Её звали не Ольга. И даже не Татьяна.
Её звали Марина. Худенькая, невысокая с черными глазами. Ей 19, а ему 12.
Она была вожатой в первом отряде.
Димка влюбился в неё сразу.
Это взрослые в фильмах подолгу анализируют свои чувства, прислушиваются к ним «то или не то», присматриваются, вздыхают и т. д… тягомотина, одним словом.
А Димка ничего не анализировал, и вообще не думал даже. Просто, как только её увидел, понял: вот она любовь. А счастливая или несчастная, нужная или ненужная, равная – неравная – это он потом разберётся, сейчас неважно.
По возрасту быть Димке во втором отряде, но там мелочь какая-то собралась вокруг толстой воспитательницы со скучным лицом (и вожатая такая же, поди , мать с дочерью).
Шагнул к Марине (как зовут - по табличкам на столе догадался). Марина ещё сомневалась, а бабуля (его бабуля, провожать пришла) поддержала, парень-то он высокий, что ему во втором отряде делать…
Воспитателя в своём отряде потом увидел. Виктор Георгиевич. Старый, лет под 40. Но без живота, спортом, наверно, занимается. И руки, как у учителя физкультуры у них в школе, накачанные (футболку надел, чтобы его мышцы всем было видно).
Пока ехали до моря в плацкарте, Димка со всеми перезнакомился. С некоторыми даже подружиться успел за 2 дня. А с воспитателем как-то не сложилось.
Поначалу Димка и не понял почему. Потом понял - ревность.
Как ни крути, Димка воспитателю по всем статьям проигрывал. Одни бицепсы чего стоят.
Марина была рядом в соседнем купе. Димка постоянно видел её, слышал её голос. В поезде было весело. Димка был бы не против, если бы вместо отдыха на море, они так бы и ехали куда-нибудь все 28 дней. Вместе. Только без Виктора Георгиевича.
Хотя море… Димка никогда его раньше не видел.
Море тоже было очень красивое…как Марина. И равнодушное к нему, как Марина.
Равнодушная к его, Димкиным переживаниям.
Или делает вид, что ничего не замечает?
Иногда Димке казалось, что в Марину все парни из первого и второго отрядов влюблены. И этот… воспитатель, туда же.
Накачанный тоже постоянно около Марины крутился, хотя ему тётка больше из второго отряда по возрасту подходила. Но он на неё ноль внимания.
Дни бежали так быстро, что Димка запереживал: когда и как сказать Марине, что она ему очень и очень нравится? И надо ли об этом говорить?
Или любить так, чтобы никто и не догадался?
Хотя, вон, накачанный не переживает и несёт что хочет: «Мариночка, Вы прелесть…Мариночка, может после отбоя, к морю сходим закатом полюбоваться? Мариночка, Мариночка…»
Марина отшучивалась, а накачанный злился.
Когда были вечером танцы, последние перед отъездом, Димка вдруг решился.
Так бы он никогда не посмел. Если бы ни эта песня и южное звёздное небо.
Слов в песне Димка не понимал (всегда с английским туго было), а мелодия была очень знакома, или похожа на что-то знакомое. На арию из оперы похожа (Димка два раза в театре был, правда, давно) про любовь.
Марина стояла неподалёку от танцплощадки с другими вожатыми и воспитателями. Димка шёл к ней медленно, собираясь с духом. Если честно: было страшно.
Страшно, что на него смотрят свои из отряда. Страшно, что Марина засмеётся и танцевать не пойдёт. Страшно, что сейчас накачанный поймёт, что у него есть соперник.
Когда Димка подошёл совсем близко к Марине, накачанный сделал ему шаг навстречу и с усмешкой тихо произнёс: «Что, танцевать захотелось? Иди девочек приглашай, а то спать отправлю». И сам пригласил Марину танцевать. Тоненькую Марину за его широкой спиной Димка не видел. Казалось, что накачанный танцует один.
Потом, после танца, Марина подошла к Димке:
- Дима, ты что-то хотел спросить?
- Нет… то есть, да. Можно, я в корпус пойду?
- Тебе, что здесь не нравится? Хорошо, иди…проводить?- Марина, как маленького, хотела погладить по голове.
- Сам дойду, что я дорогу не знаю!- сердито сказал Димка, уворачиваясь от её руки.
Завтра они уезжают. Он уезжает, а Марина остаётся на вторую смену.
Он никогда её больше не увидит. Димка не расстраивался из-за этого. Так и должно всё было быть.
Почти во всех взрослых фильмах влюблённых преследовала разлука. Чаще всего - навсегда. А чем, он, Димка, хуже? Но он ИХ никогда-никогда не забудет. Марину и море.
И тут Димка вспомнил, где слышал эту мелодию. Это Ленский с Ольгой объяснялся (успел-таки перед смертью). Сама опера Димке вообще не понравилась. Если бы не бабуля: сбежал бы пораньше.
Как все вернулись с танцев, слышал, не спал. Наконец, все улеглись, выключили свет. Дождался, когда уснут (казалось, прошла целая вечность). Тишина.
Димка вышел из комнаты, прошёл по коридору и - вниз на улицу.
Прошел между чёрными кипарисами за корпус. Нашёл окно Марины. Задумался.
И вдруг громко запел (!) (сам от себя такого не ожидал): «Я люблю, Вас, Ольга…я люблю, Вас, Ольга…»
Повторил раз пять одно и то же (больше он никаких слов из оперы не помнил).
Тишина.
Хотел было что-то ещё крикнуть, но голос как-то смешно сорвался, и он …расплакался. Сел на землю. Потом ещё долго сидел, тихо плакал, размазывая по лицу горячие слёзы.
В поезде написал короткое письмо Марине (адрес лагеря лёгкий, не спутаешь), что если от бабушки или матери придёт запоздалое письмо к нему на юг, то, если Марина не против, переправить по указанному адресу (адрес Димкин четкими, крупными буквами-цифрами прилагался).
Где-то через месяц Димка получил ответ от Марины. Долго держал конверт в руках, не решаясь вскрыть.
Это было первое в его жизни письмо. Первое письмо взрослому, а не ребёнку. Это Димка понял, когда прочел его. Понял, что теперь уж точно не хватит смелости написать ответ. И понял, что ответ не нужен.
Марина писала, что писем от Димкиных родных никаких не было, что погода отличная… море стало ещё теплей… что вспоминает всех ребят из отряда.
И в конце подпись - «Марина- Ольга».