Взлёт

Егор  Бард











В З Л Ё Т

(Так всё началось…)































г. Москва
2004 год


                Все изложенные события и герои вымышлены.
                Любое сходство является случайным.
                Ну… почти случайным.

Глава 1.

Париж. Аэропорт «Орли». Наше время.
Жаркий июльский день. Небо, практически, без облаков. Нагретый до 35 градусов воздух дрожит над взлетно-посадочной полосой, искажая силуэты стоящих на дальней стоянке самолётов.
Рядом с бетонкой, на изумрудно-зелёной траве, трое. Худощавый и жилистый, с коротко стрижеными, немного кудрявыми волосами Вадим лежит на спине и задумчиво покусывает травинку с колоском на конце, глядя в высокое небо. Он очень серьёзный человек, в голове у него сплошные чипы, файлы, драйверы и прочая электронно-компьютерная дребедень. Друзья его так и называют – «Задумчивый». Второй – почти двухметровый весельчак и непроходимый любитель пива – Тимур, темноволосый красавец, которого однажды прозвали «Счастливчиком». Это после того как, будучи в Москве в очередном подпитии он нанял «бомбилу»,  уснул, и тот стащил у него лопатник со всеми документами и деньгами. Денег, конечно, не вернул, но позвонил и, сказав, что «нашёл» выроненные документы, назначил встречу и возвратил. Вот и сейчас Тимур сидит на траве спиной к Вадиму, потягивая «Холстен», и чему-то улыбается, щурясь от солнца. И, наконец – третий. Этот спит, свернувшись калачиком, под головой у него «дипломат» из натуральной кожи. В отличие от двух других, тридцатилетних, ему уже 43, и зовут его в связи с этим по отчеству – Саныч. Усач и заядлый анекдотчик, начавший было полнеть, но так толком и не располневший, повидавший много на своём веку, от белых медведей до тушканчиков, и умеющий «травить» об этом без умолку. А ещё он дамский сердцеед, как впрочем, и Тимур, поэтому их зачастую называют «двое из ларца», памятуя известный мультфильм. Впрочем, если быть до конца честным, россказни об их похождениях преувеличены. Сильно преувеличены.
Объединяет наших героев дружба, а с недавних пор и совместная работа. Как-то так получилось, что двое, позагорав две недели в Турции, вернувшись, оказались «за бортом», а третий – это Саныч, сам примкнул к ним, оставив должность директора ресторана. Среди общих качеств у них были невероятное взаимопонимание, практически без слов, а также готовность вступить в драку по поводу и без него, особенно ежели навеселе. Ещё одним общим качеством было то, что все трое были некурящие. Вот так вот.
В этот самый момент Тимур блаженно расплылся в улыбке, завидев бегущую по полосе девушку в предельно короткой белоснежной юбке и такой же блузке с короткими рукавами. Бежала она босиком, держа в руках, также белые, туфли с  высокими каблуками, которыми и размахивала, что-то старательно крича.
- Саныч, это ко мне, – сказал, почти мурлыкая, Тимур, толкая спящего.
- Отвянь! – было ему ответом. И только Вадим даже ухом не повёл. Не могла его вывести из состояния задумчивости такая мелочь, как бегущая в их сторону девушка. К слову надо сказать, по мере приближения оказалось, что девушка была действительно очень маленького роста, с торчащими на затылке короткими чёрными волосами, в связи с чем напоминала воробышка. Недостаток роста в полной мере компенсировала роскошная грудь и симпатичная мордашка с улыбающимся ртом.
На самом деле она не улыбалась, а просто не могла закрыть рот, так как жутко запыхалась.
- Вы сопровождающие с 514-го рейса? – спросила она на хорошем русском, лёгкое французское грассирование придавало ей даже определённый шарм.
- Мы – это они, сопровождающие, – членораздельно ответил Тимур, поднимаясь во весь рост, подходя вплотную к девушке и заставляя её с каждым шагом задирать голову, всё выше и выше, - мадемуазель, я готов сопровождать Вас всю жизнь, до самого края Земли! – и взял её под локоток.
- Пошёл к чёрту! – девушка решительно вырвала локоть и замахнулась на Тимура, правда при полном отсутствии перспективы достать до лица.
- Тебя как зовут, мышка? – это Саныч, словно кот, не отрывая лица от «дипломата», открыл один глаз и зашевелил усами, услышав женский голос.
- Жанетта. Жанна, по-вашему. Я стюардесса с 514-го рейса. Вас там все ищут, ваш груз привезли, там много солдат, офицер с ними и кричит, а вы тут завалялись и спите, – выпалила девушка на одном дыхании, допустив всё же ошибку, сказав «завалялись» вместо «завалились».
- А на борту у Жанночки жениха нет? – продолжал флиртовать Тимур.
- Хорош, завалящие мужики! – прервал его Вадим, решительно вставая, - Пошли, пока крикливый офицер не повёз оборудование назад на базу.
Быстрым шагом компания из четырёх человек двинулась в сторону стоянки пресловутого 514-го, причём Тимур и Жанна шагали впереди – один, как циркуль мерил бетонку, а другая семенила рядом с туфлями в руках. Вадим и Саныч спортивным шагом шли сзади и, вдруг Саныч резко развернулся и побежал назад. За ним никто не пошёл и ничего не спросил. Вернувшись к зеленому газону, он, пометавшись из стороны в сторону,  остановился, как вкопанный. Вдоль полосы в сторону «от него» неспешно трусил огромный лохматый пёс необычной раскраски – до «пояса» белый, а дальше серый, и тащил в зубах искомый предмет – «дипломат». Саныч довольно легко его догнал, причмокивая и присвистывая. Пёс, развернувшись, сел на траву и посмотрел на преследователя странным взглядом – один глаз был голубой. «Что ж ты такой разный?», - спросил Саныч и, не дожидаясь ответа, автоматически полез в карман за леденцом, который там присутствовал практически всегда. Собака торговалась недолго  и легко согласилась на обмен, выпустив из зубов, в общем-то, несъедобную добычу. Саныч потрепал пса по загривку, задал ещё один риторический вопрос: «Как же ты сюда попал?», схватил «дипломат» и, негромко матерясь, припустил догонять остальных. Это была ещё одна его особенность – постоянно что-то забывать, путать, отвлекаться, не выполнять простейших действий, короче – создавать себе трудности, а потом героически их преодолевать. Наконец он догнал процессию, отплёвываясь и вытирая пот со лба.
Несмотря на приличное расстояние, дошли они довольно быстро, правда изрядно взмокли, что особенно пикантно смотрелось на тоненькой кофточке стюардессы. Она ловко поднялась по трапу грузового «Боинга» компании «АэрФранс», выполнявшего рейс под известным номером. Саныч и Тимур ну никак не могли пропустить зрелища её подъёма по трапу, и стояли, демонстративно открыв рты и выпучив глаза. Девушка наверху обернулась, и впервые одарила их настоящей улыбкой. Невозмутимый Вадим, глядя на это, с досадой выплюнул, наконец, травинку, щёлкнул пальцами и сказал: «Пошли». Идти пришлось недалеко, в ста метрах от самолёта стоял здоровенный грузовик «Рено», окружённый десятком автоматчиков в камуфляже, расфуфыренный молодой офицер, с красным от жары и злости лицом, украшенным по-дурацки закрученными усиками, сам направлялся к нашим героям. Глубокомысленный Вадим изрёк: «Басурман». Тот по-русски не понимал ни бельмеса, пришлось потерять время на приглашение уже знакомой стюардессы в качестве переводчика. Всё оказалось просто – он требовал документы, которые Саныч, наш доблестный старший группы сопровождающих, чуть было не забыл на другом конце взлётно-посадочной полосы. Саныч открыл «дипломат» и все вожделенные «басурманом» документы вывалились на горячий асфальт. Благо был полный штиль, ничего не разлетелось, Саныч вдвоём с французом судорожно стали собирать бумаги.
- Растяпа! – вымолвил Тимур.
- На себя посмотри, - огрызнулся Саныч, измеряя взглядом Тимура с ног до головы, - в тебе целых два Тяпы, и поднялся с корточек, поднимая последнюю бумажку.
Разбирались с документами они недолго, француз дал отмашку солдатам, которые стали поднимать тент и сгружать не очень-то большой ящик. Вдесятером они его без видимых усилий донесли до самолёта, без остановки поднялись по рампе и закрепили багажными ремнями посреди грузового отсека, накрыв большой, крупноячеистой сетью. Вообще было неясно, зачем для перевозки такого груза понадобилась такая большая машина и такой большой самолёт. Вероятнее всего, из присутствующих этого не знал никто. Правда, никто и не выяснял. Кстати, пора сообщить, что внутри этого ящика был какой-то «супер-пупер» прибор для Новосибирского Академгородка. Другая информация отсутствовала.
В этот же момент к самолёту подъехал микроавтобус, из которого, громко разговаривая, вывалил экипаж в количестве восьми человек, как и стюардесса – во всём белом. Ещё четверо бортмехаников уже давно крутились вокруг своей крылатой машины, что-то  куда-то тыча, измеряя и заливая.
Краснорожий крикун со щёгольскими усиками ещё что-то непонятное пробулькал напоследок, сел в кабину «Рено», наверняка оснащённую кондиционером, и укатил. Его бедные пятнистые подчинённые поехали в кузове, безразлично глядя на оставшихся.
Пора было взлетать, однако почему-то мешкали, и Саныч, предварительно познакомившись с командиром, стал выяснять, в чём дело. Командир по имени Поль тоже говорил по-русски, но до Жанны не дотягивал процентов восемьдесят, т.е. также коряво, как сам Саныч говорил по-английски. На ломанном англо-франко-русском они далеко не ушли и вновь позвали переводчицу. Жанна переводила бойко, будто делала это всю жизнь, выяснилось, что не хватает одного члена экипажа –  штурмана. Их постоянный коллега заболел, и ждали замену с минуты на минуту. Минут прошло около сорока, все изрядно измаялись, как появился на горизонте джип «Гранд Чероки», подъехал и из него выпрыгнул стройный юноша, бледный голубоглазый блондин в форме, идентичной всему экипажу. Всем своим внешним видом он отличался от остальных членов команды – смуглых и темноволосых французов. Тем не менее, можно было лететь, к чему и приступили лётчики, каждый на своём месте.
Наши знакомые давно сидели в пассажирском салоне, наслаждаясь прохладой, Вадим смотрел в иллюминатор, ведущий в грузовой отсек, а Саныч оживлённо описывал Тимуру случай с собакой.
- Судя по описанию, это бобтейл, - сказал Тимур с видом профессора кинологии.
- Точно, реальный Бобик, - подтвердил Саныч, и тут пилоты приступили к прогонке двигателей. Говорить стало сложно, и они замолчали. Прошло несколько минут, в пассажирский салон, в котором было всего двенадцать кресел, расположенных по разные стороны прохода по три лицом друг к другу, вышла из своей мини-кухни стюардесса, села напротив наших друзей, и во второй раз улыбнулась. На этот раз это было куда кокетливее, чем на трапе, а затем она закинула ногу за ногу, едва притронувшись к юбке, не опустив её, впрочем, ни на миллиметр. Тимур и Саныч переглянулись. Этого было достаточно, чтобы они уже поняли, что в полёте будут ухаживать за девушкой, в «Толмачово», Новосибирском аэропорту, поведут её в ресторан, а в Москве, куда самолёт должен залететь на обратном пути, пригласят в сауну, и… чем чёрт не шутит.  Девушка отвернулась, посмотрела в иллюминатор и вдруг вскрикнула: «О-ла-ла!». Наши герои не шелохнулись, приняв это за какую-то женскую игру.
- Смотрите, смотрите, - настаивала стюардесса, - какая большая собака! Тут все стали смотреть в иллюминаторы и увидели бегущего в сторону самолёта нового знакомого Саныча.
- Ему понравились твои леденцы, - сказал Тимур. То, что произошло дальше, бывает только в кино. Пёс целенаправленно, со знанием дела, направлялся к хвосту самолёта. В этот момент пилоты как раз поднимали рампу, невероятным прыжком животное проникло в грузовой отсек, и следом за ним вход закрылся. Жанна посмотрела в иллюминатор между отсеками, не веря своим глазам, но всё же убеждаясь, что собака внутри.
- Я должна сообщить командиру, - сказала она, направляясь в сторону кабины пилотов. В этот момент Саныч и Тимур, не сговариваясь, взяли девушку за руки и усадили в кресло. Сами сели по бокам.
- Собачка полетит с нами, - сказал Саныч.
- Отпустите, мне больно, - прошипела Жанна, - это не положено, она там замёрзнет, отпустите, а то закричу! Тимур молча и неспешно закрыл девушке рот здоровенной ладонью. Это было явное насилие, девушка стала дёргаться и таращить глаза, но держали её крепко, хотя и нежно. Она врала, ей не могло быть больно. Затем она умоляюще уставилась на Вадима, тот пожал плечами и, даже улыбнулся, но вмешиваться не стал, т.к. хотя и не особенно любил собак, но друзей своих любил и к их забавам относился вполне снисходительно, всё прощал, а если надо, то всегда подыгрывал. Тем временем самолёт двинулся и покатился по рулёжке. Через минуту он был уже в воздухе, а ещё через пять минут – на огромной высоте. Жанну отпустили.
- Дураки! – сказала она, хотя уже и без особой агрессии.
- Ага! – в один голос сказали Тимур и Саныч, глупо улыбаясь.
- Он там правда замёрзнет? – поинтересовался Вадим.
- Конечно, наберем высоту, и там будет почти как за бортом, - выпалила Жанна, покрутив пальцем у виска и глядя, почему-то, в сторону Вадима.
- А я тут при чём? - буркнул тот, и отвернулся. Жанна, которую давно отпустили, наконец, встала и пошла, докладывать ситуацию. Через несколько секунд ворвался командир и ещё двое членов экипажа, припали к иллюминатору, но ничего там не увидели. Командир по-французски обратился к стюардессе, та взглянула в грузовой отсек сама и, также ничего, кроме ящика, не увидев, стала отвечать, явно оправдываясь.
По приказу командира бортинженер с помощью специального ключа открыл двери. Огромный, как медведь, пёс, сидевший прямо под иллюминатором, и потому остававшийся до того незамеченным, едва не сбив лётчиков с ног, ворвался в салон и сел около ног Тимура, глядя прямо в глаза командиру корабля, смешно наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Онемевший было Поль, глядя в разноцветные глаза собаки, постепенно расплылся в улыбке. Всё стало ясно – его приняли. Командир протянул руку, чтобы погладить собаку, но, увидев оскаленные зубы и услышав грозный рык, отдёрнул тотчас  назад. Так стало ясно и ещё одно обстоятельство – пёс не член экипажа, он член команды сопровождающих. Саныч погладил собаку и обнаружил в густой длинной шерсти ошейник с медальоном, на котором была гравировка «YUMMI – 15.07.2000».
- Он, между прочим, не Бобик, его зовут Юмми, и… вау! У него сегодня день рождения, ровно четыре года! – поделился Саныч увиденным.
- Это надо отметить! – мгновенно отреагировал Тимур. Ничего не понимающие французы, качая головами и делясь впечатлениями, удалились. Осталась только Жанна, которая присела перед бобтейлом и, глядя в его необычные глаза, спросила:
- На меня ты тоже будешь рычать?
Неожиданно Юмми лизнул девушку прямо в лицо, она отпрянула и засмеялась, вытираясь и отплёвываясь. Тем не менее, стало ясно, что на неё он рычать не будет. Предложение отметить день рождения нового члена команды, было воспринято одобрительно и, по просьбе парней, Жанна пошла за выпивкой и закуской. Идти было недалеко, кухня была за переборкой, и уже через пять минут начался мини-пир. Жанна пила сок, т.к. была «при исполнении», остальные – водку «Finlandia», закусывая баночной сельдью в винном соусе, грибами, сыром и колбасой. Тимур, по обыкновению, пил ещё и пиво. Юмми тоже досталось всего понемножку, от водки в честь своего праздника, он категорически отказался, громко чихнув прямо в стаканчик Саныча, поднесшего его к носу собаки с вопросом: «Будешь?».
Через час все наелись и напились, наобсуждались историей появления пса, вспомнили, кто что знал, обо всех других псах, всех потянуло в сон. Последним уснул Вадим, в отличие от других, он ещё долго ковырялся в карманном компьютере, задумчиво тыкая в монитор маленькой указочкой.
Жанна пошла на кухню, готовить кофе и бутерброды для экипажа. К ней подошёл  новый, временный, член их команды, который оказался датчанином по происхождению, по имени Винсент. У него были ярко-голубые глаза и белозубая улыбка, однако слегка портили лицо бледная, почти прозрачная кожа и белёсые брови. При этом у него был неплохо подвешен язык, в связи с чем через пару минут стюардесса уже заливисто смеялась, не прекращая, впрочем, свою работу. Винсент вызвался ей помочь и выказал немалую ловкость в упражнении «нарезка колбасы». Затем Жанна отлучилась на минутку в туалет, она не могла видеть, как Винсент высыпал в банку с растворимым кофе, достав из кармана пакетик, порошок такого же цвета. Когда она вернулась, он стоял на кухне и тряс банкой на манер бармена, взбивающего коктейль в шейкере, и улыбался во все свои замечательные зубы. При ней он ещё продемонстрировал лёгкий флейринг, пару раз перебросив через себя банку, и ловя её за спиной, после чего вручил банку Жанне, слегка прикоснулся к её плечу, снова улыбнулся и ушёл в кабину.
Приготовив всё, что нужно, стюардесса покатила тележку в кабину, подавая кофе и бутерброды на маленьких подносиках каждому члену экипажа. Все её благодарили и улыбались, она улыбалась в ответ, всё шло как всегда. Только двое отказались от кофе – Винсент, который попросил, если ей нетрудно, вместо кофе ананасового сока, а также командир корабля, который сообщил Жанне, что он разволновался из-за собаки и кофе ему сейчас навредит. Выполнив свою работу, девушка тоже отправилась спать в салон, залезла с ногами в кресло подальше от сопровождающих и накрылась пледом. Кондиционер работал отлично.

Глава 2.

