- Алло, я слушаю вас.
- Привет.
- Привет.
Женщина пыталась идентифицировать голос звонившего, но никак не могла. Голос напоминал и в тоже время не совсем был похож на тембр сослуживца, старше ее двадцатью годами. Не желая обидеть говорившего своей плохой памятью, она решила не акцентировать внимание на его имени.
- Ты что делаешь? – спросил мужчина.
- Работаю.
- Нет, что ты делаешь?
"Боже, какой непонятливый, - пронеслось в голове у женщины, - ну что ему сказать. А, скажу правду", - решила она. Чего скрывать, все равно несколько ее рассказов был напечатаны в журнале.
- Пишу рассказ, - ответила женщина.
- Я правду спрашиваю, - настаивал мужчина.
- Вы, кажется, не туда попали, наберите номер еще раз, - посоветовала она и повесила трубку. Но не успела отойти от телефона, как он зазвонил снова.
- Я слушаю вас, - произнесла женщина, снимая трубку.
- Почему ты повесила трубку? – раздался тот же голос.
Первой мыслью было сослаться на прерванную связь, что в Тбилиси не было большой редкостью, но она была прямым человеком, не терпящим никакой лжи, даже во имя спасения, поэтому прямо отрубила.
- Я вас не знаю и нам не о чем разговаривать.
- У нас был замечательный секс, разве ты не помнишь? – напомнил звонивший.
От нелепости этих слов его собеседницу разобрал смех, и она, не сумев сдержаться, рассмеялась. Уже само слово "секс" означало, что говоривший даже не входит в сферу ее общения. В ее среде принято было "заниматься любовью". От этого сам процесс не менялся, но разная терминология указывала на то, они относятся к разным слоям общества и даже разным поколениям. По тембру звонивший скорее всего был старше, но это ничего не значило, так как телефон мог изменить голос, искусственно состарив его. Поколение женщины слово "секс" употребляло редко, чаще в абстрактном понятии, а если применительно к самому процессу, то иронично и даже слегка пренебрежительно, как к чему-то несущественному, скоротечному, затрагивающему только физиологию, но никак не духовность, которая ценилась выше всего.
В голове проносились варианты ответа. Ну, как сказать, что "сексом" она занималась в жизни только с мужем, который умер пять лет назад. Спросить, что не с того ли света он звонит. Или пошутить, что они вместе со звонившим спали на 23 съезде КПСС.
Пауза затягивалась, а женщина все продолжала смеяться.
- В чем дело? – опешив от такой реакции, обиженно спросил мужчина. Он ожидал, что от его слов женщина смутится, обидится, наконец, возмутится, а тут она рассмеялась. Причем ее смех никак не походил на "мурлыканье удовлетворенной кошки".
- Вы ошиблись номером. Всего хорошего, - произнесла собеседница и повесила трубку.
Она еще некоторое время постояла у телефона, ожидая, не зазвонит ли снова телефон. Но телефон молчал. "Ну, и, слава Богу, - подумала хозяйка телефона. – Обиделся", - констатировала она, возвращаясь к прерванной работе.
Женщина и раньше замечала, что даже у людей, обладающих прекрасно развитым чувством юмора, который куда-то сразу испарялся, когда дело заходило о них самих. Своих детей она всегда учила – не ждите, пока над вами кто-то станет смеяться, сами находите в своем поведении смешное, и тогда получится, что не над вами смеются, а вы сами смеетесь вместе с другими. Дочка быстро усвоила материнский постулат и успешно применяла его в жизни. С сыном же было сложнее. Как только он чувствовал, что стал предметом насмешек, сразу же набычивался, уходил в себя, и из интересного собеседника молниеносно превращался в нелюдима. Видимо, ее недавний случайный собеседник относился к подобному типу людей.
Женщина погрузилась в мир выдуманных героев и через несколько минут начисто забыла о разговоре.
В следующий раз незнакомец позвонил спустя две недели. Женщина в это время смотрела какое-то ток-шоу по телевизору, была увлечена в тот момент дебатами между позицией и оппозицией и не сразу подошла к телефону.
- Я слушаю вас, - обратилась она к собеседнику своим традиционным приветствием.
- Привет, - в ответ раздалось из трубки.
- Привет.
- Ты узнала меня в этот раз?
