Данный рассказ основан на реальных событиях, произошедших с автором (то бишь со мной) на новый год.
Вечер 31-го декабря.
Настроение совершенно не новогоднее.
В квартире полный срач. Я сижу на диване, пью пиво и смотрю «Иван Васильевич меняет профессию». Больше мне в принципе от жизни ничего не надо. Первый новый год, который я встречаю один…
Звонок в дверь. Мне так в падлу открывать, что я решаю притвориться, что меня нет дома.
Но звонки продолжаются. Кто-то видимо очень настойчиво хочет видеть меня в последний раз в уходящем году. Неторопливым шагом, без всякого желания, я плетусь в коридор и открываю дверь, даже не спрашивая кто за ней.
И вот, перед своими глазами я вижу самого, на первый взгляд вполне настоящего, Деда Мороза.
- Привет, - быстро говорит он и бесцеремонно вталкивается ко мне в квартиру.
От неожиданности я слегка опешил и ничего не сказал.
Дед Мороз положил свой огромный мешок на пол и снял бороду.
- Ёб твою мать, Денис! – узнаю я в дедушке своего однокурсника.
- Нужна помощь! Очень! Выручай! – сразу в лоб говорит он мне.
- Что у тебя опять случилось?
- Ситуация в общем такая, - начал рассказывать Денис, - Я перед новым годом подработать малость решил. Ну, устроился в компанию дедов морозов по вызову. И вот значит, мы с напарницей сегодня уже семь квартир обошли, и ты представляешь, час назад она подскользнулась и сломала ногу! Ты прикинь?! Скорую пришлось вызывать! Ебучий гололёд!
- Мне конечно очень жаль твою напарницу, всяческого ей там здоровья и всего такого, но я то тебе чем могу помочь?
- Догадайся…
- Что-то мне не догадывается как-то…
Тут Денис вынул из мешка белую шапочку и голубой кафтан.
- Что это? – спросил я.
- Одевайся, снегурочкой будешь, - спокойно ответил он.
- Ты совсем что ли ****улся?
- Пожалуйста, - взмолился Денис, - Мне больше не к кому обратиться. Всех девчонок уже обзвонил, а у тебя…
- Что у меня? Третий размер груди и коса до пояса?
- У тебя волосы длинные… Ты худой… Ну что тебе стоит, а? Ну ради меня, ну пожалуйста?
- Нет-нет-нет! Даже не может быть и речи… Ты только представь, что меня кто-нибудь узнает в таком виде? Иди один. Нахрен вообще эта снегурочка нужна? Вон, в Америке есть Санта Клаус и ничего… Справляется без всяких там снегурочек…
- Да я б пошёл один, да вот только в договоре написано, чтоб обязательно снегурочка была. Деньги то уже заплачены…
- Нет. Это исключено. Попроси кого-нибудь другого.
Денис ещё продолжал активно меня уговаривать, но я, сделав вид, что уже не слушаю его, вернулся в комнату.
По телевизору шёл эпизод, в котором Джордж Милославский предлагал Ивану Васильевичу Бунше надеть на себя царские одёжи.
И тут меня вдруг осенило, что это знак свыше.
Я подошёл к обратно к Денису.
- Ладно, хрен с тобой, я согласен, но с тебя простава, причём конкретная!
- Да без вопросов! Спасибо!
- Далеко хоть идти?
- Да нет, все квартиры в твоём районе. Две на Магистральной и одна на Мичуринской.
Я быстро побрился, поменял носки и надел голубой кафтан с шапкой. Мы с Денисом подошли к зеркалу.
- Неа, как-то не натурально выглядишь, - сказал Денис
- А ты, бля, чего хотел? Скажи спасибо, что я вообще на это согласился, - разгневано ответил я.
- Давай тебя подкрасим малость? Хотя бы губы?
Я откопал в тумбочке какую-то старую материнскую помаду бордового цвета.
Кое-как Денис накрасил меня. Я опять посмотрелся в зеркало.
Более кретинского вида у меня в жизни не было, пожалуй, никогда.
Даже если бы я две недели беспробудно пил, я бы себе в зеркале нравился бы гораздо больше, чем в женском тряпье и с накрашенной мордой.
Но отступать было некуда.
Мы отправились дарить детям радость.
И вот, первая квартира на Магистральной, четвёртый этаж.
Мы звоним в дверь.
- Чего хоть говорить то надо? – спрашиваю я в последний момент.
- Да ничего особенного, банальности всякие типа «поздравляю», «с новым годом». Но в основном говорить буду я. Ты помалкивай лучше.
