Глава 45
Вербовка.
Утром за мной пришли.
- Краузе? – спросил ст. сержант. – Пойдешь со мной.
- Зачем?
- Руки за спину.
Я подчинился. Что еще придумали на этот раз? Меня посадили в машину и привезли в штаб дивизии. В штабе собрались офицеры.
- Товарищ комдив, пленный по вашему приказанию доставлен, - доложил солдат.
- Вольно, - ответил комдив. - Идите.
- Садитесь, - предложил мой дядя, майор Апраксин, который вчера меня чуть было не расстрелял.
Незнакомый мне полковник, оглядел меня с ног до головы, осмотрев очень внимательно.
- Вы догадываетесь, зачем вас сюда пригласили?
- Пока не очень. А зачем?
- Проводить будем с вами политинформацию.
- То есть?
- У нас есть к вам предложение. Дело в том, что вами заинтересовались в советской разведке.
Его речь меня удивила.
- Это правда, что у вас русские корни? - спросил полковник НКВД.
- Да, это правда. Моя бабушка русская.
- Интересно? – сказал он. - Значит, получается, что вы наполовину немец, наполовину русский и поляк? Смесь какая-то получается прямо гремучая! Даже взрывоопасная. Немецкую овчарку с русской борзой скрестили! Вы знаете, что даже наш маршал, командующий центральным фронтом Рокоссовский, тоже поляк? Данная армия находится под его командованием.
- Я слышал об этом.
- Ну что ж, я думаю, вы не глупый молодой человек, образованный. Сколькими языками вы владеете?
- Четыре. Польский, русский, немецкий, английский, правда не очень, и французский немного, - ответил я честно.
- Что вы закончили?
- Берлинский университет. Факультет журналистики и иностранных языков.
- Хм? Очень даже неплохо! – закурил сигарету. - У нас ценят умных и образованных людей. Мы даже можем вам простить, то, что вы воевали на стороне немецкой армии, но при одном условии, разумеется. Возможно, вы еще слишком молоды и неопытны, наверняка на вас надавили, поддались дурному влиянию, я понимаю. Сколько вам лет?
- Двадцать три.
- Вы мне в сыновья годитесь. Мы предлагаем перейти вам на нашу сторону, вы согласны? Вам будут созданы все условия, вы будете одеты, обуты, накормлены, поставлены на довольствие, наравне с остальными нашими солдатами, но при этом будете должны беспрекословно нам подчиняться и выполнять все наши указания. В любом случае у вас есть только два выхода, первый - вы подписываете одну бумагу и делаете все, что мы скажем, второй – уже другую бумагу мы подписываем сами и вы прямиком отправляетесь в Сибирь, в тот самый лагерь для военнопленных, где можете закончить свои дни, скончавшись от голода, холода, тяжелой работы, туберкулеза или других инфекционных болезней. Решайте сами!
- Я могу подумать?
Он посмотрел на часы.
- Мы даем вам пятнадцать минут. Время пошло… И все же, - спросил он, - почему вы пошли в немецкую разведку?
- У меня не было выхода. Отчим сдал меня в гестапо. Меня три дня продержали в застенках, не давали ни есть, ни пить, не спать. Сказали что я коммунист, что у меня родственники в Советском Союзе, если я не соглашусь, меня расстреляют, но сначала убьют у меня на глазах мою маму и заберут мою дочь.
Полковник достал фотографию, которую я раньше всегда носил с собой в левом переднем нагрудном кармане и никогда с ней не расставался.
- Это ваша дочь?
- Да. Я могу ее забрать?
- Да, можете.
- Спасибо, - я прижал ее к сердцу как самое дорогое, что у меня было.
Так получилось, что я оказался между двух огней, между молотом и наковальней. Куда бы я не смотрел, в любой стороне, везде ждала меня гибель и выходом из этой ситуации была только смерть. Я чувствовал это, как никогда и отчетливо понимал, что мне все же придется сделать свой выбор. Да простит меня моя Родина, которую я все же очень любил, но я поступал по совести, так как подсказывало мне мое сердце. Мы сами были виноваты, когда вступили на этот путь, абсолютно не думая к чему это приведет. Борьба со стороны русских была справедливой и честной, Германия, все равно проиграла бы войну, рано или поздно, и ничто нас от этого не спасло. Для меня этот выбор был не из легких, но иначе было нельзя.
- Ваше время вышло. Что вы решили? – спросил полковник.
- Хорошо, я согласен. А если погибну - считайте меня коммунистом,- сказал я в шутку.
