Мой язык ритмично проникал в ее рот. Я не чувствовал вкуса ее поцелуя. Она немного отстранилась, влажные губы блестели. «Так всегда бывает», - подумалось мне. Она прикоснулась пальцами к моим губам и с неправдоподобной скоростью вновь впилась в них. Отвечая на очередную атаку ее языка, я вдруг четко понял, что раздвоился: тело чувствовало чужое прикосновение, мозг оставался трезвым, не прекращая работать.
Мы что-то сказали друг другу, и она вышла из машины. Я смотрел на водяные нитки на лобовом стекле, чувствуя, как остывают губы.
Я с детства не любил родительские собрания, предвещавшие никаких благ – только очередной повод почувствовать себя виноватым. Я со злорадством ждал, когда же придет мой черед ходить на такие мероприятия, чтобы иметь возможность пощекотать нервы кому-то еще. Однако, когда Ленька пошел в школу, собрания я так и не возлюбил, находя повод улизнуть от натужного бреда о вечерах поэзии, школьных дискотеках, экскурсиях и прочей ерунды. Но всевидящий молот общественной нагрузки свалил меня воздушной волной в виде вынужденных встреч родительского комитета на тему празднования очередного нового года.
Дважды в неделю мы встречались с ней в классном кабинете наших отпрысков.
- Давайте проведем тематическую вечеринку, возьмем за основу какую-либо эпоху или литературное произведение, - предложила одна из мамаш.
- Тогда уж лучше какой-нибудь фильм, - так я услышал ее голос впервые.
Идея понравилась мне, и я не без интереса взглянул на женщину.
- Предлагаю пойти домой и составить список фильмов, интересных нашим детям, кстати, не забудьте просмотреть винты на их компьютерах, - сказал чей-то папа.
- не советую, - неожиданно сказала та же женщина, заставив всех вопросительно посмотреть на нее. – А вдруг вы найдете нечто шедевральное, типа «Глубокой глотки».
Кажется, я один засмеялся.
Конечно, с тех пор я не пропускал ни одного собрания. Через неделю я отметил, что у нее неплохие ноги, высокая грудь, упругий зад, отличное чувство юмора и достойная эрудиция. Хотел ли я ее уже тогда? Скорее нет, чем да. Однако, занимаясь сексом с женой, я часто представлял ее образ, не имеющий ничего общего с тем, что я знал.
- У Вас очень мужественный подбородок, - однажды сказала она на прощанье.
Мое удивленное «спасибо» наверняка польстило ей.
Я пребывал в паутине мыслей о ней, но так и не мог ответить себе что это – физическое желание, подогретое интересом, или я просто не мог деться от самоанализа в разрезе ее присутствия в моей жизни.
Однажды, когда я подвез ее до дома, она задержалась в салоне машины и вдруг прикоснулась кончиками пальцев к моим губам. Я видел, как играет улыбка на ее лице. Она молча вышла, оставляя шлейф еле уловимых духов.
Следующие дни до очередного собрания я мысленно возвращался к этому мгновению, и никак не мог решить для себя, каким будет мое поведение дальше, и что значил этот жест. Говорил ли он «Мужчина, я Вас хочу» или был просто неординарной выходкой экстравагантной особы, какой она несомненно являлась. Тогда и зашептало что-то на заднем фоне «Измена…».
И вот сегодня тепло ее губ остывало на моем лице, тело местами еще помнило настойчивые прикосновения ее рук. А снег тихо плакал на лобовом стекле.
Накатил страх. Я чувствовал себя институтской барышней, согласившейся на свидание с хулиганом. Неизбежность мертвым грузом повисла на шее: я был уверен, что не смогу отказать ей, даже если очень захочу. Ведь это она брала меня.
В выходные мы случайно (?) встретились в магазине. Приветствуя меня, она никак не выдала своих вчерашних жестов, а я неотрывно смотрел на нее, ожидая едва заметной улыбки, сказавшей бы мне что-нибудь, вроде «помню-помню». Я заметил лишь как погрустнела жена, хотел было даже объясняться, но понял, что в этом случае супруга еще больше уверится в своих подозрениях.
Утро пятницы застало меня в настроении победителя, однако над чем/кем именно, я еще не понял. В обеденный перерыв тонкая струйка сигаретного дыма нарисовала на мгновение плавную линию ее бедер. И я все понял. Особенно то, что пора бы отбросить все комплексы и записаться на прием к сексопатологу.
Она зашла в классный кабинет с небольшим опозданием. Наверное, чтобы дать возможность всем присутствующим утолить эстетический голод. Она села за парту передо мной, и я не без интереса разглядывал подробности застежки на ее бюстгальтере.
Собрание прошло в стандартном режиме, когда уже после 20 минут сидения на одном месте, люди готовы согласиться с любым предложением. Через сорок минут мы все до чего-то договорились и с чувством сопричастности к общему делу зашуршали верхней одеждой.
- Подбросите? – этот откровенный тон заставил обернуться даже классную руководительницу.
Она явно нарушала правила игры. Или, вероятно, просто боялась, что я успел соскочить.
- Вам куда? – буднично спросил я, наслаждаясь мелькнувшим недоумением в ее глазах.
- Я покажу, - мгновенно отреагировала она с вежливой улыбкой.
Теперь я сверху.
Мы ехали молча, каждый молчал по-своему: я - со сладким ощущением полного контроля, она – неуверенно и нервно. За секунду до того, как припарковаться у ее подъезда, я вдруг понял, что не знаю, чего конкретного хочу от этой женщины.
Она развернулась ко мне всем телом, повернула ключ зажигания и заглушила машину. Пока я соображал, как бы у нее поделикатней поинтересоваться какого хрена она трогает мою машину, она нажала на рычаг регулировки моего сидения, чем нимало удивила меня, и откинула мое кресло максимально назад. Не родившийся вопрос о самовольно заглушенном двигателе оказался выкидышем. Ее язык снова танцевал у меня во рту.
Она села на меня верхом, не прерывая поцелуя. Ритмичные движения ее бедер, подвязки на чулках под моими пальцами, порванная блузка, затвердевшие соски, запотевшие стекла, я в ней… И моя трезвая голова совсем не вписывалась ни в эту картину, ни в звуковое сопровождение ее постанывания. Раздражение и мигрень усиливались с каждым ударом ее тела. Я отупело ждал, пока она кончит.
Она упала мне на грудь, замерев на секунду.
- Милый, - замурлыкала она.
Это было последней каплей.
Я резко оттолкнул ее на соседнее кресло, застегнул брюки, вышел из машины, распахнул пассажирскую дверь, увидел ее с неприкрытыми следами еще не остывшей похоти, вызывающую жалость и отвращение.
- Выходи, - коротко сказал я.
- Что…? Почему? – бормотала она.
Я схватил ее за руку и выволок из машины. Пальто и блузка так и оставались распахнутыми, свободно дышащая женская грудь нелепо контрастировала с остатками снега на асфальте. Я поправил ее одежду, дотащил до подъезда, всучил сумку и быстрым шагом направился к машине.
В салоне неприятно пахло сексом.
Когда я выезжал из ее двора, она так и осталась стоять у двери своего подъезда, глядя мне в след.
- Катись, - еле слышно процедила она.
- Работаю над этим, - усмехнулся я.