не были восприняты как оружие - скорее украшения.
Разошлись бойцы в разные стороны арены. Повернулись друг к другу.
Стройная фигурка Галли, голые, без оружия, руки....
Сплошь закованный в латы гигант пучок дротиков из колчана достал...
Реакция мгновенная? - Нет, инстинкт воина швырнул ее на арену. Она катилась в сторону, а то место, где она только что стояла уже густо утыкали дротики. Проделав непонятные манипуляции с зажатым в руке пучком, гигант неуловимо-стремительным движением послал их в нее. Следующий пучок дротиков широким веером прошелся по арене, они еще отыскивали ее тело, а гигант уже мчался к ней с мечом и булавой в руках. Этого не могло быть, но - это было! Гигантская, закованная в броню, туша перемещалась по арене, как затянутый в трико акробат.
Галли встретила его уже стоя, все еще не достав свое оружие. Понимала - легкая сабля и обояш - бессильны против брони. Она не сможет даже парировать удары гиганта - силы слишком неравны.
Она не боялась. Страх не холодил душу, не сковывал мышцы трепетной дрожью. Как бы ни был быстр и стремителен противник - за ее спиной был Старик, его опыт и искусство, переданные ей. Искусство боя, наработанное веками, сидело в ней инстинктом.
Легко уклонилась от широкого, опоясывающего удара меча. Булава выписывала убийственные кривые, почти касаясь ее тела. Почти... Она даже не напрягалась, пропуская мимо неуловимые глазом шипящие просверки. Галли не забавлялась и не играла - понимала неотвратимость смерти в случае малейшей ошибки. Манера, стиль боя возникли в ее голове сами. Сначала - измотать. Дождаться, когда движения противника потеряют выверенную четкость и быстроту. Изучить основные приемы и движения. Понять его, значит - предвидеть. Значит - знать как он ударит не После, а До того как сам он подумает и примет решение нанести удар.
Несомненно - противник ее был хорошим бойцом. Никогда ранее не встречались ей бойцы такого роста, силы и умения. Эта неимоверная мощь и была основной ее надеждой. Сила гиганта неизбежно привела к тому, что надеясь на свою мощь он пренебрегал защитой. Не было нужды защищаться. Он - разил. Сразу и наповал. Нечастые удары противников, достигавшие его тела, надежно парировались броней.
Высокое искусство боевого танца освоила Галли еще зеленой девчонкой. Всегда, практически всегда тот, кто защищается, вынужден двигаться больше, быстрее нападающего. На любое движение вынужден реагировать серией движений, спасая свою жизнь.
Галли, защищаясь, не металась по арене, реагируя на выпады гиганта - незаметными, легкими намеками на движение провоцировала его на удары, заставляла кидаться из стороны в сторону в погоне за ее мнимыми прыжками. Она вела бой, управляя стальным монстром, как подвешенным на ниточках паяцем. Почти не двигалась сама, а он, распалившись в неистовой злобе, широко размахивал мечом и булавой, стремясь поразить такое беззащитное тело.
Галли в совершенстве освоила тайное искусство алмасок - искусство Мнимого боя... Не она металась и прыгала по арене, уходя от разящих ударов монстра. Не в нее - в созданную ее искусством тень метил тот, нанося удары. Фантом, создаваемый ею в его воображении - вот кто был целью гиганта. Она уже знала, предвидела все его движения и уловки. Легко - неуловимым взмахом ресниц или легким движением пальчика создавала иллюзию движения - и гигант вновь и вновь обрушивал мощь своих ударов в пустоту, указанную ему.
Тишина, повисшая над трибунами поначалу, рокотала над ареной морским прибоем. Она успела изучить эту, мгновенно меняющую настроение и пристрастия, толпу. Знала, что нравится плебеям, заполнившим трибуны. Знала, что нравится сидящим в ложах патрициям. Уже умела угодить и тем и этим. Ей нужна не просто победа, не глупое и никому не нужное убийство. А им всем нужно Зрелище. Дикий, кровавый, долгий бой насмерть. Какой же бой может быть с этой горой мышц, закованных в сталь.
Глухой, недовольный ропот рос на трибунах. Многоликий, тысячеголовый Зверь на трибунах требовал настоящего боя. Такой бой они не понимали и не могли понять. Казалось - Галли почти недвижно стоит на арене, а гигант скачет вокруг, бестолково размахивая мечом и булавой. Ропот недовольства рос. Немногие оценили икусство Галли. Настоящие Воины, настоящие Бойцы - а их то как раз немного было на трибунах.
Управитель игр, ланиста Трибониан, опытнейший боец, один из лучших мечей Империи - он увидел и понял все сразу. Он всегда был против этого боя - отвратно пустое убийство старому легионеру. Деньги... Всему этому виной были деньги. Все привыкли - Галли побеждала всегда. Все поставят на нее... Она Должна умереть!!! Тот, кто поставит против - получит пять к одному... может быть - больше... Болтливые рты римлян разнесут по Риму слух о предстоящем бое, о ее неизбежной победе. Дело - за малым. Найти того, кто сможет убить эту варварку...
