Глава вторая.
ЧЕЛОВЕК ЗНАНИЯ
1. Итак, обычный человек не является человеком знания, поскольку верит в необходимость подчиняться социальной обусловленности, которая требует придерживаться единственного взгляда на вещи или, другими словами, - фиксированной картины мира. При этом человеку не остается ничего кроме как на основании рефлексии на осознание себя, то есть на основании саморефлексии, создать определенное представление о самом себе – Эго, суть которого отобразить в личной истории, и отождествить себя, то есть осознание себя, с этим представлением.
2. Такое отождествление является ограничением в плане осознания и таким образом посягает на свободу человека, свободу его осознания. Человек вручает свою свободу социальной обусловленности, - его поведение не выходит за рамки представлений о самом себе и мире, диктуемых социальной обусловленностью. Поэтому поступки обычного человека не являются действием, привносящим нечто новое, но носят характер привычных повторяющихся деланий.
3. Рациональный ум человека, рассудок, предназначен для того, чтобы ориентироваться в Познанном. Однако именно рассудок оказывается тем инструментом, при помощи которого человек поддерживает свою социальную обусловленность, - именно рассудок убеждает человека в необходимости склонить голову перед авторитетом личной истории после того, как сам ее создал. Результатом является то, что Познанное доступно обычному человеку только через единственный фиксированный и избирательный взгляд на вещи, где фиксированность и избирательность социально обусловлены.
4. Судьба человека состоит в том, чтобы стать человеком знания, то есть принять наследие Духа Человека – Силу и Свободу, которые являются ключами к Созиданию и Разрушению. Однако нет другого способа исполнить свою судьбу, кроме как следовать собственному предназначению, что невозможно делать разумным и осознанным способом, если человек остается социально обусловленным. Именно потому, что люди отказываются принять на себя ответственность за свое наследие, в мире так много невежества, боли и страдания. Поэтому прежде чем стать человеком знания, человек должен стать воином, который дерзает отважно заявить свое право на Силу и с абсолютной честностью перед самим собой вести тотальную войну за собственную Свободу.
5. Понятия Силы и Свободы обычный человек неизбежно рассматривает только в контексте своего социально обусловленного взгляда на вещи. В результате его суждения в отношении Силы и Свободы – не более чем предвзятые мнения ограниченного ума, которые по его глубокому убеждению определенно должны вписываться в привычную картину мира, то есть должны быть элементами Мира Известных Вещей. Иначе сила и свобода теряют понятный смысл и могут оставаться только в виде смутного ощущения. Таким образом, ум выбирает либо доверять предвзятым мнениям в отношении Силы и Свободы, либо считать, что они не существуют, а все, что о них говорят – фикция. Так или иначе, подлинные Сила и Свобода оказываются несуществующими в жизни обычного человека, они не проявлены в его жизни, - не являются Познанным. Опираясь на предвзятые мнения, основанные на разнообразных рационализациях, человек и не догадывается, что прикоснуться к подлинной Силе и Свободе можно только начав с того самого смутного ощущения о них.
6. Выбор же между предвзятыми мнениями и отрицанием не является выбором в подлинном смысле, поскольку не является выбором между старым и новым. Всякий раз, когда он задумывается о Силе и Свободе, человек находит в этом только возможность приукрасить свои представления о мире таким образом, чтобы они выглядели более привлекательны-ми для его ума. Ведь прежде чем выбирать между старым и новым, человек должен знать подлинную ценность старого, то есть – обрести ясность в отношении Познанного. Только тогда ценность нового может быть добавлена к ценности старого путем преобразования старого в новое, новое Познанное.
7. Руководящим фактором в этом процессе преобразования выступает ощущение, точнее чувствование. Однако именно его отбрасывает социально обусловленный ум, препятствуя, таким образом, сознательному и намеренному воплощению ощущения в виде опыта жизни на физическом плане. Так обычный человек сопротивляется познанию жизни и самого себя, отказываясь от руководства в этом процессе, предлагаемого самой жизнью.