Яд подействовал через минуту после последнего глотка. Почти одновременно. Он не вызывал желудочных колик, никто не корчился в муках. Просто все, кто пил кофе, отключились и умерли. Командир, увидев уронившего голову второго пилота, удивился, обернулся назад и удивился ещё больше – в подобных позах находились все его люди. Рывком он вышел во вторую кабину, где располагались штурман, радист и запасные пилоты. Там были также все мертвы, за исключением, конечно же, Винсента. Тот, удивленный не меньше, что командир жив, стал отступать назад, в кухню. Опытному Полю сразу не понравился прибывший на замену штурман, но не было времени разобраться. Сейчас он схватился за кобуру, но не успел достать пистолет, т.к. Винсент, не глядя, схватил нож с рабочего стола бортпроводницы, которым ещё недавно резал колбасу, и сделал резкий выпад, ударив командира в грудь с правой стороны. Тот охнул, выкатил глаза, но не упал. Он повторил попытку вынуть пистолет, Винсент вновь занёс руку с ножом для удара, однако в этот момент ему на голову обрушился огромный кулак Тимура, который, перепив за трапезой пива, проснулся и пошёл в туалет, увидел схватку и принял единственно верное решение. Штурман рухнул с грохотом на пол, уронив со стола чайник и поднос. На шум явились Саныч, Вадим и Жанна. Саныч, потерев кулаком подбородок, осмотрел место происшествия, присел около лежащего с открытыми глазами датчанина и потрогал пальцами пульс на шее.
- Да ты его укокошил, Счастливчик… - негромко сказал Саныч и посмотрел на Тимура, потирающего ушибленный кулак.
- О-ла-ла! – почти прошептала Жанна. Между тем, Саныч подошел к командиру, взял его, как маленького, за руку и повёл в салон, где, подняв промежуточные подлокотники, уложил на строенное кресло. В это же время Вадим прошёл по обеим кабинам самолёта, вернулся побледневший и грустно сообщил:
- Там одни трупы. Как мы летим? - а затем, обращаясь к Жанне, - Спроси у Поля, как летит самолёт?! Девушка перевела вопрос и сообщила, выслушав ответ, что включён автопилот. Она села в дальнее кресло, опустила голову на колени, прикрыв лицо руками, и тихо заплакала.
- Поздно «Орбит» жевать, когда зубы сгнили, - зачем-то сумничал Тимур, надеясь, видимо, успокоить девушку.
- Жанна, организуй горячей воды! – резко сказал Саныч, приводя громкой приказной фразой всех в чувство.
- Что сделать с водой?
- Чайник вскипяти, - разъяснил Вадим.
- Я не могу, там… - пролепетала стюардесса и вернулась в кресло. Вадим сам пошёл на кухню. Кипятить ничего не пришлось, он просто поднял с пола чайник и набрал в него кипятка, нажав большую круглую кнопку одного из кипятильников. Он передал чайник всё ещё стоявшему в проходе Тимуру и, взяв за ноги террориста-неудачника, потянул его во вторую кабину. Остальных погибших трогать не стали, все так и сидели на своих рабочих местах.
Саныч тем временем колдовал над раной французского пилота. Взявшая себя в руки Жанна принесла аптечку и помогала ему. У Поля было проникающее ножевое ранение в легкое, кровь остановить всё не удавалось, и он потерял сознание.
За бортом неожиданно стало темнеть, «Боинг» вошёл в грозу. В считанные секунды обстановка изменилась, наступила темнота, стали сверкать сполохи молний, причём всё чаще и чаще. Жанна перекрестилась, её глаза вновь наполнились слезами и ужасом. Раздался неимоверный треск, самолёт затрясло, и он начал ощутимо терять высоту, периодически проваливаясь в глубокие воздушные ямы. Казалось, небо раскалывается пополам, временами невозможно было устоять на ногах. Саныч с помощью нашатыря привёл в чувство лётчика.
- Несём его в кабину, - сказал он, и подсунул руки под плечи раненного. Тимур мягко отодвинул его руки, взял не меньше, чем девяностокилограммового Поля на руки, как любимую невесту, и понёс в кабину. Пилот застонал и вновь потерял сознание. В кабине на месте командира сидел Вадим, держал в руках штурвал и сосредоточенно разглядывал многочисленные приборы, тумблеры и кнопки.
- Знаешь это дело? - спросил Саныч.
- Полный ноль, -  ответил Вадим, - растолкай командира. Вновь был пущен в ход нашатырь.
- Что делать? – обратился Саныч к лётчику. Тот его понял, но говорить стал по-французски, да ещё и едва слышно. Позвали Жанну. Та перевела, что необходимо снять самолёт с управления автопилотом и взять его на себя, постоянно следя за уровнем высоты. Она сама ткнула пальцем в один из приборов. Кроме этого следовало поддерживать скорость и следить за соблюдением курса. На словах всё было понятно, но на деле оказалось значительно сложней. Поль вновь впал в забытье, а машину тем временем трясло всё сильнее, гроза была прямо за бортом, самолёт даже кидало из стороны в сторону. Вадим выполнил необходимые манипуляции, самолёт резко пошёл вниз. Он с трудом вытянул штурвал на себя, на лбу выступил пот, руки дрожали. Впрочем, дрожало абсолютно всё. Казалось, весь мир дрожит, и огромный лайнер непредсказуемо бросало с каждым ударом грома. Гремело не так, как это слышно с земли. Воздух за бортом как будто взрывался, лопался, разваливался на части. Пришедший на несколько минут в сознание, Поль, включил  дополнительные бортовые огни и внутреннее освещение. Легче от этого стало ненамного. Кроме того, он вновь отключился. Лётчик бледнел всё больше. Внешнее кровотечение Саныч остановил с помощью тампонов. Кровь текла в лёгкие.
- Долго он не протянет, Жанна, тащи кислородную подушку. Однако девушка никуда не пошла, открыла лючок над головой пилота и от туда выпала кислородная маска на гофрированном шланге. Подача кислорода началась автоматически. Всё это было кстати, т.к. у Поля изо рта, хотя и не обильно, пошла розовая пена. Жанна прибежала с одноразовым шприцем.
- Ты знаешь, что делаешь? – поинтересовался Саныч.
- Нас учили, – ответила девушка и сделала раненному инъекцию в левое плечо. Тем временем, гроза продолжалась, самолёт летел вроде бы на заданной высоте, однако курс его был совершенно непонятен и постоянно, хотя и не очень быстро, терялась скорость. Вадим предельно взмок, но не жаловался.
- Счастливчик, смени Вадима, – сказал Саныч Тимуру, единственному стоявшему без дела, державшемуся одной рукой за переборку, а другой – за бутылку «Холстена», - и не пей больше, ты теперь за рулём.
- Ага, и менты за поворотом с радаром спрятались, - сострил Тимур, положив руку на плечо Вадиму. – Отдохни, Задумчивый, лучше попробуй связаться с землей.
Они поменялись. Вадим, похоже, без работы сидеть не мог. Он перетащил всех погибших из первой кабины во вторую, сел на место радиста, одел на голову наушники и стал внимательно рассматривать приборную панель перед собой.
Тимуру повезло больше. Через пятнадцать минут самолёт стал выходить из грозы, и, в конце концов, показалось ясное небо. Тряска и болтанка кончились. Вверху были белые и пушистые облака, внизу – сплошная морская гладь. Высота была явно ниже положенного, до всего происшествия самолёт летел высоко над облаками. Саныч вновь применил нашатырь, лицо Поля было уже серым, но глаза он открыл. Осмотрев приборы, монитор бортового компьютера и ситуацию за окном, лётчик зашевелился и взял штурвал в руки. Он попытался начать подъём, но силы окончательно оставили его. Что-то сказал на французском и стоящая за спиной Жанна перевела:
- Старайтесь держать самолёт хотя бы на этой высоте.
Несмотря на это высота явно терялась. Впереди в океане показалась жёлто-зелёная точка. Поль напрягся, и всё же принял управление на себя. Довольно быстро долетели до острова. Пилот заложил вираж, самолёт один за другим выполнил несколько кругов над клочком земли. Снижение продолжалось. Увидев длинную песчаную косу, лётчик пошёл на неё, включив торможение и выпустив шасси. Все уселись в кресла погибшего экипажа, пристегнулись и напряжённо смотрели вперёд. К Полю как будто пришло второе дыхание. Он сосредоточенно выполнял привычную работу, что-то включал и выключал, одновременно управляя штурвалом. Правда, периодически он кашлял, растирая по лицу слюну и кровь, выходящую ртом. Лицо его морщилось от нестерпимой боли.

Глава 3.

Первая попытка приземлиться не увенчалась успехом. Самолёт низко прошёл над песчаной косой, но расстояние до её конца было, видимо, недостаточным, и Поль вновь поднял машину вверх. Сделав ещё один круг, он опять приступил к снижению, на этот раз, начиная посадку от начала острова. Пролетев над самыми кромками деревьев, огромный самолёт достаточно мягко коснулся плотной поверхности песчаной полосы, незначительно подпрыгнул и покатился с жутким свистом останавливающихся двигателей. Не доезжая до конца косы метров пятидесяти «Боинг» остановился. И хорошо, так как у самого конца коса увенчалась маленькой, метра три высотой, скалой. Пилот нажал ещё несколько тумблеров и кнопок, погас свет. В кабине стояла гробовая тишина, аплодисментов не было. Поль выпустил из рук штурвал, откинулся на подголовник кресла и закрыл глаза. Никто не шевелился. Оцепенение прошло минут через десять.  Саныч первым стал двигаться, прикоснулся к плечу командира, желая похвалить за посадку. Голова Поля безжизненно свалилась на плечо. Все обернулись. Привычным движением пощупав пульс на шее, и не найдя его, Саныч произнёс:
- Он умер.
- Они все умерли. – тихо сказала Жанна. - Они все умерли. Они все умерли! Они умерли… все!!! – она сорвалась на крик, повторяя вновь и вновь эту жуткую фразу. В конце концов, с ней началась истерика. Вадим обнял её сзади за плечи, желая успокоить, но она развернулась и стала колотить его кулаками по груди и просто орать. Вадим прижал девушку сильней, гладил её по голове и приговаривал:
- Тихо. Тихо. Тихо. Тихо.
Саныч ткнул Тимура в плечо и пошёл к выходу, справа и слева во второй кабине в креслах в разных позах лежали и сидели мёртвые члены экипажа «Боинга», выполнявшего рейс № 514 по маршруту Париж – Новосибирск. Страшная картина внутри самолёта резко не согласовывалась с ярким солнечным днём, голубым небом и синим морем за бортом. Выйдя в салон для сопровождающих, Саныч и Тимур увидели забившегося под кресла пса Юмми, о котором все совершенно забыли. Тот выполз и пошёл к ним, виляя задом. Хвоста у собаки не было. Сев посреди салона, Юмми наклонил голову в сторону, как ни в чём не бывало, взирая на них разными глазами.
- Так-так-так. – сказал Саныч, потрепал пса по загривку и сел в кресло.
- Ну и чего? - спросил Тимур, скрещивая на груди руки.
- Пошли на волю, – ответил Саныч и направился к двери с ярко-красной надписью «EXIT», находящейся слева по борту в кухонном отсеке.
Поборовшись с дверью не менее пятнадцати минут, они открыли её. Выйти было нереально. Высота была не меньше двух этажей. Вернулись, ещё минут тридцать потратили на борьбу с аварийным трапом. Можно было спускаться. Первым пошёл Саныч, за ним Тимур. Третьей была очередь Жанны. Лицо её было полно страха, руки вцепились в «косяк» двери. Опекавший её с момента посадки, Вадим стоял рядом, и что-то говорил, положив руку на плечо. Она вновь перекрестилась, закрыла опухшие от слёз глаза, и прыгнула. При спуске её коротенькая юбка задралась, обнажив крохотные трусики, только теперь мужикам было что-то не до пикантных подробностей. Их лица были вполне серьёзны. Второй проблемой была собака. Юмми крутился всё время рядом, но, поняв, что необходимо «прокатиться с горки», артачился и упирался лапами. Тимур и Саныч напрасно наперебой  кричали: «Юмми, ко мне!», пёс боялся. Наконец, Жанна выкрикнула фразу на французском языке, из которой было ясно только слово «Юмми». Пёс ступил лапами на край трапа и смешно съехал, раскорячившись, как жаба. Все даже улыбнулись, несмотря на трагизм ситуации. Пёс подбежал к Жанне, снова лизнул её в лицо, практически – умыл, и сел рядом с ней с левой стороны.
- Собака не понимает по-русски, - пояснил Тимур, великий кинолог. В руке у него непонятно откуда опять была бутылка пива, - Жанночка, теперь придётся переводить собаке. Девушка тяжко вздохнула и кивнула головой. Она была согласна. Между тем, Вадим сбросил по трапу несколько упаковок «Холстена», ящик колы, а также две коробки с различной снедью – колбаса, сыр, консервы и булочки. После спустился сам. Странным образом надувной трап, спустив последнего человека, начал сдуваться и через полчаса превратился в огромную тряпку.
- Ну, что, робинзоны хреновы? Будем обследовать остров, или раньше что-нибудь поклюём? – обратился к присутствующим Саныч. Затем посмотрел на Тимура, и добавил: - Тем более что кое-кто уже трескает жидкий хлеб!
- Сначала надо поесть, потом осмотреться, а потом попытаться связаться хоть с кем-нибудь, - резюмировал Вадим, - у нас ещё куча трупов на борту.
- Жанна, приступай, хватит кукситься, - скомандовал Саныч, - мы живы, благодаря мсье Полю, а это совсем не мало. Стюардесса молча подошла, проваливаясь каблуками в песок, к ящикам и приступила к привычной для себя работе – кормить людей. Юмми неотступно следовал за ней, то ли хорошо понимал французский язык и чувствовал землячку, то ли понимал, от кого может перепасть кусочек еды. Приготовления были недолгими, все собрались около коробок и стали молча жевать бутерброды с колбасой и сыром, запивая пивом и колой. Консервы Саныч открывать не дал, сказав, что с ними долго ничего не случится и сначала нужно питаться только скоропортящимися продуктами. Сказывался общепитовский, да и просто – жизненный, опыт.
- Ты здесь сколько лет собрался куковать? – спросил Тимур.
- Теперь вся надежда на Задумчивого. Слышь, Вадим? – отреагировал Саныч.
- Слышу, слышу, – сказал Вадим, - кстати, ещё не факт, что остров необитаем.
- Пошли, поглядим. – Саныч встал первым. Вслед за ним поднялись остальные и двинулись вдоль песчаной косы. Ширина её была около двухсот метров, длина – километра два. Вдали виднелся лес. Посредине косы – два глубоких следа от шасси «Боинга». Почти всё время шли молча, изредка перебрасываясь фразами. Так, например, Саныч поведал Тимуру, что  прихваченная тем с самолёта влага под названием «Холстен» - это питьё для всех, вдруг не найдётся пресной воды. Тимур, сказал Жанне, несшей по обыкновению, свои туфли в руках, что хождение босиком по горячему песку чрезвычайно полезно. Жанна и Вадим шли молча. Также вёл себя и Юмми.
Через полчаса они подошли к лесу. Вернее – это были джунгли. На них «свалился» птичий гомон, звон немыслимо больших насекомых и крики мелких обезьян, в большом количестве метавшихся в кронах деревьев.
- Либо мы их так напугали, либо что-то ещё более страшное, – поделился познаниями животного мира Тимур. Действительно, крики животных не напоминали райскую идиллию. Явно была какая-то паника в их поведении.
 Причина стала ясна довольно быстро. Не успели наши «путешественники» углубиться в чащу, как вдруг стало темнеть на глазах. Упали первые крупные капли, а затем обрушился дождь. Именно обрушился, а не пошёл.  Гроза догнала самолёт и его пассажиров. Вода забарабанила по широким листьям всё быстрее и быстрее, затем сверкнула молния, и с грохотом разверзлось небо. Сверху полилось сплошной стеной, люди вымокли до нитки в считанные секунды. Жанна казалась практически голой, не могла идти не в туфлях, не без них, и дрожала, как осиновый лист. Саныч отдал ей свою рубаху, благо у него самого была еще и футболка, а Тимур взял туфли и отломил каблуки, как спички. Теперь девушка была и одета, и обута. Они быстрым шагом возвращались назад.
- Кому-то, блин, не хватало пресной воды! – злился Тимур.
Пройдя метров сто после выхода из леса, Саныч вдруг остановился, толкнул Тимура локтем и, кивнув головой в сторону леса, пошёл назад. Тимур пошёл за ним. Вадим, Жанна и собака шли немного спереди, обнаружив, что двое вернулись, они остановились, и Жанна спросила:
- Почему они уходят?
- Думаю, Саныч опять что-то забыл, - сказал Вадим, беря под руку Жанну и продолжая путь к самолёту. Он был почти прав. Войдя в лес, Саныч стал метаться между деревьев и, наконец, выбрав тонкое и длинное, сказал Тимуру: «Ломаем». Что задумал Саныч, Тимур понял не сразу, но стал старательно гнуть дерево.  Это ему удалось довольно легко, но переломить живое, хотя и тонкое, сантиметров десять в диаметре, дерево – это не каблуки на туфлях. Он и упирался, и рычал, он почти завязал дерево в узел. В конце концов, он треснуло. Доломать вызвался Саныч. Зря. Тимур передохнул и докончил свою работу. Взяв четырёхметровую слегу, как пушинку, Тимур двинулся в сторону самолёта. Саныч побрёл за ним, он устал, и, в очередной раз, подивился недюжинному здоровью друга.
Подойдя к самолёту, где уже были остальные, и сидели, скорчившись, под фюзеляжем около шасси, Саныч сел на корточки рядом с ними, а Тимур так и остался стоять под проливным дождём, как статуя «Девушка с веслом».
- Ну и чего? – шепнул Саныч Вадиму.
- Ну и чего? – через секунду задал Тимур свой любимый вопрос.
- Жанна сейчас будет изображать обезьянку, – пояснил Саныч.
- Что делать?! – возмутилась девушка. Но Саныч не ответил, а снова задал вопрос:
- На борту есть верёвочная лестница?
- Как на вертолёте? Нет, кажется, нету. Точно – нет.
Саныч задумался:
- Тогда вот что, в грузовом отсеке, на ящике натянута большая сеть. Снимешь её, закрепишь конец на борту, а второй сбросишь. Мы тоже будем изображать обезьянок.
- Почему я? – возмутилась Жанна.
- Потому, что ты, детка, самая лёгкая, – ответил Саныч, взяв девушку за подбородок. – Не мокнуть же нам здесь насмерть, когда рядом такой дом на колёсах. Да ещё и с крыльями.
Саныч хлопнул в ладоши и встал. Тимур, который во время беседы тоже спрятался под фюзеляж, также поднялся. Он уже давно понял идею, а потому слега была уже у него в руках. Саныч разъяснил задачу стюардессе, она взялась за один конец длинной палки, а с другой стороны Тимур стал её поднимать. Не поднявшись и до половины, Жанна закричала и отпустила палку, не выдержали руки. Её подхватил Вадим, стоявший внизу.
Следует напомнить, что в этот момент идёт проливной грозовой дождь,   наши
герои насквозь мокрые и теперь уже грязные, уставшие, пережившие в этот день целую цепь жутких событий. К тому же, наступила ночь. Жанна, хрупкая, миниатюрная, молоденькая девушка, в отчаянии сползла из рук Вадима на колени, и заплакала. Вновь пришлось её успокаивать. Юмми крутился вокруг неё и поскуливал. Затем попытку повторили. На этот раз девушка легла на слегу всем телом, обхватив её руками и ногами. Тимур начал постепенно  её поднимать, под лёгким телом Жанны дерево практически не гнулось. Однако попасть сразу в проём двери Тимур не смог, шест описал круг, и девушка закричала: «Мама-а!». Второй заход был удачным, Жанна была в самолёте.
Помня инструкции, она пошла их выполнять, но вскоре вернулась и стала кричать, что у неё нет ключей от грузового отсека.
- Ключ в кармане у бортмеханика! – выкрикнул в ответ Саныч, сложив ладони рупором. Шум грозы мешал нормально общаться.
- Он мёртвый, я боюсь! – ответила Жанна.
- Ты хочешь, чтобы и мы все тут подохли! – заорал Саныч. Девушка молча пошла снова внутрь самолёта. Примерно через полчаса она опять вернулась и сообщила, что не может снять сетку.
- Ну и чего? – спросил Тимур, вновь опираясь на палку.
- Будем поднимать Вадима, –  ответил Саныч. Вадим был килограмм на тридцать тяжелее Жанны, но легче остальных. Вряд ли можно было придумать что-то ещё. По примеру девушки Вадим лёг на слегу, поднимать его стали вдвоём. На этот раз палка согнулась намного сильнее, но не ломалась. Когда она заняла почти вертикальное положение, Тимур оттолкнул Саныча бедром и сказал: «Не мешай!». Дальше он действовал один и попал в дверь с первого раза. Бросил дерево и сказал, улыбаясь и потирая бицепсы:
- Акробатический этюд! Тюлька на подкидной доске!
- Пошли под самолёт, акробат! – буркнул Саныч. Они уселись около шасси рядом с коробками, Тимур достал бутылку пива, вскрыл, как обычно, голыми руками и спросил: «Заслужил?».
- Заслужил, заслужил. Дай глоточек, – тремя глотками Саныч опустошил половину бутылки.
- Ну-ну, - сказал Тимур, измеряя взглядом оставшееся, открыл рот и вылил всё остальное в себя, как в ведро. Через мгновение в его руках была ещё одна бутылка.
Спустя несколько минут с левого борта самолёта упала сетка. Тимур взял на руки собаку и положил её себе на плечи. Измотанный и запуганный грозой пёс не сопротивлялся. Придерживая его время от времени одной рукой, Тимур забрался внутрь машины. За ним поднялся и Саныч. Задраили двери.
- Хорош на сегодня. Всем спать, – сказал он и первым пошёл в салон. Под ногами хлюпало. В самолёте на полу было немало воды, попавшей туда через две открытые двери. Однако вымокшим до нитки людям было на это плевать. Жанна достала из отсеков для ручной клади четыре пледа. Мужчины разделись, отжали одежду и, оставшись в одних трусах, укутались в пледы и улеглись на кресла. Жанна проделала то же самое на кухне, но спать легла, всё же, надев на себя мокрую одежду. Юмми расположился на пластиковом сундуке, стоящем между креслами, который ещё сегодня утром использовали в качестве стола, отмечая его день рождения.
Не прошло и пяти минут, как все уже спали, измученные и морально и физически, под грохот грома, шум дождя и сполохи молний в иллюминаторах.
Наступило утро. Гроза прошла, светило яркое солнце, но в салоне было вполне прохладно. Юмми сполз с сундука, подошёл к спящей целиком на одном кресле, Жанне и, в очередной раз, лизнул её в лицо. Она проснулась и, не вылезая из-под пледа, стала гладить его по голове, говоря что-то по-французски. Саныч проснулся, как обычно, открывая глаза один за другим, и шевеля усами. Он встал, сделал несколько взмахов руками и сел в кресло. Последним открыл глаза Тимур, он выпростал руку из-под пледа, и пошарил ею под креслом. Извлёк оттуда бутылку пива, открыл и выпил в несколько глотков, прямо лёжа. Только потом он обвёл глазами окружающих.
- А где Задумчивый? – спросил он. Вадима в салоне действительно не было.
Неутомимый, он уже сидел в первой кабине на месте радиста, и вдумчиво глядел на приборы, что-то трогал пальцами, затем чесал затылок и снова смотрел на аппаратуру.
- У тебя же ничего не включено, - сказал Саныч, входя в кабину.
- Прежде чем включать, нужно хоть что-нибудь понять, - ответил Вадим, и взялся обеими руками за голову. Он был «в себе» и мешать ему не следовало. В кабину вошёл Тимур:
- А вам не ка…, - громко начал он. Саныч приложил указательный палец к губам, и повёл глазами в сторону Вадима.
- А вам не кажется, - продолжил почти шёпотом Тимур, - что наши парни начинают попахивать?
- Если до полудня не свяжемся с Большой землёй – будем хоронить, - ответил Саныч, и обратился к Вадиму, - Я и Счастливчик пойдём изучать остров, Жанка и собака остаются с тобой. Удачи тебе. Мы скоро.
- Угу, - ответил Вадим, не отрываясь от приборной доски, и не отвлекаясь от своих мыслей.
Саныч и Тимур экипировались на этот раз лучше. Взяли принадлежавший Жанне крохотный рюкзак, который потерялся у Саныча на спине. У погибшего командира Саныч забрал пистолет вместе с кобурой, повесив её на свой ремень. Тимур взял в грузовом отсеке топор. Покрутил в руках ещё и лопату фирмы «Zollinger», но брать не стал. Они спустились по сетке. Саныч сложил в рюкзак немного еды и две бутылки пива. «И всё?» - сказал Тимур, но его вопрос остался без ответа. Саныч молча двинулся в сторону леса, а Тимур  незаметно прихватил в свои огромные карманы ещё две бутылки пива, и в несколько шагов догнал. Песок был сбитым, твёрдым, идти было легко. Солнце стояло уже высоко, но пока что не очень пекло.
Войдя в лес, они вновь услышали шум лесной жизни, однако на этот раз это был не «сумасшедший дом», а вполне идиллическая картина. Птичий гомон радовал слух, а многочисленные мелкие обезьяны спокойно восседали на деревьях и что-то жевали. Нещадно пахло зеленью и цветами, которые в большом количестве присутствовали на огромных кустах и в траве. Сама трава в некоторых местах была ростом выше Саныча, поэтому рослый Тимур пошёл вперёд, проминая дорогу, как бульдозер, изредка помогая себе топором. В конце концов, идти целенаправленно вглубь леса стало невозможно. Буйная растительность, лианы, вьюнки и другие ползающие растения полностью преградили дорогу. Тимур поначалу рьяно размахивал топором, но затем и он утомился. Не видя смысла в подобном движении вперёд, Саныч стал забирать влево с целью выйти на берег. Примерно через час им это удалось. Вдоль берега было идти и легче и приятней. Аромат леса не был здесь столь удушающим. Свежий морской воздух и твердый песок под ногами только помогали идти. Передохнув немного, они двинулись вдоль береговой полосы. На всём протяжении пути, картина, практически, не менялась. Слева море, справа лес. Никаких признаков жизни человека. Море у берега было столь мелким, что для причаливания любой посудины, в обязательном порядке пришлось бы строить пирс. По всему пляжу носились разной величины крабы, некоторые из них бегали, неся на себе раковину от улитки. Так, в наблюдениях, они прошли не более пятнадцати километров, примерно через три часа вновь вышли к песчаной косе. Переглянулись, поняли по глазам друг друга всё об их положении. Сели отдыхать, Тимур, забывшись, вынул из кармана «Холстен», свернул ему «голову» выпил больше половины и протянул бутылку Санычу. Тот, не сказав не слова, допил.
Взглянув в сторону самолёта, они увидели, что на хвосте моргает проблесковый маячок. Вадим включил питание. Обнадёженные хотя бы этим фактом,  друзья встали и почти бегом двинулись к самолёту. Подойдя, они залезли по сетке внутрь, Тимур бросился в кабину:
- Задумчивый, у тебя получилось!
- Ни хрена… - Вадим был угрюм, как никогда, - всю башку сломал, ничего не могу понять!
Жанна сидела вместе с ним в кабине, рядом лежал пёс. На девушке не было лица, она была бледна, под глазами темные круги. Время от времени она подносила к лицу кислородную маску, которая в этот момент работала. Действительно, запах стоял жуткий. Мёртвые тела начали разлагаться. Температура окружающей среды способствовала этому. Особенно это чувствовалось после запахов благоухающих моря и леса.
- Отдохни, Вадимчик, надо похоронить ребят, - сказал Саныч, перевёл взгляд на стюардессу: - Жанна, на воздух!
- Я не поняла, что?
- Спустись по сетке на землю, и иди, погуляй вдоль берега моря, - терпеливо разъяснил француженке привычную русскую фразу Саныч. Девушка кивнула головой и пошла на выход. Она двигалась, как робот, так ей было плохо. Мужчины стали перетаскивать трупы к аварийному выходу. Затем Вадим и Саныч спустились и натянули, как смогли, сдувшийся аварийный трап. Тимур стал по одному спускать тела погибших. Их было целых тринадцать. «Чёртова дюжина», подумал Саныч, а Тимуру крикнул:
- Оторви две доски от ящика, одну продольную, одну поперечную, и кусок багажного ремня!
- Ты собрался всех в одну могилу? – спросил Вадим.
- Могил будет две, а крест – один, - ответил Саныч негромко. Однако его все услышали.
Братскую могилу стали копать почти в самом конце песчаной полосы, у естественного памятника – небольшой скалы. Копали долго, по очереди. Вымокли от пота, жара стояла приличная. Даже живой экскаватор Тимур, и тот вымотался, сказав, что без пива больше не выбросит из ямы ни грамма земли. Пива ему дали, но всё равно сменили. Парень и так работал физически намного больше других. Получилась прямоугольная яма примерно два метра на семь. Глубоко вырыть не смогли, начался скалистый грунт – подножие монумента. Погибших лётчиков положили  плечом к плечу, сложили на груди руки, закрыли лица носовыми платками,  у каждого в кармане он присутствовал, содержимое карманов сложили в рюкзак стюардессы, с которым не расставался Саныч. Закопали. Две качественные, полированные, выкрашенные в тёмно-зелёный цвет, доски связали крест накрест багажным ремнем и закрепили валунами наверху естественной стелы. Никто не заметил, как сзади уже давно подошла Жанна. Она сидела и смотрела на их работу, а потом подошла и погладила ладонью могильный холм. В другой руке у неё был странный серебристый предмет. Тимур даже напрягся, но его придержал за руку Вадим:
- Это баллончик с краской, - сказал он тихо.
Девушка, единственная выжившая из экипажа, одна знала всех погибших по именам. Она молча, как зомби, полезла на скалу, и насколько смогла, сверху вниз стала писать имена. Краска была серебристая, под цвет фюзеляжа. Буквы получались на удивление ровными. Ну, почти ровными. Жанна не плакала, её нервная система была истощена. Она внесла свою лепту в захоронении товарищей, развернулась и пошла, не глядя на своих русских спутников, к самолёту.
Оставался Винсент. Его отнесли за скалу, еще ближе к морю, вырыли небольшую, но глубокую яму, опустили в неё юного террориста, и закопали, сравняв с землёй. Этот юноша за свою короткую жизнь очень сильно согрешил – двенадцать молодых, сильных мужиков, отцов семейств, женихов, сыновей – да что там говорить – пусть будет благодарен и за такие похороны.
Помимо прочего, благодаря ему на необитаемом людьми, в чём достоверно убедились наши парни, острове оказалось ещё четверо и собака. Их судьба была, конечно, в их руках, но кто засунул их в этот чёртов круговорот?!
Между тем наступал вечер. Вспомнили, что практически ничего не ели. Пошли к самолёту. Там сидела Жанна около коробок с едой. Она сама вытащила их из-под фюзеляжа на солнышко, где уже совсем просохло. На двух коробках были в обилии бутерброды, открыты консервы, посредине стояла бутылка всё той же финской водки, пиво и кола. Девушка молча разлила водку в четыре пластиковых стакана, также молча выпили.
- Я всё хотел спросить, девочка, - начал разговор Саныч, - откуда ты так хорошо знаешь русский язык, русские обычаи и, вообще Россию?
- У меня русская мама, из Брянска. Она вышла замуж за французского пилота, я родилась уже в Орли. С нами живёт ещё и бабушка. Дома, в-основном, говорят по-русски. А ещё я закончила РУДН, у меня в Москве много знакомых, я там даже подрабатывала официанткой в ресторане на улице Яблочкова.
- А жених у тебя есть? – продолжал допрос Саныч. На самом деле, он хотел просто отвлечь девушку, иначе её просто можно было потерять. В психическом смысле.
- Жених был. Но меня бросил, подался в гомосексуалисты. Ненавижу его.
- Пидор, значит… - вздохнул Тимур.
- Счастливчик, ты это, лексику придержи, - сказал впервые за долгое время, Вадим.
- Ничего, я знаю эти слова, - слегка улыбнулась Жанна. – вы не такие, вы все разные и все одинаковые, настоящие мужчины, надёжные. Хотя и немного, как это – «без башни», вот.
Тимур и Саныч переглянулись, сделали вначале удивлённые глаза, а потом их физиономии приобрели одинаково глупый вид, и в один голос они сказали: «Ага!». Так, в непринуждённой беседе на отвлечённые от последних событий, темы, люди отдыхали. Солнце стало большим и багровым, оно висело над горизонтом зловещим диском. С моря потянуло прохладой. Что принесёт им завтрашний день?
Впрочем, Вадим, вознамерился поработать ещё сегодня. Он научился включать бортовое питание и сейчас вновь сделал это. Теперь он стал осторожно включать какие то тумблеры, крутить какие-то ручки.
- Отдохнуть не хочешь, Задумчивый? – спросил Тимур, предварительно постояв за спиной Вадима минут пять. Тот снял наушники, и ответил:
- В отличие от тебя, Счастливчик, я должен связаться с внешним миром, иначе мы можем «поробинзонить» тут не один год. Будем жрать то, что жрут мартышки, а потом и самих мартышек. Если они нас не сожрут…
- Жрать, жрать! Ты знаешь, сколько жрёт из аккумулятора всё то, что светится на этом аэроплане?! А ты сидишь возле рации, включил иллюминацию на весь остров, сам замученный, чего толкового ты можешь добиться в таком состоянии?
- Ты бы тоже мог хоть немного пошевелить мозгами, а не только бицепсами. Как никак инженер с высшим образованием! Хотя, насчёт аккумуляторов ты прав. Надо найти, как тут всё включается по раздельности.
  - Ну, и чего? – задал свой вечный риторический вопрос Тимур, складывая руки на груди, и глядя уже не на Вадима, а на приборы. Ему напомнили, что он инженер, хотя диплом он содрал и выучил за ночь до защиты. Переходя от одной панели приборов к другой, он дошёл до кресла первого пилота, и сел в него.
- Вадимчик, ты где включал общее питание?! – крикнул он. Вадим подошёл к нему и показал на широкий коричневый рубильник рядом с рукоятью автопилота, и остался стоять сзади. Тимур стал трогать пальцами, казалось бы, всё подряд, ничего, впрочем, не нажимая, и тихо напевая под нос: «Ля-ля-ля, жу-жу-жу». Затем он остановился на одном тумблере, который находился в ряду таких же, чуть выше рубильника общего питания. Тимур опустил тумблер вниз. Ничего не изменилось. Тимур и Вадим стали оглядываться, и обнаружили, что погасли приборы именно на панели радиста.
- Что-то раньше, Счастливчик, ты у нас такой интуицией не отличался, - сказал Вадим, и, вновь включив выключенный было Тимуром тумблер, стал выключать все остальные из четырёх рядов. Один за другим стали гаснуть приборные доски, освещение, проблесковые маяки за окнами кабины. Тимур и Вадим подошли к рабочему месту радиста, Тимур сел в кресло, а Вадим примостился на подлокотнике рядом: «Вот, смотри…», - начал объяснять Вадим то, до чего уже дошёл сам. Они углубились в обсуждения.
Остальные в салоне давно уже спали.