Полковник сдержанно улыбнулся.
- Отрекаетесь ли вы от присяги, данной на верность вашему фюреру и Германии? – задал он вопрос.
- Отрекаюсь.
- Клянетесь?
- Клянусь! – ответил я тихо, но уверенно и твердо.
- Мы так и думали, что вы согласитесь. Пока можете идти, завтра вас поставят на довольствие, выдадут советскую военную форму. – Он обратился к комдиву,- Определите его пока в дивизионную разведгруппу, к капитану Колесову. Да, и приведите его в порядок, подстригите, помойте наконец, а то совсем запустили! Передаю его под вашу личную ответственность.
Меня увели из штаба.
- Завтра же изготовим ему документы, на новое имя, - сказал полковник. - Не Гансом же ему быть! Для начала используем в нескольких операциях, проверим надежность, а там посмотрим.
Через час они уехали.
- Что же вы факты вашей биографии скрыли? Я знаю, что он ваш племянник, - обратился полковник к майору Апраксину.
- А что я должен был обо всем рассказать, чтобы вы меня расстреляли?
- Должны, а вы это скрыли.
- Откуда вы об этом узнали?
- Не важно, ваша жена обо всем рассказала.
- Вы все-таки ее нашли?
- Я кого угодно найду, из-под земли достану. Ладно, я слишком давно вас знаю и знаю, на что вы способны. Такого патриота и коммуниста, преданного Родине как вы, еще поискать, если бы не это загремели бы вы по все статьям.
- И что теперь?
- Я не буду об этом докладывать вышестоящему начальству и товарищ Сталину, считайте, что ничего не было и все останется между нами. Мы сохраним это в тайне, все данные засекретим. Вашему племяннику сделаем новые документы на имя красноармейца, чтобы не был он вам позорным пятном. Об этом никто не должен узнать. Если он будет в плену или казнен, все придется отразить в документах, вы меня понимаете?
Майор кивнул.
- Скоро начнутся крупные танковые сражения, кинем его на передовую, пускай воюет, а там Бог даст, как повезет, все равно вряд ли выживет. Дадим ему шанс, пусть искупает свою вину кровью. Для меня даже враг, перешедший на нашу сторону, все равно лучше, чем свой, который предал Родину.
Глава 46
Через час за мной зашел Колесов.
- Рядовой Краузе, пойдемте со мной.
Я пошел за капитаном. Меня завели в одно из помещений, коротко подстригли. Я посмотрел на себя в зеркало – в немецкой армии меня еще так не корнали! Стригли конечно, но не так же! Нам делали модельные прически и учитывали пожелания клиента, могли оставить челку, а тут? Лицо стало выглядеть по-другому, оно стало более круглым, а череп совсем оголился. Где мои вихры, которые я любил!!! Изуродовали совсем, да и только! Мне оставалось только вздохнуть.
После меня отвели в баню, выдали чистое белье, полотенце и мыло. Вымывшись, наконец, впервые за долгое время, я остался доволен. В санчасти меня конечно мыли, обтирали частично, я умывался, но все это было не то.
Когда вышел из бани, меня отвели на склад. Выдали, сапоги, советскую военную форму…
Я стал одеваться.
- А что это такое? – спросил я, увидев портянки.
- Портянки это! – сказал интендант, заведующий по хозяйственной части.
- Портянки? А что с ними делать?
Я что-то слышал о них, сталкивался с этим, но как их одевать?! Понятия не имею!
- Что, что! Первый раз, что ли видишь? На голову надевать! На ноги наматывать, вместо носков. Ферштейн? Смотри, - он показал мне, как это делается.
Я попытался повторить, но с первого раза не получилось. Наблюдавший сию картину Колесов, чуть не лопнул от смеха, насмеявшись до слез, аж наверно до колики, так что держался за живот! Представляете, каким придурком я выглядел!
- Товарищ капитан, я их не разу не одевал!
- Еще раз повтори,- сказал начхоз. – Плотнее надо наматывать, ни то все ноги в мозоли сотрешь.
На третий раз, кажется получилось.
- Ты что ни разу советскую форму не надевал? – спросил Колесов.- Должен был уже научиться. По тылам нашим шарились?
- Одевал.
- Одевал? Не видно, разведка еще называется. Сколько вы наших солдат в плен брали, сколько убили?
