Мы были очень близки. Я могла говорить грубости, но она то знала, что я люблю её, и не обижалась. Мне так казалось, что она не обижалась. Я даже, была уверена в этом.
Ей досталось в жизни самое трудное – похоронить родителей. Так сложилось – она жила рядом с ними и любила их. И никогда не обжилась, а иногда жаловалась на трудности, но жалобы всегда заканчивались улыбкой.
Ей пришлось пережить трудные времена семейной жизни, когда муж и сын дружили с водкой и, жить в одном доме казалось невыносимо. Она плакала, жаловалась мне и маме, но больше никому, потому что она любила свою семью.
На работе, как на войне. Сплошные перестановки, перестройки, чужие победы, зависть. Одним словом – женский коллектив. А она не обижалась на них. Каждому – своё, свои радости и свой крест.
Сколько было тепла и радушия в этом маленьком человеке. Как к ней тянулись близкие и просто знакомые люди.
И вот – всё.
Говорят, рак – это обиды. Сколько килограммов обиды? Сколько штук? Какого цвета? Как прощать? Где искать спасение от обид? Как я могла не уберечь, не предостеречь? Почему она?
От этих вопросов спасает только крик, неистовый, непохожий на голос, в поле или там, где застанет.
Как хочется докричаться до неё. Вернись..
Но увы, она ушла своей дорогой, туда, где уж точно нет обид.