Дверь открывается и нас встречает женщина лет сорока. На ней надет фартук. Видно, что мы застали её в процессе готовки новогоднего ужина. У неё белые волосы и приятное выражение лица. Она улыбается нам и приглашает пройти. В доме предпраздничная суета.
Мы проходим в зал. Там нас встречает, по всей вероятности, муж этой женщины. Он приветствует нас и жмёт Денису, точнее Деду Морозу, руку. Я, забыв, что я снегурочка, тоже протягиваю ему свою ладонь. Мужик как-то странно смотрит на меня и отвечает слабым рукопожатием.
Чёрт, мне пришлось очень по-идиотски себя почувствовать.
- Мальчикииииии! Дедушка Мороз пришёл! Быстрее-быстрее! – радостно зовёт детей хозяйка квартиры.
В комнату вбегают два пацанёнка. Одному лет тринадцать-четырнадцать навскидку, другом где-то девять-десять.
- Как вас зовут, детишки? – спрашивает Денис каким-то несвойственным для него грозным голосом.
- Саша, - произносит старший.
- Юла, - говорит младший.
Как оказалось, меньший из братьев не выговаривал букву «р».
Тут Денис начинает нести весь этот стандартный дедоморозовский бред.
Спрашивает у них как они себя вели в течение года, учились в школе и так далее.
Младший рассказывает всё с большим энтузиазмом. Старший же относится ко всему происходящему с изрядной долей пофигизма. Видно, что он уже давно не верит в существование Деда Мороза, как бы там Денис не старался…
Я стою и молча смотрю на всё это с тупой улыбкой.
Дело движется к кульминации.
Дети начинают петь песню. Точнее поёт в основном один Юра. Саша же только изредка подпевает.
- В лесу лодилась ёлочка, в лесу она лосла,
- Зимой и летом стлойною, зелёною была, - поёт надрывистым писклявым голосом маленький Юра.
Дед Мороз благодарит их за песню и дарит подарки.
Тут встревает отец семейства.
- Пускай Снегурочка пойдёт с ребятами поиграет в детскую, а мы с дедушкой пропустим по рюмашечке, - говорит он подмигивая, и уводит Дениса на кухню.
Тут же меня берёт за руку маленький Юра и идёт показывать мне детскую. Саша отправляется вслед за нами. Как только мы оказываемся в комнате втроём, дети тут же замолкают.
Я откровенно не знаю как их развлечь.
- А что там вам Дедушка Мороз подарил? – спрашиваю я после минуты неловкого молчания, как можно более тонким голосом.
- Не скажем! – сурово отвечает старший.
Такой реакции я, честно говоря, не совсем ожидал.
В комнате опять воцаряется тишина.
- А может поиграем? – вновь пытаюсь завести разговор я.
- Во что? – переспрашивает младший.
- Ну, хоровод, например, поводим, - предлагаю я.
- Не хотим! – отвечают оба синхронно.
- А что тогда хотите?
- Покажи сиськи! – выдаёт неожиданно старший из братьев.
- Да! Покажи сиськи снегулка! – добавляет младший.
- Эээээ… Ребята… Рано вам ещё….
- Покажи сиськи! Покажи сиськи! Покажи сиськи!
Я грожусь им, что позову немедля их родителей, и обоим в итоге не поздоровится.
Но они не прекращают требовать от меня показать им свои молочные железы, которые бы я им при всём желании не смог бы показать. А если б и показал, то они наверняка бы дико разочаровались.
Тут, от слов, братья перешли к делу. Они резко накинулись на меня и повалили на ковёр.
Младший лапал меня за ноги, а старший пытался расстегнуть мне кафтан, что я ему, разумеется, сделать не позволил.
- Ой, а что эту вы тут делаете? – приоткрыв дверь в детскую, спросила с улыбкой на лице их мама.
- Со снегулочкой иглаемся! – ответил Юра
- Ну, не буду вам мешать, - сказала она и закрыла дверь.
После того как мне не удалось разрешить назревший конфликт поколений дипломатическим путём, я перешёл к физическому воздействию. В результате, Юру пришлось хорошенечко пнуть, а Саше вывихнуть руку.
Вдоволь наразвлекав двух озабоченных школьников, я выбежал из детской и направился на кухню, где Дед Мороз с папашей всё это время жрали водку и тёрли за жизнь.
- Дедушка, нам пора! – сказал я.
Денис крепко обнялся с главой семейства и клятвенно пообещал зайти как-нибудь ещё.
Мы вышли в подъезд.
- Какой мужик классный! Так щас пообщались хорошо! – начал говорить Денис, от которого очень сильно несло спиртным.
