1986 год. Мрак и тягость. Умер Миша Бойко. Я ушел в лазерную тему с головой, - отвоевал помещение на четвертом этаже, обставился аппаратурой, стреляю по железкам, вышибаю и принимаю ультразвук. Стреляю, принимаю, записываю, стреляю, принимаю, записываю. И так каждый день. Для разнообразия ходим в бассейн и катаемся на великах.
Вдруг по институту пробегает слух, что к нам едет Борис Яковлевич Зельдович, член-корреспондент АН СССР, сын того самого Якова Борисовича Зельдовича, соратника Андрея Дмитриевича Сахарова.
Проходит немного времени, и друзья из лаборатории голографии сообщают, что Борис Яковлевич посещал их лично, интересовался лазерной тематикой.
Я прошу, чтобы меня представили, и нас знакомят. Мне жмет руку очень живой, искрящийся человек, лет сорока, и представляется как физик-теоретик в области нелинейной оптики.
Показываю свою лазерную комнату, объясняю, что и зачем. Борис Яковлевич, в свою очередь, делится планами. Оказывается, он и его группа хотят создать на базе нашего института лабораторию нелинейной оптики.
Я тут-же предлагаю свои услуги, и он соглашается. Ура, теперь буду работать рядом с живой легендой.
Через какое-то время подтягиваются из Москвы нелинейщики. Мы носимся круглые сутки, делаем заказы, монтируем столы, перемещаем оборудование и, наконец, сдаем первый вариант лаборатории нелинейной оптики. Теперь можно работать.
Борис Яковлевич организует семинар по вопросам прикладной и теоретической физики. Я знакомлю его с Владимиром Ильичом, и начинается интенсивная наукотерапия, - весь день работаем, а по вечерам нам читают теорию функций комплексного переменного, нелинейные дифференциальные уравнения и солитоны. Со всей страны на семинар стекается разный ученый люд.
Время пошло вперед. Благодаря году, проведенному рядом с Борис Яковлевичем, я сильно подтянулся по теоретическим дисциплинам, научился практике лазерного эксперимента, познакомился с московскими специалистами. Короче, расширил сферу научных и практических контактов.
Но самое главное, Борис Яковлевич помог преодолеть застой и неверие, что было совершенно необходимо. Мы думали, что увидели зарю нового времени, но теперь я полагаю, что это был блестящий и неповторимый закат старого.