Бойца, и его вооружение ланиста Трибониан увидел в последний момент перед боем. Несколько слов на ухо и горсть золотых закрыли ему рот. Жаль девчонку... да своя шкура - дороже. А теперь - теперь он видел - Галли просто играет с противником. Неторопливо ищет способ пробить стальную броню. И знал он - найдет! И тогда... Тогда - убьют и его. Убьют за то, что уж очень захочется кого то убить, потеряв огромные деньги.
Именно это сказал ему неприметный человек, только что подходивший к нему...
- Изменить течение боя...
- Она Должна умереть...
- Иначе - умрешь ты ...
Как? Как он мог помочь этому монстру убить ее? Разве что - выйдя на арену подержать, пока он зарежет безоружную почти девчонку? Задержать... Подлая мысль, родившаяся у него была противна ему самому. Вот только - ничего более не оставалось старому солдату... Тяжко понурив голову бросил ланиста несколько слов обслуге. Подлые твари - услышав команду, ощерились плотоядно и кинулись выполнять приказ. Вслед им - тяжелый взгляд ланисты. Новая отрывистая команда - своим, проверенным, бойцам:
- Всех - удавить... тихо... сегодня же вечером...
Распахнулись ворота... Тяжелое, кашляющее ворчание и - раскатистый, громовой рык покатился по арене. После темноты клетки лев еще плохо видел, но он хорошо знал уже - на арене всегда было мясо... Нервно хлестал себя хвостом, выискивая жертву. Громоздкая фигура закованная в железо не представлялась пищей. Зато рядом... Тяжелой, уверенной рысью лев направился к Галли...
Взвыли и смолкли в ожидании трибуны. Мнимая справедливость действия - лев мог выбрать жертву сам - не возмутила жаждущий крови плебс. Гигант, уверенный, что зверь сначала кинется на Галли, не ошибся. Обладая мерзкой душонкой убийцы старался лишить ее последних шансов - разворачивал спиной к бегущему льву. Галли, казалось, не оставалось выбора. Стремительно разгоняясь лев мчался к ней. Рывок в сторону - всем, как и льву, показалось - она кинулась убегать... Взметнулось вверх могучее тело льва, вытянулось струной в порыве. Вниз и назад - движение Галли было неуловимым, ее вскинутых сжатых в кистях рук, сжимающих отточенный нож не заметил никто. Ее тело скользнуло по арене подо львом. От грудины до паха нож распустил брюхо зверя. Меч и булава - удары, предназначенные Галли, обрушились на шею и хребет падающего зверя...
Тишина вновь обрушилась на трибуны. Бойцы вновь стояли друг против друга. Туша мертвого льва лежала между ними. Казалось - не изменилось более ничего. Из под сплошной кожуры панциря неслось тяжелое дыхание гиганта.
Теперь - теперь Галли надо было завоевать благосклонность трибун. Сабля, сверкнув серебрянной змейкой, гулко брякнула о сталь шлема. Обояш, описывая сияющие окружности звонко бился о нагрудные пластины панциря. Ее смешила шумная декоративность бесполезных ударов. Она колошматила гиганта, насмехаясь над ревом трибун.
Крови? Крови вам хочется? Галли встретила саблей удар меча и тот кончиком скользнул над грудью, рассек краешком кожу. Белая шерсть топа окрасилась алым. Бесновались трибуны. Это был бой, который они ждали.
Галли плясала вокруг гиганта, осыпая его градом ударов. Нападала и парировала удары. Тот отбросил уже тяжелую булаву и теперь в руках у него были меч и секира. Не раз и не два могучие удары опрокидывали Галли на песок арены. Замирали трибуны перед решающим ударом и вздох облегчения прокатывался единым вздохом, когда она вновь оказывалась на ногах.
- Убей! - Убей!! - Убей!!! - вопль, родившись, ширился и рос, катался над трибунами требуя от нее действия. Тяжелый удар секиры вышиб саблю из ее рук. Замерла в демонстративной растерянности Галли. Взметнулась ввысь секира и обрушилась вниз. Стилет, тонкий, как вязальная игла, неизвестно откуда взявшийся в руке Галли, неуловимо точным ударом впился под челюсть гиганта. Под лицевой обрез глухого шлема.
- Убей! - Убей!! - Убей!!! - метался над трибунами вопль. В едином порыве орал плебс. Вскочив с мест надрывались в крике патриции. Никто не понял еще, что закованный в сталь гигант уже мертв... Они поняли это только тогда, когда уронив безвольно руки он с грохотом обрушился на арену. Мгновение, миг тишины. И взорвались трибуны...
- Свободу! - Свободу!! - Свободу!!! - она понимала это слово. Радость стиснула горло. Высоко вскинутым обояшем благодарила Галли Колизей...