4.
Помпохоза выводили на дуэль под белы руки, ибо бедняга упирался стопами ног и, что называется, кистями рук. Трое бойцов из новопризванных деревенских плясали для поднятия упавшего его духа перед ним вприсядку, а полковые ложкари и свирельщики нахально и со смаком исполняли матерные частушки о врагах народа.
Полк, выстроенный во фрунт, стоял, покачиваясь, боря в себе страх и предвкушение невиданного доселе зрелища.
Со стороны хозсклада медленно и неотвратимо выдвигался майор Андрющенко. На его могучей грудной клетке роскошно покачивались две медали “За боевые заслуги”, георгиевский крестик, разрешенный к ношению самим Климом Ворошиловым, тут же значок ворошиловского стрелка и добротная китайская награда “Лям фанчжу ден сяо-фа”. Майор был страшен, он сверкал глазами, пыхтел и устрашающе чиркал сапогами по каменистой дальневосточной почве.
Подготовленные ещё с вечера транспортные средства стояли под парами на расстоянии полуверсты друг от друга. Казалось, что машины зловеще попыхивали одна на другую выхлопными трубами.
Майор Андрющенко, выплеснув слюну из дырки между зубами, критически осмотрел создавшееся положение вещей. Втянув в себя остатки махорочного дыма из обмякшей на губе самокрутки, он произнёс:
- Не годится нам такое расстояние. Ох, не годится. Разведите автомобили, хоть на версту разведите.
Повернувшись к наиболее приблизившемуся к нему за эти дни лейтенанту, он добавил:
- Сам понимаешь, не будет той скорости...
Два отобранных накануне бойца, из числа наиболее трезвых духом, с рвением ринулись выполнять приказание майора, что повергло чуть очнувшегося помпохоза в панику и уныние. То есть сначала в панику, ибо тот стал взбрыкивать ногами, а потом в уныние, так как после нескольких пассов он обмяк всем организмом и был безропотно повлечён настырными и жадными до развлечений бойцами к кабине полуторки. Усадив убогого, секунданты быстро разбежались, издали делая знаки, что запах уже невыносим. Пару чистого белья они оставили на кожаном сиденье “газона” рядом с помпохозом.
Андрющенко по-кавалерийски влетел в кабину грузовика, хлопнул дверью, которая не закрылась, врубил скорость и рванул с места.
Машина помпохоза долго стояла на месте, потом задрожала и проехала метров пять назад, что вызвало гул неодобрения в рядах красноармейцев. Наконец, она медленно двинулась навстречу судьбе, которая, улыбаясь майору Андрющенко, несла его транспорт к полуторке несчастного интенданта.
На закордонной сопке блеснули бинокли - японские секреты рассматривали загадочные метаморфозы на русской стороне с явным любопытством и откровенной опаской.
Андрющенко злорадствовал. Вдавив педаль акселератора до отказа в пол, он вытащил из ножен саблю и, переложив её в левую руку стал грозить клинком через форточку авто.
Ура-а-а-а!!! - пронеслось в рядах зрителей.
По ту сторону границы перестали сверкать бинокли, оттуда послышались нехорошие звуки танковых моторов.
Андрющенко первым понял, в чём дело - провокация! Высунувшись из кабины, он скомандовал:
- По-о-олк, слушай мою команду! В ружьё-о-о-о!
Вконец ошалевший помпохоз, увидевший вначале андрющенкову саблю, потом боевые приготовления полка, побледнел как поганка и, завалив руль вправо, потерял сознание. Его машина описала на плацу полтора круга, после чего дернулась как дикий монгольский конь и неожиданно быстро поехала в сторону провокаторов.
Застигнутый врасплох полк метался, пытаясь принять мало-мальски боевое положение. Внезапно завёлся старый французский танк “Борец за свободу тов. Ленин” и отчаянно урча поехал на ближайшую сопку. Наименее испуганные красноармейцы захохотали.
Тем временем неуправляемая полуторка помпохоза стремительно неслась к пограничной полосе. Противная сторона же обнаружила свою агрессивную сущность в виде одинокого танка “Ха-го”, вяло выдвигавшегося к разделительным заграждениям.
Смеркалось. Тучи ходили откровенно хмуро. Зловещий фон назревающей баталии жутко подействовал на императорскую сторону. Танк остановился в шести сантиметрах (японская точность) от пограничного рубежа и нерешительно пошевелил пушкой. Из под брони послышалось вопросительное: “Банзай?”
- Ну, более-менее! - как бы ответил Андрющенко, нагоняя ставшего лидером помпохоза.
В этот момент полуторка интенданта пересекла границу. Полк замер. Андрющенко, не то чтобы, замешкавшись, а вроде как, оценивая свежую обстановку, высунулся из грузовика и строго посмотрел на японский танк. При всём при этом он нехотя возил саблей по крылу полуторки, производя впечатление экстренной наточки боевого оружия.
Машина помпохоза дважды взвыла, рванула вперёд и ткнулась радиатором в рыло “Ха-го”. Самурай в люке танка зажмурился в ожидании взрыва, не успев сделать харакири. Парню не хотелось подыхать вот так, а хотелось ему пшеничной лапши с хорошей рыбной подливой.
- Банза-а-ай! - закричали из кустов за танком.
Сказано сделано. Японец вылез из танка и подошёл к грузовику. Боря в себе страх, он повернул ручку дверцы и тут же отпрянул. Ничего не произошло. Танкист сделал знак рукой и подозвал к себе своих солдат, трое из кустов подбежали к офицеру. По его жесту все трое с винтовками наперевес сиганули в кабину. Спустя секунду один из солдат выпал обратно как мёртвый. Двое других появились через мгновенье, освежая окрестности рвотными массами.
-Что? Попахивает? - крикнул Андрющенко, полуторка которого остановилась в десятке метров от границы. - То-то же!
Самураи развели руками. “Да, дескать, попахивает...”- как бы говорили они.
- Вот так-то! - воскликнул майор и рубанул шашкой воздух, который стал особенно густ и зловонен...
...Именно в этот момент подошла очередь пожилого гренадера. И тот, метко отправив окурок в лестничный пролёт, сутуло поплёлся в раздевалку.
“Да-а-а!”- подумал я. - ”Силён бродяга этот майор ”.
Тогда я ещё не знал, что спустя несколько лет услышу продолжение этой истории и не одно…
(Опять to be...)