Давно зазвонил будильник, пора вставать. Но зачем, для чего.
Для того, чтобы целый час провести в ванной, потом еще два у зеркала. А что потом, бежать на работу, для того, что бы очередной раз кому-то отказать в просьбе.
Надоело! Все. Буду лежать, стараясь вспомнить обрывки сна, что же мне снилось?
Восемнадцать лет на работе и вижу одно и тоже.
Лица, душераздирающий рассказ очередного клиента, просящего подписать ордер на квартиру. Господа, вас много, а я одна. И квартир столько нет, они не растут, как грибы после дождя. Ждите очереди.
Ну вот, забарабанил дождь, а я опять зонт не взяла, неплохо было бы, чтоб подвезли домой с конторы. А кого просить? Ксения Станиславовна знала, что ее недолюбливают и боятся. Она была жесткой, и косо всегда смотрела на тех, кто предлагал ей "договориться" за долгожданный ордер. Или кто-то из коллег, кто считал себя "своим" и тащил к ней кого-то из своих знакомых или родных. И снова получив отказ, хлопали дверью так, что дрожали окна.
Ксения Станиславовна решила, что домой поедет на метро, хотя, что ей делать там. Она еле вытащила себя из дома, а теперь обратно, ну уж нет. И снова эти обрывки снов,
Она немного задумалась, когда к ней в кабинет тихо вошла женщина, тяжело дыша, и
не решившись сделать шаг вперед, так и осталась бы стоять у двери, если бы Ксения Станиславовна не услышала звук, напоминающий паровоз: чух-чух, чух–чух.
Что–то из детства, из далека.
Детство… что так рано не стало у нее родителей, она осознала это, когда повзрослела. Осталась Ксюша с родной теткой. Так и жили в общаге. Нелюбовь к себе, она ощутила уже с первых дней. И от этого чувства, до сих пор холодком веет…
И вообще, эти воспоминания из далекого детства. И снова этот звук: чух – чух.
- Слушать ни кого не стану, все лезут и лезут.
Но надо отказать вежливо, все - таки человек уже в возрасте. И пригласив присесть топтавшуюся на месте женщину, Ксения Станиславовна взглянула на документы и собранные справки. Опять одно и тоже, подумала она, выслушивая рассказ про тяжелую жизнь, про какую-то фабрику и общежитие. Чух – чух, снова тяжело задышал «паровоз».
Эти поджатые губы, ну точно паровоз.
Но почему то, глядя на эти самые губы, сердце у Ксении Станиславовны замерло, а минуты того мгновения, которые просто остановились, они, казалось, вечность изрезали жизнь…
Какое-то очертание, что это там, в дали. Это была комната в общежитии.
Ну, как же, интересно, что же это за Бука, которая может утащить маленького ребенка, если выглянуть из комнаты.
В соседнюю комнату дверь была немного приоткрыта, но и этого достаточно, что бы можно было заглянуть в "чужой мир"
Но, оказалось совсем не интересно. Покосившийся шкаф с открытой дверцей, старые, блеклые обои, ободранные полы и большущее окно без штор. Но взгляд задержался на распустившемся цветке, который стоял в странном, полуразвалившемся горшке, напоминая дуршлаг.
Но, это же наш цветок!!! лилия кажется. Его тетка холила и пылинки сдувала, а тут такое. И как он залез в этот горшок и что он здесь делает.
Несколько шагов к окну и…. Нет, страшно, но все же, надо войти. За открытой дверцей шкафа, что-то пошевелилось, заскрипело и затихло. До заветного цветка оставались щитанные шаги, только забрать и уйти. Но что-то ухнуло, зачавкало и село. Вот оно, про что ей вдалбливала тетка. Это была Бука.
Огромная и бесформенная. И еще чем-то клацающая так громко.
Это были зубы. Надо бежать, бежать, бежать…
- Бук не бывает – сообщила Тетя Люся, подсовывая добродушно сушки, видя, как девочка недоверчиво косилась на нее, при этом, не забывая громко отхлебывать чай с блюдца. Как это оказывается вкусно, когда чай находится в блюдце. И как интересно макать сушки и потом посасывать и причмокивать.
