Когда я вернулась, на скамейке лежал молодой человек, а над ним склонился врач в белом халате и делал ему прямой массаж сердца. Я испугалась тому, что Самца нигде не было видно.
Люди, собравшиеся вокруг скамейки постепенно разбрелись, кто куда, потому что молодой умер и было не интересно. Я посмотрела внимательно и увидела, что молодой шевелится. Значит умер Самец, а почему не понимаю: наверное было известно, что кто-то должен умереть. Мне не захотелось помогать молодцу, я жалела, что это шевелится не Самец.
Молодец потянулся и уставился на меня.
- Ты не знаешь, где я нахожусь- я и сама собиралась спросить у него, а спросила совсем не то:
- Здесь сидел гладкий, розовый Старик?-
- Не видел - честно ответил молодой.
- Ты честный-
- Я борьбой занимаюсь- отвечал молодой.
- Как отсюда ехать- это мы спросили хором и посмотрели вокруг.
Мы шли по узкой улице, а где-то совсем рядом шумела широкая. Было тесно, но несмотря на это мы потерялись. На тротуаре, сбоку от выщербленных ступенек лежала женщина - её трясла девочка лет двенадцати, потом она сказала: " Ну, мама, как хочешь", - и поднялась по каменным ступеням. Мне захотелось убежать, и я поискала вход в Метро.
- Хорошо, что этот борец не увёз меня на окраину, я здесь вернее встречу Самца -.
Я завернула за угол и вышла на широкий Невский моего прапрошлого, но дома стали странными: круглыми и косыми. Подошёл автобус, а я ведь шла в Метро. Из автобуса высунулся борец и замахал мне рукой, я занесла ногу над резиновокрытой ступенькой - передумала в ту же секунду, когда увидела безразличные глаза водителя автобуса. Глаза меня оттолкнули, напомнив мне о моих поисках дороги, я изменила слоги и получилось дорогого - одно го было явно лишним.