Глава 4.

Наступило ещё одно утро. Саныч проснулся, как обычно, вначале пошевелив усами, а затем по очереди открыв глаза. Жанна спала, как котёнок, в своем кресле, укрывшись пледом с головой. Юмми сидел напротив неё и чего-то ждал. Может, её пробуждения, а может еды от неё. Не увидев Тимура с Вадимом, Саныч встал, насколько смог, быстро, и сразу направился в кабину. Тимур спал в кресле командира, закинув голову и издавая могучий храп. Вадим сидел в кресле радиста в наушниках, крутил левой рукой по очереди две ручки, а правой что-то писал на листочке. Он взглянул на Саныча ошалелыми глазами, обрамлёнными черными кругами, стало ясно, что он не спал всю ночь.
- Вот смотри, - сказал он Санычу, - всё на свете можно обозначить двумя цифрами – ноль и единица. Я перевёл все эти долбаные частоты в группы по пять цифр…
- Тормози, Задумчивый, я всё равно ничего не пойму, - остановил его Саныч, - лучше скажи, насколько возросли наши шансы связаться.
- В том то и дело, что они остались на нуле! Я всё делаю правильно, но ничего не получается. Такое впечатление, что просто нет антенны. Но разве это может быть!
- Навряд ли. Наверняка, при вылете связь была. Хотя… Слушай, я знаю одно, что если в наших действиях не будет порядка и режима, произойдёт какое-нибудь дерьмо. Посмотри на себя в зеркало, так тебя на два дня не хватит.
- Послушайте, супергерои! – это проснулся Тимур, - связи нет, и это очень плохо, но у нас в руках вполне исправный самолёт.
- Это не кукурузник, Счастливчик, это «Боинг». Думаешь, тебе первому пришла в голову эта мысль. Только лично я похоронил её на корню. Мы два дня учились включать и выключать питание, а тут ещё кнопок просто немеряно.
  - Хорошо, Саныч, у тебя есть какие-нибудь другие мысли, не похороненные на корню?
- Других нет, но эта – явно идиотская. Людей учат по несколько лет этому ремеслу, а ты хочешь по самоучителю лететь?
- Кстати, самоучитель. На борту по любому должно быть какое-то руководство по эксплуатации, не могут же они на память знать всё устройство этой бандуры, - вмешался Вадим. Саныч замолчал на несколько секунд, покусал ус, а потом крикнул: «Жанна!». Девушка пришла, заспанная, но явно отдохнувшая.
- Ну и чего? – спросила она, сладко потягиваясь. Все трое мужчин переглянулись. Любимый тимуровский вопросик оказался заразным.
- На борту есть руководство по эксплуатации?
Жанна на мгновение задумалась.
- Есть, и не одно, принести?
- Пошли в салон. Всем питаться. Потом Вадиму спать. Не меньше четырёх часов.
Отрывистые командные фразы сделали своё дело. Никто не спорил. Поели «на автомате», Вадим лёг спать, Жанна принесла четыре толстых амбарных книги в ярких обложках. В них не было ни слова по-русски. «Час от часу не легче», подумал Саныч, а вслух сказал:
- Жанночка, детка, ты сможешь это прочесть.
Девушка заглянула в книгу через его плечо, и, помедлив, ответила:
- Смогу, но здесь очень много технического текста.
- Будем учить матчасть, - резюмировал Саныч, и они приступили к медленному изучению самолётной науки. Это было, безусловно, бредом, но другого выхода не было. Сначала все книги были просто перелистаны. «Картинок» в них оказалось предостаточно. Уже хорошо. Затем стали с помощью стюардессы читать, спотыкаясь на каждом третьем слове, пропуская их, и идя дальше. Вадим, разбуженный через отведённый срок, опять отправился в кресло радиста – у него была персональная задача. В подобных занятиях, да ещё в купании в море, прошло четыре дня. Кончилась еда. Нельзя сказать, что они совершенно не продвинулись. Например, Вадим докопался до причины отсутствия связи. Начав с помощью отвёртки разбираться с панелью приборов, он обнаружил, что сбоку отсутствует какой-то блок. Он сообщил об этом Санычу, и тот, ни слова не говоря, пошёл в туалет, где и обнаружил в мусорном бачке под бумажками недостающую деталь, полностью изуродованную. Вадим после осмотра всё понял, послав очередные проклятия в адрес господина Винсента, а также понял и то, что восстановлению блок не подлежит, и что связи не будет. Совсем.
Зато научились запускать двигатели, дважды «прогоняли» их и глушили. Что же касается подъёма машины в воздух, то об этом пока и мысли ни у кого не возникало. Рано. Сейчас перед ними встала новая проблема – питание. Тимур дважды пошутил, назвав Юмми «волосатой котлетой», но все на него так посмотрели, что он догадался – котлету скорее сделают из него. Тем более мяса с него можно было явно больше наскоблить.
В лес решили идти все вместе. Прежде всего, нужно было развеяться, все уже с ума сходили от самолёта. Вооружились пистолетом, топором, ножами. Лопату, на этот раз, тоже прихватили. Также взяли сумку, целый рулон полиэтиленовых мешков для мусора, два шелковых троса разной толщины, канистры, несколько зажигалок и прочей мелочи, которая могла пригодиться, включая чайник, кастрюльку, специи и бульонные кубики.
Добравшись, и пройдя по лесу около получаса, они набрели на заросли диковинных ягод, похожих на малину, но вдвое крупнее. Поели вдоволь, но реальная сытость так и не наступила. Опять, как и в первый раз, начались густые заросли. Тимур и Вадим, с помощью топора и лопаты буквально прорубали проход. По очереди их сменял Саныч. Идти было тяжело, но они и не спешили. Причём, просеку делали серьёзную, чтобы не заниматься этим делом снова, когда придётся идти в лес и обратно. Так они прорубались сквозь чащобу уже часа два. Удушливый влажный воздух, невероятно, до головной боли, ароматный, мешал работать в полную силу. Все взмокли и устали. Даже Жанна и, не отходивший от неё ни на шаг, Юмми еле передвигали ноги, хотя в их задачу входило только идти.
- Потерпите ещё немного, - сказал Саныч, обращаясь ко всем сразу, - скоро доберёмся до озера и сделаем привал.
- Начинаешь радовать, - отреагировал Тимур, - дураку понятно, что всё это зелёное великолепие не может расти на солёной воде.
- Эй, следопыты, Фениморы Куперы! – встрял Вадим, - перед кем выделываетесь? Не думаю, что перед собакой. Давайте передохнём сейчас, пожалейте хотя бы девушку! - Жанна действительно еле передвигала ноги, хотя и молчала.
- Если через полчаса не выйдем к воде – отдохнём, - сказал Саныч, не отреагировав на подколки в свой адрес.
Он почти попал. Если быть точным, то прошло около двадцати пяти минут, как лес вдруг стал редеть, и они вышли к озеру. Картина была великолепной. Правую часть озера обрамляла небольшая скала, полностью заросшая изумрудной зеленью, сверху в синюю гладь живописно падала вода. Слева росли высокие деревья с широкими, как у платана, листьями. Между ними желтым пятном сверкал маленький пляж. Сочетание цветов было необыкновенным. Над зеркально-голубой гладью воды стремглав носились крохотные разноцветные птички, а над огромными цветами, которые сплошной поляной покрывали ближний к вышедшим из леса людям берег, величаво порхали не менее огромные бабочки. Вода была прозрачной совершенно, без особого труда можно было рассмотреть крупных и мелких рыб, которые плавали у берега в большом количестве. Это была райская идиллия, поэтому уставшие донельзя мужчины, девушка, и, даже, собака, несколько минут стояли, не шелохнувшись, взирая на открывшуюся им красоту.
Затем они, один за другим, стали садиться прямо там, где стояли. Юмми стоял, очарованный, дольше других, а потом упал, как подкошенный. Он закатил глаза, и только большой чёрный нос беспрестанно шевелился. Запахи были действительно великолепными, близость воды значительно нейтрализовала их аромат, и он не был таким удушливым, как в лесу. Через некоторое время Жанна молча отошла за ближайший куст, разделась до нижнего белья и, войдя в воду, тихо, без брызг, поплыла в сторону водопада. Девушка была хороша, стеснялась условно, и мужики смотрели на неё слегка затуманенным взором, вдруг вспомнив, что они мужики.
- Счастливчик, ты у нас великий природовед, - заговорил первым Вадим, - как думаешь, крокодилы здесь водятся?
- Нет, – мгновенно ответил Тимур.
            - Почему так уверен?
- Всё просто - не может быть, чтобы всё время не везло.
- А Жанка, значит, подопытный кролик, да? – вмешался в их разговор Саныч.
- Ну, типа того… - лениво пробормотал Тимур, а потом встал и начал медленно раздеваться.
В этот момент Вадим и Саныч, не сговариваясь, подскочили и стали буквально срывать с себя одежду. Ускорил свои движения и Тимур. Мужчины стеснялись ещё меньше, поэтому через несколько секунд они были уже совершенно голые, и с шумом прыгнули в озеро, распугав рыб, птиц и бабочек. В мгновение ока взрослые мужики превратились в пацанов, резвясь, брызгаясь и ныряя. Пёс прыгал по берегу и лаял, создался невообразимый шум. Затем они, не сговариваясь, вразмашку, наперегонки, поплыли в сторону водопада, куда незадолго до этого поплыла Жанна. Юмми бросился в воду и поплыл с ними. Тимур и здесь «сделал» всех, обогнав метров на десять. Видевшая всё, от начала до конца, девушка перепугалась не на шутку, она залезла за водопад, прижалась к скале и визжала, перекрикивая шум воды. Мужчины вначале опешили, а потом одновременно развернулись и поплыли назад. Через некоторое время вернулась и Жанна. Она оделась за своим кустом и подошла к ним с виноватым взглядом. Мужчины были уже одеты и сидели «по-турецки» полукругом. Мокрый пёс лежал рядом, вывалив язык и шумно дыша.
- Запомни, детка, никто к тебе не прикоснётся, по крайней мере, пока ты сама не захочешь. И не стоит так орать, ты распугала всю округу, - сказал спокойно Саныч.
- Вы сами, как дикие. И ещё голые. Я испугалась.
- Ты поняла, что я сказал?
- Да.
- А теперь хорошо бы пожрать, - сменил тему Вадим, потирая руки.
- Оглашаю меню: рыбки, птички, бабочки. Салат из платанов. Компот из шиповника, чистая вода, свежий воздух, - начал было дурачиться Тимур, но в этот самый момент на противоположный, песчаный берег вышло три косули.
- О-ла-ла! – воскликнула Жанна, а Саныч приложил палец к губам и прошептал: «Тс-с-с». Он медленно потянулся к кобуре. Жанна сделала круглые глаза, а Саныч сложил пальцы щепоткой и показал ими на открытый рот, пожав при этом плечами. Нетрудно было понять, что красота красотой, а есть что-то надо. Как можно тише он взвёл затвор пистолета, однако щелчок всё же произошёл, и косули, прекратив пить воду, одновременно подняли голову. Люди замерли. Непуганые животные продолжили водопой. Расстояние до них было около пятидесяти метров, главное – попасть. Не меняя позы, Саныч поднял ствол, прицелился, и выстрелил. Грохот раздался, как от мортиры, одна из косуль упала на колени, две других резко вскинули головы, но ускакали в лес лишь спустя несколько секунд. Вадим несколько раз хлопнул в ладоши, не меняя серьёзного выражения лица. Скорбные получились аплодисменты. Вдруг раненная косуля поднялась с колен, и, ковыляя, отправилась в лес. Тимур, не раздумывая, подорвался и гигантскими скачками помчался вдоль берега. Вернулся он минут через двадцать, исцарапанный, с мёртвой косулей в руке. Именно – в руке, в одной. Смотрелась она, как большой заяц.
- Жанночка, иди, погуляй, сейчас будет некрасиво, - сказал Тимур и достал складной американский нож, острый, как бритва. Жанна поднялась, и пошла вдоль правого берега, к водопаду.
- Я вам не нужен? – сказал Вадим, поднимаясь с улыбкой на лице, и направляясь вслед за Жанной.
- Задумчивый, пораскинь мозгами, пока бездельничаешь, в какую сторону будем взлетать, - сказал ему вдогонку Саныч, а потом повернулся к Тимуру, и продолжил уже тише: «Теперь ему будет не до Жанкиных прелестей». Действительно, Вадим сразу посерьёзнел, и продолжил сопровождение девушки, глядя себе куда-то под ноги.
С добычей расправились легко, Юмми крутился сам не свой и истекал слюной. Досталось ему, в конце концов, немало. Саныч извлёк ножом пулю из правой лопатки животного, повертел её в руках, потрогал место попадания, и сказал:
- Ранение было не смертельным.
Тимур молча показал кулак. Всё стало ясно.
К слову сказать, все трое друзей здорово готовили. Причём, вместе они могли представить собой неплохую поварскую бригаду. Вадим мог сварить первое блюдо из чего угодно. Готовил по наитию, каждый раз по разному, но каждый раз вкусно. Тимуру великолепно удавалось всё из мяса, а Саныча хлебом не корми – дай построгать какой-нибудь салатик. Сегодня был день Тимура. Он почти профессионально произвёл обвалку туши. Затем ловкими движениями порезал мясо на куски, щедро сдобрил прихваченными с самолёта специями, нанизал на мокрую палку и развел костёр. Довёл его до состояния пышущих жаром углей, и стал, не торопясь, жарить. Вскоре в райские ароматы окружающей среды вмешался новый запах, который оказался для людей всё же более приятным, Тимур и Саныч, сами того не замечая, сглатывали слюну. Только Юмми, наевшийся обрезков, отходов и костей до отвала, завалился на спину, и спал, задрав лапы. «Собака Павлова» была из него теперь никакая.
Нагулявшись, или тоже на запах жареного мяса, подтянулись Вадим и Жанна. Девушка украсила голову неловко сплетённым венком из тропических ярко-оранжевых цветов, Вадим покусывал травинку. Любил он их, травинки, покусывать. При этом он, вопреки ожиданиям друзей, не находился в состоянии задумчивости, а самодовольно улыбался. Саныч нахмурил брови, однако Вадим тут же развеял его сомнения:
- Я придумал. Взлетать надо в том же направлении, что и садились. Тут кругом плюсы. Во-первых, не надо разворачивать самолёт на узкой полосе. Во-вторых, страшно будет взлетать в сторону леса. Ну и, в-третьих, если не взлетим, ближе будет ходить в лес.
- Хорошо, хоть ещё говоришь «в-третьих», а то, по словам, так развзлетался, будто зовут тебя, по меньшей мере, Поль, - сказал Тимур.  - Кстати, если я правильно понял, - продолжил он, обращаясь уже к Санычу, - наш задумчивый Вадимчик решил перетащить самолётик поближе к лесу за хвостик.
- У тебя есть другая тема? – вполне серьёзно спросил Саныч.
- Нет, - перестал улыбаться Тимур и, повернувшись к костру, продолжил свои гастрономические упражнения.
При упоминании имени командира вдруг перестала быть счастливой Жанна. Она насупилась и спросила:
- По-русски можно делать поминки водой?
- В нашей ситуации можно, - успокоил её Саныч, - сейчас помянем, вот только Счастливчик закуску приготовит.
Помянули. Наелись от души, мясо получилось исключительно вкусным. Захотелось поспать. Парни, беря пример друг с друга, разделись до трусов, постирали одежду, и легли загорать под солнышко на мягчайшую траву. Жанна сняла лишь блузку. Юбка и так была лишь жалким намёком на одежду. Она почти перестала стесняться, а мужики почти «пригляделись» к прозрачности её белья. Все были спокойны. Все уснули.

