Вот вы, товарищи-господа, что делаете, когда вам срочно нужны деньги? Правильно: думаете, где занять, как украсть, что заложить. И уже потом, когда понимаете, что занять не у кого, украсть негде, а заложить нечего, начинаете решать: как заработать? Конечно, есть более цивилизованный метод – взять кредит. Но его дают хотя бы под справку с постоянного места работы. А если такового места пока нет? Тогда мы дружно поём гимн рабыни Изауры и отправляемся на плантации. Тем более что есть такая возможность...
Стою на полустаночке...
Об этом редком по своей замечательности месте я узнал случайно – от товарища. Он рассказал мне, что сюда приходят различные люди и получают здесь работу. И могут заработать до пятисот рублей в день. А то и больше.
Я вышёл за спиной Дзержинского. Феликс Эдмундович элегантным жестом правой руки указывал на группу людей, сумрачно стоящих в скверике у вокзала, словно говоря: «Верной дорогой идёшь, товарищ!»
И вот тут-то и произошёл переход за грань моей обыкновенной жизни. Вот только что я стою здесь, такой цивильный, а шагну туда – и всё. И я шагнул. И ощутил все сполна. И стал рассматривать своих новых собратьев.
Здесь царил полнейший интернационал. И разновозрастность. Человек семь-десять выделялось своей молодостью и ухоженностью – по всей видимости, это были студенты. Так оно и оказалось. Также было много представителей Средней Азии – их невысокие плотные фигуры были едва ли не основным фоном массовки.
Ну и конечно не обошлось без кавказцев – без них уже, по-моему, не обходится ни одно мероприятие, связанное с зарабатыванием денег. Было также много лиц «алкогольной» национальности, которые выглядели совсем плохо. И ливер у них бо-бо и денежки тю-тю, а деваться-то некуда.
Один мужчина был удивительно похож на Сильвестра Сталлоне. Со скидкой на то, что последние десять лет жизни Сильвестр не снимался в голливудских боевиках, а вкалывал на опалённых зноем стройках.
Другой товарищ был одет вроде бы по последней моде. Да вот только одежда у него словно бы внезапно порвалась. Как будто он вроде Тома Круза участвовал в каскадёрских киносъёмках. В общем, состав подобрался самый, что ни на есть, звездный. А посреди этого звездного состава стоял Его Величество...
Режиссёр
Посреди всей этой разноплеменной и разновозрастной кучки народа стоял посредник, широко и уверенно расставив ноги и поглядывая по сторонам хитрыми щелочками глаз. Вы заметили, как повсюду нам навязываются услуги посредников? Вроде вы и не очень-то и хотели, но они обменяют и продадут вашу квартиру, прогуляют вашу собаку, дом, дачу. Казалось, легко можно было бы обойтись и без них – ан нет: они вас найдут сами и потребуют за свои услуги половину суммы.
Так и здесь. Посредником был молодой парень, лет двадцати пяти от роду, не больше. Наверняка он чей-то ставленник. Ибо слушаются его замечательно. А к тем, кто не слушается, приходят дядьки, которые всю жизнь занимались спортом, только спортом и ничем кроме спорта. Понятно, что от такой однообразной жизни они стали немного неадекватными в своих реакциях.
Или еще проще – ходящая кругами милиция проверяет прописку или регистрацию не желающих пользоваться услугами посредника.
К нему подходят покупатели. И говорят, сколько им нужно человек на те или иные виды работ. Он берет с заказчика часть суммы и буквально жестом ресниц подзывает к себе необходимое число людей.
Так было и в этот раз. Вначале забрали студентов, мучающихся от похмелья, на разметку земли под строительство дома. Покупатель тут же назначил одного из них бригадиром и спросил... хм, как бы помягче выразиться? В общем, он спросил: «А ты не нафигачишься до обеда?» Тут клятвенно обещал не нафигачиться и был забран со всеми потрохами.
Потом часть людей забрали на погрузку кирпичей и еще на какие-то работы. Потом наступило долгое затишье, и мы стояли в полной тишине до десяти часов (начали с восьми утра). Многие начали расходиться, но я стоял, не желая уходить, не испытав доли «калымщика». Поговаривали, что сегодня – нелётный день, вот будет потеплее, пойдут заказы один за другим.
