Я антикварная конфетница, сделанная руками самого Фаберже. Когда-то на выставке в конце 19 века меня купил хозяин одного из Парижских отелей, в котором я и проживаю по сей день.
О! Это были дивные времена. Я была безумно красива, кобальтовая глазурь и золотой декор, украшающий меня, сверкали и искрились. Месье Пьер купил меня за огромные деньги, он очень любил, чтобы аксессуары в интерьере его заведения были дорогими и красивыми. Меня поставили на самую верхнюю полку резного индийского серванта из черного дерева, привезенного из Дели .С тех пор моим домом стала восточная галерея старинного особняка с зимним садом, которую иногда использовали ,как залу для приемов.
Когда служащие отеля узнали мою истинную цену, они были очень удивлены тем, что меня поселили в отеле, а не отправили в частный дом под охрану. Но у месье Пьера были свои причуды. Ему нравилось, что сервант украшает такая ваза. Хотя я вовсе не ваза, а конфетница, просто меня сделали по заказу и придали мне оригинальную форму и декор.
С того момента все стали боятся ко мне прикоснуться - а вдруг меня разобьют? Что тогда скажет хозяин. Люди , проходившие мимо , останавливались и любовались моей красотой , но подойти ближе никто не решался. Когда горничные проводили уборку , они протирали и мыли все вокруг кроме меня, испытывая жуткий страх разбить такую раритетную вещь.
Так проходило время, все смотрели на меня только издалека….. Мне стало казаться , что они вскоре будут бояться даже смотреть….
Вскоре, я покрылась, слоем пыли, мой цвет, из яркого кобальта ,превратился в серый, а золото перестало блестеть, и потускнело. И новые постояльцы увидев меня спрашивали :”Что это там стоит на верхней полке резного серванта?” ”Наверно, какой-то жестяной кувшин или ваза”, отвечали другие.
А мне так хотелось крикнуть им в ответ:”Я не жестяной кувшин, я конфетница,cделанная самим Фаберже. Возьмите меня в руки, стряхните пыль и вы увидите синий цвет, ювелирную работу по золоту! Люди остановитесь, не уходите, во мне можно хранить конфеты,печенье и пирожные….”
И только один раз в году я была счастлива. В день солнцестояния двадцать второго июня, когда открывали парадные двери галереи , порыв ветра сдувал с меня несколько пылинок, луч солнца приломлялся в витражном окошке и падал на меня. На красный рубин, искусно обрамленный золотым декором, скрытым под позеленевшей патиной. И солнечный блик на рубине начинал светить так ярко, что его можно было увидеть даже из парка. Этот день был для меня праздником, потому что я снова могла сверкать….
Помню в 30-е и 40-е годы когда танцевали фокстрот я тихо подпевала в такт доносившейся музыке. На импровизированной сцене играли музыканты , дамы, с прическами каре, и несколькими закрученными и прилизанными локонами в вечерних платьях и жемчужных ожерельях сидели за столиками и пили шампанское, их кавалеры одетые в смокинги курили кубинские сигары. На меня никто уже не обращал внимания, я тихо взирала на них свысока….
Ночью все затихало. Официанты собирали остатки еды и посуду, выключался свет и в зимний сад погружался в сумрак. Я смотрела в окно, на полную луну, на звезды, и немного взгрустнув засыпала….
А когда пришли 60-е , появились новые музыкальные направления- твист, рокендролл, проводимые вечеринки стали шумнее. Дамы уже былы с прическими Бабетта, в юбках колокол и лаковых туфлях без каблука. Они лихо отплясывали со своими мужчинами на дубовом паркете. Затем все снова заканчивалось, все расходились , свет снова выключался и обо мне никто не вспоминал….
Так же было в 70-е и 80-е.В те годы наш отель пользовался невероятной популярностью у голливудских актеров. И часто к нам приезжали звезды американского кино. Да…Насмотрелась я на множество людей вокруг, на их судьбы , радости и печали. Пусть меня не замечали, но я ведь высоко стою и высоко гляжу, что мне еще оставалось делать, надо же было себя как то развлекать…
А три года назад восточную сторону отеля, где я живу, закрыли на реконструкцию. Несколько месяцев в зимнем саду не проводилось никаких работ, потом нишу с индийским сервантом на котором я обитаю, завесили темной тканью и принялись за замену паркета. Уровень пола сделали ниже, а ближе к окнам положили мрамор. Пыль было такое колличество, что некуда было деться, от нее то и спрятали сервант….И меня вместе с ним…
И на три года я была лишена своего единственного праздника -летнего солнцестояния, когда солнечный луч падал на мой рубин и я снова сверкала…
И вот наконец-то ремонт закончился, меня и сервант освободили от тьмы. Я снова увидела свет….Но снова ничего не изменилось….Разве что пыли на мне стало еще больше и из-за разницы уровня пола я стала стоять еще выше…И теперь снизу меня уже почти не было видно…
Скоро в обновленном зимнем саду начали устраивать новые вечеринки и приемы…Музыка была уже самая разнообразная и фокстроты которые были в 30-е и твисты которые я слушала в 60-е…А дамы и кавалеры снова стали приходить в вечерних платьях и смокингах…Все пошло по второму кругу а у меня так ничего и не изменилось.
Я стою покрытая пылью с потускневшим золотым декором на резном серванте привезенном из Дели и думаю:”И где же вы истинный ценитель прекрасного, эксперт по старинным вещам, который не испугается снять меня отсюда, взять в руки,смахнуть пыль, начистить до блеска мой золотой декор и использовать по назначению, я ведь за эти годы ничуть не испортилась ,а наоборот стала еще дороже и ценнее ,пыль законсервировала мои краски и кобальтовая глазурь под ней может сверкать также как и прежде, я то знаю, что я конфетница сделанная руками самого Фаберже.”