- Не знаю, я не считал. Было дело, - сказал я вздохнув.- Так спали же на посту, товарищ капитан! У нас тоже всякое было, я сам чуть не погиб, едва Богу душу не отдал…
Я и до этого представлял, куда я попал, но видимо плохо, первое мое впечатление было незабываемым. Как мне показалось, вообщем полный дурдом! Так вот ты какая, Красная Армия?! Так вот вы какие, большевики?! После, меня завели еще в одно место, где сфотографировали, как объяснили на документы.
Наконец пришли мы в подразделение. Взвод, где жили русские разведчики, находился в трех километрах от передовой, всего в подразделении их было два, и располагались они в двух деревянных зданиях.
Меня проводили в стоявшую рядом просторную русскую избу.
- Взвод, принимайте пополнение! – сообщил Колесов. – Рядовой, прибыл из госпиталя, после ранения. Фамилия Краузе, звать будете Иваном. Всем ясно?
На меня уставились двадцать пар глаз, некоторые лица мне были уже знакомы. Представьте мое удивление! В прочем, они наверное удивились не меньше, потому что открыли рты. Какое-то время, я стоял молча, моргая глазами и не решаясь произнести ни слова. За долгое время у меня на русских солдат выработался рефлекс, и я чувствовал от них исходящую для меня опасность. В какой-то момент мне показалось, что сейчас на меня накинутся, и разорвут на тысячу мелких частей.
Один из хлопцев присвистнул.
- Ну и ну! – произнес здоровенный Федя Семенов.
- Ба! Ребята, смотри, кого привели! Наш старый знакомый! – съязвил мой обидчик, Вячеслав Нестеренко.
Все засмеялись, загалдели, засвистели, раздались возгласы хором:
- Вот это да!!!
- О-о-о!!!
Встреча была бурной, так сказать с фанфарами и аплодисментами.
- Отставить разговорчики! – скомандовал капитан. – Располагайтесь.- Он вышел и закрыл за собой дверь.
Меня продолжали разглядывать еще минуту.
- Черт! – подумал я. - Надо же так вляпаться, как индюк! Нарочно не придумаешь!
- Чего встал? Проходи, испугался что ли? – сказал Александр Гузынин.
- Проходи, так и быть не съедим,- усмехнулся Володя Березин.
- Да не убьем мы тебя! – вставил наконец свое слово Мелешников Ваня, который до этого молчал.
Раздался дружный хохот.
- Че Гансик, попался? – спросил Федя. Подошел ко мне и погладил по голове, - На этот раз, так и быть, помилуем.
Снова раздался хохот.
- Он, наверное, до сих пор нас боится, как черт ладана! – сказал Володя.
- Лучше расскажи, как ты докатился до такой жизни? – спросил Андрей Иванов.
- И как тебя теперь называть? Значит Иваном? – спросил Вячеслав.
- Да, - произнес я вздохнув.- Был Гансом, стал Иваном. Нет больше Ганса, убили! Я теперь вообще никто…
- Ага, убили! - сказал Николай, - А потом взяли, поколдовали, водичкой живой окропили. И стал он из «Фрица» «Ванюшей» - добрым молодцем обернулся, белым чистым. Да? Ну, прямо как в сказке!
Хлопцы снова засмеялись.
- Все! – скомандовал Ваня.- Хорош потешаться!
- Да… - произнес Нестеренко. - Не убил я тебя тогда…
- Ну и что? Убил бы, я бы не огорчался, мне уже хорошо было. Лежали бы в лесу мои косточки, не узнала бы мама, где могилка моя. Раньше надо было стараться. В сердце попасть не смог, промахнулся - теперь молчи, мне еще из-за тебя теперь мучиться.
Я присел на свободное место.
- И с чего это ты вдруг решил к нам присоединиться? – продолжал Нестеренко.- Еще и форму советскую надеть?
- Знаешь, - я слегка огрызнулся, - всю жизнь мечтал за большевиков воевать! С ума сошел, с головой у меня не в порядке, мозги не в ту сторону поехали, - повертел у виска.
- Да ну?! – Вячеслав поднял брови.
- Это в благодарность, за то, что ты меня тогда ножом… Научил ты меня Слава, вашу Родину-мать любить. Данке шон! Спасибо тебе большое!
Все снова засмеялись
- Глядите, у него еще и чувство юмора есть?
- Это мы уважаем. Ладно, а ты не обижаешься, что мы тебя тогда? - спросил Володя.
- Нет, это война, - я вздохнул, - а на войне врагов убивают. Вы не могли поступить по-другому. Если не вы нас… Мы тоже могли бы вас убить.