- Я вас узнала, - подтвердила женщина. Да и как она могла не узнать этот приглушенный почти до шепота мужской голос, который медленно лился из телефонной трубки и тягучей жидкостью обволакивал ее.
- Почему ты в прошлый раз смеялась? – не удержался и спросил мужчина.
- Значит, вы все-таки обиделись на мой невольный смех. Простите, я совсем не хотела этого.
- Но почему ты смеялась? – настаивал мужчина.
- Потому что ваше напоминание о "совместном сексе" было нелепо. Кстати, и неуместно тоже. Воспитанные люди об этом не говорят. К сожалению, сегодня воспитанность уже не достоинство, а скорее недостаток современного человека, - добавила собеседница.
- Но все-таки почему, - звонивший не оставлял попытки узнать причины веселости женщины.
- Неужели вы еще не поняли, что мы с вами не знакомы, а смеялась я не над вами, а над своими вариантами возможного ответа.
- Но вы так тогда ничего и не ответили.
- Посчитала не нужным вдаваться в полемику на щекотливую тему. Главное, что мы с вами не знакомы.
- Так давайте познакомимся, - откликнулся мужчина, - меня зовут…
- Стоп, - прервала его собеседница, - лучше, если вы для меня останетесь инкогнито. Тогда мне легче будет с вами разговаривать. Ну, как со случайным попутчиком в поезде.
- Но как-то надо же обращаться друг к другу, - обрадовался звонивший, что она на этот раз не прерывает разговор.
- Давайте я буду называть вас мистер Х, - предложила женщина.
- Хорошо, - согласился собеседник, - а я вас тогда буду называть миссис Y.
- О, вы еще помните математику, - оценила его эрудицию собеседница.
- Да, - скромно признался мистер Х и продолжил демонстрировать свои познания, - жили-были мистер Х и миссис Y и родились у них маленькие зетики, которые были дифференциалом деикс по деигрек.
- Вы растете прямо у меня на глазах, но, надеюсь, так далеко мы не зайдем, и появление зетиков нам не угрожает, - рассмеялась женщина.
- Ну, это как посмотреть…
- А смотреть мы не будем. Если вы хотите продолжать знакомство, то при условии, что оно будет только телефонным, - категорично сказала миссис Y.
- Ладно-ладно, я на все согласен. Но только, пожалуйста, давайте перейдем на ты. Все-таки мы уже знакомы две недели. Это уже довольно долгое знакомство и по законам нашей страны мы можем перестать выкать, - предложил мужчина.
- Я постараюсь, - согласилась собеседница.
- Отлично, тогда, чтобы больше не надоедать, я откланяюсь. Всего хорошего, - вежливо попрощался мистер Х.
- Пока-пока, - ответила ему миссис Y.
- Привет, - раздался на следующий вечер в трубке знакомый голос мужчины.
- Привет, - голос женщины на этот раз был значительно теплее, чем в первые разы.
- Чем ты занималась сегодня? Ты где-нибудь работаешь? Кто ты по специальности? – вопросы сыпались один за другим.
- Не все сразу, - взмолилась женщина. – И потом, если я на все отвечу, то мое инкогнито будет раскрыто, а я этого не хочу. Пока, во всяком случае, не хочу. Очень давно, в моем детстве был фильм "Каждый вечер в одиннадцать". Там была ситуация, напоминающая нашу. Два героя каждый вечер в одиннадцать часов переговариваются друг с другом по телефону. Потом герой случайно узнает, что они знакомы, так как работают вместе. А так как "Тбилиси – маленький город" и все друг друга знают, то может оказаться, что вы живете в соседнем подъезде или приходитесь дальним родственником моей подруге.
- Да, такое вполне может оказаться, - согласился собеседник. И уже сам фантазировал дальше на эту тему, - или мы вместе учились в соседних группах.
- Ну, это вряд ли, я училась на русском секторе, и почти все мои однокурсники сейчас живут в России или в Европе.
- Вы кончали русский сектор? – переспросил мужчина.
- А что тут удивительного, я и школу русскую заканчивала. Знаете, лет двадцать назад ничего в этом предосудительного не было. Это сейчас русский язык не в моде в Грузии, а в моем классе половина учащихся были грузины. Кстати, если вы еще не поняли, то я русская и горжусь этим.
