Туман. Я не вижу ни черта. Деревья тонут в густой белой дымке, как милкивей в молоке. Промозгло. Я застегиваю верхнюю пуговицу куртки и, сделав последнюю затяжку, выпускаю струю густого дыма.
Плеер является сейчас для меня главным источником наслаждения.
- Привет.
- Привет.
- Как дела?
Идиотский вопрос.
- Никак. Моя собака умерла.
- Сочувствую, - слово звучит так, как будто ей не насрать.
- Не стоит, мне насрать.
Я смотрю на нее исподлобья. Холодные большие глаза на бледном лице. Короткая стрижка, прилизанные виски. Красива ли она? Она красива в своей уникальности. Каждый человек уникален. Но не так, как она или я. Мы особенные. Здесь надо было бы добавить, что мы лучшие, но это не так.
- Ich weiss nicht, was soll es bedeuten, Dass ich so traurig bin…
Слова льются из ее рта. Кажется, что им дается это с трудом. Непомерное усилие каждое слово прилагает для того, чтобы отлипнуть от этих сладких губ и, уже в воздухе, соединится в предложение. Я улыбаюсь. Я знаю это стихотворение. Это я рассказал его ей.
Я обхожу ее сзади и кладу руку ей на живот. Под свитер, в ее тепло. Их тепло.
Я говорю:
- Ты хочешь его?
- Ты знаешь.
- Я знаю, что я его не хочу. Я не знаю что я буду делать, если…
- Если что?
- Ты хочешь его?
- Это не выбор, это ребенок. Он мог бы быть красивым, как ты… и я.
- Мог бы.
Я знаю, что он не мой. Он не может быть моим. Я люблю ее, но не на столько, чтобы доверять.
- Почему ты плачешь? – спрашивает она.
Она не удивлена. Никто не понимает меня лучше чем она. Но этого она не могла ожидать.
Я бью коленом в живот.
Всю свою силу, всю ненависть, злость и безысходность я вкладываю в этот удар. Она сгибается, хрипя. Слезы. Представляю, как она себя чувствует сейчас. Но это ее вина. Она путалась с этим подонком. Я пытался дать ей шанс, но она наплевала мне в лицо, сама не зная того. Дура. Моя маленькая дурочка, моя девочка. Мне жаль ее.
- Ты, конечно, захочешь пойти в милицию, - холодным голосом говорю я. – но ты же знаешь, что здесь не Европа. Ты знаешь, что у меня есть друзья. Тем более, что все это – только твоя вина. Я знаю, что это не мой ребенок. Я люблю тебя, но не могу и не хочу воспитывать ублюдка.
- Ты сошел с ума, – видимо, ей тяжело дышать. – Я никогда, слышишь, никогда тебе не изменяла.
Она смотрит мне прямо в глаза. Ну что ж, возможно она говорит правду. Я же имею право на ошибку, не так ли?