- Ну вот! Сам понимаешь, что другого выхода не было, - согласился Андрей.
На этом инцидент был исчерпан, и кажется все утряслось. На мое удивление меня восприняли нормально, если честно я ожидал худшего. Мне помогла моя выдержка, самообладание и адекватное чувство юмора, которое не раз меня выручало.
- Рота, на обед! – послышался голос.
Все поспешили к походной кухне, встали в очередь, получили свою порцию супа.
- Ну, чего? Как тебе наш обед?
- Вкусно. Очень даже ничего! Я все ем, когда есть хочется, - я улыбнулся.
Суп был и в самом деле вполне нормальный, с капустой, с курицей. А будешь ли разбираться? Голод не тетка, спасибо, что хоть это дают. Было время, когда в окружение попадали, тогда со снабжением и у нас было туго. Сухари подбирали!
- Смотри не лопни, - сказал Вячеслав.
- Сосисок тебе здесь нет, пива тоже.
- Я уже от них отвык, каша с маслом тоже сойдет, - сказал я спокойно.
Хотя, от кружечки пивка я бы и в правду не отказался.
Пообедав, мы вернулись во взвод.
- Располагайся, здесь будет твое место, - Ваня указал мне на свободную лежанку, с матрасом и одеялом. Деревянные полки были сколочены в два яруса. Моя полка была нижней, почти у самого входа. Некоторые места были привилегированными и вверху располагались старшие по званию, младшие сержанты и рядовые спали внизу.
- Я являюсь командиром первого взвода, подразделения дивизионной разведки, все подчиняются непосредственно мне, - продолжал Ваня. - Зовут меня Иван, фамилия Мелешников - лейтенант. Во взводе будете выполнять функцию, консультанта, переводчика, проводника, осуществлять прослушку, если понадобится, будете задействованы в разведывательных операциях наравне со всеми. Вам ясно?
- Так точно.
Он обратился к остальным.
- К новичку не придираться, чтобы порядок мне здесь был и никаких инцидентов. Ясно? Это вас касается старшина Нестеренко! – указал на Вячеслава, - Всем отдыхать. Скоро начнутся учения, будем отрабатывать на полигоне.
Я занял свое место, снял сапоги и вместе со всеми лег отдыхать.
- Стрельбы что ли будут? – спросил один из солдат.
- И стрельбы будут, и марш-броски по пять километров и все остальное, - ответил Ваня.- Полная боевая подготовка.
- И когда начинают? – спросил Михаил.
- Завтра с восьми утра, на 5 дней. Соседний батальон уже на учениях. Так что сегодня орлы отдыхайте, а завтра… Вообщем наслаждайтесь, свободой пока дают. Ваня обратился ко мне,- У вас боевая подготовка была?
- Была, правда уже давно.
- И что вы там проходили?
- Все, почти то же самое. Марш-броски, еще метание ножей, гранат, технику рукопашного боя… Основная подготовка была в разведшколе, мы даже прыгали с парашютом.
- И как оно?
- Если честно, я первый раз чуть не наделал от страха. Потом конечно привык с третьего раза, а на четвертый даже понравилось, когда парашют раскрывался. У нас один прыгать не хотел, так его силой из самолета выбрасывали. Инструктор нас спрашивал: сами будете прыгать или помочь? Тут уже никуда не денешься.
- Ясно, - засмеялся Мелешников.
- Краузе, а русский ты откуда так хорошо знаешь? – спросил Гузынин.
- У меня бабушка русская, из Одессы. Я жил у нее, когда был маленький, она меня научила.
- Значит правда? Ваня нам рассказывал, что-то об этом, – сказал один из ребят.
- Дед у меня поляк, а отец немец. Родился я в Штеттене, это город немецкий, на границе с Польшей. Поэтому я три языка хорошо знаю, немецкий русский и польский.
- Полиглот прямо! – изумился Леша.
- Ничего особенного,- пожал я плечами, - просто у меня память хорошая, я же с детства учил.
- А воевать, зачем пошел? – спросил Сергей.
- В армию призвали, как всех. Меня не спрашивали. Я не хотел, отчим сдал меня в гестапо.
- За что? – изумился Михаил.
- В чем ты так провинился?- не удержался Владимир.
- За все хорошее. Мы поссорились с отчимом, он мать мою обижал, а я за нее вступился. Три дня держали, даже пить не давали. Я раз туда попал, больше не хочу. Хотя… у вас тоже не лучше, такие звери!