- Я ничего не имею ни против русских, ни против русского языка. Я удивился, потому что ты так чисто говоришь по-грузински, - оправдывался от нападок мистер Х.
- А я, как большинство в Тбилиси двуязычна, или как сейчас говорят билингвична. А ты разве не знаешь русский язык?
- Как не знаю, все мы, кто родился в стране под названием СССР, знаем русский язык, - сказал он, переходя на русский язык. – Я даже пять лет после института работал в Челябинске. Хорошее было время. Если бы отец не заболел серьезно, то я, наверное, так там и остался. Иногда я жалею о том, что мне пришлось вернуться. Мой товарищ, с которым я там начинал работать, большим человеком стал. Уже позже, в девяностых годах, когда все развалилось, он меня звал к себе. Но тогда уже мама болела, да и здесь какое-то положение было, короче, я остался. И об этом тоже жалею.
- Не надо жалеть об упущенных возможностях. Их все равно не вернешь, только лишний раз душу разбередишь, - заметила женщина. – У меня тоже несколько раз в жизни были моменты, когда я могла поступить иначе, и тогда вся жизнь пошла бы по другому пути.
- Например?
- Например, после школы я хотела ехать в Ленинград и там поступать в университет. Уже билет был в кармане, и договор с мамиными друзьями, у которых должна была жить, но вмешался случай. Папа поломал ногу, а перелом был такой сложный, что он всю дальнейшую жизнь с ним мучился. Родители ничего не говорили, я сама приняла решение, сдала билет накануне отлета и поступила в Тбилисский университет. Потом, после третьего курса я хотела перевестись все туда же, а вместо этого познакомилась с парнем и через два месяца вышла замуж.
- Так ты замужем?
- А разве мне нельзя быть замужем? - тут уж удивилась миссис Y.
- Ну, мы так долго разговариваем по телефону, и нас никто не прерывает. Я думал, что ты свободная женщина.
- Я – свободная женщина, - с горечью сказала миссис Y и тихо добавила, - мой муж погиб пять лет назад.
- Погиб? – переспросил мужчина.
- Да. Нелепый случай. Упал с дерева, ударился затылком о камень и больше не встал. Когда мы его привезли в больницу, он был уже мертв.
- Прими мои соболезнования и прости за то, что я невольно напомнил тебе об этом.
- Ничего, я уже примирилась с этой потерей, свыклась потихоньку. Вот только забыть никак не могу.
- И не надо забывать. Как можно забывать человека. Ведь он живет с нами, пока мы его помним.
- Да, ты прав, - согласилась женщина.
- А сейчас ты с кем живешь? Одна? – собеседник постарался увести разговор в сторону от неприятных воспоминаний.
- Нет, не одна. Мы живем вдвоем с сестрой.
- А, это та женщина, которая чаще всего берет трубку телефона, - догадался он.
- А ты автор всех тех звонков, когда "кто-то не может дозвониться", как говорит моя сестра, - в тон ему ответила миссис Y.
- Как я мог позвать тебя к телефону, если имени твоего не знаю. Представляю, как удивилась бы твоя сестра, услышав: "Попросите, пожалуйста, к телефону миссис Y". Она бы меня за сумасшедшего приняла, наверное. А почему ты сама так редко подходишь?
- Я не люблю телефонные звонки, да и телефон далеко стоит от моего компьютера.
- Кстати, а чем ты занимаешься? Ты так и не ответила на мой вопрос, - напомнил он.
- Я пишу рассказы для детей, а моя сестра их иллюстрирует.
- И много вы этим зарабатываете? – не удержался и полюбопытствовал мужчина, а потом опомнился и добавил, - прости меня за нескромный вопрос.
- Ничего мы этим не зарабатываем. Публикуем рассказы в журналах, а за это сейчас ничего не платят. Да это и не главное. Я сама бы заплатила, только чтобы мои работы напечатали.
- Еще раз прости, а на что вы живете?
- А мы сдаем квартиру сестры, а живем в моей квартире, вот и весь секрет наших доходов. Зато не надо ни от кого зависеть. Дай бог, чтобы я никогда не дожила до дня, когда надо было бы ждать помощи от кого-нибудь.
- Что такие плохие дети, не помогают вам? – никак не мог удовлетворить свое любопытство мистер Х.