Мимо ходили красиво одетые люди, многие с сумками, спешили на вокзал, чтобы умчаться на красивых поездах в другие города... Вот тут-то меня и посетило ощущение социального неравенства. Я стоял среди работяг, наполовину гастарбайтеров, и был, считайте, одним из них, ожидающим в нетерпении работы (кстати, в тот день заработанные деньги были бы для меня совсем не лишними).
И вот, когда мы все уже совсем было потеряли надежду, в нашу толпу уверенным шагом ледокола «Ленин» вошёл высокий молодой мужчина. Его тут же обступили плотным кольцом, распрямив плечи и сделав «ясные очи», даже если минуту назад они были ой какими мутными... «Работа есть, мужики!» - сказал он, с видом Санта-Клауса, раздающего подарки. «Сколько платишь?» - цинично спросил я, изображая из себя бывалого «вокзальщика».
И тут его оттёр плечом посредник. Они потолковали, соответствующая купюра перекочевала из кармана в карман, и нам было объявлено, что нужно пять человек грузить уголь в мешках. После этого заявления желающих работать поубавилось. Все представили себе неподъёмные тюки с каменным углём. Заказчик успокоил: «Да он лёгкий, активированный».
Каким-то образом в группе желающих таскать активированный уголь очутился и я. Заказчик посадил нас в машину, и мы выехали.
Абсорбент, полезный для здоровья
Выехали мы в дальнюю даль – на какую-то полузаброшенную базу далеко за Комсомольским поселком. В машине обговорили еще раз условия работы. Выходило вовсе неплохо. За пятьсот рублей на брата нужно было всемером (двое уже ждали на базе), накидать фуру мешками с углём.
Мудрый кавказец, вызвавшийся быть старшим, сразу же обговорил с клиентом наше питание. Чтобы стоимость обеда не вычли потом из заработка. Опыт, что и говорить...
Когда мы увидели эту самую фуру, нам стало дурно. Казалось, что в неё можно погрузить полгорода, настолько она была длинной. Мощный «МАЗ» порявкивал двигателем, аж земля дрожала, разворачиваясь кузовом к дверям ангара, а мы обреченно шли за ним.
Когда двери ангара раскрылись со зловещим скрежетом, нам стало еще хуже. Мы увидели гору мешков, просто неподвластную силе человеческих рук. Мешки блестели жирной черной угольной пылью, и мне стало казаться, что я играю роль кочегара в старинном фильме начала двадцатого века...
Вначале было неясно, будем ли мы перетаскивать всё или нет. Ребята волновались, кричали, что чихали они на такую работу. Но всё-таки взялись.
И мы начали грузить. Мы накидывали мешки на ковш трактора-погрузчика, а другая половина бригады работала внутри фуры – распределяла мешки по кузову машины.
Мешки оказались действительно не очень тяжёлыми. Но и не очень легкими – тридцать килограмм весом. Они были набиты порошкообразным углём, который высыпался из прорех, если мешки были рваные, вздымался пылью к потолку, посыпал нашу одежду и обувь. Вскоре нам выдали ватно-марлевые повязки. Работать в них было очень душно и неудобно.
Вскоре мы запалились. Таская мешки как детей, прижимая их к животу, мы запыхались с непривычки. Все тяжело дышали, по лицам тёк пот, на который тут же ложилась угольная пыль. Тогда мы решили отдохнуть.
Так мы несколько раз с отдыхом кидались на штурм стены мешков. И в результате наших усилий какая же ничтожная брешь появилась в этой стене! Тут мы совсем было потеряли веру в себя, но тотчас прошёл слух, что кладовщица при любом раскладе закроет ангар в пять, поэтому можно не спешить. И мы стали работать не спеша.
Так мы работали до обеда, и, как ни странно, выгрузили около одной четвёртой части мешков. Мудра старая пословица – торопятся только при ловле блох или при поносе! Не спеши – и всё получится.
