Поздний, тёплый апрельский вечер. Задумчивый лик луны. Небеса в сияньи звёзд. Мостик над железной дорогой, как тропинка в рай - к пенно-ласковому шёпоту, дремлющего в ночи, моря.
И я, одна, в этом небе, в этом море, в этой ночи, во всей Вселенной, что так покорно и безмятежно расположилась у моих ног.
Одноколейка, подо мной, задумчиво поблескивает двумя извилистыми линиями рельс, неразлучными, бесполезными по-одиночке, но такими значимыми - вдвоём. Шпалы, убегающей вдаль дороги, как лестница в мир грёз, теряется где-то там, в совсем недалёком кружеве из загадочных теней, голубых отсветов луны, какой-то танственной, мистической, восхитительной игре света, что бывает только в тихую, лунную ночь.
Там, внизу, в канаве-ливнёвке, извилистой лентой, струящейся вдоль железнодорожного полотна, поёт песнь любви одинокая лягушка, старательно и громко, выводя своё хрипловатое ква-а-а! Ква-а-а-а... Пробуждая уснувший воздух, нарушая покой и тишину, очарованной ночи.
И, вдруг, где-то далеко-далеко, зарождается, сначала невнятным дуновением, а потом всё чётче и мощнее - отклик... Шум нарастает. Мерные постукивания, превращаются в мощный, единый вопль и свист, несущегося подо мной, в страну грёз, пассажирского поезда.
Мелькание ярко освящённых окон, сливается в сплошной, шумный, праздничный поток. Мимо несётся чья-то жизнь... Нет! Это кутерьма, карнавал! Уже надеты маски, хотя участники, ещё где-то там, в закулисьи. Но они уже живут, чувствуют, радуются и страдают, в этой длинной, светящейся ленте несущегося поезда. Обрывки чьих-то эмоций, чувств, сливаются в едином многоголосом вихре. Сердце радостно отбивает ритм в унисон, грохоту сотава - тук-тук, тук-тук, тук-тук. Жизнь! Прорыв! Восторг...
Мгновение! И поезд пронёсся мимо, оставив за собой невидимый шлейф удивления и, неожиданной, пустоты. И только одинокая лягушка, всё пела и пела кому-то о своей неразделённой любви.
26 ноября 2008г