Водяные пары, сгустившись от холода в снег,
выпадают снежинками на мою одежду все, как
одна, шестиугольными, с пушистыми лучами.
Клянусь Гераклом, вот вещь, которая меньше
любой капли, имеет форму,… и достойна
математика, обладающего Ничем,
получающего Ничто, поскольку падает с неба
и таит в себе подобие шестиугольной звезды!
Иоганн Кеплер
Большая сцена была ярко освещена, все вокруг сверкало, создавая атмосферу грандиозного праздничного действа. Солнечные лучи, казалось, били со всех сторон, словно из множества софитов. Огненные переливы золотого дождя струились в бархатных складках занавесей, открывая взору великолепную роскошь. Приближались сотни тысяч блестящих точек, лучащихся нимбом. Их удивительный танец - особое подношение покровителю к Рождеству.
Изящные, совершенные по своей структуре снежинки, оказались искусными танцовщицами. Они мягко парили в воздухе и не спешили спускаться на землю. До чего же хороши в новых нарядных платьях, щедро усыпанных драгоценными камнями, эти нежные создания!
В хаотичном, обычно, полете сегодня царил строгий порядок. Каждая снежинка вела свою определенную партию. Некоторые, более темпераментные, двигались стремительно и мощно, исполняя отдельные фигуры в синкопированном ритме, другие, наоборот, плыли плавно и воздушно. Миниатюрные балерины, легко и грациозно кружась, выстраивались в ровные линии, лихо закручивались в спирали, рисовали дуги всевозможных изгибов и завитков, расплетая самые запутанные петли, лентами серпантина спускались вниз и взмывали обратно в небо. Они то концентрировались в одной определенной точке, сгущая пространство, то вдруг, взрываясь фейерверком, рассыпались во всех направлениях. В мириадах самоцветов редкой красоты ослепительное сияние алмазов смягчалось шелковистым отливом рубинов, глубокое насыщенное мерцание темно-синих королевских сапфиров оттеняли измрудные переливы беррилов. Пульсирующий непрерывный поток сверкающих звезд вводил в состояние благоговейного экстаза.
Снег летел отовсюду, задорные снежинки падали на лицо, руки, дразнили и приглашали станцевать вместе с ними.
Петр Алексеевич остановился, завороженный необычным зрелищем. Он вдруг почувствовал сопричастность с происходящим, его захватил этот чудный снеговорот.
Озорная снежинка замерла на какое-то мгновение, зависнув между небом и землей. Тоненькие ручейки света потянулись к ней. Трепетно касаясь сходящихся потоков, впитывала их, заполняя пространство между кристаллами и воздухом. Затем, взмахнув пышной юбкой, закружилась, брызгая радужным сиянием лучей, и понеслась, озаряя мир красотой и гармонией. Петр Алексеевич поймал красавицу на ладонь, и она, холодная и неприступная мгновенье назад, стала вдруг осязаемой и близкой, излучая тепло вопреки всем законам физики.
Странно, отчего вдруг 43-х летний ученый, доктор физико-технических наук, перегруженный неотложной работой, предавался столь необычному созерцанию? Многие из нас не затрудняют себя подсчетом количества лучей у снежинки. Миллионы снежинок пролетают мимо и обычному человеку, нет никакого дела до того, чтО эти снежные крупинки скрывают в центрально-симметричной форме и совершенных пропорциях. И все же, еще со времен Кеплера и Декарта, изобилие глубочайших идей, содержащихся в кристаллах льда, будоражило лучшие умы человечества, побуждало задуматься о вечном. Ведь этот дар неба, это маленькое сокровище с изысканной структурой, заключает в себе тайну Вселенной.
Шесть прозрачных хрустальных лучиков, хрупких и нежных, становились все тоньше, пока причудливый узор не растворился, превратив острые иголочки в маленькую капельку. Но этот крохотный шарик отражал в себе целый мир, далекий мир детства.
...Был прекрасный солнечный день накануне Рождества. Зима выдалась снежной. Петя с друзьями затеяли лепить снеговика. И во дворе закипела работа. Только на большой снежный ком высадили второй, тут же принялись катать третий. Варежки промокли, щеки пылали, но никто не чувствовал усталости. Ох, как непросто было поднять тяжелую глыбу наверх! Несколько раз она сваливалась и рассыпалась. Приходилось начинать заново. Наконец, голова снеговика установлена. Теперь требуется рука мастера, чтобы снежная пирамида приобрела какие-то очертания и ожила.
Кто-то ушел в поисках головного убора, кого-то отправили за ветками для рук, маленькому Илюшке поручили принести морковь для носа, два уголька для глаз и четыре на пуговицы. Он мчался со всех ног, не помня себя от гордости, ведь старший брат поручил ему, 4-летнему, очень важное задание. Подымаясь по ступенькам, Илья все время повторял: два для глазок, четыре на пуговички. Нельзя ничего перепутать или забыть, ведь он уже большой и умеет считать. Вторая ступенька, третья, … шестая. Какое удивительное число – шесть.
