Каждый раз, открыв свой абонентский ящик незамысловатым ключом, она, зажмурившись, медленно гладила пальцами жестяное дно, постепенно забираясь все глубже и глубже, пока не натыкалась на тонкий край конверта. Тихая улыбка трогала ее губы, она вынимала письмо и только потом открывала глаза. Затворив дверцу, она проводила мизинцем по цифрам, повторяя их — пять и четыре — затем поворачивала ключ один раз влево, и уходила, неся свою улыбку до самого дома.
***
Аля не любила автобусы. Когда-то, у нее не было выбора — до института можно было доехать только на них, и никак иначе. И она не знала, что ей принесло большую радость — защита диплома или расставание с пахнувшей соляркой плотной толпой, окружавшей ее ежедневно два раза в день, на протяжении пяти лет. Поэтому работу она выбирала, тщательно проверяя, как и на чем до нее можно доехать. Аля любила трамваи.
Следуя детской своей привычке, она, купив билет, быстро складывала цифры и замирала, когда билет был счастливым. По нехитрым правилам, его надо было съесть, как тогда, в детстве, но Аля уже знала, что типографская краска хуже семечек, которые продают на базаре. Поэтому она просто прятала счастливые билеты в сумочку, а дома складывала их в берестяную кружку на письменном столе. Когда Але исполнилось тридцать, кружка была заполнена на одну треть. Сегодня ей повезло — цифры сложились в две аккуратные девятки.
Трамвай остановился, двери открылись и в них вбежали совсем молодые парень и девушка. Свободное место в вагоне было одно, как раз перед Алей, парень быстро подскочил к нему, обернулся к своей спутнице, и, улыбаясь, сделал приглашающий жест. Девушка села. Последней по высоким ступенькам поднялась пожилая женщина, похожая, как показалось Але, на графиню, только одетую почему-то в простое темно-зеленое пальто с каракулевым воротником. Она окинула взглядом салон, и, вероятно решив, что если свободных мест все равно нет, так и далеко ходить не надо, встала рядом с молодой парой. Двери закрылись, трамвай тронулся. Аля подождала немного, неприязненно глядя на русый затылок впереди себя, потом поднялась и поймала взгляд графини: «Садитесь, пожалуйста». Графиня с достоинством поблагодарила и опустилась на сиденье. Аля положила билет в сумочку.
Первым делом она приготовила нехитрый ужин, принесла его в единственную свою комнату и поставила тарелку на низкий — ниже кровати — столик. Включила телевизор, уселась на пол, застеленный большим ковром, и подвинула к себе еду. Аля почему-то не любила есть на кухне, хотя там было все необходимое — обеденный стол и табуретки. Целых три штуки.
Поужинав, она какое-то время бездумно переключала каналы, потом посмотрела на часы. «Еще только восемь», — подумала Аля. Телевизор раздражал. Тогда она выключила его, забралась на кровать под бежевый плед, и посидела в полной тишине. «Еще только восемь», — снова подумала Аля, придумывая, чем бы себя занять. «Билет!» — вспомнила она и вскочила с кровати. Поискала в сумке, нашла, села за письменный стол и взяла берестяную кружку. «Может пересчитать их? Вон уж сколько». Но пересчитывать не стала. А сегодняшний положила не в кружку, а перед собой. И посмотрела на телефон. «Может перевестись на повременку? Будет дешевле», — невесело усмехнулась Аля, подняла трубку и набрала номер.
— Привет, — сказала Аля. — Это я.
— Здравствуй, — ответили ей. — Мне приехать к тебе?
— Как хочешь. Сам решай.
— Я хочу, чтобы ты сказала.
— Я не скажу, — ответила Аля, погладив пальцем трамвайный билет.
— Можно я приеду? — после недолгого молчания спросили Алю.
— Можно. Ты… долго?
— Через час буду, — ответили ей.
Аля положила трубку, и, открыв ящик письменного стола, вынула чистый лист бумаги и пустой конверт. Нашла ручку, почеркала на трамвайном билете — пишет ли? — ручка была в порядке. Некоторое время она смотрела в белую пустоту будущего письма, а затем начала писать.
Лизнув полоску, она заклеила конверт и стала выводить адрес. В этот момент раздался негромкий стук. Аля прошла в прихожую, по пути поправляя волосы, открыла дверь и сказала: «Привет». Ей ответили тем же, она нечестно улыбнулась: «Раздевайся, проходи, я сейчас», вернулась к столу и быстро дописала адрес: «а/я 54». Потом спрятала конверт между Харпер Ли и Грином, стоявшими на небольшой книжной полке.
***
Каждый раз, бросая письмо в почтовый ящик, она закрывала глаза. Просунув конверт в узкую щель, какое-то время удерживала его одним пальцем, а потом отпускала. И тот малый миг, пока письмо падало на дно ящика, она падала вместе с ним, замирая до быстрой слезы и неуловимого счастья, что ей есть еще, кому писать, и есть, от кого получать письма.