- Пускай этот «классный мужик», вместо того, чтобы бухать, лучше займётся воспитанием своих долбанных детей! Эти два маленьких урода пытались меня раздёть! Тупорылые малолетки! Чёрт, ненавижу детей!
Денис начал смеяться, что разозлило меня ещё больше.
- Чего ты ржёшь? В следующей квартире, чтоб не отходил от меня не на шаг, понял?
- Да-да, конечно! – по-прежнему смеясь, отвечал Денис.
Мы прошли два квартала и зашли во второй дом на Магистральной. Квартира была на десятом этаже. Она была очень большая. Комнаты три или четыре. И ещё там была целая куча народу. Непосредственно хозяева квартиры, их дети, родители, друзья, дети друзей и кто-то там ещё. Никаких неприятных эксцессов не произошло. Детей было пятеро, и все были дошкольного возраста. Они рассказывали нам стишки, пел песни и тому подобное. Подарив им всем подарки, нас пригласили к столу.
Денису, точнее Деду Морозу, сразу же налили водки. Мне же, её даже не предложили. Хотя я б не отказался. Зато мне налили бокал очень вкусного домашнего вина. Оно было настолько хорошим, что я даже впервые за вечер не пожалел, что согласился на весь этот маскарад.
Из всего этого, достаточно гостеприимного семейства, больше всего выделялся дед.
Ему было где-то лет под семьдесят, и он очень много говорил. В руках у него была тросточка. Он не расставался с нею, даже когда мы сели к столу. Дед был ярым коммунистом-сталинистом.
- Хоть внучата наши посмотрят на настоящего русского Деда Мороза, - говорил он, - а то достали уже эти буржуи со своим Санта Клаусом! Зачем чужое перенимать, если есть своё, родное, да ещё и в сто раз лучшее ихнего?! А то пошла мода… Раз на Западе – значит лучше и точка! А что лучше то? Что лучше? Всё говно оттуда перенимаем! Вон даже телевизор включи, кругом одни буржуи и педерасты!
- Борис Геннадьевич? – перебила его женщина, которой он приходился свёкром, как я понял, - ну как вам не стыдно такие слова говорить? Да ещё и при посторонних?
- Что Борис Геннадьевич? Разве я не прав? – не унимался дед.
В общем, Борис Геннадьевич ещё долго поносил последними словами Горбачёва, Ельцина, буржуев и в особенности гомосексуалистов. А также рассказывал о чудесных временах своей молодости, прошедшей где-то в Забайкалье.
Я же, всё это время, делал вид, что слушал Бориса Геннадьевича, и потягивал стакан за стаканом так понравившееся мне домашнее вино. Вскоре мне захотелось в туалет. Хозяйка любезно объяснила, как к нему пройти и я пошёл справлять нужду.
Туалетная комната была где-то раза в два больше стандартной, а унитаз располагался так, что когда стоишь над ним, к двери человек повёрнут не спиной, как обычно, а боком.
Единственное, что меня удивило, это то, что в туалете был сломан шпингалет. То есть, теоретически в него мог войти кто угодно. Но меня это не особо заботило, я расстегнул ширинку и начал писать.
И вдруг неожиданно дверь открылась. Я повернул голову и увидел Бориса Геннадьевича.
- Ой, извините, пожалуйста, - сказал он и закрыл дверь.
Но через пару мгновений он снова открыл дверь. Борис Геннадьевич выпучил глаза и посмотрел на мой член, потом на меня, потом опять на мой член, потом опять на меня.
Я был в полной растерянности, совершенно не понимая, зачем он это делает. Дед кивал головой вниз и вверх, чем весьма смущал меня.
Тут до меня, наконец, дошло…
Так как мне пришлось в этот вечер исполнять обязанности снегурочки, то и писать, по всем законам жанра, я обязан был сидя.
- Это… Это не мой… Я его… Я его одолжила… На время… Для удобства, - сказал я первое, что пришло мне в голову.
- Ах ты грязный педераст! – закричал Борис Геннадьевич и ударил меня своей тростью по спине.
Не успев застегнуться, я быстро выбежал из туалета. В спину мне продолжали сыпаться удары. В коридоре уже столпились все обитатели квартиры, включая детей. Я самостоятельно открыл дверь и выбежал в подъезд. Вслед за мной выбежал и Денис. Его дед тоже огрел пару раз своей тросточкой. От испуга мы забыли вызвать лифт и побежали прямиком с десятого этажа по лестнице. Оздоровительный вечерний спуск на первый этаж сопровождался отборным матом Бориса Геннадьевича, которого было идеально слышно до тех пор, пока мы не выбежали из подъезда.
Уже на улице мы остановились отдышаться.
