Н.Ф.Фёдорову
1
Солнечные города, построенные из языков пламени, своды протуберанцев раскинулись божественными кровлями. Кровавые мостовые, световые коровы, которые доились лучами, мирно паслись. Люди прятались во вспышках, в жёлтых озёрах. Алые вышки дрожали по трём сторонам города Солнца. Когда температура упала до 5000 градусов, показались служащие и заспешили в огне-департаменты, вокруг вился дым и фигуры служащих были едва видны.
- Привет, Есиф!
- Поклон тебе, Грикша! Нынче прохладно, не правда ли?
- Да уж, погода не жалует нас жарой!
- В запрошлом годе до чего было приятно! (так звучали странно голоса чиновников в вечернем мареве – начале ещё одной солнечной ночи). Однако оторвёмся от незначащей пустой болтовни солнцевчан (светское общество!).
В огромном солнцедоме, подпираемом шестидесятью и одним протуберанцем, заседал главный –Лопинков-чёрно-Солнышко. Лицо его было одухотворено. Окно с видом на солёные поля было отворено. Дыхание ночи пробегало ярким потом по подмышкам и мышки веселились вместе с солнечными зайчиками на стенах и подоконнике.
Лопинков размышлял так:
- Как необычно! Свет и тьма меняются местами, как в бессмертных книгах Булгакова и Шекспира! Здесь происходит нечто. День тьмою напоён, он обратился в ночь, а ночь, прохладная ночь – 5000 градусов тепла, сияет миллионами лучей, которые не перестают производить световые коровы!
Грикша рассказал Есифу, что он вычитал в одной из книг, что люди жили раньше не на Солнце (таком огромном), а на некоей Земле (такой маленькой) и что солнцевчане ведут своё начало от этого зерна, от племени, именовавшегося «человечеством». Эта жалкая кучка – десять миллиардов – додумалась до Солнца, и жить переселилась на него! Такая притча! О! Как это было давно! И трудно поверить в то, что это было…
2
В самом центре смутной Вселенной, в огромной чёрной дыре, именовавшейся Ды-Ра, раскинулись города: Чернобыль был столицею. Пространства вокруг царили неимоверные и измерялись в миллионах жизней пути от работы до дома, до серого семейного обеда. Чёрный, чёрный дом заключал в себе чёрную-чёрную комнату, такую холодную, что любой Фаренгейт бы изломал об неё свой градусник. Чёрные курицы несли чёрные яйца и Малевич смотрел отовсюду квадратами.
Его Светлость, Лопинков восседал на подушках воронова крыла и философствовал по-прежнему. Перед ним лежали книги Фёдорова и Хлебникова в переплёте из человечества.
Грикша, встретив Есифа-чиновника, пустился в пляс. Он глумился над Солнцем и Солнцестаном и относился к нему как к глупой молекуле, приставшей к краю одежды.
- Сие немыслимо! Микроскопические солнца! Ими наводнена моя чёрная рубашка! Я рукою тряхну, и рухнут где-то толпы солнц ха-ха!
3
Новгород. Господин Великий. Наше время, обычные коровы на лугах, доящиеся молоком, живые курицы. Колокольный звон, требник в кожаном переплёте. Иконы и свечи. Голоса. Торжище. Белые рубахи, чёрная грязь.
- Поклон от Грикши к Есифу! Чтим нашего князя! Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь!
Весна 2004