8. Воин принимает свое ощущение, не принимая, и верит своему чувствованию, не веря. Под этим подразумевается то, что, прежде всего, воин позволяет себе определиться со старым, перепросмотрев и определив его подлинную ценность и замысел, то есть дает себе возможность увидеть, каким образом он пришел к тем ощущениям, которые он имеет. Воин уделяет должное внимание чувствованию, позволяя ему быть осознанным, но не спешит связать его с привычной картиной мира, - то есть принимает, не принимая. Воин понимает, что сам факт наличия чувствования свидетельствует о том, что, он подошел к границам своего Познанного и что, таким образом, его знание не является абсолютным. Однако воин не спешит отбросить свое знание, поскольку понимает, что пришел к какому-то определенному чувствованию только благодаря тому, что уже обрел, осознанно или нет, определенное знание. А потому воин позволяет себе перепросмотреть свой опыт жизни на физическом плане и, таким образом, верит своим чувствам, не веря. Научиться такому образу действий можно, развивая отточенное чувство равновесия.
9. Воин знает, что обрести ясность можно только в от-ношении Познанного, то есть – только уже имеющегося опыта жизни на физическом плане. Поэтому, во-первых, воин понимает, что касательно Силы и Свободы он, прежде всего, должен осознать, чем они не являются, а во-вторых, воин понимает, что чем интенсивнее становится его чувствование, тем сильнее рассудок старается использовать последнюю историю с тем, чтобы отпугнуть воина. Обычный человек в этой ситуации сворачивает в сторону, стараясь игнорировать чувствование и сохранить, таким образом, иллюзию завершенности его собственной картины мира. Воин же, используя достигнутую ясность, утверждается в том, что подлинную завершенность он может обрести только благодаря чувствованию. Поэтому он позволяет материализоваться жизненному опыту, к которому его чувствование ведет. При этом воин понимает, что последняя история является пугающей только потому, что воплощение (материализация) аспектов опыта, по отношению к которым она является только мифом, будет равносильно смерти Эго, поскольку приведет к его разоблачению. Таким образом, обретая все большую ясность в отношении Познанного, воин тем самым наносит удар по собственной рациональности.
10. В этой ситуации только чувствование, точнее давление чувств, позволяет воину нащупать собственную разумность, поскольку именно к ней приложено это давление, и таким образом провести различение между рациональностью и разумностью. Другими словами, воин не может индульгировать в собственной рациональности, одновременно готовясь нанести по ней удар, ведь он не может допустить саморазрушительного поведения. Вместо того чтобы стоять на пути у несущегося самосвала, воин должен принимать, не принимая, и верить, не веря. Воин принимает собственную рациональность, как инструмент достижения ясности, однако не принимает рационализм, на ней основанный, за подлинную разумность. Воин верит своему рассудку, поскольку, обретая с его помощью ясность в отношении своего опыта, может действительно назвать его знанием, однако, - не верит своему рассудку, не считая, что полученное таким образом знание является абсолютным. Такова безупречность воина, состоящая в использовании ума, для обретения правильного контекста, в который воину следует помещать свое чувствование, и использовании чувствования для воссоединения с собственной разумностью, - безупречность, которая позволяет воину обрести целостность себя в жизни на грани отделяющей Познанное и Непознанное.
•
Осознание представлено двумя полюсами: Разумом – полюсом разделяющим и Намерением – полюсом объединяющим. Другими словами, осознанность – это движение, которое происходит между двумя полюсами – Разумом и Намерением.