Петя, следуя принципу древних ваятелей: «Взять материал и исключить из него все лишнее», принялся извлекать форму из снежных комьев. Постепенно работа увлекла юного мастера. Снеговик стал проявлять свой характер, потребовал деловой костюм и туфли. Несколько последних деталей: ягоды калины вместо губ, и снежный человечек уже улыбается детворе, ознаменовавшей радостным криком водружение ведра на его голову. Теперь это важный господин, в цилиндре и с тростью. Да, он не какая-то Снежная Баба с метлой, а вполне интеллигентный молодой человек.
Каждый постарался вложить в Снеговика частичку своей души, потому и вышел он живим и настоящим. Того и гляди оставит свою трость и побежит наперегонки с детворой, уворачиваясь от снежек, помчит на санках с горки, закрывая глаза от летящего в лицо снега, заскользит по льду, исполнив несколько пируэтов.
Но это видение уже было затуманено сном. Еще раз промелькнули перед глазами Пети картинки веселой возни во дворе. Приятная блаженная истома разлилась по всему телу и он почувствовал, что обретает невесомость, вместе со снежинками плавно парит в пьянящем свободном ритме.
Снеговик манит и зовет за собой, увлекая все выше, открывая новые горизонты:
– Ты сможешь прикоснуться к Душе Мира, заглянуть в закулисье, туда, где ежесекундно происходит таинство сотворения. Я открою тебе тайну снежинки.
Сердце сладко замерло от предвкушения познания.
Занавес приоткрылся, и Петя попал в святая святых – небесную мастерскую. Туда, где можно увидеть обстояние дел на заднем плане, в глубине, где собственно, и происходят события...
Из самой Души Вселенной подымаются микроскопические капельки воды и устремляются навстречу пылевым частичкам, посланным землей. Едва соединившись, они оказываются в ледяном плену, внезапно схваченные холодом. Неугомонная энергия тепла пробивается сквозь тонкие стены образовавшихся кристаллов наружу. Но под действием низких температур притянутый пар превращается во влагу, которая тут же замерзает. В результате вырастают лучики с изысканными узорами, богато инкрустированными наконечниками. Свободное пространство заполняется воздухом, который придает снежинкам ослепительный белый цвет. И наступает самый волнующий момент: выход на сцену.
Но не всем снежинкам суждено долететь до земли. Иногда они сгорают заживо. Самые самоотверженные, ярко вспыхнув, переходят из твердого состояния в газообразное, минуя жидкую фазу. В творческом порыве отдают энергию озарения миру.
Да, да! Петя недавно читал об этом в энциклопедии. Загадочное исчезновение снега называется в науке возгонкой или сублимацией.
Мальчик жадно внимал каждое слово, боялся пропустить малейшие детали. Снеговик, увлеченный пылким рассказом, незаметно попал в самый очаг солнечного тепла. От этого его голос звучал еще воодушевленнее и проникал в глубины подсознания. Он говорил и говорил, становясь все прозрачней, пока не превратился в легкую дымку...
Утренний свет заглянул в окно и горячие обжигающие лучи разбудили юного путешественника. Но он еще слышал последние слова Снеговика: «Непостижимая, влекущая красота сокрыта в тайне шести лучиков».
Наскоро позавтракав, и не дождавшись, пока оденется Илюша, Петя побежал во двор.
- Но что это? О, нет!
Словно взывая о помощи, в нелепой позе торчали из грязного снега поломанные ветки-руки.
Разбита и растоптана голова. Изувечено, растрощено туловище. Словно капельки крови алели на снегу ягоды калины.
Сознание на мгновенье остановилось, задохнувшись от жестокой боли. Все пестрые впечатления минувшей ночи затмило горе утраты.
– Как же так? Я не сумел сберечь тебя. Прости, прости, пожалуйста, мой друг! Почему же ты не защищался?
Хотя, что можно противопоставить наглой самоуверенности, бездушной черствости и грубому хамству?
Больно щемило сердце, оно отказывалось верить происходящему. Но жуткое зрелище дикого акта вандализма возвращало к действительности. Детское сердце еще не знало, что всего за один день можно испытать так много счастья … и так много горя. После разнообразной гаммы неизъяснимо красочных ощущений, вдруг – холодная бездна мрака, черные зияющие пустотой дыры там, где вчера тепло горели угольки глаз.
Маленькие кулачки сильнее сжались, и на поруганное тело друга закапали слезы. Это были слезы боли и одновременно слезы очищения и … прощения. В тот день Петя прощался с детством. Мальчик знал, что уже никогда не будет тем беззаботным веселым ребенком, что прежде, но он не мог ни о ком думать с ненавистью. В его взрослеющем сердце не было места для злости, ведь жизнь открыла ему свои сокровища, обогатила загадочными знаниями.
– Непостижимая влекущая красота сокрыта в тайне шести лучиков. И я обязательно раскрою эту тайну!