Утром, как всегда, меня разбудил громкий визг, доносящийся с сарая. Это вопил Мишка, двухмесячный свиненок, требующий свою порцию парного молока.
Схватив алюминиевую кружку и большой кусок свежеиспеченного хлеба, я стремглав бросилась к маме, которая доила нашу любимицу – корову Апрельку.
Первая порция все же досталась Мишке, так как только таким образом было остановить непрекращающийся до конца процедуры вопль голода.
Громко чавкая, он искоса посматривал в мою сторону: «А вдруг мне досталось больше?»
Апрелька же, спокойно стоя в своем загоне, потянулась за куском хлеба, густо посыпанным солью. Что ж, каждому свое. Теперь очередь дошла и до Машки, огромной свиноматки с добрыми умными глазами и, в отличие от Мишки, спокойным характером. Мама зачерпнула огромной ложкой кашу отборной пшеницы из огромного казана и с удивлением посмотрела в мою сторону:
- Галина, ты не знаешь, случайно, кто это тут уже снял пробу?
- Мамочка, она ведь так вкусно пахла – вот я и не удержалась.
- Ах, ты моя свинушка! – провела она теплой ладонью по моим волосам. - Ладно, беги уже в дом, умывайся. А то будешь похожа на Мишку.
Мишка – имя нарицательное в нашей семье, потому что большего грязнули, наверное, в целом мире не было. И совершенная противоположность – наша Маша. Всегда аккуратненькая, розовенькая, без единого пятнышка она даже в ненастье умудрялась оставаться чистой. Мишка же всегда же находил «свое болото». Оставалось только удивляться, где он мог найти грязь, когда кругом стояла сушь, и по неделям не выпадало ни капли дождя.
В те далекие 50-десятые, мы жили в небольшом казахском поселке, затерянном в огромных просторах северной степи. Большую часть жителей составляло коренное население. Мои родители приехали сюда по «зову комсомола» поднимать целину, то есть засаживать дикую природу полями пшеницы и других злаков.
Понятно, что без своего хозяйства было не обойтись, поэтому родители держали полный «комплект» - корову с телкой, двух вышеупомянутых свиней, кур, гусей, уток.
Конечно, это было хлопотно и занимало много времени, но главным возмутителем спокойствия был все же, Мишка.
После раннего завтрака моей функцией было отогнать «сладкую парочку» к небольшому пруду, который к концу лета пересыхал до размера небольшой лужи. С утра пораньше я, быстренько окунувшись в еще относительно чистую воду, спешила домой, а Машка и Мишка оставались принимать водные процедуры до обеда, то есть очередной кормежки.
Мама, переделав всю домашнюю работу, бежала на работу в местную столовую, а я, отогнав Апрельку в стадо, возвращалась к своим незатейливым детским играм.
О том, что наступил полдень, я опять же узнавала по громкому хрюканью Мишки. Это означало, что они возвращались с водоема на обед.
Вначале из-за пригорка появлялась вся розовенькая, довольно хрюкающая Машка, а за ней устало плелся грязный, неопределенного цвета Мишка. Создавалось впечатление, что они были совершенно в противоположных местах, однако я же знала, что время они проводили в озерце, спасаясь от жаркого солнца. Только вот как Мишка умудрялся так вымазаться, для меня всегда оставалось загадкой. Хотя, недаром же в народе говорят: «Свинья свое болото всегда найдет!» А как же тогда Машка, не свинья, что ли?!