Театр на Таганке... Легендарный, как теперь говорят, культовый, непохожий ни на один другой театр. Он — истинный сын не менее культовых и легендарных 60-х годов, воспитавший плеяду блестящих актёров. Главная движущая сила театра, его основа, его сердце и центральный нерв, конечно же, Юрий Петрович Любимов. Над его спектаклями ломает голову уже не одно поколение зрителей. А он продолжает удивлять публику, ни на йоту не отступая от своего ещё в 1964 году заявленного понимания, что же такое Театр. Мэтр не признаёт легковесных постановок. Чтобы понять и полюбить Таганку, нужно обладать некоторым интеллектуальным багажом. Каждый спектакль — это полотно, где яркими мазками щедро разбросаны ассоциации, основанные на знании мировой культуры.
Сейчас мастер вырастил новую интересную смену. Каждый из них — индивидуальность (иначе невозможно работать с высокотребовательным Юрием Петровичем), каждый интересен по-своему. Поэтому журналом задуман целый цикл, посвящённый актёрам Таганки. Наш первый гость — Иван Рыжиков, отмечающий в этом году свой 10-летний театральный юбилей.
…Иван человек самобытный, он — яркая индивидуальность, самородок. Это явление редкое и его надо ценить. И он — работник, его отношение к делу — вышел, так работай, как он любит говорить, на всю катушку. Вне сомнения, Иван очень одарённый человек, иначе он не осилил бы роль Скалозуба. Она сложная, неясная, её все играют прямолинейно, а он — многоцветно. Он и поёт, и ирония у него — вот такой персонаж, которого Господь создал для службы царской, а они нужны…
У Ивана непростая жизнь, он пробивался трудом с юных лет, и это положительно сказалась на его подходе к делу. Но главное — с ним интересно: он музыкально одарён, у него есть чувство юмора, и он готов работать. Он не будет жалобно хлопотать о своих чувствах высоких, как многие любят у нас, а он — энергичное существо и редкое исключение, приходит и слушает, и работает как надо, поэтому всё, что он играет, — хорошо. И поэтому он развивается.
Очень нелегко играть роли, которые первые исполнители блестяще играли, например Высоцкий в «Добром человеке», и Иван — достойная среди них фигура. В искусстве ведь не скроешься, хитрецы сразу видны, ибо есть природная эстетика, ни от чего не зависящая, и люди в зале это чувствуют и реагируют живо. Ивана зрители любят.
Юрий Любимов
Вступление. Появление героя
«Он встретил свою будущую спутницу жизни случайно. И сразу между ними пробежала искра. Это была любовь с первого взгляда!..» Если бы я хотела написать бульварный роман, пожалуй, можно было бы начать и так. Как ещё в двух словах рассказать о том, что юноша, который с детства мечтал соединить свою жизнь с профессией лётчика, вместо этого вопреки пожеланиям родителей связал её совсем с другой, непонятной родным и близким актёрской долей. Потом пришло прозрение, что не всё так просто в его избраннице, что быстро знаменитым и популярным он не станет. Не все в театре играют Гамлетов или Зиловых. Влюблённость проходит, остаётся любовь. Вне времени и жизненных неурядиц.
— Можно, конечно, уйти туда, где хлебно, заниматься бизнесом. Но театр — это болезнь, которая не лечится. Когда ты чувствуешь, как между тобой и залом пробегает искра, как ты «держишь» зрителя, это… вот здесь (показывает на сердце)… это нельзя передать словами. Вот эту искру я и называю театром.
Часть первая. Детство
Детство было развесёлым: вокруг одни лётчики, МИ-8, небо над Обской дугой. Отец Ивана — руководитель московской вертолётной экспедиции, посему семья моталась по городам по всей стране. Иван родился в Сургуте. Одно время Рыжиковы квартировали в Надыме, и мальчишки двух домов Мячиковского объединённого авиаотряда все как один хотели летать. Иван не был исключением. Он уже в школе знал, в какой институт будет поступать, штудировал точные науки. Никто не подозревал, что его ждёт совсем другое небо.
Часть вторая. Любовь с первого взгляда
Роковая встреча Ивана и актёрской профессии произошла на съёмках фильма «Луна-парк» Павла Лунгина. Иван пошёл туда подзаработать, для сцены драки режиссёру требовалась обширная массовка. Лунгин заприметил в толпе высокого накачанного молодого человека и пригласил сняться в эпизоде. Вот тогда судьба Ивана сделала полный оборот.
— Я поступал сразу в МХАТ и Щукинское училище. В первый я с треском провалился на собеседовании по литературе и истории, но после него ко мне подошёл Лев Константинович Дуров: «Вы, молодой человек, необразованны и провинцией от вас пахнет за версту». «Ну, вот, — со злостью подумал я. — Мало того, что на экзамене завалил, так сейчас ещё и издевается!» Но он протянул мне какие-то листы и сказал: «Вот я вам подготовил список литературы, который нужно прочесть за лето, а осенью жду у себя на курсе». Поворот для меня был более чем неожиданным. Позже я успешно сдал экзамены в Щукинское, поступил на курс к Юрию Вениаминовичу Шлыкову и во МХАТ не пошёл.
Часть третья. Лётчик
— Когда я окончил учёбу, мне говорили: ходи, показывайся режиссёрам, чтобы взяли в хороший театр. Я и пошёл к Юрию Петровичу Любимову. А он меня с показа не взял. Юрий Петрович любит, чтобы было что-то необычное, а я был к этому не готов. Что мог выпускник театрального вуза: стишок почитать? Как говорят, «чем удивлять будем?» Мне тогда было нечем.
