Фиалки-лютики

Вере Петровне исполнилось сорок пять.
 «Сорок пять – баба ягодка опять!»- чтобы приободрить тётушек придумал народ. Но как может сочетаться грубое «баба» с нежным «ягодка»- об этом подумать, вероятно, забыли…
 Всё бы ничего, да надо сказать, что 45 исполнилось-то десять лет назад. И теперь надо придумать что-то типа «Пятьдесят пять – баба сухофрукт опять», что совсем не вдохновляюще звучит…
Вчера вот провожали её всем коллективом на пенсию, подарили конверт с деньгами («На старость»- почему-то всё время лезла в голову Вере неуместная фраза) и горшочек с фиалками.
Вера Петровна очень любила фиалки. Весь её единственный подоконник был уставлен разноцветными фиалками – предметом большой гордости. Хозяйка знала о них всё: что нельзя их заливать водой, что высаживать нужно непременно в кислый грунт, что изредка их нужно подкармливать удобрениями…
Проводили, значит, Веру Петровну на пенсию, и, хотя она осталась работать, теперь стали как-то смотреть на неё по-другому, с сочувствием что ли, или с уважением…: мол, пожилой человек, мудрый.…  А  может, никак не смотрели, а всё это чудилось Вере Петровне, которая решила, что жизнь её пошла к закату…
Смотрит Вера Петровна на себя в зеркало, анализирует. Вот она бывшая талия. Вот подбородок, а это второй, за ним - третий. Вот животик, (честнее, Вера!)  брюшко,  (ну!) пузо. И всё остальное тоже ничего….  Да только почему-то не смотрит уже никто на Веру Петровну, как на женщину, как на предмет вожделения.
 Муж давно отворачивается в постели, а может уже не могёт ничего. Дети разъехались, на работе она лишь Вера Петровна, бухгалтер со стажем. В сорок девять ещё смотрели на неё мужчины. Один таксист, подвозивший её как-то с работы, даже намекал на что-то грешное. Сейчас вот Вера Петровна пожалела, что не согласилась тогда. Это было последнее предложение такого рода, если не считать реплику встретившегося год назад пропитого и отёкшего бомжа, оглядевшего тогда Веру, причмокнувшего с видом знатока женских прелестей. «Ох, и красива же ты, стерррва!»- отчеканил он тогда и чуть не свалился на неё. Смутилась она, отругала бомжа в ответ, но до чего ж было приятно! Долго улыбка блуждала по раскрасневшемуся лицу…
И всё. Всё. Больше ничего не было.
«Это что ж теперь, я, значит, жена, мать, бабушка, бухгалтер, по совместительству домашняя кухарка, уборщица, посудомойка…. И всё?» - думала Вера Петровна, поливая свои фиалки.
Но тут как-то молодые девчонки зарегистрировали Веру Петровну на «Одноклассниках». Поищи, дескать, своих, вспомни молодость. Поправила груди Вера Петровна и с видом атакующего генерала полезла отыскивать знакомых мальчишек. «Васеньку надо в первую очередь найти…», - твердила она, перебирая восемьдесят фоток пятидесятипятилетних Нестеровых. До своего так и не добралась. Ужаснувшись видом  тридцати пузатых, сморщенных, лысых, пятнистых, самоуверенных, слюнявых «мальчишек», она закрыла сайт и вздохнула с некоторым облегчением: не над ней одной жизнь подшутила.
И пошло всё, как раньше.
Работа, дом, фиалки.
Да решила Вера Петровна ещё разок зайти на «Одноклассники». А там сообщение. Да ещё и от красивого мужчины, держащего в руках огромную рыбу.  Читает Вера: «Привет, мы учились с тобой в одной школе, только я на год младше. Тебя помню. Приглашаю в друзья». И всё. Ничего особенного. Обычное дело. Только Вера Петровна, кажется, разучилась понимать слова, потому как прочла сообщение двенадцать раз подряд. Вероятно, она влюблялась. Или хваталась за последний шанс. Потеряла она с тех пор сон и аппетит. Приободрилась.
Купила много всего, чего давно не покупала.
 Подтягивающие колготки.
Поддерживающий бюстгальтер.
Сыворотку от морщин.
Краску для волос.
Крем от целюллита.
Маскирующий карандаш.
И зачем-то журнал «Космополитен».
Вера Павловна не отвечала незнакомцу. Она не знала, что ему написать, а может, боялась чего-то. Да только похорошела она очень. Стала ухаживать за собой, гимнастикой заниматься, холодной водой обливаться, и почему-то стала читать глянцевые журналы.
А недавно Вера Петровна прочитала в одной статье: «фиалки потому нужно сажать в маленькие горшочки, чтобы они думали, будто умирают; и тогда они станут цепляться за жизнь и цвести». «Вот так, чтобы зацвести, нужно очень испугаться смерти», - подумала Вера Петровна и улыбнулась себе в зеркале…