Теперь эта незнакомая тетенька казалась не такой страшной и вовсе не Бука.
- Давай дружить – неожиданно для себя предложил ребенок,
- Давай – ответила тетенька, а сейчас мы будем играть, например в паровозик.
Чух – чух, чух-чух...
Людмила Васильевна жила одна. Судьба не сложилась. Кому она нужна, когда под сорок. Работая на фабрике с двадцати лет, от простого контролера по пошиву меховых изделий перешла в мастера и заслужила комнату в общежитии.
А еще подрабатывала уборщицей и иногда шила на заказ. Шила и…раздавала, потому что стеснялась говорить о деньгах. Да и в выходные можно было «убить время». А потом случилось то, о чем она даже и не мечтала. У нее появился… ребенок. Ксюша. Так вот сразу.
Для кого-то она была чужой, но для тети Люси она оказалась целым миром. В четыре года от роду, малышка оказалась ходячей энциклопедией, а особенно в области
растений. Конечно, это все благодаря родной тетке, которая все время говорила с подругами только о цветах, а особенной гордостью была лилия, которая распустилась, как оказалось, только благодаря постоянной опеке.
Как же Людмила Васильевна обрадовалась, когда к ней, поздно вечером пришла
родная тетка малышки и, назвав ее "обузой и тяжелой ношей", предложила "договориться" на неопределенное время, пока тетка будет отсутствовать по не отложным делам.
Денег Людмила не взяла. Поджав губы и еле сдерживая слезы, она дала согласие присмотреть за ребенком… круглосуточно.
...Чух-чух, чух –чух. Сзади тетя Люся казалась еще больше.
Изображая паровоз и вытягивая губы в трубочку, она ходила по комнате и пыхтела.
А потом ставила чайник, и пила чай вместе с свалившемся на нее счастьем.
Эта женщина давно научившаяся сдерживать слезы, при виде маленького существа, содрогалась. Она сочувствовала и понимала девочку, кивая в ответ головой, на все, что та ей скажет.
- А бывают слоны зеленые? - спрашивал ребенок.
- Ну, конечно же, бывают, - отвечала тетя Люся, подумав немного, и снова кивала головой.
- Какая же она глупая, думал ребенок, точно зная, что таких слонов нет.
Но, эта тетя Люся была такая, ну такая, ну просто нет слов.
А однажды, она назвала ее... мамой. Просто так получилось, само собой.
Тетя Люся пристроила девочку в садик, который работал при фабрике. Конечно, пришлось "договариваться" и снова поджав губы, она чувствовала себя неловко. Ребенка взяли. Тетка родная приезжала, что бы "поглядеть" на племянницу и снова исчезала.
И каждый раз, при появлении этого "зеленого слона", как прозвала тетку про себя Людмила Васильевна, она почему - то содрогалась.
- Давай играть в паровозик», - предложила Ксюшка
- Ну, какой может быть паровозик, тебе в этом году в школу идти,- отвечала не довольно Тетя Люся. Ты же уже большая и в место альбомов для рисования на стол легли тетрадки.
А потом… они переехали. Родная тетка получила квартиру и, не дав опомниться Людмиле Васильевне, забрав Ксению, исчезла…навсегда.
Уже было далеко за полночь, когда дождь так сильно забарабанил в окно, что напугал Ксению Станиславовну, выводя ее из полусонного состояния.
Но это нельзя было назвать сном. Она думала, проваливалась куда-то. Одолевавшие воспоминания не давали покоя, и у нее впервые заболело сердце. Вернее, оно рвало и метало, когда там, в кабинете она узнала...Буку, которая несвязно что-то бормотала.
Людмила Васильевна вышла из кабинета, пыхтя и охая, дрожащими руками прижимая к себе, то, о чем и не мечтала.
Ордер был выдан. На однокомнатную квартиру.
Но, как и почему, ведь про леди, сидящую в кабинете ходят столько слухов.
Чух – чух, чух - чух...