(Автор)
•
11. Связь обычного человека со своим Намерением практически разрушена, можно сказать, что звено, связующее человека и Намерение, является загрязненным. Это обстоятельство проявляется в том, что человек не знает своих подлинных желаний, - своими желаниями он считает эмоциональные реакции на то, что что-то нравится или не нравится его уму. На основе этих реакций он и строит свое поведение. Кроме того, человек не осознает подлинного смысла действия. Не осознавая своих подлинных желаний, человек не в состоянии совершать осознанные действия. И как следствие всего этого он не осознает подлинного значения своего жизненного опыта. Для обычного человека опыт является тем, на основании чего он развивает и поддерживает умения узнавать и объяснять. Поэтому та часть опыта, которая не может быть применена умом человека для поддержания авторитета рациональности, опирающегося на умение узнавать и умение объяснять, остается за пределами его внимания. Так, игнорируя часть, причем большую, собственного опыта, человеку удается поддерживать собственную убежденность в том, что все, чего он может желать, так или иначе должно быть обязательно согласовано с его состоянием социальной обусловленности. Другими словами, человек просто не дает себе труда осознать свои собственные желания и стремления, принимая за таковые социально обусловленные побуждения. Строя на них свое ментальное, эмоциональное и физическое поведение, ему не трудно придать своему поведению характер повторяющихся манипуляций или деланий, единственной целью которых является поддержание иллюзии контроля Эго над Миром Известных Вещей, а вовсе не приобретение нового опыта, основанное на эффективных действиях. Поэтому говорится, что человек не осознает подлинного значения опыта – единственного критерия эффективности действий. Осознанный опыт является знанием, а знание, которое можно применить на практике в плане эффективного действия, является силой. С другой стороны, опыт является результатом действия, а действие всегда основано на подлинных желаниях человека, которые являются в свою очередь выражением Намерения человека на физическом плане.
12. В этом смысле Намерение является замыслом существования человека на физическом плане, и, таким образом, подлинные желания человека – это тот единственный контекст, в котором физическое существование человека может иметь смысл. Человек может обрести понимание смыла и ощущение замысла исключительно из своего опыта жизни. Однако обычный человек, опираясь на авторитетность рациональности своего ума, то есть на свой рационализм, считает возможным выдвигать жизни собственные требования и условия, - считает возможным относиться к своему опыту избирательно - с целью приписать жизни собственное понимание ее смысла. Естественно, что это собственное понимание смысла, единственно в контексте которого обычный человек рассматривает происходящее с ним в жизни, является результатом его социальной обусловленности. Подчиняясь социальной обусловленности таким образом, человек игнорирует факт наличия замысла в своей жизни, - он оказывается отделенным от своих подлинных желаний и в сущности не предпринимает подлинных действий. При этом он переживает впечатление, будто мир вокруг него постоянно пытается помешать, ограничить или навредить ему. Однако в действительности за этим впечатлением кроется тот факт, что, несмотря на то, что человек утратил связь с собственным Намерением, оно, тем не менее, реально действует в его жизни, приводя кажущиеся внешними обстоятельства жизни в движение. Обычный человек практически никогда не осознает, что неснисходительность этих обстоятельств является лишь отражением отсутствия снисходительности человека к самому себе, как частице жизни, и жизни в целом.