Глава 5.

Проснулись оттого, что зарычал Юмми. Было уже темно. Пёс рычал, глядя в определённую сторону. Затем он пополз. Мужчины стали вглядываться в темноту, Саныч вынул пистолет, Тимур взял топор, Вадим раскрыл нож. Вооружились, короче. Только Жанна осталась сидеть, поджав ноги к груди и обняв их руками. Её глаза, в очередной раз, наполнились страхом. Напрасно наши героические парни вглядывались далеко в темноту, опасность была рядом. В траве, уже нос к носу с Юмми, ползла огромная змея, едва шелестя травой. Пёс зычно гавкнул, и змея резко «встала на дыбы». Саныч выстрелил в темноту, и промахнулся. Поднялись Тимур и Вадим. Пошли вперёд.
- Это питон. Он не ядовитый, но хорошего мало, уж больно здоров, - полушёпотом сказал Тимур на ходу, - обходи слева, я рублю первый. Он прыгнул и нанёс удар. Промахнулся. Удар был такой силы, что топор вошёл в мягкую землю вместе с рукояткой. Реакция у змеи была молниеносной. Она в долю секунды обвила огромного Тимура по рукам и ногам. Вадим метался, пытаясь нанести удар ножом, но змея делала выпады в его сторону с открытой пастью, он вынужден был каждый раз отскакивать. Саныч вообще бестолково бегал вокруг этой безумной драки, тряс пистолетом, но стрелять не мог, боясь попасть в людей. Жанна сидела на своём месте, засунув в рот чуть ли не все пальцы рук, широко распахнув полные ужаса глаза. Юмми и вовсе не было видно. Тимур упирался и кряхтел, орал и матерился, но змеиные кольца держали его мёртвой хваткой, не давая освободить руки и бороться во всю силу. Лунно-звёздное небо позволяло хорошо видеть эту бешеную пляску, картинка была вполне зловещей. Борьба продолжалась ещё несколько секунд, как вдруг из темноты мощным прыжком Юмми бросился на змею, вцепился зубами сзади в шею и стал терзать из стороны в сторону, жутко рыча. Наконец всё успокоилось. Он откусил ей голову. Кольца ослабли, Тимур лежал на траве, глубоко дыша. На обеих руках были мощные гематомы. Юмми – красавец и герой, сел рядом с поверженным врагом, и, вывалив язык, смотрел на людей, наклоняя голову то влево, то вправо. Первой опомнилась Жанна, она подскочила к собаке, бухнулась на колени и, обняв большую лохматую голову, стала её гладить и что-то лепетать по-французски. Тимур сел, потирая ладонями предплечья, хмыкнул, и сказал:
- Жанночка, так наш героический пёс никогда не научится говорить по-русски.
- Боюсь, что он вообще никогда не научится говорить, - поправил Саныч.
- Я имел в виду «понимать», - исправился Тимур. На несколько секунд наступила тишина, а затем все вместе стали смеяться с переходом в хохот и катание по земле. Юмми скакал между людьми и радостно лаял.
В конце концов, все успокоились. Саныч спросил:
- Что будем делать с добычей?
- Сожрём, - не задумываясь, ответил Вадим.
- Я умею готовить змею, - пролепетала Жанна, - меня бабушка учила, папина мама. Национальное французское блюдо – «Змея в льезоне».
- А лягушек тебя бабушка не учила готовить? – поинтересовался Вадим.
- Учила, а что? У нас многие едят лягушек.
- Да уж, наслышаны, - прокряхтел Саныч, вставая, - только вот змеюка здоровая больно. Всю не «сожрём», как любит выражаться Задумчивый, а тухлятина под носом нам пока что не нужна. У нас ещё вон - жареная косулятина не доедена, а в эту гадину три таких косули войдёт.
- Нет проблем, - вмешался Тимур, - видели, сколько рыбы в озере плавает? К утру одна змеиная шкура останется.
Вадим встал, потянул убитую змею за хвост, а потом измерил шагами.
- Шесть шагов без головы, - объявил он.
- Это как раз тридцать восемь попугаев, и одно попугайское крылышко, - пояснил Саныч.
- Я не поняла, причём тут попугаи? – вмешалась Жанна. Видимо, учась в РУДН, она не была фанатом российской мультипликации. Парни же лишь усмехнулись, и не стали ничего объяснять.
Поболтав ещё немного ни о чём, они пожевали холодное жареное мясо, оставив Юмми шикарные кости, легли, и опять уснули. Сторож у них теперь был проверенный, а усталость до конца не ушла. К тому же, Саныч, большой знаток смены часовых поясов, пояснил, что если к утру хорошенько не выспаться, то день перепутается с ночью, а это плохо.
* * *

Утро было великолепным! Свежим, с лёгкой прохладой. Многочисленные цветные птички носились над гладью озера и ненавязчиво пищали. Разноцветные большущие бабочки плавно перелетали с цветка на цветок. Вероятно, с нектаром у них проблем не было. Крохотные рыжие обезьяны сидели вокруг на деревьях и жевали какие-то фрукты. Похоже, они это делали всегда.
Тимур проснулся первым. Встал, сделал несколько взмахов руками, и глубоко вдохнул воздух. На лице его была улыбка.
- Подъём, робинзоны! – воскликнул он, - смотрите, рай никуда не исчез.
- Ага, и какой же рай без змея… - скрипучим голосом пробормотал Саныч, приоткрыв, как и раньше, один глаз, и пошевелив усами, а уж затем поднимая голову. Вадим, Жанна и Юмми тоже проснулись.
- Интересно, здесь много ещё всякой гадости? – поинтересовался Вадим.
- Да, и, кстати, почему нет никаких кровососов? – усилил вопрос Саныч. Отвечать пришлось знаменитому животноводу и природоведу.
- Отвечаю в порядке поступления, - с важным видом начал Тимур, - во-первых, хищники тут вряд ли возможны, т.к. мало места, а каждая живоглотина требует в ареале обитания своей территории. От силы можем встретить парочку-тройку каких-нибудь милых кисок. Во-вторых, кровососущие насекомые просто не успевают размножаться до критического состояния, их популяция немногочисленна, ибо чудесные птички, порхающие над озером, поглощают их в количестве не менее собственного веса в сутки.
- Замечательно! Ещё бы поменьше понтов, особенно, сударь, ваше «ибо»! – осадил оратора Саныч. Тимур, хмыкнул и прекратил лекцию ввиду совершенной неблагодарности публики.
Жанна смотрела на своих невольных спутников счастливыми глазами. Эти ребята ей явно нравились. Причём, все одинаково. Переполненная чувствами, она сказала:
- Ой, а хотите, я вам приготовлю стейки из змеи?
- Из чего будем готовить льезон? – спросил Саныч.
- Ну, ладно, обойдётесь просто жареной змеёй, - вздёрнула и без того курносый носик Жанна, - Тимур, сделай огонь.
- Да хоть звезду с неба! – улыбнулся Тимур и пошёл по лужайке к ближайшим деревьям. По пути он пнул обезглавленную змею со словами: «У, гадюка!».
- Да уж, неизвестно, что лучше – гадюка или этот монстр, - как-то сам себе под нос пробурчал Вадим. Взял нож, обтёр лезвие о траву и приступил к съёму змеиной шкуры. Оставшийся без дела Саныч сказал Жанне:
- Ну-ка, лапуль, посмотри в сторону леса, - разделся догола и бултыхнулся в озеро. Вынырнув чуть ли не на середине, он громко закричал, а затем мощными гребками добрался до водопада. Там, под струями холодной воды, он, фыркая, как морж, растёр свое тело, а затем так же энергично вернулся назад. Все хлопотали над завтраком.
Змеиное мясо оказалось на удивление вкусным и нежным, что-то между курицей и кроликом. Наелись, съев буквально по одному кусочку. Каждый «кусочек» был в диаметре не менее пятнадцати сантиметров. Это уже в ужаренном виде. Около метра змеиной туши разрезали на куски, сложили в полиэтиленовый пакет и вплавь отнесли к водопаду, где спрятали рядом с холодными струями в камнях. Шкуру практичный Вадим развесил на деревьях сушиться. Остальное сбросили в озеро, на корм рыбам.
Наступил день, солнце болталось в зените, сытые люди загорали. Они перешли со своей лужайки на песчаный пляж. Саныч впервые за столько дней взялся травить анекдоты. Адресованы они были, в-основном, Жанне, так как остальные слышали многие из них не один раз. Зато француженка оказалась вполне благодарным слушателем. Она понимала русский юмор и звонко смеялась. Тимур просто блаженно улыбался, глядя в синее небо. Только Вадим, как всегда, пребывал в состоянии задумчивости, покусывал травинку, сидя ко всем спиной, и что-то чертил палочкой на песке.
- Счастливчик! – позвал он Тимура. Тот по-пластунски подполз к нему:
- Ну и чего?
- Смотри, что получается, в грузовом отсеке есть тельфер, - Вадим начал объяснять, как следует перетащить к лесу самолёт. Тимур начал с подколок, но Вадим строго посмотрел на него, затем улыбнулся и легонько ударил своей палочкой друга по голове. Тимур посерьёзнел и стал слушать. Потом забрал у Вадима чертилку и стал сам что-то пририсовывать. Так, они рассуждали довольно долго. Саныч понимал, о чём идёт речь, но не вмешивался. Жанна вообще затеяла беготню с Юмми по пляжу. Беззаботность юности и животного были очень похожи…

Глава 6.

Так прошёл день. Снова переместились на старое место, где и поужинали всё той же змеёй. Водопад оказался неплохим холодильником. Кроме этого, Тимур и Жанна притащили каких-то незнакомых, но вполне съедобных фруктов. Они вдвоём представляли собой оригинальный акробатический дуэт – Тимур подсаживал девушку на деревья, а та с ловкостью обезьянки перемещалась по веткам и сбрасывала вниз всё, что казалось съедобным. Разбирались что вкусно, а что нет уже потом. «Органолептическим способом», в очередной раз сумничал Тимур. Спать легли пораньше, также на траве, не укрываясь.
- Хорошо, что не в Гренландии приземлились, - пробурчал Вадим, засыпая.
Ночь прошла без приключений. Утро наступило вовремя. Картина нисколько не изменилась. Всё те же птички, рыбки, бабочки. Все приняли утреннюю ванну, вскипятили чайник и попили чай с фруктами из вчерашнего сбора. Затем, под предводительством Вадима, пошли в лес, в сторону самолёта. По пути, почти у выхода из леса, Вадим выбрал затейливое дерево, в виде огромной рогатки. Начали рубить. Первым приступил, конечно же, Тимур. Он махал топором, как заводной, но его остановил Саныч.
- Я ещё не устал, - возразил здоровяк.
- Устанешь, поздно будет, - пояснил Саныч, - до завтра не сможешь рук поднять. Он сам взял топор и продолжил работу. Спустя полчаса, передал топор Вадиму. Они долбили по одному и тому же месту с настырностью дятлов. Однако  зарубка была всё ещё небольшой. Сменились раза по три, но дерево было будто из железа.
- Ты уверен, Задумчивый, что мы нужным делом занимаемся? – спросил, в отчаянии, Саныч, вытирая пот со лба предплечьем руки, держащей топор.
- Вообще-то нет… - медленно и серьёзно произнёс Вадим, потирая подбородок.
- Что?!! – заорал Саныч, и поскакал, размахивая топором, как Чингачгук, за Вадимом по лесу, - убью!!!
Вадим сорвался с места на секунду раньше, т.к. предвидел такую реакцию. Был он моложе, худее и резвее. Они бегали кругами, Вадим смеялся и клялся, что пошутил, но Саныч добросовестно играл разъярённого мавра, чем немало напугал Жанну, которая всерьёз подумала, что сейчас может произойти убийство.
И ещё один член их команды отреагировал неадекватно. Юмми. Он вначале крутил головой, а потом вдруг сорвался с места, побежал Санычу наперерез и ухватил за штанину на колене. Треск, и брючина вельветовых штанов разодралась по структуре ткани от низа до пояса. Юмми отскочил и сел, вывалив язык, в любимую позу – голова набок. Вадим остановился и с серьёзным лицом сказал: «Теперь не будет жарко». Саныч, ошеломлённый, стоял и не мог вымолвить ни слова. Первым начал хохотать Тимур. За ним остальные, включая Саныча. Он начал выхаживать, как по подиуму, эротично выставляя ножку из разорванной штанины, то дёргал ею, как танцовщица кордебалета, подпрыгивая и напевая губами «Сильву».  Мужики хохотали, держась за животы, а Жанна хлопала в ладоши и кричала: «Браво! Мулен Руж! Браво!». Только Юмми смотрел на представление с недоумением. Вряд ли он понимал, что солидный, усатый сорокатрёхлетний мужчина сейчас выглядит глупейшим образом благодаря его милости.
Наконец Саныч всё же успокоился и сел отдыхать. Он намахался топором, набегался и наплясался. Остальные подсели рядом. Отдохнули, и вернулись к делу. Когда начало смеркаться, они поняли, что не перерубят дерево ни за один, ни за два дня. Назавтра снова был день. И ещё один. Саныч дефилировал в импровизированных шортах, периодически повторяя: «Брюки превращаются, брюки превращаются». К вечеру третьего дня дерево свалили. Топором от него «отсекли всё лишнее», а затем огромную рогатку с помощью троса, верёвок и сетки стали тянуть к самолёту. На это ушло ещё два дня. Работали добросовестно, перерывы делали только для добычи и приёма пищи. Довелось перепробовать и обезьянок, и ещё одну косулю, и каких-то странных белкозайцев, с облезлым хвостом, в рыжую и белую полоску. Нашли целую рощицу карликовых банановых деревьев, фрукты ели от души, т.к. хотя и не российская это еда, но зато очень уж знакома. Жанна стала превращаться в настоящую амазонку. Вадим сделал ей маленький, но очень даже рабочий лук, настрогал стрелок. В общем-то, и без того спортивная девушка быстро освоила новый для себя, и старый как мир, вид охоты. Её жертвами были, в-основном, мелкие пичуги, но набивала она их по два десятка, потом варила, добавляя что-то наподобие репы, дикий чеснок и ещё что могла найти. Получались вполне съедобные супы. Она теперь сама разводила костёр, сама ощипывала и свежевала дичь. Короче, исправно кормила мужчин, которые вкалывали с утра до ночи. Юмми от Жанны не отставал ни на шаг. Он превратился в охотничью собаку, отыскивая в траве и принося подбитых девушкой птичек.