- У сестры детей нет, а мои дети – самые лучшие в мире. Они обижаются, что мы с сестрой не хотим брать у них денег, и все время стараются меня обмануть и что-то прислать. Это я не хочу ни от кого зависеть, - повторила миссис Y.
- А сколько у тебя детей?
- Сын и дочка. Сын уже десять лет живет в Санкт-Петербурге. У него чудесная жена и трехлетняя доченька Машенька. Мое солнышко. Она такая светленькая, что похожа на солнышко. А дочка с мужем живет под Парижем. Она после института стажировалась в Париже и там нашла свою судьбу.
- А как у нее с языковым барьером?
- У меня бабушка была француженка. Моя сестра специалист по французской литературе и в совершенстве знает этот язык. Она и научила дочку языку и передала ей свою любовь к Франции.
- Как интересно. Твои дети так далеко, а ты здесь. Разве ты не хочешь жить вместе с ними?
- Конечно, я по ним скучаю, но я очень люблю наш город и даже думать не могу, что буду жить в другом месте. В России я жить не хочу, французский я не знаю, так что Париж тоже отпадает. Но мы с детьми видимся каждый год, я ежедневно разговариваю с ними по Интернету. Так что я в курсе всех их дел.
- Как это так, ты – русская и не хочешь жить на своей родине? – не мог понять позицию женщины собеседник. – Я тоже не хочу уезжать из Грузии, но я – грузин.
В этом заявлении звучало столько гордости и в то же время безапелляционности, что женщина непроизвольно улыбнулась, как будто только грузинам дано любить Грузию.
- Здесь жили четыре поколения моих предков, в этой земле покоятся их кости. Здесь я похоронила своего мужа. Разве я могу уехать от них? Но не только в них дело. В конце концов, мертвым – мертвое, а живым – живое, я люблю эту землю, этот народ, со всеми его недостатками и достоинствами. Люблю так, что уезжая, через две недели начинаю тосковать по Тбилисским улочкам, по душевной теплоте знакомых и незнакомых мне людей, которые помогли пережить трагедию с мужем, по виду, который открывается из моего окна. Каждое утро, видя вдали голубые горы, залитые солнцем, я радуюсь новому дню. Люблю свою соседку, с которой мы выросли вместе и которая знает то, что творится в моей семье, лучше меня самой. Люблю своих друзей. Знаешь, я бывала во многих городах, видела множество красивейших мест в мире, но такую радость жизни, такую гармонию между душевным и физических состоянием, такую моральную удовлетворенность, как в Тбилиси, я нигде не испытывала.
- О, да ты поэт. Столько эмоций!
- Какой я поэт. Я – обыкновенная жительница Тбилиси. Калакели, как у нас говорят, - сказала женщина, а потом добавила, взглянув на часы, - прости, сейчас начинается ток-шоу на "Рустави-2", я хотела его посмотреть.
- Ты увлекаешься политикой? – удивился собеседник.
- Не я увлекаюсь политикой, а политика вовлекает нас в свою сферу. Надо знать, что нам обещают и куда идет наша страна. До свиданья, - попрощалась она и повесила трубку.
Так началось регулярное телефонное общение между ними. Мистер Х звонил почти каждый день, они подолгу разговаривали, обсуждали городские новости, дружно ругали правительство, только мужчина был сторонником объединенной оппозиции, а женщина не поддерживала ни одну партию, утверждая, что все они из одной колоды, и была уверена, что от смены мест слагаемых сумма не меняется, то есть смена правящей партии в итоге ничего не изменит. Мужчина горячился, пытался доказать, свою правоту, но женщина тактично уводила разговор на нейтральную тему.
Скоро они знали друг о друге почти все. Мистер Х долгие годы проработал на Руставском металлургическом заводе, несколько лет назад оказался без работы. Одно время перебивался случайными работами, позже его жена уехала работать в Америку, посчитав, что подросткам-мальчикам рядом больше нужен отец. Жена регулярно присылал деньги, мальчики росли, он научился не хуже женщины все делать по дому. Мальчики выросли. Жена вызвала старшего сына к себе в Америку учиться и попросила развод, так как подвернулся случай выйти замуж и получить гражданство. Развод он ей, конечно, дал. Младший сын остался с ним, не захотел ехать к матери. Так они и жили последние три года вдвоем. А позвонил он ей в тот день случайно, ошибся номером, а потом его словно бес попутал, и он произнес ту знаменитую фразу о сексе.