13. Это движение жизни, несмотря на то, каким оно кажется человеку внутренним или внешним, является проявлением Силы Намерения в действии, направленной на реализацию замысла жизни. Она действует по принципу: если Гора не идет к Магомету, то Магомет идет к Горе, - где Гора – это Эго с Миром Известных Вещей, а Магомет – это подлинное Я человека с его подлинными желаниями. Намерение, точнее его сила в действии, направлена на реализацию замысла жизни на физическом плане, а значит, обуславливает как ее начало, так и ее завершение, как только замысел будет реализован. В этом смысле Сила Намерения в действии обуславливает как рождение нового, так и смерть старого. Поэтому нет ничего удивительного в том, что человек, упорно цепляющийся за старое, все чаще испытывает на себе ее убийственное воздействие. Это воздействие Силы Смерти, которая либо заставляет его уныло умирать каждый день, либо наносит один за другим сокрушительные удары, либо разрушает живую форму. Воин, как и любое другое живое существо, не имеет возможности уклониться от исполнения замысла жизни, однако он и не пытается это сделать, так как понимает, что в действительности он является соавтором всеобщего замысла жизни. С другой стороны, воин не обольщается мыслями о том, что знает замысел жизни, так как понимает, что и сам для себя является загадкой. Единственное в чем воин может быть уверен, так это в том, что Сила Смерти, будучи аспектом его собственного Намерения, всегда будет его верным попутчиком в этой жизни. Воин напротив пытается осознанно привести замысел в исполнение и понимает, что лучшего советчика, чем Сила Смерти, в этом начинании ему не отыскать. Только Сила Смерти может придать его путешествию по жизни смысл, поскольку его жизнь – это вызов, брошенный воину Силой Смерти. И воин понимает, что, только приняв этот вызов, он может отыскать в жизни смысл и постепенно, открывая все больше и больше смысла, обрести ощущение замысла. Воин должен принять свою смерть и позволить произойти смерти старого, однако это вовсе не означает, что воин поддается Силе Смерти. Напротив воин сотрудничает с Силой Смерти, позволяя себе быть направленным ею к жизни для обретения опыта жизни, - таким образом воин испытывает себя.
14. Другими словами, все в своей жизни воин принимает не как проклятие или благословение, но как вызов, поэтому, будучи вовлеченным в какую-либо ситуацию, он стремится охватить ее как можно полнее. Посредством опыта жизни, отпуская старое, и, принимая новое, воин приходит к пониманию, что смысл жизни состоит в реализации ее замысла познать саму себя во всей полноте. Поэтому воин не может относиться к своей жизни иначе, чем как к походу за знанием. И в этом походе воин не может позволить себе нести ношу, состоящую из домыслов, предрассудков, предвзятых мнений – всего того, что будет лишать его бдительности и уважения к жизни, готовности действовать и уверенности в себе, ведь в этом походе за ним неотступно следует его Смерть. И поскольку каждый миг может оказаться для воина последним, для него нет большего смысла в жизни и большего наслаждения жизнью, чем свобода испытать ее всю и отдать всего себя без остатка. Каждый миг он стремится наполнить всей жизнью, поэтому сознание воина всегда изобилует вечно новым знанием жизни.
15. Но вот наступает момент, когда воин видит, сто не-смотря ни на что: ни на него самого, ни на его знание, - жизнь остается покрытой Мраком Таинственности и фактически является Царством Тьмы. В этот момент сильное смятение и даже замешательство могут охватить воина – он видит, как ничтожна искорка его сознания и как велик Мрак Царства Тьмы. Воин оказывается в отчаянном положении, когда жить согласно своим старым привычкам он уже не хочет, поскольку в этом уже нет для него ни сердца, ни смысла, а жить согласно новому знанию – не может, поскольку ему кажется, что для этого ему пока не хватает сил и способностей. На самом деле воин оказывается вовлеченным в отчаянную смертельно опасную и, тем не менее, бесполезную схватку с самим собой. Поначалу воин не видит выхода из сложившейся ситуации – и отчаяние его растет. Однако со временем воин понимает, что утратил отрешенность и уверенность, присущие ему, утратил равновесие между своими суждениями и своими действиями только потому, что неосмотрительно позволил себе оказаться пойманным в ловушку собственного ума. Воин должен верить, что оказался в ловушке только потому, что согласился на это, без такой веры у него на самом деле ничего нет. И согласие это состояло в том, что он позволил себе забыть, что такое свобода и перемены, то есть вновь позволил своему уму подменить живое ощущение свободы и перемен на мертвые интеллектуальные формулы. Поэтому если воин все-таки желает выбраться из собственной ловушки, он должен смириться с тем, что ему придется действительно изменить собственное восприятие себя, в результате чего его старое Я, или Эго, должно отмереть. Только это может помочь ему увидеть проход к свободе, оказавшийся заслоненным тенями, которые отбрасывали его собственные суждения и представления о себе и жизни. Когда воину удается изменить собственное восприятие, он замечает движение, которое похоже на движение цветных теней и которое поначалу кажется ему связанным с его обычным зрением. И тогда воин осознает, что мир казался ему таким, каким представал перед его взором в виде хитросплетения теней, которые отбрасывали его собственные представления о нем, сконструированные его собственным умом. А раз существуют те-ни, то значит – существует и Свет. Воин отрешенно созерцает движение теней, которое, как он теперь замечает, является игрой цвета, указывающей на Свет, излучаемый сознанием воина. Теперь воин точно знает, что Мрак Царства Тьмы не является незыблемым, поскольку в нем всегда присутствует движение цвета, указывающее воину на то, что он есть Свет, что он – светящееся существо. Так воин осознает, что во Мраке, в котором он оказался, всегда присутствовал Свет – яркий луч света в темном царстве.