* * *

И вот притянули ствол-рогатину на то расстояние от самолёта, которое, по мнению Вадима, было нужно. Стали копать яму. Докопавшись до воды, прокляли всё на свете. Месить солёную жижу израненными ногами – сомнительное удовольствие. Да ещё и углубляться при этом. В конце этой работы стояли кто по какое место, Саныч – по грудь В приготовленную яму опустили толстый ствол, раздвоенная часть осталась наверху. Затем засыпали песком и полдня только трамбовали. Сверху на стволах сделали углубления, вставили в них еще по стволу, которые в свою очередь также были раздвоены на конце. Эти раздвоенные концы закопали в песок, как упоры. По краю толстого ствола сделали углубление и закрепили в нём двойной слой алюминиевого листа – пришлось пожертвовать куском внутренней обшивки.
Всё было готово. Прочистили колею, приспустили рампу, подсоединили тельферный трос, включили бортовое питание. Вадим волновался, как Королёв перед полётом Гагарина. Он нажал на кнопку тельфера. Пошёл!!! Расчёт был настолько точным, что огромная крылатая машина без рывка, плавно стронулась с места и покатилась в сторону вкопанного упора. Движение продлилось три минуты. Расстояние было не более тридцати метров. Но это была победа. Впереди было еще два километра (а может – позади, т.к. надо было пятиться), но как же они радовались, поздравляли друг друга, Жанна всех целовала в щёки. Вадим, почему-то,  смутился, когда Жанна поцеловала его, зато Тимур схватил француженку за её французскую талию и стал подбрасывать в воздух, как грудного ребёнка, крича почему-то: «Ура! Первое мая!». Девушка завизжала, Тимур мгновенно поставил её на землю, и недаром. К его брюкам уже мчался Юмми.
- С Первомаем ты загнул, - сказал Саныч, когда эмоции слегка утихли, - а Новый год уже не за горами. Ну-ка, задумайся, Вадимчик, сколько ямок ещё понадобится?
- Шестьдесят семь, - мгновенно ответил тот.
- Нормалёк!  К Первомаю будущего года самолётик будет около леса, - «успокоил» всех Тимур, а потом, передразнивая сам себя, пробурчал: «Ура. Первое мая» и сел на песок, подперев лицо кулаком.
За ним постепенно уселись и все остальные. Перспектива была не очень радужной.

Глава 7.

И потянулись день за днём за одной и той же работой. Как это не странно, но постепенно все привыкли к этой жизни. Работали размеренно, как бы не спеша, но чётко, изо дня в день выполняя установленную самим себе норму. Тела их загорели дочерна, а руки загрубели. Одежда постепенно превратилась в лохмотья, хотя изначально у Жанны было пол чемодана нарядов, да и у парней тоже было не по одному комплекту. Следует, правда, отметить, что одну пару бриджей и футболочку девушка всё же приберегла. Надежда выбраться отсюда не покидала никого не на одну минуту.
В декабре зарядили дожди и шли около полутора месяцев почти без остановки. Однако, такой грозы, как та, которая занесла их на этот остров, больше не было. На их счастье, вода оказалась только в первой яме, копать на сухую было значительно легче и быстрее. Только дождь мешал, но потом закончился и он. Жанна переболела простудой. А потом снова носилась по лесам, как Диана-охотница, знала уже все его потаённые уголки, Юмми помогал ей во всём – загонял косуль, которых оказалось немало, искал живую и убитую дичь, плавал в озеро за подбитыми утками, которые останавливались передохнуть на осеннем перелёте. Дважды ей удавалось добыть питона, правда значительно меньшего размера, но зато справлялась она сама.
Когда оставалось выкопать четыре ямы и ещё четырежды переставить рогатину, Вадим прекратил копать и вернулся к «задумчивости». Он опять углубился в техническую документацию «Боинга», Жанна ему переводила. И вообще, они вдвоём проводили много времени вместе, несколько раз ходили вместе в лес на охоту и возвращались, воркуя, как голубки. Саныч и Тимур только переглядывались, но молчали. Лес теперь был совсем близко, очень удобно стало ходить на озеро купаться, а водопад уже давно называли просто «холодильником».
И вот настал день, когда самолёт вышел на исходную. Случилось это значительно раньше Первомая, первого марта. Отметили это дело маленьким пиром из местной фауны и флоры, под холодную водичку. Тимур уже давно не страдал без пива, а в этот день вспомнил: «Хорошо бы».
Еще через неделю опять устроили праздник. Поздравляли Жанну. Вадим, встав утром раньше всех, притащил из леса огромный букет тропических цветов. Он ухаживал за девушкой – это было ясно, но заметно это было совсем чуть-чуть. Ага.
Неожиданно Вадима «прорвало». Он стал вдруг всё понимать про то, что изучал, сыпать непонятными терминами, каждый день всё больше удивляя друзей. К концу марта объявил, что он готов. Позвал всех в кабину и начал объяснять, как всё должно происходить. Причём, он расписал роль каждого, подготовился вполне серьёзно. Ещё около недели проигрывали предполагаемый взлёт ежедневно. Вадим экзаменовал, как самый вредный препод, и даже покрикивал, если кто-то ленился или тупил. В конце концов, назначили день взлёта, собрали, всё, что было разбросано по острову, как по большому дому, сложили в самолёте и в нём же легли спать. Завтра их ждал поистине великий день. Решение судьбы. Тот день, которого ждали почти год.
* * *

- Ну и чего?! – громко и весело закричал Тимур, будя всех наступившим утром.
- А можно не орать? – пробубнил Саныч, открывая поочерёдно глаза. – А где опять Задумчивый?
- В Караганде! – съязвил Тимур, - В кабине давно парится. 
- Хорошо бы сейчас в Караганду, а оттуда поездом… - мечтательно произнёс Саныч, вставая. Вслед за ним поднялась Жанна, и, потягиваясь, произнесла мурлыкающим голоском:
- А я жрать хочу, - чувствовалась Вадимова школа.
- Правильно, - сказал Саныч, - сначала поесть, потом присесть, и в путь.
Так и сделали. Закончив еду и обряд прощания с островом, сели все на свои места. Юмми забился под кресла, он не был в самолёте ни разу после той жуткой грозы. Попытка взлететь была дана им один раз. Самолёт, за исключением радиостанции, был исправен. Керосина в баках достаточно. Проблем было две. Непосредственно взлёт и дальнейшее направление движения. Вадим хорошо разобрался с системой взлёта и полёта, но штурманское дело было для него абсолютными дебрями, да и «самоучителя» по этой профессии на борту не оказалось. Остальные понимали что либо ещё хуже.
Вадим сидел в кресле командира. Тимур рядом. Саныч и Жанна на креслах сзади. Пристегнулись. Вадим начал щелкать тумблерами и кнопками, одновременно отдавая по ларингофону команды Тимуру. Тот тоже производил какие-то движения. Кабина оживала. Загорались приборы, дёргались стрелки. Запуск. Двигатели по очереди, с жутким свистом вступили в работу. Машина мелко задрожала. Постепенно звук усиливался, уже создавалось впечатление, что самолёт вот-вот взлетит или развалится, но он всё стоял и продолжал набирать обороты.
Вадим был серьёзен, как никогда, на лбу висели крупные капли пота. Тимур нахмурил лоб, он внимательно слушал команды и чётко выполнял их, иногда косясь на Вадима, и плавно кивая головой. Саныч нервно облизывал губы и смотрел за действиями обоих. Жанна сидела с закрытыми глазами, и что-то шептала, скорее всего, молилась.
Наступил момент истины. Вадим перевёл большую, счетверённую, рукоятку в положение «от себя», самолёт, будто пёс с цепи, сорвался с места и мощно рванул вперёд. Всех ощутимо вдавило в кресла.
- Штурвал на себя! – зачем-то заорал Вадим, хотя Тимур, которому это было адресовано, и так его прекрасно слышал. Тот мгновенно выполнил команду, причём так резко, что, казалось, может выломать штурвал из крепления. Вадим даже сказал:
- Тише, тише… Молодец, Счастливчик. Я тебя люблю, – а потом повернулся к Санычу и Жанне, - эй, слышите, я всех вас люблю!!!
«Боинг» взмыл в воздух. Прямо под ним промелькнула братская могила французских пилотов, естественная стела была усыпана цветами, в последний раз принесёнными Жанной, впереди, прямо по курсу было синее небо с маленькими кудрявыми барашками облаков.
Саныч расстегнул привязной ремень, вскочил, и, положив ладонь на низ живота, исполнил какой-то элемент из румбы. Жанна закричала: «Браво! Браво, Вадим! Браво, милый!» (Ого!!!), а Тимур резко опустил согнутую в локте правую руку сверху вниз, и выдохнул: «Yes!». Все это произошло, практически, одновременно. Только Вадим держался обеими руками за штурвал, продолжая тянуть его на себя, он улыбался так широко, как мог позволить ему рот. Прощай, спасительный остров! Прощай, райский уголок! Прощайте, ребята в чужой необитаемой земле! Впереди снова полная неизвестность.
Самолёт достиг семи тысяч метров. Это новоявленных лётчиков-самоучек вполне устроило. Они ещё не ушли за сплошные облака и могли вполне обозревать землю под собой.
- Предполагаемые трудности, - послышался в наушниках голос Вадима, - мы абсолютно не знаем, куда летим, поэтому ты, Саныч, крути головой, как сова, но разгляди хоть какую-то сушу. Второе – это посадка. Мы не сможем связаться с диспетчерами, даже если увидим аэродром, да и сама по себе посадка – это не взлёт. Третье – мы можем попасть на чужой курс, вряд ли мы сегодня одни в воздухе.
- Ну и чего? – привычно спросил Тимур.
- Ничего. Пока летим, а там будет видно. Саныч, ты смотришь?
- Смотрю, смотрю. Кручу башкой. Сова отдыхает.
Тут в разговор вмешалась окончательно пришедшая в себя Жанна, которая вспомнила, что она всё-таки стюардесса:
- Не желают ли господа завтрак?
- Не помешает, - ответил за всех Саныч. Девушка удалилась на кухню. На «завтрак» было нарезанное ломтиками жареное мясо косули, бананы и вода.
Полёт продолжался около полутора часов, а под крылом было всё то же море. – Топливо кончается, - спокойным голосом сказал Вадим, показав Тимуру на
один из приборов.
- Снижаемся? – спросил Тимур.
- Угу, - ответил Вадим, щёлкнул несколькими тумблерами, и подал штурвал немного от себя, - наверху топливо расходуется меньше, но в случае чего, лучше быть ближе к земле. Или хотя бы к воде.
Согласно показаниям высотомера, дальнейший полёт проходил на высоте трёх тысяч метров. Так пролетели ещё тридцать пять минут. Напряжение росло, т.к. уровень топлива близился к нулю. Вдруг Саныч, кому и поручено было быть вперёдсмотрящим, закричал: «Земля!», и ткнул пальцем вправо от Тимура.

Глава 8.

Справа на горизонте показалась длинная жёлтая полоска. Это явно был материк. Вадим заложил правый поворот. Через двенадцать минут полёта на дисплее, расположенном посредине панели приборов, показались вначале непонятные квадратики и полоски, а затем нечто, похожее на контурную карту. Все трое впились глазами в дисплей.
- Это Израиль, - произнёс Саныч, - вот здесь, чуть левее, Египет.
- М-да,  - сказал Тимур, - ну и чего?
- А того! Вряд ли нам сейчас будут рады, хоть там, хоть сям, - пояснил Саныч, - вот, блин, столько лет меня сюда родственники звали в гости! Пожаловал…
- Будем искать посадку, - вмешался в их разговор Вадим, - керосин на нуле.
Земля стремительно приближалась, Вадим начал снижать скорость. Показались горы и пустыня. Полуостров вытянулся прямо по курсу, на южном его окончании были уже видны постройки какого-то города. Море закончилось, внизу была земля, Вадим снова заложил вираж, Саныч и Тимур стали пристально смотреть вниз в поисках взлётно-посадочной полосы. Вдруг, сразу с двух точек, с земли по ним был открыт зенитный огонь, а вслед за ним, один за другим, будто прямо из песка взлетели два боевых самолёта.
- О-ла-ла! – воскликнула Жанна.
- Это уже не «О-ла-ла», девочка, это «Ё-моё», - поправил девушку Саныч, и прямо в этот момент на земле вновь возникло несколько вспышек, почувствовался удар и правое крыло загорелось.
- Зашибись! – воскликнул Вадим, - ласково встретили. Вот что значит, нет возможности потолковать с диспетчерами.
- Жанна! За мной! – крикнул Саныч, и поднялся с кресла. Они прошли в салон и вытащили из сундука четыре парашютных мешка. Принесли их в кабину и свалили на пол.
- А как же Юмми? – с ужасом в глазах спросила Жанна.
- Разберёмся, - ответил Саныч, - Счастливчик, разберись с этим.
Бывший десантник, Тимур имел сто сорок два прыжка с парашютом. Опыт остальных равнялся нулю. Тимур встал, осмотрел принесённые мешки, и сказал:
- Всё нормально, американский «Большой колпак» образца семьдесят восьмого года. С виду всё как надо, - и он в двух словах пояснил, что к чему, одновременно помогая надеть парашюты всем членам команды. Вадим открыл рампу, выставил высоту и заложил крутой вираж. Теперь самолёт должен был летать, описывая большие круги, пока не кончится топливо, либо пока его не измочалит израильская система ПВО. Тимур буквально выцарапал Юмми из-под кресел, сгрёб в охапку и пошёл вместе со всеми на выход. Саныч прыгнул первым, приказав встречаться в центре чего бы то ни было, Тимур последним.
Все исправно выполнили команды Тимура и парашюты раскрылись. Их недолгий полёт был, естественно, замечен с земли, но огня не последовало, взлетело несколько красных сигнальных ракет. Жаркий южный ветер отнёс наших героев далеко от места прыжка, и все четверо (не считая собаки), приземлились на территории маленького городка.
В этот момент в десятке километров от места их приземления упал злосчастный «Боинг». Он не взорвался, но рухнул по касательной прямо на город, снеся верхние этажи двух жилых домов, и врезавшись в здание отеля. Десятки поврежденных домов, десятки погибших и раненных, столкнувшиеся автомобили, крики, слёзы, вой полицейских сирен, клубы пыли и дыма! Гигантский переполох, вызванный падением самолёта, ненадолго отвлёк военные власти от поиска «диверсантов». Однако местом их падения оказалась арабская территория, а тут особенно не «чесались». Несколько человек в разных концах поселения видели «спустившихся с небес», оживлённо рассказывали об этом своим знакомым. Причём, с такой же долей интереса, как и о том, что неделю назад ишак Азиза, разносившего по рынку чай и сладкие лепёшки, непонятным образом попал на крышу дома Хабиба, его двоюродного брата, и как его оттуда снимали.
Саныч, приземлившись, чуть не угодил в колодец, слегка подвернул ногу, и чуть прихрамывал. Парашют он бросил тут же, который стал достоянием арабских мальчишек, а потом двух женщин, которые вышли из ближайших домов, оценили качество ткани купола, а также фалов, и теперь делили упавшее с неба богатство. Саныч со всех ног пустился ковылять с места приземления. Вадиму повезло больше, он угодил в какой-то «богатый» двор, посредине которого прямо на земле лежали ковры и подушки, стоял кальян, в вазе на маленьком столике фрукты. Людей не было совершенно, только рыжий с чёрной спиной, пёс, привязанный к столбу у крыльца, зашёлся громким, предательским лаем. Он несколько раз цыкнул на собаку, но это нисколько не помогло. Вадим также поторопился ретироваться, поменяв свой парашют на большую грушу из вазы, а также прихватил лежащий на низенькой садовой скамеечке серый балахон и «арафатку».
Жанна приземлилась одновременно с Тимуром и Юмми, вызвав самый большой переполох. Это была базарная площадь. На Юмми, ошалевшего от полёта, налетели местные собаки, с жутким лаем. Торговцы орали не тише. Юмми, едва встал на ноги, рванул в неизвестном направлении. За ним помчались все собаки и мальчишки. Тимур в несколько прыжков достиг полосатого тента, на котором барахталась Жанна, запутавшись в стропах парашюта, и освободил её. По пути он свернул пару импровизированных прилавков, чем вызвал уже не удивление, а недовольство местного населения. Двое толстяков и один вредный старикашка,  покрытый грязной «арафаткой», шли к нему с воинствующим видом, но наш великан рявкнул во весь голос: «Всем стоять!», и нападающие, хотя и не поняли смысла слов, но одумались и остановились. Тимур, не раздумывая, подхватил Жанну на руки, как ребёнка, и побежал.
- А как же Юмми? - снова, как и в самолёте, спросила девушка, обхватив могучую шею руками.
- Не знаю, - откровенно ответил тот на бегу.
Встретилась отважная четвёрка часа через полтора, у местного «водопоя». Грязный арык привёл их к стене, в которой было вмонтировано несколько водопроводных кранов. Вадима сразу никто не узнал, загорелый, в местной одежде, его выдавала только необычная для этих мест курносость и выгоревшие белёсые брови. Узнав его, Жанна подбежала, поцеловала в щёку и надвинула на брови мелкоклетчатый платок, сказав: «Вот теперь хорошо». Последним приковылял Саныч. Все ещё раз обнялись.
- Молодец, Вадимчик! – похвалил Саныч, - всем следует проделать тоже самое. А где собака?
- Сбежал сразу, как приземлились, - ответил  с досадой Тимур.
- Вот тебе и раз… - Саныч тоже был явно расстроен. А Жанна вообще погрустнела.
- Ладно, найдём, - сказал Саныч, - не такая уж великая дыра. Сейчас надо куда то  спрятаться, осмотреться и подумать, что делать дальше. Пошли! Идти не вместе, но в пределах видимости друг друга.
Он двинулся в первый попавшийся переулок, остальные пошли за ним. Вадим и Жанна не соблюдали инструкцию, шли рядом. Тимур шагал позади всех, разглядывая облезлые дома. Тем не менее, никак не удавалось не обращать на себя внимания, все встречные оглядывались, а темнокожие глазастые мальчишки, одетые в одни драные шорты, просто их преследовали, правда – на безопасном расстоянии. Вдруг Саныч остановился и махнул рукой остальным. Когда все подтянулись, то заметили, что он стоит у входа в лавку, торгующую одеждой.
Здесь следует заметить, что при них были: рюкзак у Жанны за спиной с документами погибшего экипажа, её парфюмерией, остатками аптечки и американскими долларами в количестве одной тысячи семисот пятидесяти пяти, которые собрали у экипажа, а также ставший ей родным лук и стрелы. Пистолет с тремя патронами у Саныча под рубахой навыпуск, триста шестьдесят долларов США и семь с половиной тысяч рублей России, а также канистра с водой. Топор у Тимура на поясе, сто семьдесят долларов и две пачки презервативов в карманах, а также небольшая сумка в руках с вяленым мясом косули, диким молодым чесноком и пакетом земляных орехов. Американский супер-нож в кармане у Вадима, шестьсот двадцать два доллара, триста семьдесят евро,  в жилете фотоаппарат «Никон» с отснятой ещё в первые дни на острове плёнкой, портативный компьютер, в руках чёрный пакет для мусора, в котором была качественная верёвка, рулон бумажных полотенец, пластиковые стаканы, чайник и бутылка с керосином. Ещё у всех были мобильные телефоны, совершенно бесполезные, т.к. на острове они были вне зоны доступа, и к тому же давно сели батареи.
Вошли в лавку они все вместе. Хозяин опешил и сел на стул позади себя, не способный вымолвить ни слова. Он неплохо понимал по-английски, и кое-как общих познаний хватило, чтобы разъяснить, что было нужно. Продавец всё понял, но выполнять заказ не спешил. Тогда Саныч достал пистолет. Это возымело действие, но реакция была не той, что ожидалась. Араб улыбнулся, показал руками жест «всё в порядке», зашёл за штору и через секунду появился оттуда с такой же улыбкой и с автоматом «узи» в руках. Ствол был направлен на Саныча. Дело осложнялось, но тут Вадим достал из кармана деньги и задал любимый вопрос всех российских туристов: «How much?». Арабский торгаш мгновенно изменился в лице и стал молча измерять взглядом размер одежды своих необычных покупателей, положив автомат прямо тут, на прилавок. Ещё через минуту он вынес всё, что требовалось – балахоны, «арафатки», черные платье и платок для Жанны. Затем, улыбнувшись своими белоснежными, хотя и кривыми, зубами, араб вынул из-под прилавка медное монисто и повесил Жанне на шею. Труднее всего было с Тимуром, самый большой балахон не закрывал ему даже колени, хозяин лавки огорчённо пожал плечами – он сделал всё, что мог. За всё это он потребовал все деньги, которые Вадим держал в руке. Однако Вадим торговаться умел, и даже, любил. Поэтому он отделил двести долларов и отдал продавцу. Для пущей убедительности он провёл большим пальцем себе по шее, давая понять, что этого более, чем достаточно. Торговец согласился. Уже подошли к двери, чтобы уходить, как Саныч развернулся, ткнул пальцем в автомат на прилавке и задал тот же туристический вопрос. У араба не дрогнул ни один мускул на лице, он поманил пальцем Вадима. Потёр пальцы, намекая на деньги, и сказал: «Money». Вадим достал все свои доллары, и посмотрел исподлобья на торговца, думая, сколько бы дать. Тот протянул руку, забрал все деньги и растянулся в улыбке, давая понять, что они в расчёте. Саныч снял магазин - патронов не было. Он так посмотрел на араба, что тот молча достал из-под прилавка ещё один магазин, снаряжённый. Саныч отрицательно покачал головой, и араб достал оттуда же увесистый холщовый мешочек. Торг был закончен.

