Идеи-фикс
Герои теленовеллы Бенедиту Руи Барбозы, название которой в русском переводе варьировалось от «Земли Надежды» до «Земли Любви – Земли Надежды», демонстрируют основной принцип автора: персонаж=идея-фикс. У каждого сценариста – свой стиль. Барбозо отличают лаконичные функциональные диалоги, которые прямолинейно до комичности доносят до зрителей суть того, что автор хочет сказать, вводя того или иного героя в сюжет. А смысловая нагрузка у персонажей его сериалов предельно четка.
Политика, национальные и расовые проблемы присутствуют в сериалах Барбозо всегда. Другой вопрос – как они отражены. Барбозо нашел простой (как все гениальное и псевдогениальное) способ. Человек, разделяющий взгляды той или иной партии, именуется «сеньор фашист», «сеньор коммунист». Другие партии в ЗЛЗН представлены не были, поэтому только сеньоры фашисты с сеньорами коммунистами зрителям и запомнились. Главный Фашист в исполнении Антониу Фагундеса, вызывающий у окружающих суеверный страх по причине приписывания ему таинственных, но так и не доказанных преступлений в прошлом, мечтал выдать свою дочь, Марию, замуж за человека, разделяющего его взгляды, Фашиста Мартину. Мария, упитанная итальянская матрона, по характеру весьма независима (вся в отца) и стать фашисткой не хочет. Она бросает вызов фашизму в лице отца и Мартину, влюбляясь в сына бедного сеньора пианиста, Тони. Женару, отец Тони, фашистов не любит, и против того, чтобы Тони связался с Марией. Но Тони, хоть и не отличается невероятной смелостью, идет против воли отца и тайно встречается с дочкой фашиста на фоне красиво снятых пейзажей.
Рейнальду Джианеккини, несмотря на кукольные внешние данные, не на всех зрительниц производит сногсшибательное впечатление, потому что ему не хватает харизмы, темперамента и энергетики – все это в избытке есть у немодельной, но своеобразно привлекательной Присциллы Фантин. Сыграли они неплохо. И даже барбозовские диалоги, которые практически на сто процентов сводились к «Моя Мария… Мой Тони», впечатление не так уж и портили. А музыкальное сопровождение (на редкость удачное) им помогло.
У Тони конфликты с отцом. Стоит ему хоть слово сказать поперек Женару, как тот заявляет: «У меня нет сына по имени Тони». Они оба играют на пианино, но Женару все время к сыну цепляется и по-стариковски брюзжит. Не те песни играет! Нет бы ноктюрны Шопена – а он пробавляется местным фольклором. Тони вспыхивает и заявляет зрителям, что уйдет из этого дома. Дядя Тони, который снисходительнее к нему относится, старый сеньор коммунист, дает ему житейский совет: «Мария – это первая любовь… У всех были первые, а потом были вторые и третьи…» Тони задумывается над словами умудренного опытом человека. Он и так уже собрался ехать в Бразилию, но Фашист дочь не отпустит. Мягкотелый и необязательный Тони дает ей обещание вернуться (при этом вид у него рассеянный и как будто отсутствующий). Мария осталась беременной от уехавшего пианиста.
Фашист Мартину готов все равно жениться – приданое ого-го! Да и сама Мария ему приглянулась. Поэтому он соглашается на ее условие: дождаться рождения ребенка. Где логика? Ведь тогда он будет незаконнорожденным, а в то время это – проблема для дальнейшего жизнеустройства. Марию можно понять, она хочет дождаться Тони, надеясь на чудо, как сериальная главная героиня. Хотя зная его, могла бы и не надеяться, или хотя бы предположить, что чуда может не произойти. Но название сериала, в котором упоминается слово «надежда», не оставляет выбора для сценариста: его герои ДОЛЖНЫ верить в светлое будущее.
Тони, естественно, не вернулся (а если бы и решился на такой подвиг, как возвращение в фашистскую Италию, при том, что у него другие политические взгляды, сериал было бы не о чем снимать, и тогда в сюжете не фигурировала бы Бразилия). Ребенка усыновил фашист. Другой фашист, дедушка, умер. Мария смирилась с судьбой, она к истерии не склонна. Время от времени она, конечно, вздыхает о «своем Тони», но этим мысленная измена супругу и ограничивается. Она в принципе была бы готова его забыть, но Мартину решил поехать с семьей в Бразилию. Конечно! А что же тогда показывать? Не может действие бразильского сериала происходить в Италии.
Новые впечатления и знакомства, естественно, увлекли Тони до такой степени, что он чуть ли не потерял память. Еврейская семья его приютила, а дочь, наследница богатого папы (новая удача в жизни Антониу Транкуилли!) безумно влюбилась в «этого итальянца». Но, чтобы жениться, ему надо бы поменять веру. Одна мысль об обрезании приводит Антониу в ужас. Он, конечно, хотел бы жить на всем готовом с бразильской гражданкой, но на такие жертвы пойти не готов. Тогда Барбозо из этой свадьбы устраивает какой-то фарс – ни иудейка не принимает католичество, ни католик не принимает иудаизм – они просто устраивают праздник для друзей и знакомых тестя и тещи. Так Тони становится зятем.
