- Что у вас за цены? Вообще страх потеряли? – возмущалась дородная дама в бордовом пальто около палатки с бытовой химией. – Вчера этот стиральный порошок стоил 97 гривен, а сегодня 150!
– Мы сами в ужасе, – шмыгнула носом продавец. – На складах цены поднялись почти вдвое. Что делать? – Завела она стандартную пластинку последних дней: – Заводы остановились. Газ перекрыли. Людей увольняют. Доллар растет. Вот вам и цены скаканули! – торговка показала большим пальцем себе за спину и поджала напомаженные губы.
Главное, заговорить покупателей, надавив на больные точки. Трудно поспорить – доллар действительно растет. А под шумок можно толкнуть товар по явно завышенной цене. И вот он – миг торжества! Сверкнули довольным блеском корыстные глаза барыжной тетки, когда женщина с тяжким вздохом достала из кошелька двухсотенную купюру с открытым лицом Леси Украинки:
– Давайте Ариэль-автомат, - указала она на большой девятикилограммовый пакет, не переставая причитать, - по миру скоро пустят народ.
– Это все россияне, с их имперскими замашками. Сволочи! Перекрыли краник, и подыхайте братья-хохлы, – вступил в разговор воинственно настроенный покупатель, готовый поколотить виновных, попадись они под руку, прямо сейчас.
– Россия решила показать, в очередной раз, кто в доме хозяин, раздавить нашу экономику, уничтожить политически, – подключился полуседой мужчина.
– Да! Еще и всю Европу на нас натравили, – обронил муж женщины в бордовом, до этого тихо просматривающий ассортимент зубных щеток. – Мол, это всё украинцы, они на трубе сидят, ноги свесили и краденый газ нюхают, а вы мерзнете.
– Дыма без огня не бывает, – вступилась за россиян торговка, отсчитывая сдачу. – Зря наезжать никто не станет. Воровать мы умеем, этого не отнять, – очень убедительно сказала она, и никто не возразил почему-то.
– У нас же своего газа полно. А где он? – задал вопрос и тут же ответил на него полуседой мужчина.– У депутатов скважины! Они их за наш счет пробурили, закупорили и приватизировали. Любовницам дарят на новый год, вместо бриллиантов. Или ждут, пока перепродать можно будет. Полная скважина лучше недвижимости, понимаете? Она себе стоит, кушать не просит. А народ живучий: ничего ему не будет. Два голодомора пережили, а тут всего лишь зиму – сущий пустяк.
– А каким стало качество газа? Ведь за воздух деньги платим! Газ наполовину им разбавлен. И тут научились людей объегоривать! Счетчик катает как сумасшедший, тепла же нет. И крайних не найти, – раздался очередной голос из толпы, что разрасталась на глазах , притягивая метастазирующими щупальцами новые жертвы.
Желающих вставить свою реплику становилось все больше, дискуссия накалялась. Обсуждали формулу цены на газ, бывшего канцлера Германии, нынешнего президента России. Негодовали по поводу почти дармового тарифа за транзит газа территорией Украины. Страсти кипели.
В это время из мясного павильона вышел старичок – сгорбленный, в фуфайке и валенках с калошами. Нелегкая жизнь согнула спину, но этот некогда высокий статный мужчина, чистенький, опрятный, выглядел достойно и притягивал к себе взгляды. В небольшом поселке его хорошо знали и часто пользовались мудрыми советами бывшего школьного учителя.
Он отвязал санки от водосточной трубы и, поставив на них клетчатую сумку, вытащил из нее пакет с костями. Радостно завиляли хвостами ожидавшие угощения дворняги. Собаки получали свою порцию лакомства и с нетерпением набрасывались на еду. Кости крошились и хрустели, а старичок что-то тихо приговаривал. Из-под шапки-ушанки смотрели добрые, умные и проницательные глаза.
Он не присоединился к жарким дебатам. Зачем попусту сотрясать воздух? Старик неторопливо застегнул сумку и тихонько пошел, оставляя на снегу две параллельных дорожки от санок. Надо еще поехать в лес, насобирать хвороста и затопить дома печку.
Обглодав, как следует, кости, довольно облизывались собаки. Они улеглись на теплое место без снега, под которым, видимо, пролегали трубы теплосети и недоуменно смотрели на злых, неудовлетворенных жизнью людей.