Глава 9.

Автомат понёс Тимур. Они двигались наугад, но точно – из города. На окраине обнаружили заброшенный дом без окон и дверей. Крыша тоже была только над частью дома. Здесь они разместились передохнуть, перекусить, и определиться с дальнейшими планами. Жанна наложила Санычу тугую повязку на щиколотку, т.к. тот хромал всё заметнее. Тимур снарядил второй магазин. Вадим резал мясо. Саныч на толстом слое пыли рисовал палочкой по памяти карту. Скорее всего, они находились на территории Израиля в арабском поселении. Он высказал свои предположения, и добавил:
- Есть два варианта поведения. Первый – сдаться. Мы ни в чём не виноваты, они сами нас сбили. Но! Если самолёт наделал делов, что вполне вероятно, нам не простят, как минимум посадят в тюрьму, как максимум… Ладно. Если дадут пообщаться с журналюгами, может нам и помогут. А может, и нет. Вариант номер два. Прорываться домой любыми способами. На мой взгляд, он лучше, используем имеющийся пока что шанс. Если поймают, так и альтернативы то было – сдаться самим. Кто что думает? Счастливчик!
- Угу, - сказал Тимур, протирая автомат краем своего балахона.
- Что «угу»?
- Что тут обсуждать, будем двигаться, пока сможем, - закончил совещание Вадим.
В этот момент в дом вошёл Юмми, и сел на пороге, склонив на бок голову и вывалив язык.
- Нашёлся! – воскликнула Жанна, и бросилась к собаке. Они «обцеловали» друг друга. Остальные обрадовались не меньше, хотя все и понимали, что наличие в команде пса создаёт дополнительные трудности. Юмми отдали только что освобождённую от мяса кость, он улёгся и стал глодать. Впрочем, через минуту от кости не осталось и следа.
Солнце садилось. Это позволило Санычу определиться по сторонам света, и он скомандовал всем на выход. Двинулись они в сторону севера. Там был дом.
Перед ними лежала пустыня, казавшаяся бескрайней, а потому зловещей. Огромный красный солнечный диск висел над горизонтом, пошли так, чтобы он был слева. Именно в этот момент они в полной мере оценили приобретение местной одежды. Становилось прохладно. Хромота Саныча мешала идти достаточно быстро, хотя, по большому счёту бег им был сейчас не к чему. Шли до трёх часов ночи, после чего сделали привал. Саныч вызвался дежурить первым, остальные свернулись «калачиком» поближе друг к другу. Юмми тоже пристроился спать, нахально увалив лапу Жанне на талию. Костёр разводить не стали, да и жечь было особенно нечего. Саныч остался один на один со своими мыслями. Он вспомнил о жене и детях, которых у него было двое, и которые, несмотря на прохладу последнее время в отношениях, скорее всего, беспокоились оттого, что он пропал. Так надолго он никогда не исчезал. Потом стал думать о том, что их наверняка искали, но так и не нашли. Что не позволило их обнаружить - оставалось загадкой. Над этим они многократно ломали голову, находясь на острове. Так его мысли скакали с одного на другое, спать не хотелось. Он привык не спать. Посмотрев на друзей, Саныч подумал о том, что теперь они просто братья, так близки и дороги они стали друг другу. Французская девушка тоже стала сестрой, хотя именно он относился к ней скорее, как к дочери. «Будет у них что-нибудь с Вадимом, или так и будут до конца строить глазки» - продолжать размышлять Саныч. Впрочем, у Вадима в Москве тоже была жена и сын, а у Тимура – жена и дочь. «Счастливчик…» - остановил взгляд на Тимуре Саныч. Именно он дал Тимуру такое прозвище. Они относились друг к другу, как братья, ещё до всех этих испытаний. И если нужно было прийти на помощь, то каждый бросал все дела, и приходил. Крупные звезды на совершенно чёрном небе постепенно стали таять, а небо медленно сереть. Наступало утро. Он так никого и не разбудил себе на смену. Первым проснулся Вадим, который вообще отличался завидной трудоспособностью и неутомимостью.
- Ты не спал? – спросил Вадим, продирая глаза.
- Покемарю часок, раз ты встал, мне хватит, - ответил Саныч, лёг и уснул.
Проспал он ровно час, и сам проснулся, как Штирлиц из известного сериала. Вадим насобирал-таки где-то веточек и разжёг костёр. Сейчас он держал над ним чайник прямо в руках. Остальные всё ещё спали.
- Рота, подъём! – рявкнул Саныч. Перепуганный Юмми вскочил и стал громко лаять, вертя головой в разные стороны. Он спросонья не мог понять, что случилось и «на автомате» отгонял любую возможную опасность. Проснулись и Тимур с Жанной. Юмми всё не успокаивался, прыгал и лаял, как заводной. Вначале все стали улыбаться, а потом хохотать, чего не делали с самого вылета с острова. Юмми решил, что его поведение нравится, и стал бегать от одного к другому, лизаться и вилять задницей. В конце концов, все успокоились. Радоваться, в общем- то, было рановато. Выпили по стакану бульона из кубиков, которые берегли с того самого момента, как научились на острове добывать пищу. Завтрак закончен. Двинулись дальше. Воду экономили, в основном смачивали губы. Делала это Жанна с видом сестры милосердия, а довольные мужики приседали перед ней и подставляли рты «для обработки». И был ещё один день пути, и ещё один ночлег в песках. И снова день. К вечеру этого второго дня Тимур увидел вдалеке какую-то шевелящуюся серую массу, которая спустя сорок минут превратилась в стадо овец. Следом появились четыре верблюда и всадники на  двух из них.
- Бедуины, - поделился знаниями Саныч, - жаль, что идут навстречу.
- Почему жаль? – спросила Жанна, - всё-таки какие-то люди.
- Потому что не по пути.
- А-а…
Встреча произошла через пятнадцать минут. Юмми вспомнил, что он пастушья собака и начал было «строить» овец, но его старания были пресечены жесткой командой Жанны на французском языке. Он занял место около её левой ноги. Следует заметить, что слушался он девушку беспрекословно, и даже, с удовольствием. Стадо «обтекло» неожиданных встречных, пастухи слезли с верблюдов. Диалог был невозможен, т.к. бедуины не понимали ни одного из доступных Жанне языков. Единственное, что мог выдать Саныч, который знал по два-три слова почти из всех языков мира, это «Салам алейкум» и «Якши». Однако, этого оказалось достаточно, чтобы дать понять, что намерения у иноземцев вполне мирные. Тимур подошёл к верблюдам и спросил на всякий случай: «Haw mach?». Это поняли и здесь. Однако  бедуины столь решительно замотали отрицательно головами, что наши ребята поняли – верблюдов им не продадут. Пастухи и путешественники разошлись, как вдруг Саныч, как бывало уже не раз, развернулся и побежал, ковыляя, назад. Все остановились и стали его ждать, а он, подбежав к бедуинам, начал размахивать руками, вышагивать, как журавль, а потом стал что-то чертить на песке. Как они общались – не ясно, но через десять минут Саныч всех позвал подойти.
- Что он ещё удумал? – пробурчал Тимур.
- Он хоть раз что-нибудь плохое удумал? – ответил вопросом Вадим.
- Ну да… - согласился тот.
Саныч сообщил, что за тысячу долларов их отвезут на верблюдах к стойбищу. Там есть джип и водитель Абдул, который довезёт их до границы. Он также выразил мнение, что это «золотой вариант», потому что «куда потом девать верблюдов».
- Ты как с ними общался? – удивился Тимур.
- На эсперанто, - сумничал Саныч.
Погонщики уложили верблюдов. Вадим и Саныч сели на одного, Тимур  и Жанна на другого. Юмми потрусил рядом. Один пастух, тот, что помоложе,  остался со стадом, а другой повёл «караван». Путь оказался, на удивление, недолгим. Едва перевалили за холмы, которые виднелись вдалеке, как увидели лагерь бедуинов. Длинный навес, солдатская квадратная палатка, колодец, топливный бак. Около колодца тот самый джип – старый обшарпанный «Nissan» неопределённого цвета, с тентом вместо крыши.
Из палатки вышла женщина, за ней трое детей. Проводник, судя по тону разговора, её муж, отдал ей какие-то указания. Женщина захлопотала под навесом. Она приготовила варёную баранину, отдельно – бульон, и чай. Гости поели. В этот момент из палатки вышел тот самый Абдул – паренёк лет шестнадцати, с кудрявой взлохмаченной головой и заспанными глазами.
- Сомнительный водитель, - сказал тихонько Саныч.
Тимур и Вадим молча кивнули. Настал час расплаты. Вадим достал у Жанны из рюкзака тысячу долларов и отдал бедуину. Тот пересчитал и остался жутко недоволен. Саныч вновь вступил в переговоры, и выяснилось, что оказывается тысяча – за доставку в лагерь, и ещё тысяча – за доставку к границе. Разговор, если можно назвать разговором диалог людей, говорящих на абсолютно разных языках, дошёл до точки кипения. Саныч начал нервничать и кричать, срываясь на матерные выражения. Юмми начал лаять на пастуха, а тот что-то булькал на своём языке и вертел руками, как будто на него напали пчёлы. В конце концов, Тимур не выдержал, и выдал короткую очередь в воздух из автомата. Мгновенно наступила тишина, а потом сзади, от колодца послышался голос: «Эгей!». Все обернулись и увидели, что тент на джипе сзади откинут, в кузове сидит улыбающийся во весь рот Абдул и держит в руках пулемёт, направленный на всех спорщиков сразу.
- Твою мать! – воскликнул в сердцах Саныч, - здесь хоть с кем-нибудь можно поговорить с позиции силы!
- Задумчивый, плати, - сказал Тимур и вытащил из карманов всю свою наличность.
Вадим и Саныч тоже извлекли доллары. Ни евро, ни, тем более, рубли, бедуинов не интересовали. Насобирав необходимую сумму, передали деньги этому несговорчивому чабану-коммерсанту. Он, как ни в чём не бывало, улыбнулся, и дал на дорогу большой бурдюк воды и четыре больших лепёшки. Секунду подумав, добавил пятую и ткнул пальцем в сторону собаки.
В отличие от торговца арабскими шмотками, пулемёт у Абдула был снаряжён на все сто. Кроме того, два ящика с патронами в лентах лежали рядом, на полу за задним сиденьем. Тронулись. Жанна по самые глаза замоталась в платок, парни прикрывали рты и носы краями «арафаток». Пыль стояла столбом, ветер дул вдогонку, поэтому дышать было крайне тяжело. Песок попадал в глаза, в одежду, всюду. Больше всех страдал Юмми. Он не мог держать пасть закрытой из-за жары, не мог её открыть из-за песка. К тому же машину изрядно бросало на кочках, люди держались руками, а он, бедолага, каждый раз подскакивал и «раскорячивался».
Наступила ночь. Неожиданно и быстро. Как будто фокусник накрыл землю своим чёрным волшебным покрывалом. Усилился ветер. Пыль и песок скрипели уже не только на зубах, но и в желудках. В мелькании света фар зловещими тенями мелькали саксаулоподобные кусты. Где же ты, наш райский островок? Почему там, в настоящем раю, никого нет, а здесь – на выжженной бесплодной земле люди там и сям, да ещё и стреляют друг в друга, чтоб их меньше было. А может – от того там рай, что людей нет? И стрелять некому?
В таких философских рассуждениях трясся на заднем сиденье джипа Тимур, бывший прапорщик ВДВ, прошедший две войны, и вот опять он держал на коленях автомат, и чуяло его сердце – опять придётся стрелять. Саныч, который трудно засыпал ночью в наикомфортнейших условиях, свесив голову между колен, спал на переднем сиденье, трясясь и подпрыгивая, и, что характерно, его организм сейчас действительно отдыхал. Вадим спал, склонив голову на плечо Тимура, а Жанна, свернувшись калачиком, спала частично на сиденье, а большей частью на бедре Вадима. Юмми спал за задним сиденьем, рядом с пулемётом и канистрами с бензином. Однако именно зад джипа подбрасывало сильнее всего, и пёс часто вскакивал, глухо рычал, а потом опять укладывался. Помимо Тимура, не спал, естественно, Абдул. Шестнадцатилетний арабский водила ехал куда-то по одному ему известному пути. Никакого намёка на дорогу не было.

Глава 10.

Между тем, он проехал всю ночь до рассвета. Наши туристы постепенно проснулись. А он всё рулил и рулил. Останавливался всего один раз – долить и отлить. Лицо его стало серьёзным, он работал и отвергал предложения дать повести машину другому. К вечеру следующего дня он остановился и стал делать жесты: «Выходите из машины». Все вышли, и мальчишка стал показывать куда-то на линию горизонта. Страдавший дальнозоркостью, Саныч разглядел вдалеке несколько мачт, на одной из которых болтался большой кусок ткани. Флаг. Граница. Дальше, по понятиям проводника, они должны были идти самостоятельно. Спорить было бессмысленно. Все потянулись в сторону заставы, а Тимур пожал руку водителю, улыбнулся, подошёл к джипу сзади и рывком поднял тент. Абдул рванул было к нему, но был остановлен выставленной вперёд ладонью, которая закрыла мальчику одновременно и грудь, и живот. Тимур вырвал пулемёт из специальной струбцины, крепившей его к заднему борту, забрал один ящик патронов, пожал плечами, как бы извиняясь, и пошёл догонять остальных.
 Тимур догнал и обогнал своих друзей, вдруг он повернулся ко всем лицом, и жестом дал команду сесть. Все сели. Житейский опыт Саныча, который в их группе командовал до сих пор, теперь был ни к чему.
- Задумчивый, тебе поручаются женщины и дети. То есть, Жанка и собака. Поведёшь их примерно на километр левее заставы. Если там ещё есть «колючка» - ерунда. Ты своим ножичком справишься. Хуже, если противопехотная «путанка». Будет узкая – продирайтесь. Широкая -  обходите влево. Всё равно скоро закончится. Мы с Санычем пройдем правее и ближе к заставе. Встречаемся на той стороне. Вы идёте прямо, привал не ближе пяти километров от границы. Мы сами вас найдём. Саныч, отдай Вадиму пистолет, - сказал Тимур, передавая ему вместо пистолета автомат, а Вадиму сумку. Себе он оставил пулемёт и ящик с патронами.
Пожали друг другу руки, чмокнули в щёчку Жанну, разошлись.
Это была совсем маленькая застава. Человек на двадцать, по прикидкам Тимура. Для передвижения была выбрана «естественная складка местности», как выразился всё тот же Тимур. На самом деле это был совсем уж неглубокий овражек, по которому двигаться незамеченным можно было бы только по-пластунски. Нашим же «перебежчикам» двигаться таким образом было, что называется, «в лом», они согнулись пополам и побежали. Нет, конечно же, вполне могло бы случиться, что часовой на вышке в этот поздний час мог и спать, но им не повезло, и через три минуты бега прозвучала автоматная очередь. Обоих словно впечатали в землю в ту же секунду.
- Блин! – воскликнул Тимур.
- Твою мать! – вторил ему Саныч, у которого к тому же чуть выше головы на крае оврага всплеснулся песок и «питюкнула» пуля над ухом.
- Всё нормально, братишка, всё по плану. Там у ребят сейчас, должно быть, совсем тихо, – он оглянулся на Саныча,  - ты жопу то прижми, а то снесут половину, будет не так эротично смотреться!
Они поползли в сторону границы. Саныч слушался, прижимался старательно. Видно, переживал по поводу эротичности. По всему полю, справа от заставы «шарили» по земле прожекторы. То же происходило и на той стороне, только там ещё и сирена завыла. С территории заставы выехали два бронетранспортера, с которых шла активная стрельба. Наши пока не отвечали, лишь Тимур периодически высовывался. Наконец он резко, не вставая, развернулся лицом к нападающим и уложил пулемёт на край оврага.
- Ну, мама, не горюй! – сказал с досадой он, и открыл огонь. Один БТР тут же «присел» на диски, из него стали высыпать люди и стрелять, вторая машина остановилась сама. Тимур услышал шёпот автоматного огня рядом с собой, увидел, как упали двое пограничников.
- Ты что, на поражение бьёшь? – спросил он.
- А как надо?! – удивился Саныч.
- Теперь, наверное, только так. А вообще то они ни в чём не виноваты.
- А, ну да… - протянул Саныч, и тут же вновь вскинул автомат и выстрелил короткой очередью. Уж очень близко был один из нападающих, который теперь тоже упал. Вид у Саныча был даже виноватый, но хуже стрелять он от этого не стал. Пограничники напирали, он отстреливался впервые в жизни, и очень неплохо. Вернее сказать, он не промахивался, чему сам был крайне удивлён. Снова двинулся БТР, Тимур выдал очередь, остановил и его. Тоже стал стрелять по людям. На войне, как на войне.

* * *

Тем временем Вадим со своей командой перешёл границу вполне спокойно. Он слышал шум стрельбы, всё оглядывался в ту сторону. Сердце его рвалось к друзьям, но полученное задание не выполнить было нельзя. К тому же и Жанна, да и собака были теперь для него не менее дорогими существами, чем парни, которых знал много лет. Он не ведал, какой сюрприз ждёт его на той стороне. Прошли около километра, начались кусты, а потом и деревья. Выше и выше. Гуще и гуще. «Отличное укрытие» - подумал Вадим, и углубился в местную «чащобу». В этот момент по кустам заскользил луч мощного фонаря. Почти одновременно послышались лай собаки и человеческие голоса, а вернее – крики, причём, как ему показалось, сразу со всех сторон.
- Жанка, на дерево! – шепнул Вадим, а сам, ломая ветки, что было духу, побежал в том же направлении, куда они шли. Юмми побежал влево. Вадим остановился, посмотрел в его сторону, но кричать не стал, собаки уже не было видно. «У этого пса своя реакция на экстрим» - подумал Вадим и продолжил свой бег. Жанна с ловкостью обезьяны взобралась на дерево (вот она – островная закалка!), и спряталась в густой кроне. Она затаила дыхание, и вовремя, прямо под ней появился солдат в камуфляже, с коротким автоматом в руках. Через пару секунд к нему присоединился второй. Они говорили на недоступном для неё фарси. Говорили громко, не прячась. Сердце колотилось у неё в груди, но вдруг она собралась, и, даже, успокоилась. Глаза её сузились, она снова была на охоте. Совершенно бесшумно девушка достала из рюкзака лук и две стрелы. Одну зажала в зубах, вторую вложила в тетиву. Всё это было первобытно и смешно, у солдат были автоматы. Однако выбора не было, а её еще не обнаружили, и можно было ждать. Не прошло и полминуты, как один из солдат ткнул пальцем в сторону ухода Вадима, и они оба побежали в указанном направлении.