16. В этот момент мощнейшего вдохновения воин с несгибаемым намерением устремляется к сокровенному центру самого себя к источнику непостижимого света – на Зов Духа Человека: он знает, что у него нет другого пути к целостности самого себя, а значит – и нет выбора. Только встав на путь борьбы за обретение целостности самого себя, воин может находиться на пути к свободе – своей сокровенной предрасположенности. Он уже видел Мрак Царства Тьмы, видел игру цветотени и теперь устремился к Свету, который исходит из того, что он инстинктивно ощущает сначала, как сокровенный центр самого себя, - так воин учится видеть. И чем сильнее воин сосредотачивается на том, что он видит, тем сильнее его осознание всепроникаемости, незыблемости и мощи этого Света – непостижимости его Источника. Говорить о том, что, будучи вещью в себе, будучи самой самостью, не имеет в себе ничего и, по сути не является чем-то, находясь вне времени и пространства, можно лишь, например, как о Великой Пустоте или как о Невыразимом и Непостижимом. Поэтому воин понимает, что нет абсолютно никакой возможности проникнуть в Непостижимое и соприкоснуться с его Созидательной Силой, отблеск которой был замечен воином, и при этом оставаться привязанным к иллюзиям ума, основанным на избирательном восприятии обычно-го человека. Поэтому когда воин бреется за то, чтобы прикоснуться к Созидательной Силе, исходящей из Великой Пусто-ты, и таким образом научиться использовать Силу Намерения, он борется за свою свободу – свободу восприятия. Это подразумевает, что в контексте полноты восприятия воин не может обойтись без его текучести.
17. Что означает свобода? Какова свобода воина? - Само собой разумеется, что воин, который уже начал обучаться видению, не может себе позволить относиться к чему-либо поверхностно или предвзято, а тем более самонадеянно трактовать понятие свободы и пренебрежительно относиться к ощущению подлинной свободы. О какой свободе может идти речь в условиях, когда сила исходящая из Великой Пустоты, называемая Силой Намерения, обладает властью тотального диктата над всем существующим? – Согласно рациональной логике, наличие в таких условиях какой бы то ни было свободы – парадокс! Однако воин на опыте знает, что непостижимая Сила Намерения никоим образом не подчиняется законам рациональной логики и выходит далеко за пределы человеческого понимания. И действительно настоящим проклятием является то, что прежде чем что-либо использовать обычный человек хочет это что-либо понять. Как же можно заранее знать то, что еще только предстоит. В данном случае воину необходимо только понимание того, что никакое понимание Намерения ему совершенно не нужно, ибо все мы уже используем Намерение инстинктивно, поскольку оно является одним из полюсов осознания. Воин, таким образом, не зацикливается на парадоксах, являющихся результатом пробелов в знаниях. Напротив, зная о том, что он уже использует Силу Намерения в процессе восприятия, воин прилагает усилия к выслеживанию собственного восприятия и восприятия других людей, для того чтобы увидеть каким образом человеческие существа задействуют Силу Намерения. Это уже само по себе предполагает, что воин должен обратиться ко второму полюсу осознания – Разуму, который еще можно описать, как врожденную способность различать.