- Что у вас там с ним случилось то? – впопыхах спросил Денис.
- Он увидел, скажем так, что я не совсем снегурочка.
- В каком смысле?
- В прямом…
- Пидорасы! Чтоб вы сдохли! – послышался голос сверху.
Мы с Денисом подняли глаза вверх и увидели стоявшего на балконе десятого этажа Бориса Геннадьевича, который к тому же не просто орал, но и стал кидаться в нас прищепками.
Мы поспешили удалиться.
До нового года оставалось два часа.
Впереди была последняя квартира.
Мы договорились с Денисом, что просто подарим детям подарки и поскорее удалимся, как бы яро нас не уговаривали остаться и чего бы нам только не предлагали бы выпить.
И вот мы на Мичуринской. Едем в лифте на седьмой этаж. Денис смотрит в свой мешок, который почти пуст. Там всего лишь одна красиво-упакованная коробка, средних размеров. Мы звоним в дверь. Никто не открывает. Звоним ещё раз. По-прежнему тишина. Денис достаёт свой блокнот и проверяет, не ошибся ли он адресом.
Адрес был тот. Ошибки не было. Мы уже было обрадовались и приготовились уходить, как дверь вдруг открылась. В проходе появился маленького роста человек, с лысиной и рыжей щетиной. Лет ему было где-то за тридцать с небольшим.
- Я вас ждал, проходите, - сказал он и пригласил нас в дом.
Это была однокомнатная квартира, в которой почти везде был выключен свет. Горела только одна настольная лампа. Несмотря на мрак, я увидел, что в комнате бардак по более чем у меня. Обставлена она была весьма скудно. Кровать, две табуретки, кресло, журнальный столик и старенький советский телевизор. Больше ничего.
Мы с Денисом были в совершенной растерянности. В квартире кроме нас троих никого больше не было. Где же дети? Кому дарить подарок?
Мы же не знали как себя вести, пока хозяин квартиры вдруг не забрался на табуретку и не начал читать стих.
Перед праздником зима
Для зеленой елки
Платье белое сама
Сшила без иголки.
Отряхнула белый снег
Елочка с поклоном
И стоит красивей всех
В платьице зеленом.
Ей зеленый цвет к лицу,
Елка знает это.
Как она под Новый год
Хорошо одета!
- А как тебя, мальчик, зовут? – обратился к нему Денис.
- Андрейка! – ответил тот.
- Мне понравился твой стишок, Андрейка. За это я награжу тебя подарком!
- Спасибо Дедушка Мороз!
Денис протянул ему коробку.
Андрейка слез со стула и принялся её распаковывать. Там был набор солдатиков: ковбои и индейцы.
- Ну, мы пошли, Андрейка, веди себя хорошо, - сказал Денис, и мы попятились к выходу.
- Подождите! – воскликнул он, - а играть?
- Нет-нет Андрейка, дедушке надо ещё другим ребятам подарки принести, - сказал я.
Взрослый лысый мужик, у которого с какого-то перепуга на четвёртом десятке лет, заиграло в жопе детство, подошёл к окну, открыл форточку и выкинул в неё какие-то ключи.
- А что это за ключи? – спросил Денис.
- От квартиры, - ответил Андрейка
- Какой-то странный тип, - сказал я тихо Денису, - пойдём отсюда скорее.
Мы подошли к двери и попытались её самостоятельно открыть, но без ключа этого было сделать нельзя.
Я вернулся обратно в комнату.
- Эй, а где ключи? – спросил я.
- Как где? Я ж их только что выкинул! – с гордостью в голосе произнёс Андрейка.
Тут подошёл и Денис.
- У тебя они что, единственные были? – спросил он.
- Ну вообще-то у меня две связки было. Первую я потерял ещё летом, на речке. А вторую выкинул сейчас.
- А как же мы теперь уйдём?
- А зачем вам уходить? Мы будем всю ночь играть!
Если у меня никакой новогодней программы запланировано не было, то у Дениса были на этот новый год просто грандиознейшие планы.
Поэтому я совсем не удивился, когда он снял бороду с колпаком и принялся душить Андрейку. В течение часа мы два раза перевернули всю квартиру верх дном в поисках ключей, надавали Андрейке довольно таки приличных ****юлей, проверили всю его одежду, в том числе и грязную, которая валялась в ванне, стучались в дверь с криками о помощи, кричали в окно, пытались позвонить в милицию, но у меня не было денег на мобильном, а у Дениса не ловила связь, но всё это было бесполезным…
До нового года оставалось пять минут…
- Выпить есть чего? – спросил я у хозяина.
- В холодильнике, - ответил тот.
