Первую весну звали Наташа, - четвертый класс средней школы, - тайная, невысказанная страсть. Вторую, Нелли, - пятый класс. К началу шестого класса наступила законная осень. Третьей была Татьяна, - восьмой класс, зимние каникулы, Ильменка, - полнейшая неудача, даже не смотрела в мою сторону.
Далее жизнь взяла свое, и школьные романы пошли по накатанной полосе, - взгляд, знакомство, танцы, вечер, руки, объятья, поцелуи, но не более.
К десятому классу, круг дам, с которыми случались всякие знакомства, заметно расширился, ибо я занимался в атлетическом клубе, носил итальянские шмотки, слушал зарубежные пластинки, и вообще вел активный образ жизни.
Выпускной класс, серьезность проблем с поступлением в вуз, уроки и спорт, сделали любовные похождения не актуальными на время последнего рывка за пятерочным аттестатом.
Летом 1978 года аттестат был получен, и я поступил в Челябинский политехнический институт, где меня ждала совсем нешкольная жизнь - студенты и преподаватели, семинары и лекции, колхозы и стройотряды. Началось все первого сентября.
Лекцию по химии читал Иткис Золя Яковлевич. По-моему, он еврей, - говорила прабабушка, когда видела очередного выдающегося деятеля.
Всего через пару минут я понял, что не иметь пятерки по химии просто не имею морального права.
Следом шла лабораторка. Нас рассадили за большие химические столы, прозвенел звонок, вошел Иткис, кивнул, и крикнул в сторону лаборантской, - Наташа, где вы, мы уже начали.
И тут появилась она, - высокая, стройная, черноглазая шатенка, с длинными ногами и роскошными волосами, - мечта.
Я и сосед по парте - Илья Макарон, - по-твоему, он еврей, спросила Баба Поля, когда рассказывал о своей группе, - возбужденно переглянулись.
Внимательно наблюдая за Наташей, показалось, что она иногда посматривает в мою сторону с интересом. Видимо, Макарону тоже так показалось, с той разницей, что спорный взгляд предназначался ему.
Все остальные слушали Иткиса. Мы должны были поставить важный опыт, результаты которого занести в таблицу, потом обсчитать их по сложной формуле, сделать строгие научные выводы, и, в конце концов, сдать и защитить работу.
Через некоторое время Наташа с комплектом реактивов подошла и к нашему столу.
- Никогда прежде не говорил с дамой столь прекрасной, что страх перед неверным словом сковал все мое существо.
- Да, да, да, - вклинился Илья, - восхищение наше не знает границ, не имеет пределов, объемов или расстояний, ибо безмерна глубина восторга.
- Не имеет геометрической интерпретации, но внутри содержит и метафору, и поэзию, - добавил я.
Наташа замерла, посерьезнела, а потом широко и открыто улыбнулась:
- Мальчики, вы не в тот вуз пришли, вам бы в театральный.
- Господи, нас раскусили, теперь никакого инкогнито.
- Я снимался во многих шедеврах - Зорро, Фантомас, Великолепный, но всегда актером второго плана, чтобы не заслонять других звезд экрана, - Илья продолжал начатое, - пусть дама увидит какой я хороший!
- Наташа, пока вы находитесь в этой зале, звук голоса Иткиса, Макарона, мой, и вообще звук, как явление, потерял для меня всякое значение. И поэтому, все, что касается данной лабы, осталось вне меня, то есть недоступным и непросветленным.
- Я сейчас все объясню, - на ухо прошептала она, и быстро рассказала что нужно сделать. На этот раз я понял.
Надо ли говорить, что Иткис тоже все понял, поэтому решил принимать лабораторку всерьез, особенно у нас-клоунов.
Однако я ее сдал, и сдал на отлично. Как на отлично сдал все дальнейшие лабораторки, зачеты и экзамены по химии.
Эх, молодость. После этой пронзительной встречи, дружба с Наташей, казавшаяся такой естественной и, практически, неизбежной, так и не началась. Весь год я вспоминал о ней только в тот момент, когда она выходила из лаборантской.
По странному стечению обстоятельств, мы случайно встретились вновь только через год, провели несколько незабываемых дней вместе, и больше не встречались никогда.
Даже сейчас я не могу объяснить почему. Просто, иногда бывает и так.