18. Таким образом, воин видит загадочность бытия и осознает, что и сам он – загадка. Он прекрасно понимает, что питать надежду на то, что ему удастся разгадать эту загадку, у него нет никаких оснований и даже смертельно опасно. Обычному человеку никогда не придет в голову вступить в сражение за то, что кажется ничем. А уж если обстоятельства и вынуждают его сражаться, то ему очень бы хотелось иметь основания рассчитывать на победу. Однако воин знает, что постичь загадку бытия – его священный долг, он знает, что ему брошен такой вызов, и только отвечая на этот вызов, он может наполнить свое существование смыслом. В таких условиях отсутствия каких-либо гарантий жизни, воину необходима дисциплина – сознательное устремление развивать врожденную способность различать и сознательное устремление к всеохватности. Наличие такой дисциплины означает, что воин с беспримерной отвагой вступил в битву за выживание.
19. С одной стороны в этот момент воин может быть озабочен тем, каким образом развивается его предназначение, озадачен внезапными чувствами одиночества и страха. С другой стороны он ясно понимает, что не он решает быть ему воином или нет, и что поэтому ни что не в силах отклонить его с собственного Пути. Так воин достигает своего терпения: проходя через боль, страдания и все испытания, которыми щедро наделяет его Сила, он учится постигать подлинный смысл терпения, любви и теплоты. Воин бывает на самом деле глубоко потрясен, сталкиваясь с темными аспектами самого себя, однако окружающие его люди могут этого и не заметить, поскольку он не позволяет себе индульгировать в чувствах беспомощности и растерянности. Напротив он пытается при помощи чувствования отыскать то натяжение в паутине жизни, которое под воздействием давления Силы, оказанного на него, позволит ему быть охваченным дрожью. И дрожь воина бесконечна – она признак того, что воин уже готов вступить в битву. Только вступив в правильную битву и будучи правильно и полностью подготовленным к этой битве, воин достигает такого уровня осознанности, что не испытывает озабоченности победой или поражением. Конечно же, нет сомнений в том, что до этого момента ему много раз приходилось сражаться в битвах, которые не приносят ничего, кроме победы или поражения; он много раз пытался подделать либо победу, либо поражение, чтобы не платить за них. И это было глупостью его существования во сне избирательного восприятия. Теперь все эти битвы завершены, поскольку его охватила бесконечная дрожь пробуждения, вызванная расширением его осознания, которое стало захватывать все новые и новые энергетические вибрации, входя с ними в резонанс. Так в процессе неудержимого расширения осознания, не будучи озабочен ни победами, ни поражениями, воин обретает жизнестойкость.
20. На обычного человека огромное влияние оказывает социальная обусловленность, которая является его обычным и привычным состоянием. Ключевым моментом в социальной обусловленности являются рационализации человека по поводу значимости себя и своего поведения, на основе которых человек и создает определенный образ самого себя. Основным содержанием этих рационализаций являются представления о собственной незначительности и неполноценности, а так же представления о себе как о жертве обстоятельств. При этом человек либо ощущает, что он не то что не заслуживает любви, но и не заслуживает вообще ничего хорошего, либо ощущает, что обстоятельства его жизни складываются по отношению к нему несправедливо и даже враждебно. В таком положении человек считает себя вправе требовать от жизни или считает необходимым привнести в свою жизнь нечто, что, по его мнению, должно принести ему долгожданный покой и удовлетворение. В борьбе за это он либо полностью истощает свои силы, либо, понимая, в конце концов, что он упустил все свои шансы и к тому же был совершенно несправедлив и глуп в своих требованиях, впадает в состояние еще более острого самосожаления и еще более глубокое и разрушительное чувство вины. Совершенно очевидно, что такое состояние совершенно не приемлемо для того, кто стремится освободиться от ограничений социальной обусловленности. Воин просто не может позволить себе верить в то, что он несчастная жертва обстоятельств. Напротив воин стремится стать подлинным выражением своего подлинного Я, поэтому принимает свои вызовы со смирением. Так он выражает уважение и восхищение жизнью, что, несомненно, является про-явлением присущего ему благородства, поэтому говорят, что воин является существом, исполненным достоинства. Ключевым в любой ситуации ля воина является понятие чести, которое подразумевает ответственность с одной стороны, а с другой безжалостность воина. Ибо никто не может сохранить собственное достоинство, индульгируя в жалости к себе, и никто не может соблюсти честь, будучи безответственным.