Я прошёл на кухню и открыл холодильник. Там было две бутылки шампанского, пакет молока и батон колбасы. Всё, кроме молока, я взял с собой и вернулся назад.
Прошёл час.
Мы сидели с Денисом на кровати, пили из горла шампанское и смотрели «Голубой огонёк на Шабаловке», так как работал только один канал, и смотреть было больше нечего. Андрейка сидел на полу и играл в солдатиков.
- Слушай, мы встретили с тобой вместе новый год, ну будь ты человеком, ну отпусти ты нас! Ну ты пойми, нас же тоже ждут! – умоляющим тоном произносил Денис, решив наконец опробовать метод пряника.
- Но вы со мной даже не поиграли?
- Во что ещё с тобой играть?
- В города, например…
- Да пошёл ты, мудак, - разочарованно сказал Денис и кинул в него пустую бутылку. Но не попал.
Прошло ещё полтора часа.
Денис: Ростов…
Андрейка: Вологда…
Я: Амстердам…
Денис: Мурманск
Андрейка: неее… Мурманск уже был!
- Всё меня это достало! – вновь начал проявлять гнев Денис, - Я тебе сейчас голову оторву ублюдок!
И вот тут Андрейка заплакал. Причём навзрыд. Для нас это было как-то неожиданно. Его стало даже жалко… Он лежал на полу и рыдал. А потом вдруг протянул руку, в которой были ключи. Откуда они у него там оказались, одному Богу известно, так как мы его очень тщательно обыскивали несколько раз.
Денис молча взял ключи. Мы быстро оделись и направились к выходу. Андрейка по-прежнему лежал на полу и плакал. Ключи подошли. Мы, наконец-таки, были свободны.
- Чёрт, - сказал Денис, - я так не могу…
- Хочешь вернуться?
- Не хочу, но… Надо узнать что с ним всё-таки такое… Один хер, весь праздник уже испорчен….
Вы вернулись обратно. Ничего не изменилось. Мы подошли к нему, сели рядом на пол и попытались заговорить. Денис уговорил его подняться с пола и лечь на кровать.
Он без умолку просил у нас прощение, даже не просил, а умолял.
Потом начал рассказывать о себе.
Оказалось, что его зовут Андрей Нестеренко. Ему тридцать шесть лет. Отец умер, когда ему был ещё год. От чего умер, он так толком и не знал. Всю жизнь он прожил с матерью, сначала в общежитии, а потом в этой однокомнатной квартире. Мать работала уборщицей в поликлинике. Детство было трудным. Жили очень бедно. После школы, поступил в техникум, окончив который, устроился на заводе, где до сих пор и работает. Получает мало. Своей семьи нет, и никогда не было. В молодости девушки внимания не обращали. Отношения никогда не клеились. Мешал физический комплекс маленького роста и природная стеснительность. Пять лет назад мать умерла. Живёт с тех пор один. С друзьями молодости не пересекается. У всех свои семьи и времени в обрез. Да и сам он видеть никого не хочет. Стыдно перед ними за не сложившуюся жизнь.
Напор солдатиков, который мы ему подарили, он заказал себе сам. Потому что мечтал о нём с детства.
Мы шли с Денисом по безлюдной улице в костюмах Деда Мороза и Снегурочки. Было уже утро.
Перед уходом, мы сказали Андрею, что навестим его как-нибудь.
Но и я, и Денис, прекрасно понимали, что никогда этого не сделаем. Да и сам Андрей тоже это наверняка понимал. Мы никогда его больше не увидим. Разве что только пересечёмся случайно на улице, да и то скорее всего сделаем вид, что не узнали друг друга.
Определённо, мы его больше не увидим…
- Да… Вот же жизнь у человека, - вздохнул Денис.
- Не позавидуешь, - согласился я, - Одиночество – это наверное очень страшно, когда лучшие годы уже позади и изменить больше ничего нельзя. Я понимаю, когда человек одинок в двадцать лет, у него ещё есть время что-то изменить. Но в сорок… Это действительно страшно… Остаётся только медленно ждать старости и смерти….
Несколько минут мы шли молча.
- Ты знаешь, - вдруг неожиданно произнёс Денис, - А я ведь сейчас подумал и пришёл к мысли, что ничуть не жалею, что этот новый год прошёл именно так… Нет, конечно кое о чём разумеется жалею, всё-таки такие планы были, но… Но всё же я не жалею… Значит так надо было… Я кое-что понял, очень важное. Просто в этой жизни надо… ой, мой автобус. Ладно, давай, спасибо что помог, созвонимся ещё, пока!
Я помахал Денису рукой и пошёл домой. Спать.