Пару раз, как потом позже выяснилось, они даже оказались в одном месте, но остались неузнанными.
- Привет! Ты слышала, наши взяли Цхинвали! Наконец-то это случилось! Молодец Мишико, он все-таки сделал то, что обещал, - радовался мистер Х.
- Здравствуй. Да, хорошо если на этом все закончится, и в Цхинвали больше не будет литься кровь. Но что-то мне подсказывает, что это еще не конец. Вряд ли русские согласятся с таким положением, - женщина была настроена менее оптимистично, но старалась быть сдержанной в своих прогнозах. – Поживем – увидим, как сказал слепой.
- Вечно ты сомневаешься. Вот увидишь, все будет хорошо. Мы более пятнадцати лет ждали этого часа. Наконец-то там прекратится стрельба и грабеж. А русские почему должны вмешиваться? Они все это время твердили, что признают целостность нашей республики.
- Давай доживем до завтра, и потом поговорим об этом. Кстати, ты не знаешь, почему отключены российские каналы? – спросила женщина.
- Не знаю. Я вообще-то больше смотрю наши каналы, а из российских только "Культуру", потому что на ней рекламы нет. Терпеть не могу рекламу.
- Я тоже смотрю по это же причине только "Культуру", но сегодня захотелось узнать, как же преподносят последние события российские СМИ. А оказалось, что основные каналы отключены, работают только РенТВ, ТНТ, ДТВ и подобные, которые всякую дребедень показывают.
- Наверное, Кремль отключил, - предположил собеседник.
- Ну, это вряд ли. Уж Кремль наоборот заинтересован, чтобы их версию, как можно больше народу узнало. Ладно, все равно узнаем, в чем дело.
- Слушай, мой младший сын резервист, его вызвали и должен пойти с ним и выяснить, куда его посылают дальше и кто командир. Извини, мне надо бежать.
- Желаю, чтобы у твоего сына все было хорошо. Удачи ему. Пока-пока, - попрощалась она.
- Привет! Как дела?
- Привет. Какие сейчас могут быть дела, ответила миссис Y. – Ты лучше скажи, как твой сын. Я так переживала за него и за тебя. Он не ранен? С ним все в порядке?
- С ним все в порядке. Его в тот же день отпустили. У меня просто были дела, я ездил в деревню, - успокоил ее мужчина.
- Какое время сейчас разъезжать, ты мог попасть под обстрел или даже бомбежку.
- Я и попал, вернее нас остановили и два часа продержали на подъезде к Гори два часа, а рядом стоял поезд с потушенными огнями. Было очень неприятно и немного страшно.
- Только немного? А я здесь натерпелась страху. Каково это ложиться спать и не знать – проснешься или нет, а если проснешься, то в постели или под обломками. Знаешь, я один раз, разговаривая с сыном, поймала себя на том, что мысленно прощаюсь с ним. И, по-моему, он понял, но тактично промолчал.
- Боже, сколько ты натерпелась. Но теперь уже все позади.
- В первые дни мне было так стыдно, что я русская, что моя большая родина бомбит мою малую родину. Я всегда гордилась, что Россия никогда ни на кого не нападала первая, а всегда вступала в войну, защищаясь от нападавших. Что случилось в этот раз? Я ничего не могу понять в происходящем, ничего не могу сделать, чтобы помешать этому, какой-то абсурд, он происходит помимо моей воли и его нельзя остановить, - как бы оправдывалась женщина.
- Я тебя понимаю, но ты-то тут причем, почему тебе должно быть стыдно?
- Целые дни я слушала новости по телевизору или читала в Интернете. Все пыталась понять ситуацию – кто прав, кто виноват. Одна круговая ложь, а люди гибнут. Как будто не это главное, а выяснение, кто первый напал. Полный абсурд. А теперь у меня появилась злость за то, что нас втравили в эту авантюру. Сейчас меня тошнит от любой информации. Надоело просеивать ее через сито в поисках крупиц правды. Все врут. Какое-то поголовное вранье.
- Это русские СМИ пишут неправду, - убежденно сказал собеседник.
