Рим,
29 октября 1903
Дорогой друг,
я получил твоё письмо 29 августа во Флоренции, и мне понадобилось два долгих месяца, чтобы на него ответить. Прости за задержку, но я не люблю писать письма в пути, потому что для того, чтобы написать письмо, мне нужно нечто большее, чем просто лист бумаги и перо - мне нужны тишина и одиночество. А кроме того, мне нужен соответствующий час.
Мы прибыли в Рим около шести недель тому назад, когда это был ещё тот раскалённый город, с его жарой и пустотой. Нам нужно было искать жильё, и казалось, что вся эта суматоха не закончится никогда. Мы чувствовали себя бездомными. Вдобавок, Рим, если ты с ним не знаком, в первые дни обязательно наполнит тебя печалью. Виной тому мрачный, безжизненный, музейный дух этого города, его прошлое, старательно поддерживаемое в сохранности, и жалкие крохи настоящего, живущего за счёт прошлого. Важность и ценность этого прошлого чудовищно преувеличена учеными, филологами и обычными туристами, имитирующими любопытство.
Всё это - труха, не более чем случайные останки чужого времени и чужой жизни, выглядящие сейчас довольно уродливо. Это не наша жизнь, и она не должна быть нашей. Но всё равно, спустя несколько таких тяжёлых недель, ты будто бы рождаешься заново. Тебе всё ещё немного не по себе, и ты говоришь: нет, здесь не более красоты, чем где бы то ни было. Все эти достопримечательности, восхищавшие поколение за поколением - за ними ухаживают, их без конца чинят, но они не значат ничего. Сами по себе они - ничто, в них нет ни сердца, ни смысла. Но и здесь много прекрасного. Потому что прекрасное есть везде. Например, эти потоки воды, бесконечно полные жизни. По древним акведукам они приходят в великий город и танцуют на площадях над белыми каменными чашами, разливаются в больших, просторных прудах. Они доносят свой шёпот до самой ночи, а здесь она звёздная, безбрежная, с мягкими тёплыми ветрами. Замечательные сады, незабываемые бульвары, лестницы, выполненные Микеланджело так, будто плавный поток скользит по их ступеням - когда спускаешься по такой лестнице, будто шагаешь по волнам, рождающим каждый твой шаг. Благодаря таким впечатлениям приходишь в себя, спасаешься от выверенной сложности, запутанности окружающего. Окружающее говорит с тобой, болтает там и сям вокруг (и как оно разговорчиво!), но постепенно начинаешь находить нечто бесконечное, что можно полюбить, на что способно отозваться сердце.
Я по-прежнему живу в городе, на Капитолийском холме, недалеко от прекраснейшей конной статуи, что оставило нам искусство Рима - статуи Марка Аврелия. Но через пару недель я перееду в тихий, простой старый летний дом, затерянный в гуще большого сада, спрятанный от города, от всех его событий и шума. Там я проживу всю зиму и буду наслаждаться тишиной, от которой я жду в подарок счастливых, наполненных работой часов. Там, где я буду чувствовать себя как дома, я напишу более подробный ответ на твоё письмо. Сейчас же я просто хотел сказать (и, наверное, зря я не сделал этого раньше), что книгу, которую ты мне отправил (в своём письме ты сообщал, что в ней есть и твои стихи), мне так и не доставили. Может её отправили тебе из Ворпсведе обратно? (Тамошняя почта не отправляет посылки за границу.) Это наиболее благоприятная из возможностей, и я был бы рад узнать, что всё сложилось именно так. Надеюсь, твою посылку не потеряли - к несчастью, для итальянской почты это вполне обычно.
Я был бы рад получить эту книгу, как и всё, что получаю от тебя. Я прочту любые твои стихи (если ты мне их доверишь), отнесусь к ним так серьёзно и так искренне, как только смогу.
твой
Rainer Maria Rilke