Гордость и предубеждение

Юлиан Федосеев
- Да пойми же ты, наконец! Все кончено! Все…Я не люблю тебя!
...Слова точно пули…одна, вторая, третья…– думал он в этот миг, думал и улыбался.
- И никогда вообще тебя не любила! Мне просто было скучной одной, вот и нашла себе развлеченье!
...Четвертая, пятая, шестая - вот и заряжен револьвер … - продолжал он улыбаться…печально так, тоскливо, будто давно уже этого ждал, но не хотел верить самому себе. А внутри словно перегорело что-то, отключилось, вышло из строя…пустота…серая тягучая пустота…гнилостное зловонное болото, что все глубже и глубже затягивало остатки его достоинства…лишь только её оглушающий в этой белёсой бездне голос…её яростно горящие дивные карие глаза…тяжелый шелк её каштановых волос…
- Господи! Ну что ты все улыбаешься?! На сей раз я абсолютно серьезно с тобой разговариваю! Ты мне больше не нужен!
О, Небеса! Как же она КРАСИВА!... Говорил ли я когда-нибудь ей это? Нет, кажется, нет…так и не успел сказать… - а улыбка все не покидала его в миг осунувшегося и…постаревшего, что ли…лица
- И встань же, в конце концов, с коленей! Что ты пресмыкаешься?! Как был червем, так им и остался!
Смиренно стоя на коленях, я прошу у Вас, Небеса, прощения…прощения за то, что так и не послушался Вас, переоценил свои силы и проиграл войну…Я знаю – второго шанса Вы мне не дадите, но я ни капельки не сожалею о сделанном мною выборе…Прощайте! Случилось то, что должно было случиться! И я этому только рад! – он поднялся с колен…огляделся…вспомнил, где находится…повел было рукой в попытке в последний раз прикоснуться к её бархатной коже, но вовремя себя одернул…взглянул в упор на нее и прошептал:
- Прощай, любовь моя…и прости…за все прости! – развернулся на каблуках и быстро вышел из Алого Зала.
...А она так и осталась стоять, замолчав на полуслове…осознав, что да – на сей раз навсегда…больше некому её простить…и согреть…