Но жизнь ничего не делает просто так, она вроде случайно вновь столкнула Ивана с Юрием Петровичем. Он собирался ставить спектакль в одном из театров, актёра Рыжикова там использовали в основном в качестве тяжеловеса для переноса актрисы с место на место. Заболел один из актёров, и Ивана решили попробовать на его роль. Он вышел на сцену и… начал петь басом-профундо, чем удивил мэтра несказанно: «А вам так удобно?» Так решилась судьба Ивана.
Когда в 1999 году Юрий Петрович задумал восстановить «Доброго человека из Сезуана», спектакль, с которого началась история Таганки, он предложил Ивану попробоваться на роль Янг Суна, безработного лётчика. Эту роль в своё время в театре играл Владимир Высоцкий.
— Пришлось мастеру со мной повозиться. Роль у меня «не шла». Юрий Петрович репетировал со мной тет-а-тет, чего не делал уже давно. Это был мучительный процесс, после которого я выходил злой, выжатый. К тому же на эту роль претендовали ещё три артиста. Даже за 10 дней до премьеры мы не знали, кто выйдет на сцену… И вдруг Юрий Петрович мне говорит: «Всё, что мы нарепетировали за три месяца, — это полная ерунда. Тебе нужно стать другим человеком. А времени у тебя на это нет!» В такие минуты, когда надо, а ты уже ничего не понимаешь, вдруг происходит прорыв. Я вспомнил своего друга, взял его речевой характер, он такой весь «родом из 90-х»: говорит сиплым развинченным голосом… Вот таким я и вышел на следующей репетиции: «Это лавка мадемуазель Шен Те?» И услышал: «Ну, вот, вот что я хотел!» Так сбылась моя детская мечта — я стал лётчиком.
Часть четвёртая. Взболтать, но не смешивать
Первый раз попадая в Театр на Таганке, иногда приходишь в искреннее недоумение: что же своим спектаклем хотел сказать Юрий Петрович, какую мысль донести до зрителя? Я для себя вынесла только одно: для того, чтобы понять, нужно сходить на Таганку несколько раз. Потому что это не модные спектакли на один раз, не комедии, призванные одновечерне развлечь, или трагедии, поставленные, чтобы одноразово опечалить. Главное здесь — это голова, которая должна работать каждый день, каждый час, минуту. Наш зритель, обкормленный телевизионными сериалами и всевозможными развлекательными шоу, потихоньку отучается думать. Остался последний оплот для высекания искры мысли из отупляющихся голов — Театр.
Театральные критики сколько угодно могут теоретизировать по поводу того, что же имел в виду Юрий Петрович, когда ставил спектакль. Простой зритель не искушён в подобных вопросах: он либо чувствует, когда его это зацепило, либо — нет. Судя по тому, что в театре каждый вечер переаншлаг, можно говорить о том, что ключ к сердцу публики найден.
— У меня впечатление, что Юрий Петрович делает спектакли по наитию, внутри у него возникает какой-то образ, который он воплощает потом на сцене. Мэтр — творец, художник. Он не сидит и не думает натужно, как и что у него будет. У него столько в голове замешано! И логика какая-то своя. Я ему как-то говорю: «Юрий Петрович, что это за политика двойных стандартов?» А он мне: «Каких двойных? Тройных, четверных, пятерных, хоть десятерных! Ровно столько, сколько человек у тебя в коллективе. К каждому — свой подход».
Он очень разный. Как-то на одной передаче меня спросили: «Кто для вас Юрий Петрович Любимов? Я честно ответил: «Бармен. Взять Станиславского, Немировича-Данченко, Чехова, одного и второго, в шейкере взболтать… вот это и будет Юрий Петрович Любимов».
Часть пятая. Коренная лошадка
— Я рано женился, моей дочери Наташе уже 17 лет. Поэтому мне всегда нужно было думать, как прокормить семью. Кем только не работал: дворником, на заводе шлакоблоки делал. В ресторанном бизнесе трудился. А сейчас я все силы отдаю театру, заведую труппой. Хлопотно, да и возраст, вроде рановато ещё: 33 года, а уже руководитель коллектива.
Часть шестая. Бриколаж
Разговаривать с Иваном — всё равно что смотреть спектакль, где он, как по волшебству, меняет маски и масочки, в лицах представляя людей, о которых мы говорим. Это такой своеобразный театр одного актёра во многих ролях разом. Здесь есть место и комедии, и драме, и расчётливости, и всепоглощающей любви…
Иван занят в 12 спектаклях театра в месяц. В каждом из них свои роли, особые маски, а то и не одна. В «Театральном романе» их целых шесть. В «До и после» он Арлекин, любимейший персонаж начала прошлого века. В «Братьях Карамазовых» — великий страдалец Митя Карамазов. В «Марате и маркизе де Сад» Дюпре — санитар, с этим спектаклем театр объездил полмира, завоевал множество наград на театральных фестивалях. А чего стоит полковник Скалозуб в «Горе от ума — Горе уму — Горе ума», орущий песни на стихи Дениса Давыдова. Сам Юрий Петрович, скупой на похвалу, как-то бросил: «До чего же хороша роль. Да и ты в ней — тоже!» И ещё другие, многие, разные… Профессия у него такая.
— Роли, как дети, все любимые. Одна потому, что сразу получилась, другая потому, что долго над ней бился. Нелюбимых ролей не бывает. Конечно, есть ещё кино. Но об этом пока говорить рано. А театр — это моё, это часть души, лучшая её часть.
Театральный роман… продолжение следует.