* * *

А Вадим, ломая сухостой, бежал, не обращая внимания на всё новые и новые царапины на лице и руках. Он тоже был во «всеоружии». Пистолет с тремя патронами был готов к бою. Какое-то время он перестал слышать шум преследования и позволил себе пару раз оглянуться. Во второй раз он оглянулся не зря. Его догоняла немецкая овчарка. Ещё мгновение,  и она прыгнула. В ту же секунду, откуда-то сбоку мелькнуло большое белое пятно. Исчезнувший было Юмми вновь пришёл на помощь в самый нужный момент. Бросившись наперерез овчарке, он сходу вцепился ей в горло, сбив своей массой, и, едва коснувшись земли, стал рвать, дико мотая головой и грозно рыча. Откусить голову, как змее, ему не удалось, но через несколько секунд овчарка затихла, даже не успев завизжать. Вадиму не пришлось тратить патронов. Юмми попытался, было по привычке присесть возле жертвы, но Вадим опять побежал и пёс устремился за ним. Он теперь стал забирать постепенно влево, чтобы сделать круг и вернуться к Жанне.

* * *

Тимуру и Санычу тоже удалось перейти границу и оторваться от преследования. Сколько они положили народу, трудно сказать, сейчас они двигались вдоль границы влево от места перехода. Искали своих. Тимур тяжело дышал, Саныч поминутно плевался. Он совсем перестал хромать. Вот и лес, где Вадим расстался с Жанной, уводя за собой преследование. Небо стало серым, наступало утро. Тимур шёл первым, первым он и увидел переломанные кусты. Направление движения угадать было нетрудно. Вот они вышли на полянку, которая образовалась в результате того, что здесь нынешней ночью потопталось немало народу. Тимур присел.
- Ребят накрыли, - сказал он, разглядывая следы от протектора солдатских ботинок.
- Э-э-эй! – послышался слабый голос откуда-то сверху. Тимур мгновенно упал на спину, выставив пулемёт перед собой.
- Тише, тише, Рэмбо! – сказал Саныч, который падать не стал, а просто поднял голову и увидел среди веток белозубую улыбку на загорелом лице стюардессы.
- Жа-анчик… - вымолвил Тимур, вставая и отряхиваясь. Он тоже расплылся в улыбке.
- У меня затекли ноги, - сказала Жанна. Голос её стал тихим и хриплым.
- Разомни их руками, и слезай. Девочка-белочка, – сказал ей на это Саныч.
Девушка медленно слезла, не выпуская из рук лука. С последних веток её, как ребёнка, снял Тимур.
- Много набила пограничников? – спросил он, кивая на лук.
- Ага, вам смешно, а нас ловили. Юмми убежал, Вадим стал отвлекать их, и его до сих пор нет.
- Не дождётесь, - сказал Вадим, выходя из кустов, откуда-то с тыла. Он явно слышал последний диалог, - Юмми! – позвал он. Пёс стоял у соседнего дерева, задрав заднюю лапу. Его поведение законченного «пофигиста», смешанное со взрывным героизмом, просто поражало. Закончив туалет, он скачками подбежал к Жанне и умыл её, лизнув в лицо лопатоподобным языком.
Вадим рассказал о подвиге Юмми, скромно опустив роль своей персоны, и предложил двигаться влево, т.е. туда, откуда он пришёл.
- Я там вообще никого не встретил, - закончил он.
- Теперь встретишь, - возразил Тимур, - они и без собаки твой след найдут. А то, что ты кружок дал, это хорошо. Пусть походят по кругу, а мы пойдём вправо, там никто ещё не был. Только теперь идти очень аккуратно, веток не ломать. Травка поднимется, а без собачки им трудно будет.
Они двинулись вслед за Тимуром, стараясь повторять все его движения. Вот только «след в след» идти не удавалось. На один тимуровский шаг приходилось два шага Саныча, не говоря уже о Жанне.
- Задумчивый! – негромко позвал Тимур.
- А! – также тихо ответил Вадим.
- Ты стрелял?
- Не-а.
- А Саныч накосил. И немало.
- Хорош уже! – возмутился Саныч, - и без того тошно.
- Ты кого-то убил? – спросила Жанна у Саныча, заглядывая в глаза.
- Да! – резко ответил тот. И, смягчившись, добавил, - наш Счастливчик не лучше.
- Ну, чуть-чуть всё-таки лучше, - настоял на своём Тимур, заканчивая этот неприятный разговор.
Какое-то время прошагали молча, и вышли на окраину этого мрачного, высушенного леса.
- Жрать хочу! – сказал шутливо, но требовательно Вадим.
- Сильно? – спросил Тимур.
- Вполне, а что?
- Так доставай!
Вадим только сейчас заметил, что сумка зажата у него в левой руке мёртвой хваткой с того самого момента, как Тимур передал ему её перед переходом границы. Достал последний кусочек мяса, не более трёхсот грамм, пучок чеснока и орехи. Подумал, и положил орехи на место. Достал нож, порезал, раздал. Молча поели. Воды не было совсем.

Глава 11.

Следовало идти дальше. Саныч вновь вступил в управление. По крайней мере, в той части, что касалось направления движения. Он не хуже куперовского Зверобоя определял стороны света. Его палец указывал чётко на север. Однако Тимур постоянно корректировал его планы. Он сказал: «Не поверите, я нутром чую, куда идти надо. Ноги сами несут. Наверное, с точки зрения военной стратегии». Поэтому пошли не прямо, а левее, ближе к холмам, на которых чудом держалась какая-то жалкая растительность. Дул средней силы ветер. Под ногами был всё тот же песок, который слегка мело, напоминая позёмку. Губы у людей потрескались, глаза ввалились, язык у собаки висел по колено. Наступил день и жара.
Было странно, что их не преследуют. Они благополучно добрались до холмов, следов за ними, практически, не осталось. Вдали они увидели довольно широкую реку, а вдоль реки вышки, заграждения и строения. Соваться туда было бесполезно. Укреплённость этого места во много раз превышала ту крохотную заставу, где они прорывались вчера. Пришлось идти, не высовываясь из-за барханов, в километре от воды, и без неё. Время от времени Тимур высовывался и сообщал, что граница «заколочена» наглухо. В конце концов, они выбились из сил. Саныч не разрешал делать привал, предупреждая, что можно не встать. Жанна поражала мужиков своей стойкостью. Она не просила ни есть, ни пить, ни отдохнуть. Шла, и шла. Как зомби.  Ближе к вечеру спала жара, идти стало легче. Вдруг Жанна, которая шла вслед за Санычем, молча схватила его за шиворот и потянула вниз. Остальные присели сами и посмотрели в ту сторону, когда смотрела девушка вдруг ставшими «колючими» глазами. Метрах в пятнадцати справа на бугорке сидел здоровенный жирный суслик и жевал траву. Француженка молча и  бесшумно достала лук и стрелу. Выстрел! Несчастное животное упало без звука, со стрелой в голове. Охотница шёпотом выдала боевой клич: «Вай ху!», который сама себе придумала на острове, и побежала к добыче. Её опередил Юмми, принёс в зубах.
- Это байбак, - выдал свои знания Тимур, - вполне съедобная крыса.
- И как прикажете это жевать без огня? – поинтересовался Саныч.
- Потом сожрём, - вставил своё любимое словцо Вадим.
Все двинулись дальше. Прошли ещё километров пять. Тимур в очередной раз выглянул за бугор:
- Укрепрайон закончился, там целая гряда скал, можно расслабиться.
Расслабиться давно было пора. Все устали до невозможности. Тимур аккуратно положил на землю пулемёт, потирая шею. Тащить эту бандуру было тяжелее всего. Развели маленький костёр, Вадим разделал добытое животное, Тимур поджарил мясо. Юмми достались потроха и кости. Выбирать не приходилось. Саныч и Тимур сходили к реке. Отсутствовали полтора часа, но принесли канистру с водой.
- Там есть дорога, настоящий асфальт! – сообщил Саныч поджидавшим Вадиму и Жанне, - рано утром пойдём туда, никакой охраны, может, тачку тормознём.
- Ну да, бомбилы там, наверное, так и шныряют, - съехидничал Вадим, - в-основном, в камуфляже.
- Утром разберёмся, давайте спать.
Уснули тут же, где ели. Караулить выпало Тимуру. Однако уже через два часа он разбудил Вадима:
- Задумчивый, извини – не могу. Глаза слипаются.
- Вот блин, - пробурчал Вадим, продирая глаза, - не мог Саныча разбудить?
- Ты вспомни, когда он последний раз спал.
- Да, ладно, ладно, встал я уже. Счастливчик, где вода?
Последний вопрос он задал зря, Тимур уже спал, обняв пулемёт, как девушку. Вадим сам нащупал канистру, сделал скромный глоток, плеснул себе немного в руку и размазал воду по лицу. Просидев четыре часа, Вадим стал всех тихонько будить. Последним он растолкал Саныча:
- Пошли голосовать, турист.
- А? – Саныч никак не мог прийти в себя, - а, ну да, пойдём. Жанночка, ты давно в зеркало смотрелась?
- А что? – с легким налётом обиды спросила Жанна.
- Сделай из себя красивую куколку, голосовать будешь ты.
Девушка всё поняла и полезла в рюкзак за зеркальцем и косметикой. А Вадим возмутился:
- То крокодилов на неё ловишь, то машину…
Жанна была истинной женщиной. Она «наводила марафет» минут тридцать. Что именно изменилось, было неясно, но выглядела она очаровашкой. Загорелое лицо, ярко-синие глаза, длинные загнутые ресницы, серебристые тени, светлая помада. Она даже успела прихватить нитками оторвавшийся манжет на бриджах и переодеть футболку. Глубокое декольте было главным гарантом успеха. Наконец, все собрались, и двинулись к скалам. За ними была автострада. Откуда и куда она вела, не знал никто, но уж очень велико было желание двигаться на автомобиле.
Спрятавшись за большим валуном, наши герои стали поджидать жертву. Около двух часов ожидания прошли напрасно. С одной стороны это было плохо, т.к. взошло солнце, и началась жара, а с другой – хорошо, потому что говорило о том, что движение по этой трассе далеко не оживлённое. И вот слева послышался шум мотора. Жанна вышла на дорогу и медленно пошла вправо, слегка виляя обтянутой в бриджи попкой. Мужики, засмотревшись, чуть было не забыли о задуманном деле. Но всё сработало. Свист тормозов, Жанна картинно обернулась, оставшись стоять на месте. Толстый военный в камуфляже (как прав был Вадим!), по виду – офицер, выкатился из открытого армейского… УАЗика. Наши в засаде рты раскрыли от удивления, вот уж где не ожидали встретить «соотечественника»! Он с улыбкой протянул руку Жанне и повёл её к машине. Водитель, молодой бритоголовый парень, выскочил из-за руля и подобострастно открыл дверцу.
В этот момент раздался лёгкий свист. Офицер обернулся, и глаза его округлились. Трудно было понять, что его больше удивило: что его так элементарно захватили, или этот огромный парень с пулемётом наперевес, который смотрел на него, улыбаясь. Из-за валуна вышли Саныч и Вадим, а за ними – Юмми. Глаза толстяка опять сделались круглыми – видимо, впервые видел такую собаку.
Саныч подошёл к пленному, который и не думал сопротивляться:
- Салам алейкум, - сказал он, - якши?
- Як-ши, - ответил военный по слогам, - аллах акбар!
- Воистину «акбар», - ответил Саныч и завёл руки своего собеседника за спину, завязывая их заранее приготовленной верёвкой, одновременно вынимая из кобуры пленного пистолет.
Вадим, не спеша, подошёл к водителю, и забрал у него из рук винтовку М-16, которую тот, зачем-то, взял в руки. Водителя тоже связали, обоих посадили на металлические ящики, удобно стоявшие за вторым рядом кресел. Развернули тент.
- А вот с этим агрегатом и я справлюсь, - весело сказал Саныч, снимая пятнистую кепку с головы водителя и садясь за руль. Тимур последовал примеру друга, и нацепил себе на голову кепку офицера. Затем они переглянулись, и одновременно сорвали с себя рубашки. Загорелые до черноты, один усатый и носатый, они вполне сходили за загулявших вояк местной армии. Остальные спрятались внутри, боковых стёкол не было и ветра хватало.
Саныч тронул «с буксой», выкрикнул: «Вай ху!», вызвав довольную улыбку у Жанны, и понёсся, насколько позволял движок ульяновского шедевра автомобилестроения. Дорога была идеальной, между сиденьями обнаружилось, к удивлению и радости Тимура, две бутылки какого-то непонятного пива. Он сорвал пальцами пробку, и мгновенно присосался к давно забытому «чудесному изобретению человечества», как он сам иногда называл пиво. Тёплое пиво вспенилось, и Тимур выдал «за борт» мощную струю, способную потушить небольшой очаг возгорания. Все, кроме пленных, дико загоготали, а Юмми громко залаял. Пленные же продолжали сидеть с вытаращенными глазами, всё никак не понимая, что это за «ураган» из трёх сумасшедших мужиков, дерзкой и красивой девушки и какой-то непонятной собаки.
Наконец угомонились, выпили пива, дальше ехали спокойно, продолжая весело обсуждать детали захвата автомобиля. Вдруг вдалеке, на прямой, как стрела, дороге, заметили встречную машину. Все напряглись. Вадим ткнул пистолет в щёку толстого офицера. Тимур положил на колени пулемёт. Не сбавляя скорости, Саныч двигался навстречу. Это был американский «Hummer», тоже с открытым верхом, полный солдат. Саныч приветственно выкинул из окна левую руку. Водитель встречной машины сделал тоже самое. Остальные солдаты также замахали руками. Пронесло.
- В этой стране тачки со всего света, - озвучил то, о чём все подумали, Тимур, - жутко интересно, в какой мы стране?
Об этом тоже думали все, и не раз. Очень хотелось знать, где ты есть, сколько ещё мыкаться, что ждёт впереди, и там ли Россия, где перёд. Саныч уверял всех, что они идут на север, а там по любому Россия. Хорошо бы.
Бог вознаградил их любопытство. Вернее, это сделала Жанна. Она разглядела планшет на боку у офицера, ткнула пальцем Вадима в бок, а потом этим же пальцем молча указала на планшет. Там оказалось много полезных вещей. Ещё один американский складной нож, покруче, чем у Вадима. Немецкий полевой бинокль, пятнистый, весь овальный и маленький, но очень «дальнобойный». Коробка лукума, аника-воин оказался сладкоежкой, чем порадовал Жанну, давно скучавшую по сладкому. А главное – шикарная карта, на которой было столько всего нарисовано, что душа запела. Одно огорчило – все надписи арабской вязью. Однако, имеющиеся знания географии и допрос пленных разрешили проблему. Вадим ткнул пальцем в ту страну, в которой был уверен – Египет. Потом себе в грудь, а потом в пол автомобиля. Офицер отрицательно закачал головой и ответил «No» на чистом английском. Все опешили, а Саныч чуть баранку не выпустил из рук.
- Do you speak English?! – возмущённо спросила Жанна, сузив глаза. Она была готова вцепиться в него ногтями.
- Стоп, стоп, Жанчик, - успокоил её Вадим, мы сами его не разу не спросили, набросились, скрутили…
- А я всё равно дал бы разок по башке, - пробубнил Тимур, впрочем, вполне беззлобно, - чтобы знал, как пружиниться.
Далее толстяк был примерно допрошен. Они выяснили, что десантировались на северо-западе Иордании, недалеко от израильской границы, затем перешли иордано-сирийскую границу, и теперь уже приближаются к Ливану. Всё это было сверено с картой. А вот легче почему-то не стало.
Они проехали ещё километров пятьдесят и увидели в бинокль хорошо укреплённый блокпост. Шлагбаум, дзот, домик и танк возле него. Вокруг суетилось около десятка солдат. Саныч остановился, взял у Тимура бинокль.
- Счастливчик, посмотри, что там слева за домиком, - сказал он, возвращая бинокль Тимуру.
- Похоже, нас уже ловят, - ответил тот.
Саныч тронулся. Решили съехать с трассы.
- Пленных с собой долго таскать будем? – спросил Вадим.
- По закону жанра их теперь следует пристрелить, - мрачно сказал Саныч.
- Ты будешь стрелять!? – вспылил Вадим, - расстрелялся больно!
- Угомонись, Задумчивый, никто никого не собирается стрелять, - всё с тем же уставшим выражением лица ответил Саныч, - пусть идут с миром.
- Перебьются! – встрял Тимур, - высадим у дороги, и ещё руки-ноги свяжем. Так оно вернее будет.
Так и сделали, а сами свернули в расщелину, потряслись по валунам, и снова выехали наверх. Здесь была уже не совсем пустыня. Скорее – бедная степь. Опять приближался вечер. И опять хотелось есть. Откинули тент, теплый ветерок обдавал лица, а глаза у Жанны опять слегка сузились и «шарили» по сторонам. Девушка так привыкла охотиться, что, едва почувствовав голод, уже автоматически выискивала добычу. Однако в этот раз им не повезло. Отъехав приличное расстояние, сделали привал и легли спать на голодный желудок. Все, кроме Жанны.
- Дежурить буду я, - сказала она с таким серьёзным выражением лица, что никто не стал спорить.
Уставшие мужики уснули мгновенно. Преданный Юмми положил голову Жанне на колени и закрыл глаза. Вряд ли он спал.

Глава 12.

Утро наступило, не смотря ни на что. Жанна честно не спала. Мало того, она развела небольшой костёр и уже грела чайник. Вадим, проснувшийся первым, взял у неё из рук пластиковый стаканчик с кипятком. Добавить в кипяток было нечего. За ним по очереди проснулись Тимур и Саныч. Саныч вынул из кармана кусочек лукума, завёрнутый в обрывок бумажки:
- На, Жанка, погоняй с кипяточком.
- Спасибо! — улыбнулась девушка.
- Значит, так! — бодро начал Тимур, - что-то мы, братцы, расквасились, а до дома ещё топать и топать. Подъём, и вперёд.
Он затоптал костёр, сам сел за руль, подождал, пока усядутся остальные, и двинулся всё в том же направлении. Ехали молча. Уровень энтузиазма оставлял желать лучшего. Выпавшие на их долю за последний год испытания постепенно истощили их потенциал. И хотя, с одной стороны, они закалились, приобрели множество новых навыков и научились выживать, с другой, узнав, что находятся в невообразимой дали от цели своего пути — моральный дух заметно упал. Тем не менее.
Саныч опять развернул карту и уставился в неё не меньше, чем на полчаса, словно желая прочесть инструкцию по выходу из создавшейся ситуации. В конце концов, он выдал:
- Нам снова нужен самолёт.
- Задумчивый, вытащи из-под заднего сиденья Санычу самолёт, - не преминул съязвить Тимур.
- Вытащи, Задумчивый, я тресну самолётом Счастливчику по башке, - не остался в долгу Саныч.
- Хорош уже! — сказал Вадим, ткнул Саныча кулаком в плечо и добавил, - рассказывай давай.
- А что рассказывать, угоняем самолёт - летим в Москву.
- Один придурок уже попытался угнать самолёт. Помнится, его Винсентом звали. Сейчас лежит в сырой земле, если крабы не раскопали, - скептически заметил Тимур, и ещё добавил: - Саныч, по тебе давно тюрьма плачет.
- А ты бы не квакал, а предложил чего дельного, - огрызнулся Саныч, - до России на этом драндулете собираешься ехать?!
В этот момент мотор зачихал и стих. Машина проехала ещё несколько метров и встала.
- А вот если бы ты не квакал, бензин бы так быстро не закончился! — заорал Тимур.
- Всё равно бы закончился, - спокойным голосом вставил Вадим.
- Мальчики, не ссорьтесь, - попросила Жанна, - у меня от вас башка болит. Ещё и жрать так хочется...
Парни на секунду смолкли, переглянулись, и вдруг начали громко смеяться.
- Я что, одна голодная? — не поняла юмора Жанна.
- Нет, девочка, не одна, просто ты стала выражаться, как сапожник, - успокоил её Саныч.
- А-а... - вздохнула девушка. Потом она приняла позу «руки в боки» и командирским тоном сказала: - Ну-ка марш из машины!