- Это ты про НКВД? – догадался Мелешников.
- Там тоже, хорошо уговаривать умеют, - сказал я вздохнув.
Ребята снова засмеялись.
- Это они тебя уговорили? – спросил Ваня.
- Меня чуть не расстреляли, - признался я, - я уже с жизнью простился, когда меня к стенке поставили, но дело не в этом… Я сам согласился, по собственной воле, я так решил. Обидно мне, вы за Родину погибаете, а я за что умирать должен? Только потому, что нашему фюреру так захотелось? Он много всего обещал, только нам все равно ничего не досталось бы, обманывают, как идиотов.
- Это верно, фига вам с маслом, что перепало бы,- согласился Березин.
- А если ты такой умный, - спросил Вячеслав, - что же тогда раньше не сдался?
- Не знаю. Я считал это позором, боялся, что меня расстреляют или в Сибирь отправят. Нам говорили, что русские с пленными ужасно обращаются, думал лучше погибнуть, чем в плен.
- Ха! В плен он боялся сдаться! Поднял бы ручки к верху, пощады бы попросил. Всего и делов то, - говорил Нестеренко
- Не умею я пощады просить, гордость есть у меня дурацкая, лучше умру, чем пощады попрошу! Такой у меня характер, наверное... Даже когда у стенки стоял, я и тогда пощады просить не стал. Не знаю, почему меня не расстреляли.
- А гранату, зачем тогда достал гаденыш? Тоже, сдохнуть хотел, смертью «героя»?
- Я гранату достал? – удивился я. - Не помню, я даже тогда не понимал что делаю. Вы же стрелять стали, все равно бы убили.
- Он прав! Мы их всех положить уже хотели, - сказал Володя.
- Я же не мог, так на месте стоять, ждать пока меня расстреляют, как идиот. Это было бы глупо! Когда меня ранили, я первый раз так близко смерти в глаза заглянул, она даже не страшная совсем. Мы уже с задания возвращались, а тут выстрелы. Мы даже сразу понять не могли, откуда стреляют, я только увидел, как товарищи падают. Двоих вы сразу убили. Одного Кристианом звали, он совсем молодой был, всего девятнадцать. Я хоть с девчонками успел, а он даже девчонок не пробовал.
- Не повезло! – сказал Миша.
- Девственник что ли был? – спросил Костя.
- Да. Один сын у матери. Жалко мне его, я его оберегал, как мог, он со мной сдружился. Наивный был, конечно, самоуверенный…
- Ну, уж извини! – сказал Володя.
- Ладно, - вздохнул я, - Я надеюсь, что им там уж уже хорошо. Бог с ними. Когда меня ударили ножом, я только почувствовал сильную боль, потом ничего не помню… Оказался где-то сверху, подумал что живой. Вижу, внизу какое-то тело лежит, вокруг трупы немецкие, а рядом «Иваны» стоят, понять ничего не мог, - сказал Славику. - Я даже видел как ты меня обыскивал, документы наверное искал, по карманам шукал, потом часы с меня начал снимать.
Славик вдруг побледнел.
- Ты откуда знаешь, что я часы с тебя снял?!
- Это я конечно понимаю, что может быть нужны они тебе были, мои часы, только зачем ты меня сапогами пинал? – Нестеренко едва не упал, чуть глаза из орбит не выскочили! - Хоть бы над мертвым не издевался!
Все снова засмеялись. Ребят удивил мой рассказ, они слушали с интересом.
- Я от боли в себя пришел, глаза открыл и снова его увидел! Козья морда, с того света достал!
Ребята ржали аж до слез!
- Ты зачем ему покоя не дал, а? – спросил Нестеренко один из бойцов, - «Фрицев» еще с того света возвращаешь! Тебе что, делать нечего?
Раздался снова дружный хохот.
- До сих пор понять не могу, что это было.
- Душа его летала! – смеялись ребята.
- В рай попасть, еще не успела!
- Потом я в санчасти еще два дня, лежал, встать не мог, чуть не умер. Доктор сказал, что я крови много потерял… Тут еще этот допрос! У меня температура поднялась. Никто меня тогда не жалел, только девушка эта - Катя. Когда мне плохо было, она ухаживала за мной, с ложки кормила, как ребенка! Я не думал, что такие девушки есть как она, добрые. За такую девчонку… жизнь готов отдать. Я же тоже человек, сам Катюшу теперь никому в обиду не дам, клянусь! Честное слово, любого убью, кто ее тронет, на части порву! – сказал я это абсолютно искренне.
