Другое оружие

   
    Охотник Валентин Ираков, утро начал с четырех позаранков, не ранее: притронул губку подстуженного кваса на вязке с пола; умыл осиротевшую рожу каким-то желтовато-странным снегом; выдохнул шептуна в отдулую сорняковую кадку прямым перепугом; нагремел жбанами-коридорами, и натянув наконец-то сапоги на ушастую шерстяную обмотку, ринулся охотиться полностью в поле, крадучись примерно, как заветренный до ветра по нужде.
    В догонку загребая следы,  плелся  упитанный чуть-немного чуть-чуть, охотничий пёс Конрад, третьего году. Псу Конраду было конечно не весело, это говорило естественно о том, что ему эта охота и даром не прилипла, но всё же хозяин и никуда от него не денешься. Погода  стояла тоже идиотская: то мело, как в последний раз, то прямо замерзало тишиной,  сминая от мороза морды обоих в общий дружественный узел. Взваленное в самом деле ружьишко, намеренно болталось из бока в стороны, об затёртую плешковицу телогрейки, несколько мельтеша как недоделанное, и Валентин Ираков, пройдя три поля с гаком до этого, решил сделать небольшой привал уже только сейчас. Отпустив мышковать по сусекам Конрада, сам закопался с дровами, жратвой, шапкой этой, на глухих отвязках, поиском соли, всякой всячи, баламути. И заматылявшись дурнем не заметил, как нос к носу очутился с прямоугольным рельефным волком. Волк был худ, и немного пространен в открытости. Его глаза говорили об очень многом. О-очень! Но волк даже не тронулся загрызть Валентина, не то чтобы рыкнуть или показать зубы. Ясно было и то, что поведя вокруг носом, унюхивая будто знакомое, волк, совсем не сомневался, что это сделал не он, а Валентин. Вонь оказалась исключительно-искренней и поразительно ядрёной. Она ударила волку в нос со всей дури и сбила его с ног. Видно было даже накатившиеся слезы у бедного животного, становилось как бы жалко, хотелось обнять волка и погладить, но только его и видели. Дураков-то нет. Валентин поднялся с корточек дрожа и крестясь машинально, и почувствовал как оно стекает по подштаникам ровно в  сапоги. Тут же подбежал неизвестно где промышлявший до этого пёс Конрад - начал лаять во многом заливаясь, а налаявшись, всё-таки посторонился от хозяина на всякий случай. Тем более Валентин решительно заспешил домой. Реши-тель-но. А по пути всё думал, всё думал: "И-их! Вот, что значит настоящая охота".