Эссе
Есть расхожее русское выражение «свободен, как ветер в поле». Конечно же, это сказал поэт. Образная система налицо.
Образная система предполагает главную задачу: познание истины путём выявления связи всего со всем. Связь свободы с ветром очевидна, но только на первый взгляд. Подойдём к этому несколько с другой стороны.
Из пушкинского письма к поэту Вяземскому известно, что «поэзия, прости Господи, должна быть глуповата». Как расшифровать сей, мягко говоря, сомнительный комплимент? Ведь поэзия для Пушкина была делом его жизни. Что он хотел этим подчеркнуть?
Новелла Матвеева ответила по своему: «но сам поэт – не должен быть дурак». Это слишком очевидно. Тут дело тоньше и глубже. «Должна быть», значит в противном случае это будет не поэзия. Нравоучение, научный трактат или того хуже?
Что такое глуповатость? Это ещё не полная глупость, то есть дурость, а лишь безобидные подступы к ней. Человек глупый то и дело совершает ошибки, либо по недомыслию, либо по неопытности он не знает сути дела. Мал и глуп. «Глупенький мой» - журит влюблённая женщина своего избранника, наивного и беспечного. Любя журит, зная, что всё исправимо. Отсюда выходит, что глуповатость есть право на ошибку, которую можно исправить. Следовательно, говорит нам Александр Сергеевич, человек, занимающийся поэзией, имеет это право. Он может ошибаться. Непогрешимых людей нет, и поэт прежде всего человек. Вот на что намекает Пушкин. Поэт знает людей, любит людей, ему не чужды все их беды и чаяния, он познает их через родной с ними язык, он корнями врос в родную землю, которая называется родиной, он - часть народа, он свой. Он пишет о своих, о своей земле – это обязательное условие для поэта – он не может творить иначе, он не может быть космополитом. Он глубоко национален и тем ценен, поэтому его «нельзя» переводить на другие языки, теряется многое, если не всё: национальный колорит; потаенные смыслы; игра слов, присущая только данному языку; образы, сидящие в подсознании того народа, для которого пишет поэт. И, тем не мене, он может ошибаться, как любой человек.
«А если поэт – гений? Ведь гении не ошибаются,» - спросит некий наивняк. С гениями давайте разберёмся другим разом. А то ведь сейчас по улице нельзя пройти, чтоб на «гения» не натолкнуться.
Великой Пушкин выразился точно, хотя и вскользь. Поэзия может ошибаться. В том же случае с ветром. Ветер-то несвободен. Обратите на этот факт должное внимание. Ветер дует из области высокого давления в область низкого, и никак иначе. Ещё влияет местность, над которой дует ветер: поле, море, город, горы…
Зачем влезать так глубоко? - опять же могут спросить. - Зачем поверять алгеброй гармонию?
Мы не поверяем, мы, философствуя, пытаемся доказать, что поэтическое выражение «свободен, как ветер в поле» неверно в принципе. Ибо это поэзия, следовательно, преувеличение, следовательно, ошибка, следовательно, глуповатость, но ничего страшного, так как легко исправимо.
Поскольку ветер следствие неких сил, он и не может быть свободным, то есть самостоятельно выбирать куда дуть. А человек может. Набирает воздух в лёгкие и дует куда захочет. Понимаете разницу?
А теперь вспомните, сколько таких ошибочных псевдообразов въелось в наше подсознание, начиная с бесполых «коллективистов» муравьёв и пчёл и далее к «винтикам» в отлаженном соцмеханизме.
Так человек, осознавая себя, свою самость, сравнивал себя с чем угодно и с кем удобно. На эти сравнения ушли тысячелетия. И вот, наконец, люди-человеки в большинстве своём начинают понимать: они могут выбирать, куда дуть, в какую сторону и что от них самих зависит. Многие даже начинают осознавать такой факт: если миллионы дунут в одном направлении, то вот вам и ветер, «который не знает преград».
Что же это за силы, которые повернут людей в одну сторону? Что это за призывы, услышав которые миллионы дуют в указанном направлении? То что этот ветер сметёт многое сомневаться не приходится: дули и сметали.
