Убивец
А сцена была такова: стою во дворе с лопатой, отдыхаю. Работаю дворником и только что отскреб тротуар и подъезды от весенней наледи. Подходит ко мне бабулька, сухонькая, легкая - божий одуванчик. Правда, одуванчик несколько помятый, потому как пальто у нее в грубых складках, на ногах сморщенные чулки, из-под засаленной шапочки выбиваются клочья старых волос.
- Сынок, - бабка заколебалась, собираясь с духом, - тебе покажется смешно... тут кошка бегала, не видел?
«Что тут смешного? Этих кошек во дворе как собак нерезаных», – думаю, а сам говорю:
- Сегодня не видел, бабуль.
- Тебе покажется смешно... - снова начинает мямлить старушка, явно смущаясь. - Но кошку у... у…убить надо.
- Убить? - я удивлен, - За что?
- Она бездомная, жила в восьмом подъезде, я ее кормила, а она сбежала.
- За это убивать?!
- Да нет, - раздражается бабка, считая меня бестолковым, - она в последнее время толстая ходила, беременная то есть.
«Беременными бывают обычно женщины, но смысл понятен», - думаю, а вслух говорю сочувственно:
- Недавно март прошел, бабуль, увы.
- Дак, ее надо того... Чтоб не плодилась, - тут бабка перешла на доверительный тон, почти шепот, - А то беспородная, может, больная, и котят принесет беспородных, хилых. Да еще вонь и всякие воши. Пусть здоровые да породистые живут... Может, тебе это покажется смешно…
Мне вовсе не смешно, мне становится обидно: «Ах, породистые... А других - в крематорий? Не бабка, а фашистка какая-то. Ишь, киллера нашла». От внезапной злости я преображаюсь, вытягиваюсь в струнку и чуть ли не рапортую по-солдатски:
- Ничего смешного не вижу! Убийство кошек - самое серьезное дело. Вам - как?
- Что как, сыночек? - в бабкиных глазах легкая растерянность от моей солдафонской готовности убивать кошек.
- Вам каким образом убить? – спрашиваю у заказчицы, - Утопить? Так это запросто! Надеваешь кожаные перчатки, чтобы она не поцарапала руки, крепко берешь кошку за шиворот и - р-раз! - в воду. Она вырывается, царапается, а потом - буль-буль-буль...
- Что ты, Христос с тобой, - испуганно машет руками старуха, - только не топить.
- А может, шмякнуть кошку о стенку? Хватаешь за задние ноги и трах об угол - мя-у! - только мозги брызнут.
- Упаси господи, - ойкнула старуха потерянно, аж глаза закатила.
- Ага! - кричу я азартно и зло, - Значит, повесить? Нет проблем. Веревку подбираешь прочную и скользкую. Ласково гладишь кошку, она доверчиво мурлычет, а ты ей петлю на шею и - вжжик! - резко дергаешь вверх. Кошка шипит, хрипит, лапками по воздуху машет.
- Что ты, что ты?! - возмущенно говорит бабка, ярко представив картину кошкиной смерти. - Разве можно так тварь божью мучить? Её надо убить гу... гуманно.
Меня это выводит окончательно.
- А может вам ее сжечь? - в упор спрашиваю бабку и быстро, глядя ей в глаза, произношу скороговоркой:
- Обливаешь кошку бензином, чиркаешь спичку, кошка вспыхивает, как факел, и метеором несется, куда глаза глядят. Только искры летят, только искры летят! И страшно орет, просто дико орет! За два квартала слышно.
- Изверг! – вдруг вопит побелевшая старуха, - Как можно живое палить?! Да что ж ты над животиной издеваешься? Живодер! Ирод! Убивец! Уби-ивец!
Возмущенная бабка быстро уходит, почти убегает, потрясая сухими кулачками. Кажется, что ее мятое пальто всё трепещет от гнева. Долго еще слышен ее визгливый голос, а я, все так же опершись на лопату, стою и смотрю ей вслед. Мне смешно и грустно. Эх, бабка, бабка, а говоришь "убить"... Как будто это просто и весело.
Красивой смерти не бывает.
© Copyright:
Фёдор Мак, 2009
Свидетельство о публикации №209010500072