Дождь бежит неровными дорогами по черному мрамору стекла. Как будто кто-то быстро рисует вишневые заросли весной, когда на ветках еще нет ни цветов, ни листьев. Но есть капли, они так и лучатся, преломляя в себе лучи воображаемого солнца.
Дождь – это стихийное бедствие для горожан, он приходит, по их мнению, откуда-то с тайги или тундры, закатывает крышкой туч небо и сваливается им на головы, лишая возможности передвигаться по городу без зонтика.
Но мне кажется, что дождь – это мягкий свет, сравнявший границы земли и воды, растушевавший серым будничные черты города, он свободный и сильный, и очень настоящий. Он вестник весны, садовник, он зов с неба. Кто слышит этот зов, тот встрепенется в толпе, занятой лишь добыванием пищи.
Он – ласковая рука кого-то, умеющего любить, и никогда не забывающего об этом даре. Дождь приходит, как откровение, тогда, когда не ждешь, и говорит, что все, что ты хочешь, все, что ты любишь, надо делать сейчас.
В перевернутом с ног на голову мире. Среди меркантильности и мещанства. Равнодушия.
Капли катятся вниз, неровными дорогами по мрамору душ.
Идет дождь.