Еврейка Камилли в исполнении Аны Паулы Аросиу похожа больше на голливудскую диву тех лет, ее сладковатая красота в сочетании с сахарностью Джианеккини часть зрителей умиляли, а другую часть заставляли морщиться, потому что не все до такой уж степени сладкоежки. А это был «торт с вареньем» по выражению известного кинокритика Демина. Такому актеру, как Джианеккини, явно не доставало мощной здоровой энергетики Фантин, и Тони быстро скуксился и стал вспоминать о «своей Марии». Аросиу хорошо сыграла нервозность и ревность, доходящую до умопомрачения. Она в ярости наблюдает за тем, как Тони вздыхает по первой любви (хотя по логике дяди на смену первой приходит вторая, но как-то вторая «не клеится»). Но предпринимать какие-то действия, чтобы найти потерянную дочь фашиста, Тони, естественно, не собирается, и поэтому терпит жену, тестя, тещу. Кроме как играть на пианино, он мало что может, но зато, вспоминая ссоры с отцом в Италии, Тони в Бразилии играет те же ноктюрны, что и Женару. Так устанавливается духовная связь папы с сыном.
А овдовевший Женару, вспомнив о том, что все-таки сын по имени Тони у него есть, решает поехать в Бразилию, чтобы найти его. Старикашка смирился с тем, что окружающий мир не совершенен, перестал ворчать и буквально расцвел на экране. Герой Рауля Кортеза даже в бордель отправился на бразильской земле и пережил там нешуточное любовное приключение с проституткой Малу. Но мысль о том, чтобы найти свою плоть и кровь и хоть раз еще услышать, как тот играет на пианино, не оставляет его.
А Тони в кои-то веки решил проявить характер, ушел из дома тестя и поселился в нищей конуре. Он решил попробовать сам заработать! Барбозо обставил эту историю с юмором, «фоновые» персонажи то и дело отпускают ехидные замечания в адрес Антониу: «Ушел от богатого тестя-еврея, чтобы жить здесь в пансионе. Дурак? Вот дурак!» Камилли, бросая вызов отцу и матери, бежит за Тони, которого лично она считает «своим», в конуру и поселяется там же. Ее подвиг все оценили. Воистину не каждая богатая наследница на такое способна. Вот Мария в свое время отца-фашиста не бросила и не сбежала неизвестно куда! Тони не может не думать об этом, не сравнивать и не превозносить великую жертву Камилли.
Мария, прибыв в Бразилию, быстренько овдовела. Фашиста Мартину решили убрать из сюжета, он лишний. Мадонна с младенцем находит Женару и заявляет, что все состояние мужа – ее + папины деньги. Им с Тони есть на что жить. Женару, в то время уже признавший и обретший вновь сына по имени Тони, восхищен поведением еврейской невестки. «Она смелая девушка!» - заявляет он дочке фашиста. Марию это сравнение задевает. Она собирается доказать, что у нее больше прав на «своего Тони». Ребенок, общая вера и родина.
Итальянец и итальянка встречаются – «моя Мария» и «мой Тони» как будто и не расставались. Но бросать жену сразу Тони не может – он все же привык. Бегая то туда, то сюда, Тони начинает потихоньку выводить из равновесия обеих женщин. И итальянка с еврейкой столкнулись лбами: «Тебя он жалеет! А любит меня». Камилли решается доказать обратное – с Марией он из чувства долга перед ней и сыном, а любит ее. И доказывает. Становясь тайной любовницей Тони. Теперь он не может устоять перед чарами бывшей фиктивной жены, а мать своего ребенка воспринимать не как еще одну любовницу, а буквально уже – как Мать. Мария все это видит и Тони прощает. Фраза Женару «Мария – святая!» должна была примирить дочь фашиста с тем, как будущий свекр вел себя с ней в Италии.
Во второй половине сериала Валсир Карраску внес свои коррективы в сюжет – теперь персонажи стали меняться в сторону нарастания маниакальных черт. И барбозовская идиллия, над которой можно было спокойно себе посмеяться, превратилась в жуткое зрелище. Казалось, убить и кого угодно может любой. Но, поскольку Карраску – автор комедий, то и зловещесть у него приобрела комедийный окрас. Только собственный, несколько отличный от барбозовского, официально именуемого «реализмом». Теперь идеи-фикс у персонажей второго плана, до этого безобидных, стали – отомстить за каких-то непонятно кем и когда умерщвленных родственников, которые возникают перед ними по воле то ли старого, то ли нового автора как призраки отцов Гамлетов.
А вот была ли идея-фикс у самого Тони? Боюсь, что ни один зритель не в состоянии ответить на этот вопрос.