Ребята немного примолкли.
В итоге, мы весело поговорили, посмеялись, и настроение у всех немного поднялось.
Позже на меня вдруг нахлынула какая-то тоска, такая, что захотелось заплакать. Я вспомнил свой дом, маму, сестру, дочку, которую давно не видел, мне казалось, что я здесь чужой и меня не принимают. Еще вчера мне приходилось стрелять в тех самых ребят, считая их врагами, а они смотрели на меня с лютой ненавистью и злостью готовые перегрызть мне горло! Каково мне было? Теперь мне приходилось быть с ними вместе – это все равно, что ягненка кинуть в клетку со львами!
Заметив, что чем-то я опечален, Ваня подошел ко мне.
- Ты что такой грустный? Что-то случилось?
- Нет, все в порядке.
- Все хорошо? Точно?
- Точно, - я слегка улыбнулся.
- Ты, наверное еще не освоился? Ничего, привыкнешь. - Я кивнул.
Первый день я особо не разговаривал, все время почти молчал, приглядывался к остальным, притирался. Отвечал, если спрашивали, сам в разговоры не встревал, только слушал, и замечал, о чем говорят другие. Это было и правильно. Остальные ребята, надо отдать им должное, то же сильно меня не трогали, понимая, что мне надо освоиться. Я чувствовал себя не ловко, мне было не по себе. Мне казалось, что некоторые из солдат все еще испытывают ко мне некоторую неприязнь. Друзей у меня еще не было, поэтому я ощущал себя одиноким, и мне было грустно. Ваня видимо предупредил всех, чтобы они были со мной помягче, и вели себя по корректней. Вместе с тем, мне все же периодически задавали вопросы:Где жил? Сколько мне лет? Я ответил, что двадцать три года и проболтался, что вчера у меня был день рождения.
- Что, честно? – все оживились.
- В самом деле? – спросил один бойцов.
- Да ну!?
- Правда, - ответил я.
- Ничего себе!
- Может его еще поздравить? – засмеялись ребята.
- Подарок ему вручить? - раздался хохот.
- Не надо меня поздравлять. Мне уже подарили подарок, самый дорогой…
- Это кокой же?
- Жизнь, - ответил я.
- Так тебя чуть не расстреляли в твой день рождения?!
- Вот это да!
- Вот это совпадение!
- Ну тебе и повезло!
- Он наверное точно счастливчик!
- Мало того не убили,выжил, так еще и это... в день рождения такой подарок!
Ребята долго еще удивлялись и не могли прийти в себя от такого совпадения, Ещё бы!
Вечером Колесов вызвал к себе Ваню.
- Как он?
- Пока не очень хорошо себя чувствует, но старается держаться. Думаю, постепенно привыкнет
- Я понимаю, все конечно знают кто он, но все же постарайтесь относиться к нему по-хорошему. Не оставляйте одного, покажите что такое дружба, товарищество. Постарайтесь расположить его к себе. Савинов разговаривал с ним, парень он неплохой, есть в нем что-то хорошее, если присмотреться. Если к нему по-доброму, то думаю он тоже этим ответит, я в этом уверен. Главное его не бросать.
Тяжело мне было. В общей сложности, я привыкал наверное неделю. Постепенно, я познакомился со всеми своими новыми товарищами, и мне они показались не плохими. У каждого были свои особенности, свой характер: Андрей Иванов был серьезным, принципиальным, Федор крепким, сноровистым, физически развитым парнем. Леша Лавров, был начитанным, образованным, но при этом веселым, простым в общении. Михаил Логозинский был надежным, справедливым и честным, Александр Гузынин, общительным, веселого нрава, любил пошутить, а вот Вячеслав был вспыльчивым, ранимым, мог легко обижаться, но после так же быстро остывал, как и воспламенялся. Интересным был Володя Березин. Ваня Мелешников, высокий, стройный, голубоглазый, с привлекательной внешностью, несмотря на то, что был командиром взвода, был на удивление стеснительным, застенчивым и скромным особенно при общении с женским полом, как будто терялся, при этом в душе был романтиком, умел играть на гармошке, замечательно пел. Он владел всеми видами оружия и приемами рукопашного боя, умел водить любую машину, в бою был решительным и смелым. Его любили все без исключения и подчинялись беспрекословно, так что даже я испытывал к нему симпатию.
Продолжение следует...
К части 13-й перейдите по ссылке:
http://www.proza.ru/2009/01/12/14