Теперь вспомним так же, что русские - нация поэтов. Об этом говорили многие, не буду перечислять имена. Это у русского народа засел в мозгах образ ветра, это он, вечно угнетённый, мечтая, слушал свист ветра в ушах, его якобы свободную песню. И это русский народ понимает свободу, как стихию, как волю, никем и ничем неуправляемую.
«На свете счастья нет, а есть покой и воля» - сказал поэт, выражая народные чаяния.
Волюшка-воля…
Воля – состояние, когда никто и ничто не тревожит, не трогает, никаким боком не беспокоит, ни под каким видом не притесняет.
Что хочешь, то и делаешь.
Идеал свободы в умах. Тут, между прочим, главное что-то хотеть. И, конечно же, хотят всего и сразу. Миллионы, а то и миллиарды. Представили себе?
Теперь рассмотрим глагол «сделать». Для этого необходимо что-нибудь знать об окружающей тебя среде. А то ведь, как в сказке: спрыгнул с печи, попал на горящие угли и спёкся. Поэтому, чтобы сразу не погибнуть от свалившейся на тебя свободы, нужно разузнать то, из чего выбирать желаешь. Расспросить тех, кто попробовал, посмотреть, пощупать, может быть обжечься, шишки набить, ошибиться. Чем мы, собственно, и занимались последние сто лет. Действовали в основном известным «методом тыка», поэтому выбор был зачастую не верным, то есть, не полезным, а вредным до такой степени, что просто каюк, кирдык, капут, кранты и амба. Но мы это право выбора выстрадали. А это ведь и есть свобода.
У ветра этого права нет. И многим только кажется, что ветер свободен. Как, впрочем, кажется и многое другое. Нам кажется, что богатый сосед в своём трёхэтажном особняке с бассейном и двумя гаражами гораздо свободнее нас, потому что может поехать на Багамы. И мы с удивлением прозреваем, наблюдая похоронную процессию у его дома: поскользнулся в ванне, понимаешь, в пятизвёздочном отеле на Багамах, головкой стукнулся, дал дуба.
Оказывается, есть некие рамки у всякой свободы. В этих пределах можно свободно трепыхаться, не выходя за границы. И эти пределы до того узенькие, что просто диву даёшься, чего только не возомнит человек, жизнь которого висит буквально на волоске. Не будем приводить тривиальный кирпич, свалившийся на голову, когда его совсем не ждёшь. Или волну, которая смывает неожиданно с любимого курорта в пучину. Возьмём хотя бы температуру человеческого тела, внутренний жар, согревающий душу. Тридцать шесть и шесть десятых градуса по шкале господина Цельсия. Градус ниже-выше – человек занемог. Ещё на пару градусов поднимется – кранты. А если кислород на минуту перекрыть? Скажете: бренное тело не свободно по определению, зато дух мятежный реет при любой погоде и оковами его не удержать.
Как ловко человек рассёк себя на две части: физическую фактическую и духовную мистическую. Придумал ответственных за эти части: богов и чертей. Пусть ведают, а мы, мол, не при чём.
Так человек наловчился объяснять самому себе себя.
Можно согласиться с утверждением, что человек есть фантом. Его можно назвать «золотой серединой космоса» - с внешним космосом во вне себя и с внутренним космосом внутри себя.
Отсюда можно судить о всей сложности и многообразии человеческой природы, о которой можно и нужно писать поэмы, создавать живописные полотна и скульптуры, а вихри чувств перекладывать на музыку.
И, тем не менее, вот взять отдельного бедолагу, человеческий экземпляр и посадить в лужу с фекалиями. Через какое-то время его свобода духа вместе с другими возвышенными фантазиями сойдёт на нет, как это не прискорбно. И человек разумный превратится в животное классом ниже, начнёт рычать, гавкать и хрюкать. Вернуть его обратно в человеческое состояние будет чрезвычайно трудно.
Возвышать вообще очень трудно, это кропотливый и длительный процесс. Унижать легче, проще и быстрее.
Поэтому, возвышают мудрые, готовя себе продолжателей и почитателей, то есть благодарных потомков. А унижают глупцы, готовя себе завистников и ненавистников, то есть, в конечном итоге, могильщиков. И этот вывод так прост, что проще некуда.
Вот оно оказывается, куда ветер дует.