21. Не подлежит сомнению то, что честь и достоинство являются совершенно необходимыми для воплощения в жизнь некоторой определенной стратегии, согласно которой воин вступает в битву за свою свободу. Воин в полной мере должен отдавать себе отчет в том, что тотальная война за свою свободу не является упражнением в духовном развитии. Эта война – чрезвычайно опасное предприятие, исход которого совершенно непредсказуем и которое поэтому может быть предпринято лишь тогда, когда речь идет о выживании. Поэтому для того, чтобы реализовать свою стратегию выживания, сам смысл которой заключен в понятии мир и успех, воин должен проявить честь, честно признав, что не может продолжать вести прежнюю жизнь, должен проявить ответственность, немедленно последовав за Духом, когда раздается его призыв, должен проявить достоинство, не позволяя себе тащить за собой прошлое, и должен проявить благородство, вступая в это предприятие с полной самоотдачей и без тени сожаления. Только достигнутые таким образом мир и успех могут быть настолько сладостными и мучительно прекрасными, что могут вдохновить воина совершить следующий шаг.
•
В определенной ситуации воин должен осознавать, что он столкнулся с темной стороной самого себя. В стремлении к целостности воин не может ее отвергнуть, однако много кровавых слез прольет воин, прежде чем он осознает, чем в действительности является его темная сторона.
•
22. Вдохновленный начать все сначала, с новой силой окунуться в свою битву, воин избегает инертности, крайней степенью выражения которой является эгоистическое поведение, то есть поведение, направленное на достижение личного удовлетворения.
23. В контексте человеческой глупости эгоизм приводит человека к разрушительным действиям, как в отношении его самого, так и в отношении жизни окружающих. Однако так случается, что, только пройдя ад саморазрушения и ужас бури, разрушающей все вокруг, человек может укрепиться в осознании необходимости свободы и перемен.
24. Глобальным фактором, тормозящим развитие индивидуума и человечества в целом и даже, порой, отбрасывающим человеческое сообщество в пучину дикости, является страх. Зачастую невозможность появления чего-то нового в контексте выбора между старым и новым обусловлена именно страхом. Однако с другой стороны приближаться к чему-то новому без надлежащей бдительности – чистой воды безумие.
25. Закостеневший в инертном эгоизме и парализованный страхом человек все же желает каких-то изменений в своей жизни. Однако проблема часто заключается в невосприимчивости человека к руководству, которое предлагает ему сама жизнь. В контексте привязанности восприятия человека к сформированной стороне жизни, человек не может придумать ничего лучшего, чем как поддаваться различным соблазнам и искушениям, которые предлагает социальная обусловленность.
26. Такой образ поведения на самом деле является бегством от действительности в иллюзию личного удовлетворения и личного благополучия. Такой образ поведения имеет корнем высокомерное пренебрежение всеобщим принципом взаимосвязанности и взаимозависимости всего живого и, соответственно, проявляется отсутствием гармонии.
27. Опустошающее чувство незавершенности все чаще охватывает человека, Однако, пытаясь интерпретировать это чувство в привычной для него манере, человек неизменно приходит к заключению, что он должен совершить в своей жизни нечто грандиозное, поражающее воображение и заслуживающее всеобщее признание. Однако, как ему кажется, не совершил он этого до сих пор только потому, что окружающий мир изо всех сил старается ему помешать, Ему и в голову не приходит, что все дело в том, что это он сам изо всех сил сопротивляется своей судьбе.
