Путь Молнии
Не легко из львят воспитать молодых львов,
Приучить не бояться копыт, когтей и клыков.
Не жалеет львица ударов тяжелых лап,
Чтоб щенок огрызался, хоть мал он еще и слаб.
(Умень, 11 век)
Синдзо остановился у водопоя и попытался наклонить голову лошади к воде. Животное поддалось и поглубже опустило морду в прохладную реку. Потоки леденящей холодной воды серебрились на солнце, вниз по течению с головокружительной скоростью неслась река. Мальчик завораженно следил за этим бешеным ритмом. Казалось, жизнь летит так же быстро, как эта безумная река, уносящая боль и чьи-то жизни. Синдзо невольно задумался, что ждет его впереди, как встретит его судьба? Он не знал ответа на эти вопросы, но этот стремительный поток как будто говорил с мальчиком. Он шептал: «Когда-нибудь я заберу тебя с собой, ты отправишься со мной, ты вольешься в этот ритм, и будешь повторять его со мной, бег будет бесконечен. И мы встретим многих других. Таких же, как ты. Они прольют последнюю кровь и отправятся в путь с нами, потому что наступают такие времена. Насупит вскоре и твое время встретить судьбу. Она ждет тебя за каждым поворотом. Но не спеши, смотри вперед и жди».
Синдзо ошалело смотрел в воду. «Это говорю я? Это в моей голове? Или..?
В храм Синдзо вернулся только затемно. Настоятель Ёсиока молился в эту минуту и даже не обернулся посмотреть, кто пришел.
- Сэнсей, - тихо позвал Синдзо, - сэнсей!
Ёсиока не обернулся, продолжая молитву. Синдзо снял тяжелые деревянные сандалии и ступил в храм, сел рядом с настоятелем, сложив ноги крест - накрест.
Ёсиока не обернулся к нему, но мальчик понял – настоятель и не открывая глаз понял, что Синдзо уже здесь.
- Ты уже не мал, Синдзо, - наконец заговорил учитель. С рождения Синдзо к тому времени прошло уже двенадцать лет, поэтому он действительно уже не был маленьким, - и должен понимать, что твой дальнейший путь зависит только от тебя.
Мальчик незаметно вздохнул и сложил руки на коленях. Синдзо утомляли вечерние разговоры с Ёсиокой, но он уважал учителя и терпеливо выслушивал любые его слова.
- Ты не являешься представителем рода самураев...
- Нет! - резко перебил юный монах. - Я - сын самурая! Мой отец был Минамото! Моя мать была обычной женщиной, но отец - представитель великого рода!
- Но их уже нет в живых, - сдержанно ответил настоятель, - перед смертью твой отец отдал тебя на воспитание в храм. Ты воспитываешься как ниндзя, но решать тебе - продолжить изучение искусств или же стать обычным монахом, в будущем, может быть, настоятелем.
- Я не хочу жить как монах! - не задумываясь, ответил Синдзо, - вы всегда учили меня искусствам ниндзя, и я хочу продолжать. Я стану ниндзя, хотя я - самурай! - Он резко встал, развернулся и вышел из храма, не дав настоятелю Ёсиоке сказать ни слова.
Усилился ветер. Молоденькие деревца бросал из стороны в сторону. Луна расплывчатым пятном из-за темных облаков выплывала на вершину ночного неба и освещала вершину холма, на котором и находился Храм Цветущей Вишни. Синдзо удалился в заднюю часть храма, одна из комнат которой служила его жилищем. Он долго раздумывал, почему его отец, член рода Минамото, отдал его, Синдзо, в храм, где нет места никому, кроме монахов и ниндзя? Хотя его и учили с детства как ниндзя, он также всегда знал, что является сыном самурая, и поэтому не сравнивал себя с другими ниндзя или учениками. Самолюбие Синдзо не давало ему покоя. Синдзо - самурай! Но ему придется стать ниндзя. Его жизнь пройдет в бедности и скитаниях, хотя он и был рожден для светской жизни самураев. Он сможет только слышать про жизнь при дворце императора и никогда не попробует ее на вкус, не увидит даже одним глазком. Но жизнь обычного монаха, на его взгляд, была еще более убогой, чем безжизненные скитания ниндзя. Все они, эти войны, казались ему похожими на тени. Им не нужна жизнь, они не ищут смерти. Они не находят счастья в жизни, нет для них его и в вечности. Он никогда не примет законов ниндзя! Но будет посвящен, чтобы не растратить жизнь свою впустую, не пустить годы на ветер вместе с опавшими и потускневшими лепестками вишни.