Голос не умолкал. То понижаясь до зловещего сипа, то добираясь до самых вершин вдруг обжигался вопросом и снова катился рычать сквозь зубы. Лепет перемежался счастливым детским смехом, сдавленным старушечьим хихиканьем, клокотал и захлебывался от ужаса. Тело дергалось, всплескивало руками, порывалось бежать, забивалось в угол, рвало одежду. Глаза цепляли пространство, пытаясь отыскать предмет. Колокола били, хор гремел, где-то истошно визжала женщина, лаяла кукушка.
На все это я смотрел спокойно. Мое тело мне больше не принадлежит. Пусть делает, что хочет.