Ребята обедали с водкой – заказали её нашему клиенту. На подобный эксперимент я не решился – здоровья жалко. Тут и поговорили. Оказалось, большинство моих новых товарищей страдают игроманией – долбятся в игровые автоматы. От этого и дошли до такой жизни. Многие, как выяснилось, живут ничем не лучше описанных Горьким «зимогоров», то есть тех, кто горюет зимой. Могут ли они что-нибудь изменить в своей жизни? Трудно сказать – наверняка это будет не просто.
Мы хотели и дальше поддерживать подобный темп работы, а то и вовсе похалявить, но тут один из нас, хитроватый парнишка родом из отдаленного района Саратовской области, сказал гениальную фразу: «Не надейтесь...
Без грязи денег не бывает
И действительно – оказалось, что пока мы не перетаскаем весь уголь, домой мы не пойдем. Оказалось, что помимо длинной, как космическая ракета фуры, есть еще одна. Такая же длинная.
Тут тот самый мудрый кавказец предложил устроить нечто вроде забастовки – не будем таскать, мол, пока клиент не повысит цену. Этот приём сработал – цена поднялась до семисот рублей на брата. Мы приободрились – каждый мысленно представлял, что купит на эти деньги.
У нас словно второе дыхание открылось, мы тягали мешки, как одержимые. Страшное, должно быть, было зрелище – темный ангар, в котором закопчённые мужики таскают в клубах пыли какие-то тёмные свёртки.
Я на время отошёл, поглядел на солнце, на лица работников базы, на зелёную траву. Когда я зашёл в ангар, контраст был поразителен – перекуривавшие у входа ребята показались мне неграми. Я засмеялся, но мне предложили посмотреться в зеркало. Что я и сделал, после чего отпрянул – там сверкали только белки глаз и зубы. На руках белыми оставались только ногти.
Грязь была не только на руках, но и в делах. Я в очередной раз убедился, что любой бизнес содержит изрядную долю обмана. Наш клиент любыми средствами пытался перехитрить кладовщицу, нас, и, кажется, самого себя. Перехитрил.
Интересно, что нам он представился Сашей, директору базы Димой, а учетчице Толей. И на все три имени он откликался! Говорил, что уголь нужен для водяных фильтров. Хорошо, если это правда. Мне приятнее думать так, чем знать, что ты таскаешь одну из составляющих взрывчатки.
Однако, как хитер! Если бы мы сразу знали, что нам нужно перетаскивать всю кучу, мы бы отказались. Он подготавливал нас к этой мысли постепенно.
К шести часам мы практически умерли. К полседьмого умерли фактически. Но всё же загрузили две фуры углём под завязку. Тридцать тонн на пятерых!
При расчёте с нами у него «вдруг» не хватило ста рублей. Ай-ай-ай, Саша-Дима-Толя, какая оплошность! Этот старый трюк я изучил еще давно, когда продавал цветы оптом азербайджанцам. У них тоже в последний момент оказывалось «всего» четыреста пятьдесят рублей вместо обговоренных пятисот. Причем последние пятьдесят рублей были в червонцах, доставаемых в смятом виде из разных карманов. Типа, последнее выгреб. Я всегда плакал от жалости к бедным нищим торговцам в этот момент. Сейчас не стал. Сил не было. Да и фиг с ним, с Толей. Ведь заплатил же, в конце концов, не кинул.
Попытка отмыться на месте не увенчалась успехом – шеи у всех остались грязными, словно белую голову пересадили на чёрное тело. А самое главное – глаза у всех оказались накрашенными угольной пылью – наверное, редкая тушь для ресниц порадует такой стойкостью.
В маршрутке на меня косился водитель – наверное, я был похож на гея. Но приставать он не стал – я был похож на очень грязного гея.
Чтобы ощутить то самое, трепетное и сладкое чувство самца гориллы возвратившегося с тяжелой охоты с добычей, я купил своим домашним курицу-гриль. Хотелось бить себя в грудь кулаками и кричать по-тарзански. Вот такое чувство возникает, когда зарабатываешь деньги тяжёлым физическим трудом! Вот только можно ли так вкалывать часто? Да уж, нелегка доля «вокзальной лошадки»!
...На следующий день, и еще дня три мои мышцы болели так, как никогда. Никакой тренажерный зал или фитнесс не даст вам того сладостного ощущения, которое испытал я, таская мешки с углём! А кто завидует – пускай попробует. Координаты я вам дал.