- Ну, не без этого. Но дело в том, что я русские СМИ не читаю и не слушаю. За меня решило наше правительство – чтобы я случайно не получила "ложную" информацию от врагов, в нашей демократической стране отключили все телевизионные каналы и рунет. Я бы их и так не слушала и не читала, но когда за меня кто-то, пусть и президент, решает, у меня возникает естественный протест. Если у нас демократия, то я сама имею право решать, что мне смотреть и что читать, а то советский тоталитаризм получается, - женщина выдала свою гневную тираду и замолчала.
- Не кипятись. А как ты себя чувствуешь? – поинтересовался собеседник.
- Очень плохо. И как я анализирую, по-моему, у меня началась депрессия, а заодно и гипертония обострилась. Все это последствие стресса.
- Смотри комедии, слушай приятную музыку. Ты что-нибудь пишешь?
- Нет. Когда гремят пушки, муза молчит. Аксиома. Слушай, что это мы все обо мне да обо мне. Давай лучше о тебе. Ты то как? – спохватилась миссис Y.
- У меня тоже депрессия. Но я хоть рад, что с сыном все в порядке, и он из Тбилиси никуда не уезжал. В первый день он рвался, а потом, когда начали поступать разноречивые сведения, у него пыл поутих и он успокоился.
- Ладно, ты извини, мне нужно уходить, пока-пока.
- Пока-пока, - он тоже перенял ее манеру прощаться.
- Привет! Вас давно не было. Я звонил-звонил. Никто не брал трубку, даже твоя сестра. Я уже и не знал, что думать, где тебя искать. Я сейчас просто на всякий случай набрал номер, даже не ожидал, что ты возьмешь трубку, - на одном дыхании проговорил мужчина
- Здравствуй, - интонация женщины тоже была очень радостной. – Мы отдыхали в Анталии. Только сегодня приехали.
- А что так внезапно уехали?
- У нас был страшный стресс после всех событий. Чтобы как-то меня успокоить, сын купил мне и сестре путевки, а чтобы развлечь, прислал туда и свою жену с Машенькой. Потом и сам подъехал на пару дней. Так что я всех повидала.
- Я рад, что хоть вы хорошо отдохнули, а то здесь совсем не до отдыха.
- О каком отдыхе можно говорить, у меня все мысли были в Тбилиси. Я все пыталась проанализировать то, что случилось и почему так получилось, что две мои родины оказались в состоянии войны, - печально сказала миссис Y.
- Да. Натворили дел. Россия должна за все ответить. Кто дал ей право в двадцать первом веке оккупировать независимое государство и отнимать у него земли? Только потому, что мы маленькое государство? Мир должен наказать агрессора.
- Пусть мир сам решает, кто агрессор и наказывает его. Давай хоть мы не будем об этом спорить напоследок, - устало сказала женщина.
- Почему напоследок? Что произошло?
- Я уезжаю, - сказала женщина.
- Как уезжаешь? Куда уезжаешь? – удивился мужчина.
- Совсем уезжаю.
- Ты же не собиралась уезжать?
- Меня уговорили. Дети давно звали к себе. А сейчас в Турции сын поставил вопрос ребром, что он не может спокойно жить, когда я нахожусь заложницей в этой стране. И сестра сказала, что она здесь не останется. Но не в этом дело. Меня никто не мог бы вынудить принять решение. Я сама поняла, что должна сделать свой выбор. Два раза в жизни мне надо было переезжать в Россию, но каждый раз вмешивался случай, и я оставалась здесь. Может, и сейчас вмешался случай. Но если бы не началась война, я бы не поняла, что мое место там, в России, на моей родине.
- Но ведь здесь тоже твоя родина иродина твоих родителей. А как же все красивые слова о твоей любви к Грузии. Ты всегда так красиво говорила об этом.
