Меня ты поймешь! Лучше страны не найдешь!
(с) Песня
- А ты знаешь, почему мы на всей-всей своей продукции пишем: "Prodotto italiano"?- расходился все больше и больше Сандро, - знаешь?
Я уже начала уставать от этого разговора, поэтому просто кивнула головой.
Но он не унимался:
- Да-да! - почти кричал он, - не во Франции там, и не в Германии произведено, как любят писать у вас - а здесь, в Италии! Потому что у нас все самое лучшее! И страна тоже!
- Своя страна всегда самая лучшая, - улыбнувшись, снова кивнула я.
Сандро заметно раздражал такой поворот в разговоре. Он хотел не компромисса, а моего с ним согласия.
- А давай махнем в Сан-Марино? - продолжил он, - вот прямо сейчас! Покружим на серпантине с бешеной скоростью, до ночи прогуляем на его улочках, выпьем вина на площади, дождемся темноты и посмотрим сверху на огни Италии?
- Мне нужно выспаться, Сандро, - сказала я, - завтра рано вставать, а потом - долгая и утомительная дорога ... все эти регистрации, таможни ... сам знаешь.
Сандро раздраженно отпустил экспрессивную фразу на итальянском, общий смысл которой сводился, похоже, к тому, что до следующего вечера - когда у меня самолет, я еще сто раз успею выспаться.
Он не знал, что я поменяла билет на утренний рейс.
Я промолчала.
Мой собеседник заметно расстроился, шанс на то, чтобы напоить меня моим любимым виноградным, на меду, вином и уговорить остаться, ускользал из его рук.
Мы сидели на красивом белом балконе его дома, сплошь увитым цветами, и загорали. Яркое февральское солнце припекало так, что было даже жарко.
Конечно, если уйти с солнцепека и выйти в город, то без куртки не обойтись, но здесь, на балконе, можно было спокойно сидеть даже в купальнике.
Сандро был обижен и не скрывал этого.
Я посмотрела на него: его красивый профиль был замечательным дополнением к этому по-весеннему голубому небу, дымке гор на горизонте и зеленым деревьям внизу.
Он перехватил мой взгляд и глаза его потеплели.
Быстро-быстро заворковав по-итальянски что-то очень нежное, он припал губами к моему плечу, прочертил от него горячую дорожку к шее, а его руки обняли меня и принялись выписывать на моем теле изысканные узоры жарких итальянских ласк...
*
Машина с визгом петляла по серпантину горы Титано - той самой, на которой живописно расположился старинный Сан-Марино. Последний поворот, парковка, тяжелые средневековые ворота, узкие улочки, так похожие на декорацию какого-то рыцарского фильма, площадь, музыка, смех людей...
С крепостной стены нашему взору открылся божественный вид на холмы Италии. Солнце засобиралось к закату, и день пустился за ним следом. Вот уже кое-где зажглись первые огни, и вечерний туман, покрывалом, начал застилать равнины.
- Bellissimo, - чувственно выдохнул мне в ухо, обнимавший меня со спины, Сандро.
- Да, - искренне согласилась с ним я.
- Я бы никогда не понял тебя, если бы ты все таки решила уехать.
- Почему? - спросила я.
- У вас сейчас снег, холодно, и еще долго будет...
- Зима - это тоже красиво, - улыбнулась я, - а сейчас у нас масленица... Сандро, а ты был когда-нибудь в Суздале на масленицу? Блины, медовуха, костер, подожженное чучело, румянец на щеках... и воздух такой... особенный - весной пахнет!
- Нет, - сказал он, - но я был в Венеции на карнавале.
- И как, тебе понравилось?
- Нет, не понравилось.
- А почему?
- Толпа туристов, ничего не видно. И холодно, очень холодно. Как сейчас в России. И ветер. Я не люблю, когда холодно. Поэтому я бы тебя никогда не понял, если ...
- Ой, смотри, смотри! - увидела я, совсем недалеко от нас, взлетающий самолет, - я так люблю смотреть на самолеты. А ты?
- Нет, - сказал Сандро, - я люблю смотреть на яхты, на море, на звезды, на вино и на тебя.
- Так выпьем же за то, чтобы однажды мы подняли бокалы на яхте в звездную ночь! - засмеялась я и увлекла своего спутника к ближайшему кабачку.
*
"До чего же все таки волшебны закаты и восходы, когда на них смотришь с высоты птичьего полета", - думала я, любуясь через стекло иллюминатора, как нежный золотистый свет начинает разливаться по плавным изгибам знакомых холмов.
Самолет, как бы прощаясь с ними, широким жестом разворота отсалютовал последнее "прости" и взял курс на север.
*
На залитом лучами восходящего солнца столе лежал, казавшийся сейчас нежно-розовым, листок бумаги.
"Когда-нибудь ты поймешь меня, Сандро", - было написано там.