* * *
Все нехотя стали собирать пожитки и выползать. Только Юмми, сидевший за задними сиденьями, почему то не трогался с места. Жанна несколько раз крикнула ему: «Ко мне!», потом даже что-то по-французски, но пёс не двигался с места, а только громко лаял в ответ. Вадим вернулся к машине, обошёл её сзади и попытался вытянуть собаку за ошейник, но пёс упирался, как осёл.
- Стоп! — закричал Саныч, и хлопнул себя ладонью по лбу, - этот пёс умнее нас всех. Это же УАЗик, у него два бака!
- Я это тоже знал... - протянул Тимур.
- И я, - отозвался Вадим.
- Только все дружно забыли! — повеселел Саныч, подбежал к машине и потрепал собаку по загривку, - спасибо, Юмми!
Он поднял резиновый коврик, перевёл кран, затем открыл капот, подкачал бензин. Машина завелась с пол-оборота. Все заулыбались и принялись занимать места «согласно купленных билетов».
- Ещё бы сожрать что-нибудь... - мечтательно произнёс Вадим.
- Ага! — в один голос отозвались Саныч и Тимур, переглянувшись.
Тронулись. Это был второй, запасной бак. Емкость его составляла около ЗО литров. Этого должно было хватить километров на двести в условиях бездорожья. Тимур развернул карту.
- Двести нам и не надо, вот здесь, чуть левее, большой город, и до него километров десять, не больше.
- Для бешеной собаки семь вёрст — не крюк, - пошутил Вадим.
- Собака у нас только одна, и бешеный тоже один, - отозвался Тимур, подмигнул Вадиму, и кивнул в сторону Саныча.
- За бешеного... - начал было Саныч, но тут Жанна сзади положила руку ему на плечо, и сказала: «Тс-с-с».
Саныч затормозил, выискивая глазами, что привлекло внимание девушки. Она сама показала ему на холм слева, метрах в десяти. На холме сидела огромная ящерица. «Варан» - подумал Саныч.
- Варан, - словно эхо, вслух произнёс Тимур, - между прочим, тоже вполне съедобный субъект.
- Тс-с-с, - снова зашипела Жанна. В её руках уже были лук и стрела. Ещё через три секунды животное упало со стрелой в шее, а Юмми мчался, чтобы его принести. С огромной ящерицей было покончено в течение сорока минут. От неё не осталось ничего. То есть, вообще ни-че-го! Зато наступила реальная сытость. Можно было двигаться дальше. Так и сделали.
Проехав чуть меньше получаса, Саныч остановился. На горизонте слева явно проступали очертания городских построек.
- Сворачивай влево, - сказал Тимур.
- Сворачиваю, - покорно ответил Саныч, - опять «нутром чуешь?», - увидел, как Тимур кивнул, и добавил — только хорошо бы тачку сменить, вдруг эта в розыске.
- Верно мыслишь, - согласился Тимур, и обратился к Жанне, - принцесса, придётся опять покрутить попкой.
Девушка не возражала. Она молча достала зеркальце, и стала придавать лицу то самое невинное выражение, которое погубило не одну тысячу мужиков, если брать в масштабах истории. Укрыться на этот раз было негде. Поэтому парни, выехав на дорогу, отбросили тент и залегли на пол, всем видом давая понять, что одинокая девушка на дороге и есть водитель автомобиля. Плевать, что машина военная. Расчёт был безошибочным — любой мужчина, ослеплённый откровенным декольте стюардессы, стопроцентно терял способность к анализу.

Глава 13.

Однако на этот раз всё было не так. Через десять минут после устройства засады, на встречной полосе дороги показался широченный кабриолет бело-розового цвета. Жанна не растерялась и стала «голосовать». Машина остановилась и из неё, прямо через борт, выпрыгнула грудастая блондинка в розовых шортах, белой футболке и розовых же очках. Босоножки на ней тоже были розовые. Внешний вид девицы был настолько вызывающим, что не оставлял никаких сомнений о её профессии. Она буквально «налетела» на Жанну, на отвратительном английском крича, что это её территория и, мол, вообще, откуда она взялась. Надо сказать, что прошедшая огонь и воду Жанна, от такого напора несколько растерялась, но ей на помощь пришли её спутники. Первым среагировал Юмми, он выскочил из-под машины, где (надо сказать, по своей воле) была его личная засада, и набросился на блондинку с громким лаем.
- Эй, пугало розовое! — нарочитым басом присоединился к собаке Тимур, вылезая из-за сиденья, - ты чего на нашу девочку орёшь?
Дальше произошло то, от чего растерялся и Тимур, и все остальные.
- Ой, вы русские! — взвизгнуло «розовое пугало». С этими словами девица бросилась обнимать Тимура, а за ним и Вадима с Санычем, и даже Жанну. Юмми опешил, и сел, склонив голову. В течение пяти минут было установлено, что она украинка, в Киеве вышла замуж за ливанца, а теперь он её выгнал из дома и она работает на этом участке дороги проституткой, чтобы собрать деньги на билет домой. У неё в машине нашлась початая бутылка «Red Label», отметили встречу. В ходе беседы договорились добираться на родину вместе. Другой цели ни у наших героев, ни у их новой знакомой не было. Звали девчонку Оксаной.
Все пересели в кабриолет, парни и пёс уселись назад. До Бейрута, со слов Оксаны, было километров семь. Болтала она без умолку, не могла наговориться на русском языке. Жанна тоже соскучилась по женскому обществу, и тоже оказалась довольно таки болтливой. Они рассказали друг другу свои истории последнего года жизни. Оксана не уставала ахать над теми злоключениями, о которых поведала ей новая подруга. В город решили заехать ночью.
Это был какой то бейрутский район «красных фонарей». Какие-то мелкие гостиницы, публичные и игорные дома, кафешки и безделушечные лавки. Оксана везла их к себе домой. Это оказался старый, «насмерть убитый» трейлер, в котором, тем не менее, были и свет, и вода. Он стоял в конце этого окраинного микрорайона, на опушке заброшенного парка. Однако там была нормальная, человеческая еда, три упаковки пива, душ, и куча старых матрацев, на которых все и завалились спать. Юмми наелся до отвала рисовой каши, и увалился спать посреди «кухни». Оксана, в отличие от Жанны, стала раздеваться, не стесняясь парней.
- Ксюха, прекрати. Перед тобой три голодных мужика, не надо испытывать судьбу, - сказал довольно сурово Саныч.
- А как же... - протянула Оксана, глядя на Жанну.
- Жанка — боевой товарищ. Кроме того, нас трое — она одна. Пока всё так, как есть, никаких разногласий.
- Хм, а я так не против, денег не возьму, - сказала она, и грубовато засмеялась.
- Не стоит, - закончил тему Саныч, - пока — не стоит.
- Ты всегда будешь всё за всех решать? - тихо, но твёрдо спросил Тимур.
- Вот видишь, а ты говоришь... - сказал Саныч, обращаясь к Оксане.
На этом тема «плотских утех» была, наконец, закончена. Так думал Саныч. И все остальные тоже. Поболтав ещё на отвлечённые темы, все уснули.
Спустя минут сорок, Оксана неожиданно открыла глаза. Она бесшумно подобралась к спящему Вадиму, и прикоснулась к его плечу. Тот резко открыл глаза, будто и не спал. Девушка поманила его пальцем на выход. На улице она шепнула ему на ухо:
- Ты самый молчаливый, и самый клёвый. Пойдём со мной.
Вадим молча пошагал в сторону зарослей. Вряд составляет труд догадаться, что там произошло. Расшевеливать парня пришлось лишь несколько секунд. Он давно воспринимал Жанну, как члена команды, хотя и опекал её, и даже ухаживал. Оксана была просто женщиной, достаточно красивой, и предостаточно развязной. Он удовлетворял накопившуюся страсть, она — поглощала его буйные ласки. Не каждый её клиент был так голоден.
Простившись с Вадимом, она легла спать. Вернее, сделала вид, что спит. Спустя непродолжительное время, она проделала то же самое с Тимуром. Потом и Санычем. Не отказался никто. Впрочем, стоит ли удивляться. Главное, что все трое были вполне уверены в своей исключительности. Хитрая девчонка «наелась» настоящего, непродажного секса досыта, сохранив каждому из мужчин его временную «девственность».
Наутро все встали, как ни в чём не бывало. Опять приняли душ и позавтракали. Напрасно парни скрывали друг от друга свои ночные похождения, даже дурак смог бы догадаться по их счастливым физиономиям обо всём.
- Пошли на воздух, - сказал Саныч. Вадим и Тимур нехотя побрели за ним.
- Ну, что, ночные ястребы, будем пружиниться, или колоться? — спросил он, совершенно беззлобно. В ответ на это Вадим с Тимуром переглянулись, а потом все трое заржали, как кони. Смех был услышан в трейлере. Жанна, которая, естественно, всё поняла, посмотрела своим самым недобрым взглядом на Оксану. Та почти виновато пожала плечами, и сказала:
- А сама-то что же?
- Они мне нравятся все трое. Я боялась их поссорить.
- Мне тоже понравились все трое. Извини, если что не так.
После этого никто не возвращался к теме происшедшего той ночью. Всё вроде было, как всегда, но что-то во взаимоотношениях между Жанной и её друзьями надломилось. Совсем чуть-чуть, едва заметно, но всё же...
Тем не менее, нужно было заниматься серьёзными делами. Оксана оказалась чрезвычайно полезной. Она неплохо могла изъясняться с местными, а, кроме того, свела ребят со своим дружком — алкоголиком и прохиндеем, взаимоотношения с которым у неё были чисто коммерческими. Они что-то на что-то меняли, встречались с разными людьми такого же пошиба, и, в конце концов, познакомились с владельцем частного самолёта, который ничего, кроме самолёта, не имел, беспробудно пил и играл в карты. Звали его Зафар, лет ему могло быть от тридцати до пятидесяти. Увидев Жанну, он мгновенно влюбился в неё, и стал, не минуты не раздумывая просить руки и сердца. Наличие «трёх богатырей» мешало быть ему более настойчивым, но и отступать он не хотел. Так прошла целая неделя. Угроз, которые попытались было применить, он не боялся совсем. Мол, хоть убейте, толку вам от меня, мёртвого. В принципе, он был готов лететь куда угодно, но сумму ломил такую, что вылет можно было планировать на 2050 год. Мотивировал тем, что хочет купить новый самолёт, т.к. этот у него готов развалиться в воздухе. То есть, мало того, что нужно было уговорить его лететь, так ещё и вероятность долететь была не очень высокой.
Погубила Зафара его страсть к карточной игре. Он согласился на преферанс со ставкой пятьдесят долларов, и легко выиграл у ребят всё, что оставалось у них, подчистую. Саныч предложил суперигру. На кону — полёт в Россию и Жанна. Девушка была возмущена до предела, она кричала, что не является собственностью Саныча, визжала, колотила его кулаками, пыталась убежать — всё бесполезно. Ударили по рукам.

Глава 14.

Игра продолжалась ровно два часа. По пять-десять минут раскрывали карты, «натягивая» нужный расклад. Блефовали напропалую, вспотели лбы, ладошки тёрли об штаны поминутно. Присутствовал старший брат Зафара, посвящённый в условия пари. Напряжение было запредельным, и, даже Жанна, превратилась в болельщицу. Несчастный ливанец знал, что имеет дело со старинными друзьями, но не подозревал, что им достаточно дрогнуть ресницами, чтобы понять друг друга. Миллиметровое движение мизинца громко кричало: «Пасуй!». Не подозревал он, что и проиграли они все деньги только с одной целью — возбудить его азарт. Приём старый, но действует всегда.
Всё кончилось. Он проиграл. Не на шутку расстроившись, стал психовать, драть свои курчавые волосы, и так треснул кулаком по столу, что крышка сломалась пополам. Парень был не из хилых. Старший брат положил руку ему на плечо, сказал что-то на своём, и ушёл. Зафар повесил голову.
Тем не менее, он оказался человеком слова. Вылет назначили на завтра. Выехали на розовом кабриолете далеко за город, где разбили пикник. В 10.30 на поляне приземлился самолёт. Был он не так уж и мал — два салона, двенадцать посадочных мест, однако пилот в кабине предусматривался один. Оксана «попрощалась» со своей машиной, похлопав её любовно по капоту. Юмми впрыгнул в самолёт первым. Для его сноровки этот был мелкий планер. Взлетели легко, хотя, помня о том, своём взлёте, были всё же изрядно напряжены. Расслабились, выпили виски. Жанна не пила, и сидела, насупившись на заднем сиденье. Вадим, заметив неладное, подсел к ней:
- В чём дело, милая?
- Милая, милая! — всхлипнула Жанна, - жеребцы потные! Я вас кормила, лечила, всё для вас, а вы — на эту! — и тихо заплакала.
- Жанчик! Глупенькая, понимаешь, ты — теперь как сестра, как боевой друг, а она просто женщина. Разве можно сестру, или друга? Сама подумай.
- Она женщина, а я — вязанка дров, да?! — возмутилась девушка, и продолжила хлюпать носом с новой силой.
- Ты женщина! Ты красивая, и очень привлекательная. Но не для нас. Пойми же, наконец. Мы — твои братья.
Жанна перестала плакать, посмотрела внимательно на Вадима, потом улыбнулась, и обняла его за шею. Всё было в порядке. Она и сама всё понимала, просто уязвлённое женское самолюбие всё же вылезло наружу. Тут Вадим отстранил Жанну от себя, и сказал:
- Стой, а кого ты сейчас назвала жеребцом потным?!
- Тебя, и Счастливчика, и Саныча. Все вы — жеребцы! — она высунула язык, улыбнулась и сделала шаг в сторону кабины меж кресел. Вадим ухватил её за штаны, поднял, как куклу, и, засунув под мышку, принёс в первый салон.
- Саныч, эта мелочь назвала нас жеребцами.
- Жеребцы и есть, - как-то грустно отреагировал Саныч, и отвернулся к иллюминатору. А Тимур улыбнулся во все зубы и издал звук ржущего коня.
Вадим отпустил девушку. Сел в кресло. Замолчал. Все замолчали. Впереди забрезжила реальная возможность оказаться на родине. Они уже пересекли границу Ливана и летели над Средиземным морем. Зафар забирался всё выше и выше, в облака. Он побрился и надел белую рубашку, стал выглядеть и моложе, и привлекательнее. Всю дорогу молчал. Жанна отнесла ему стакан сока — отказался. Через три часа полёта Зафар с помощью девушек, осуществлявших перевод с арабского и английского одновременно, сообщил, что благополучно пролетели Турцию и половину Чёрного моря. Саныч посмотрел у Зафара карту, и ткнул пальцем в Ростов-на-Дону. Однако пилот отрицательно покачал головой, изобразил руками движения зенитчика, и ткнул своим пальцем в Одессу. Саныч на секунду задумался, а потом сделал пальцы колечком, мол, о’кей.
- Летим в Одессу, - сообщил он, вернувшись к своим спутникам. Оксана обрадовано захлопала в ладоши, но затем, увидев, что никто не бурлит чувствами, успокоилась, и даже улыбаться перестала.
- Чего носы повесили, супермены?! — громко спросила она, - Украина, Россия, какая разница.
- Действительно, - поддержал её Вадим, - Украина — это не Ирак. Хорошо, что нас туда не занесло.
- Главное, чтобы там сейчас никаких масштабных учений не было. А то у хохлов как учения, так ракеты бесконтрольно летают, - выразил опасения Тимур.
Снова все замолчали. Было подозрительно тихо. Ровный, гладкий полёт, мерное жужжание моторов, белоснежные облака за бортом, и солнце над ними. Люди, на долю которых выпал почти полный год сплошных испытаний, каждый день на выживание, не могли ни понять, не принять эту тишину. Особенно, это касалось мужчин. Они вертелись в креслах и не находили себе места.
- Саныч, тебе не кажется, что что-то не так? — спросил Вадим.
- Мне кажется, что всё чересчур так, - ответил тот, - и от этого не по себе.
- Задумчивый, дай ухо, - поманил Вадима пальцем Тимур. Тот наклонился, и Тимур что-то ему нашептал. У Вадима округлились глаза, он заулыбался и закивал головой. Саныч, глядя на них, нахмурил брови.
Тут Тимур с Вадимом встали в проходе, обнялись и изобразили пародию на скандинавский танец, приговаривая: «Как на Саныча именины испекли пирог из глины, трам-пам-пам-па-ра-ра-рам!». Девушки смотрели на них вытаращенными глазами, а Саныч хохотал взахлёб, держась за живот, показывал на часы, пытался объяснить, но не мог вымолвить ни слова из-за смеха. Юмми начал лаять, как делал всегда, если происходило что-то непонятное. Наконец все уселись и успокоились. Тимур объяснил:
- Сегодня 24 мая, у этого усатого кренделя день рождения.
Девушки бросились обнимать и поздравлять Саныча, целуя в щёки и гладя по голове. Тот засиял, как новый пятак, обнял обеих и сжал так, что девушки запищали. Зафар поминутно оглядывался в открытую дверь, он не мог понять, что за люди эти русские. Их поведение было для него необъяснимо. Тем более, что, закончив плакать, грустить, плясать, смеяться и целоваться, они вдруг начали вытаскивать из сумок выпивку и закуску. Через пять минут был организован праздничный обед. Оксана разъяснила Зафару причину веселья, он закивал головой и согласился выпить.
Через час вдали показалась береговая линия. Волнение достигло предела, не верилось, что это родной берег. Хотелось выпрыгнуть и плыть к нему. Казалось — будет быстрее. Плевать, что с некоторых пор это берег чужого государства. Это была Её Величество Родина, чувства каждого (даже француженки Жанетты) звенели на самой высокой ноте. Люди буквально прилипли к иллюминаторам, смотрели молча, почти не дыша.
Самолёт пошёл на снижение. Зафар зашёл на береговую линию между двумя невысокими горами, заросшими лесом. Пролетев километров десять, стал кружить в поисках места для посадки. Вдруг лес закончился, и начались поля. Справа, спереди, и слева. Кругом. Пилот сделал крутое пике. Люди ухватились за подлокотники, а Юмми скатился по проходу к кабине. Посадка была главной фишкой Зафара. Перед самой землёй он выровнял самолёт и применил самое резкое торможение, мягко усадив машину на засеянное зелёными колосками поле. Развернулся, и подкатил к лесу. Вышел из кабины, открыл дверь и спустил трап. Затем стал подгонять своих пассажиров на выход, бормоча: «No time». Жанна выходила последней, лётчик спустился, и подал ей руку. Затем задержал её ладонь в своей руке. Она стояла, подняв голову, смотрела ему в глаза, и не забирала руку. Все напряглись, а Юмми подошёл, и засунул голову между Жанной и Зафаром.
Молчание затянулось, шли минуты. Зафар поднял глаза к небу, а затем вынул из внутреннего кармана куртки грязный носовой платок. Развернул, и извлёк оттуда кольцо с довольно большим бриллиантом. Надел его на палец Жанне. Кольцо было большим. Он перепробовал все пальцы, и остановился на большом. Отсюда кольцо не слетало. Бродячий ливанский пилот смахнул с ресницы самую настоящую слезу, развернулся и молча залез в самолёт, ни разу больше не оглянувшись. Ещё через пять минут он взмыл в воздух, выдав «свечу» на форсаже.

Глава 15.

Проводив взглядом Зафара, все уселись на землю там же, где стояли. Вадим оторвал колосок, и принялся его покусывать. Саныч свернулся калачиком, подложив под голову сумку, из которой Тимур предварительно извлёк бутылку пива, откупорил и залил в себя сразу половину. Девушки пошли к лесу, как сообщили — по «маленьким делам», но не дошли, а прямо с опушки вдруг стали пятиться назад, а потом развернулись и побежали к парням. Те неспешно повернули головы в их сторону, а Саныч приоткрыл один глаз. Из леса длинной шеренгой вышел целый отряд автоматчиков в камуфляже. Они стали молча окружать «диверсантов» и постепенно сужать кольцо. Никто из наших героев не шевелился. девушки прижались к парням, и затравленно озирались. Тимур продолжал пить пиво, Вадим смотрел в землю, кусая колосок, а Саныч закрыл, открытый было, глаз.
Вдруг один из доблестных украинских пограничников, а это были они, о чём красноречиво говорили зелёные береты и трезубцы на них, громко в полной тишине сказал:
- Микола, цэ хто — чурки? - Парень был совсем молоденький, его смутила чрезмерная загорелость нежданных гостей.
- Сам ты чурбан. З якого колгоспу тэбэ высмыкнулы? — сказал, не открывая глаз Саныч, наш «полиглот».
- Ой! — пискнул молодой пограничник, - кажись, наши.
В этот момент Юмми громко гавкнул, и всё тот же любопытный мальчик с автоматом и в грозной пятнистой форме, тихо, но отчётливо сказал: «Мамо...».
Первым хмыкнул Саныч. За ним по очереди остальные. Потом всё это перешло в смех, потом в гогот. Они хохотали, долго, заразительно, и не могли остановиться. Окружившие их солдаты уже тоже улыбались.
Неожиданно пошёл небольшой дождик. Обычный, наш, грибной дождик. А далеко на горизонте показалась радуга.