- Я и сейчас повторю эти слова – я люблю Грузию и никогда не перестану любить. Мы же все восхищались словами Бубы, когда он в разгар войны отказался от ордена "Дружбы Народов", которым его наградил Медведев. Его аргументы были понятны – нельзя принимать орден от президента, который посылает самолеты бомбить твою страну. Буба сделал свой выбор. Я тоже делаю свой выбор – сейчас, когда весь мир осуждает Россию за превышение силы, мое место быть с моей родиной. Это одна сторона дела, а другая – мы, русские здесь стали врагами номер один. К сожалению, но это так. И не только эти шесть дней войны и шесть пунктов, которые подписал Мишико, сделали нас врагами. Сейчас, читая новый учебник истории, я поняла, что врагами нас считают с первого дня нашего здесь пребывания, после подписания Георгиевского трактата. Мои предки приехали на эту землю еще в девятнадцатом веке, чтобы честно трудиться. И трудились честно. Ничего за это не получили – ни земель, ни богатства. То немногое, что имели, отняли в революцию. Не в эту розовую, а ту, кровавую в семнадцатом году. А теперь я стала врагом, оккупантом. Но скажи, что я оккупировала? Свою квартиру? Те сто квадратных метров, в которых я живу? В чем я виновата? Разве оккупант мой прапрадед, который сражался с турками и пролил свою кровь при освобождении Ахалциха. Или оккупант мой прадед, который сражался уже в Аджарии. Или мой дед, который был архитектором, и по его проектам построено много зданий в Тбилиси. Или оккупантом был мой отец, который строил Ингури. Когда в девяностых мы сидели без света, гладя на мерцание свечки, я благодарили Бога, что мой отец не дожил до этих дней. Он всегда твердил, что в Грузии столько запасов электроэнергии, что на все Закавказье хватит. А сейчас я думаю, зачем они приехали сюда и жили здесь, сражались, проливали свою кровь, строили, умирали. Для чего все это? Чтобы меня сейчас назвали оккупантом? Да что меня, их всех назвали оккупантами.
- Тебя кто-нибудь обидел? Не молчи, говори. Неужели кто-то посмел тебе что-нибудь сказать обидное? – разгорячился собеседник.
- В том то и дело, что меня никто не обидел. Но я не могу спокойно слушать, когда при мне ругают мою нацию. Знаешь, когда во время Гамсахурдия началось подобное, в основном люди были настроены по-другому. Тогда только единицы повторяли то, что утверждалось с трибун. А сейчас уже и обыватель думает так. А самое страшное, что так думает молодое поколение, которое выросло после развала СССР. Мот дети оказались умнее меня, они поняли это и сделали свой выбор раньше. А я идеалист, я все это время верила в человеческие отношения, в то, что разум преобладает в этих отношениях.
- Поверь мне, все наладится. Как только русские уйдут с нашей земли и оставят в покое Осетию и Абхазию, все будет по-прежнему, - попытался ее успокоить мистер Х.
- Ты сам в это веришь? Русские-то уйдут отсюда. Но даже если Россия поспособствует, чтобы Осетия и Абхазия снова были в составе Грузии, все равно для нового поколения она будет врагом номер один. Не могу я жить в стране, которая считает меня врагом.
- Ну, кто может считать тебя врагом? Тебя здесь все любят. И потом, ты своим поведением, своим отношением к людям лучший пример того, какие русские есть на самом деле. В этом противостоянии твое место здесь, - убежденно закончил мужчина.
- Ну, какой я боец, - усмехнулась женщина. – Я даже на митинг ни разу не ходила. Я – вечный оппозиционер, а не боец. Но все равно спасибо за такую лестную оценку моим качествам. Поздно, я сделала свой выбор. Через неделю мы уезжаем.
- А как же твои дела, квартира, подруги. Как же я?
- Квартиры продадут, подруги остаются подругами, я с ними буду общаться по телефону и инету, а с тобой мы тоже можем общаться по скайпу. В любом положении всегда есть два выхода.
- Но сейчас, на прощание ты можешь раскрыть свое инкогнито? – спросил мужчина.
- Только не говори, что ты до сих пор не знаешь мое имя. Все равно не поверю тебе. С твоей настойчивостью и знанием Тбилиси, ты уже после первого звонка знал всю мою подноготную.
- Ну, ты явно преувеличиваешь мои возможности. Не после первого звонка, а после второго, Марина Игоревна Соколовская. Правильно?
- Все правильно, Заза. У меня тоже телефон с определителем.
- Так зачем мы столько времени игрались, как маленькие дети?
- Но ведь маленькая тайна только подстегивает воображение. А сейчас, когда карты раскрыты, даже стало немного скучно, - сказала Марина.
- С тобой не соскучишься. Я еще должен пережить твой отъезд.
- У тебя есть еще целая неделя на переживания. Пока-пока, у меня много дел, - попрощалась женщина.
- Прощай, Марина, - произнес мужчина, тихо опуская трубку на рычаг.