28. На самом деле, все, что он сделал в своей жизни до сих пор, так это злоупотребил силой, данной ему. Его действия не были созидательными, поскольку социальная обусловленность, которой он подчинился, в действительности никого не учит хорошо относиться к самому себе и никого не учит подлинной безупречности.
29. Каждому дана сила, но тот, кто не обращается с ней со всей безупречностью, на которую только способен, силы не достоин. Практически повсеместно можно наблюдать, как люди растрачивают свою личную силу на занятия, которые только на первый взгляд кажутся безобидными. Можно также наблюдать, как в погоне за определенными аспектами силы, такими как власть и деньги, люди платят за них непомерную цену, утрачивая шанс заявить право на то, что принадлежит им по праву рождения. Таким образом, злоупотребляя силой в небезупречном образе действий, люди отказываются от собственного благосостояния, становясь уязвимыми и неэффективными вместо того, чтобы отбросить все, что не является абсолютно необходимым. Масштабы злоупотребления силой огромны, можно сказать, что злоупотребления вообще в человеческой расе носят системный характер.
30. Очень хорошо системный характер злоупотреблений можно проследить, обратившись к тому, что называют манипулированием. Явление манипулирования, а точнее социальное манипулирование, называемое еще властью, на самом деле очень загадочно. Истоки манипулирования также глубоки, как и истоки самого человечества – можно лишь наблюдать, что манипулирование происходит на всех уровнях организации общества, начиная от домохозяйки и заканчивая уровнем политической власти. Манипулированию трудно дать однозначную оценку – немало светлых голов погорело на этом. В то же время находятся люди, которые, с одной стороны с радостью и готовностью отдают свою личную силу и ответственность и поддаются манипулированию, а с другой стороны находятся другие, которые с еще большей готовностью берутся помочь первым. Насколько действия этих людей полезны или вредны, покажет время и опыт. Однако опыт уже свидетельствует о системном характере злоупотреблений, основанных на манипулировании. Поэтому, прибегая все-таки к манипулированию, воин всегда помнит, что просто не имеет права исходить в этом из ощущения отделённости. Только таким образом, воин может превратить манипулирование в то, что в контексте изобилия жизни может определенным образом указать путь к свободе.
31. Невозможно обойти внимание тот факт, что и манипулирование способствует реализации человеком своего предназначения. Будучи фактически функцией активного разума, манипулирование выступает в роли негативного отображения Намерения в контексте социальной обусловленности человечества. Ведь Намерение и есть главный манипулятор как в проявленной так и непроявленной жизни. Однако если мы все-таки сделаем акцент на социальной обусловленности, а не на Намерении, то сможем приблизиться к осознанию того, насколько неоднозначна сама социальная обусловленность в контексте тотального диктата Намерения. Важно подчеркнуть, что все зависит от восприятия. Мы – загадка, обладающая загадкой в загадке, и только это важно – у каждого есть ключ. Но только тогда, когда мы чаще всего через боль и муки понимаем опасность разума, который, будучи активизированным Намерением, порождает, в том числе, и сон социальной обусловленности человечества, мы способны воспользоваться ключом. Так решимся ли?
32. И до тех пор, пока этот вопрос будет оставаться открытым, в мире будет присутствовать дисгармония, ибо напряжение, порождаемое темной стороной человека поистине колоссально. Мы все – очевидцы этого факта. Темная сторона – это огромная бездна, отображающая раскол в осознании человечества, произошедший в незапамятные времена по загадочной причине.
33. Можно лишь догадываться, что эта причина связана с предназначением человечества, его наследием и вызвана необходимостью развития осознания. Возможно, несмотря на все изобилие жизни, просто не существует другого способа обрести подлинную свободу, кроме борьбы за целостность самого себя.