Это было давно, так давно что возможно и не было вовсе, но временами это воспоминание так отчетливо, что настоящее уступает место прошлому, и это прошлое снова живет.
Воспоминание это не бесцветный призрак, который лишь изредка выплывает из темного туманного пространства прошлого и забытого и безмолвно, не оглядываясь и не задерживаясь, проходит мимо и растворяется в той же тьме и тумане. Воспоминание это также настояще как то что я дышу, слышу, вижу, чувствую. Это настоящее, но настоящее не продолжающееся, не бесконечное сейчас, но сейчас в когда-то, в прошедшем, замершее и не ускользающее бесконечно в никуда. Это остановленная на экране картина, живая картина, я не смотрю на неё, я часть её.
Момент, затянувшийся до бесконечности – это и есть моё воспоминание, которого возможно никогда и не было и оно просто фантазия, поскольку за всё то время, которое должно было пройти с того момента, я никогда такого больше не видел. Всякий раз когда сквозь серость и суетность настоящего мой взор обращается в прошлое я снова смотрю в залитое золотым светом утреннего солнца окно. Кажется что по этим бесчисленным золотым нитям можно добраться до бездонного синего неба, надо только изловчиться и ухватить их…мой взгляд теряется в бесконечном и чистом небе, и не находя там опору срывается вниз, цепляется за изумрудную листву молодых кленов…я снова слышу пение птиц, порхающих в ветвях кленов, разрезающих крыльями всё те же золотые солнечные нити, вьющиеся между листьями…я снова чувствую легкое прикосновение теплого и легкого ветра, слышу как он шепчется с деревьями, а они как будто тихо смеются над его байками, которые он может нашептывать бесконечно…я лежу в колыбели и, улыбаясь, пытаюсь дотянуться до неба, пытаюсь схватить золотые нити, пытаюсь удержать ветер, чтобы он пошептал еще. Наверное я счастлив…никаких мыслей, никаких воспоминаний, ничего – только бездонное синее небо, пение птиц, изумрудно-золотистый свет в окне…
Но это всего лишь момент, короткий и рано или поздно снова уступающий место настоящему, которое, вынужденное подвинуться, безжалостно всё прогоняет и снова я вижу только серые тучи, слышу только рев бесконечного потока машин, и холодный ветер дико и безумно воет, неся с собой не запахи молодой травы, а какую-то тяжелую смесь гари, дыма и безысходности, взвивая столбы пыли до неба, которое давно уже затянуто тучами и солнце заменяют сотни прожекторов, рекламных щитов и автомобильных фар.
Покой и счастье снова сменяются привычными смятением и смутными предчувствиями, легкость постепенно становится всё тяжелее, пока не превратится в бесплотную давящую массу, которая бурлит где-то в груди, там откуда когда-то всё радостно и безудержно рвалось наружу.
Да, это было давно, так давно, что скорее всего и не было…